ИСТОРИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ О ВТОРОМ ВСЕЛЕНСКОМ СОБОРЕ

Когда император Констант, царствование которого для православных пастырей постоянно служило прибежищем и обороною от арианских нападений, был умерщвлен в Галлии Магненцием: Констанций, освободясь от брата, которого боялся, и предавшись своим наклонностям, излил на Церковь всю свою злобу, которая давно уже скоплялась в душе его. Здесь можно привести слова Илария, епископа пиктавийского, который в это смутное время оказал величайшее мужество и испытал жесточайшее гонение. «Провозглашаю к тебе, Констанций, говорил он, то, что я сказал бы Нерону, и что услышали бы от меня Декий и Максимиан! Ты ратуешь против Бога, свирепствуешь против Церкви, преследуешь святых, ненавидишь проповедников Христовых, разоряешь веру. Я сказал о том, что есть у тебя общего с ними: теперь выслушай, что принадлежит собственно тебе. Ты только притворяешься христианином, а на деле ты — новый враг Христа. Ты созидаешь веру, а живешь против веры; ты даешь епископии своим (приверженцам), заменяешь добрых злыми; священников заключаешь в темницы; расставляешь войска свои на страх Церкви; созываешь соборы и веру западных (христиан) принуждаешь к нечестию: заключив их в одном месте, страшишь их угрозами, ослабляешь голодом, умерщвляешь холодом, развращаешь насмешками; а разногласия восточных искусно разжигаешь: отыскиваешь льстецов, подущаешь доброжелателей. Ты совершаешь всевозможные жестокости без ненависти к умирающим славною смертью. Ты побеждаешь с новым и неслыханным торжеством демонского ума, и преследуешь без мученичества. Мы очень много обязаны вашей жестокости, Нерон, Декий и Максимиан: ибо мы чрез вас победили диавола. Повсюду торжествует святая кровь блаженных мучеников, когда демоны рыкают, исцеляются болезни, созерцаются удивительные дела, души горят без огня, вера исповедуется без принуждения вопрошающих. А ты, жесточайший из всех жестоких, свирепствуешь против нас с большим вредом и с меньшею милостью. Ты подкрадываешься тихо под нашим именем, умерщвляешь ласково, совершаешь нечестие под видом набожности, уничтожаешь Христову веру, — быв ложным проповедником Христа. Ты не оставляешь несчастным даже и оправдания, т. е. не даешь им представить своему вечному Судии какие-либо язвы своих истязанных тел, дабы немощью извинилась [94] неизбежность (падения). Все бедствия гонения ты, преступнейший из смертных, располагаешь так, что и в грехе уничтожаешь помилование и в исповедании мученичество. Но этому научил тебя твой отец, виновник человеческой смерти: научил побеждать без храбрости, умерщвлять без меча, преследовать без поношения, ненавидеть без подозрения, обманывать без соображения, исповедывать без веры, ласкать без расположенности, делать, что хочешь, но не обнаруживать, чего хочешь» ¹. Когда Констанций таким образом свирепствовал, из корня арианской ереси, которая, как гнилое дерево, казалось была посечена никейским и другими (поместными) соборами, явились многие отростки. Из них особенно вредны были три.— Первый: Македоний, которого поставил епископом константинопольской Церкви Констанций, низвергнув Павла, преемника Александрова. Сначала он только разделял мысли Ария. Но управляя епископиею, он навлек на себя сильную ненависть не только со стороны православных, которых тогда называли омоусианами ², за свои жестокие поступки с ними, но и со стороны арианских епископов, особенно Акакия и Евдоксия, за свои необычайные злодейства. И сам Констанций возненавидел Македония за то, что, без его ведома, он перенес кости отца его Константина в церковь мученика Акакия: при чем произошло такое волнение народа, что преддверие храма обагрено было кровью убитых граждан. Когда же Евдоксий обратил взор свой на константинопольскую Церковь, то, воспользовавшись негодованием императора, с помощью приверженцев Акакия, отнял епископскую власть у Македония и овладел его кафедрою. Оскорбленный Македоний перешел от акакианцев на сторону полуариан, и чтобы приобресть их благосклонность, начал употреблять слово omoiousioV; (подобосущен), тогда как до этого времени он принадлежал к той стороне ариан, которая, под предводительством Акакия, утверждала, что Сын не подобосущен (omoiousioV) Отцу, а только подобен (omoioV) Ему. Когда православные спрашивали, почему так: македониане отвечали им чрез Софрония, епископа Помпеополя пафлагонского следующее: «мы отвергаем слово единосущна (omooousion), чтобы не слить, подобно Савелию, ипостаси Отца и Сына; осуждаем и тех, которые проповедуют разность существа между Отцем и Сыном: потому что они слишком удаляют одного от другого. Между этими крайними разногласиями мы держимся среднего пути и верим, что Сын по существу подобен Отцу». Так отвечали македониане. Но надменный Македоний, считая унижением для себя следовать чужим мнениям, захотел быть главою какой-либо секты и измыслил новую ересь, состоящую в богохульстве против Св. Духа. Македоний стал утверждать, что Дух Св. вовсе не имеет единения со Отцем и Сыном в божестве и славе: от чего последователи Македония названы духоборцами и также полуарианами. Впрочем, спустя недолго, когда император Валент объявил нетерпимым учением о подобосущии, последователи Македония, [95] преследуемые от Валента более, чем они ожидали, прибегли к общению с Римом, и чрез послов поклялись папе Либерию признавать единосущие; но после, когда Август Грациан, в начале своего царствования, допустил в народе свободу вероисповеданий, македониане, как нечистые животные к болоту, возвратились к своим заблуждениям. Епископы македониане, воспользовавшись временем безнаказанности, собрались в Антиохии и провозгласили, что Сын не единосущен, но подобосущен Отцу. Впрочем некоторые из них еще правильно рассуждали о Сыне, хотя божество Св. Духа все отрицали. Эго была первая сорная трава, выросшая из арианского семени.

Другою было лжеучение Аеция, за великое нечестие прозванного безбожником (aqeoV). Он был посвящен в диакона арианским епископом. О его невежестве и грубости Епифаний пишет так: «по слухам, этот Аеций до совершенного возраста своего не был знаком и с мирским образованием. Но отправившись в Александрию, он начал брать уроки у какого-то философа, из школы Аристотеля и софистов. Научившись здесь диалектическим тонкостям, он помышлял только о том, как бы измыслить новое учение о Боге Слове, и был так прилежен в этом деле, что занимался им постоянно, с раннего утра до вечера; он думал учить и рассуждать о Боге при помощи математики, а между тем учил и жил, как истый арианин. Когда он принял неистовое учение Ариево, от этого общения произошло еще более вреда: он ежедневно изощрял свой язык против Сына Божия и против Святого Духа» ³. Это же софистическое, коварное искусство доказывать свои мысли он передал своему слушателю Евномию, который, быв смелее и речистее своего учителя, достиг того, что секта его прозвана евномианскою. Последователи этой секты отвергали не только единосущие но и подобосущие, и таким образом ввели иносущие (eterousioV), т. е. учили, что Сын совершенно другое существо имеет, чем Отец. Евномий, по словам Феодорита, еще прямее высказывал, что Сын есть первая и превосходнейшая тварь Отца, а Св. Дух создан Сыном прежде прочих тварей. Евномий также сумасбродно говорил и о крещении: он принимал только тех, которые крестились во второй раз у него, и совершал крещение не по образу, преданному от Иисуса Христа апостолам: «во имя Отца и Сына и Св. Духа» (Мате. 28,19), — а в смерть Христа; говорил и другой подобный вздор. По причине такого учения о разности или неподобии между Отцем и Сыном, Аеций, Евномий и их последователи названы аномианами или аномеями (anomoianoi, от слов: an не и omoioV подобный). Это — второе чудовище, выродившееся из арианства.

Третье возникло на ариминском соборе из лжи Валента и Урсакия, которые обманули православных епископов, провозгласив, что Сын Божий — от Бога и подобен Отцу, а не есть тварь, как прочие твари. «Слова их, говорит Иероним ⁴, звучали благочестием, и никто не подозревал, [96] что к такому открытому исповеданию подмешен был яд. А для отменения слова существо (ousia) представлено было благовидное основание: так как, говорили, оно не находится в Писании, и соблазняет своею новизною многих простых людей, то его лучше отменить. Епископы не заботились о слове, предполагая, что смысл оставался неприкосновенным». Этим пагубным учением заразился Констанций, и держался его с упорством. Так, по словам Феодорита, он издал указ, чтобы никто не смел называть Сына Божия ни единосущным, ни иносущным: ибо, говорил он, непозволительно исследовать существо Божие, и повелевал называть Сына во всем подобным Отцу. Но утверждая это подобие, он не был согласен с македонианами. Последние говорили, что Сын подобен существу Бога, а он утверждал, что Сын подобен не существу Божию или Богу, но Отцу. Различие между тем и другим выражением некто, знакомый с македонианскою сектой, так объяснил Иларию, который расспрашивал его об этом: «Сын не подобен Богу, но можно мыслить его подобным Отцу, потому что Отец захотел создать такую тварь, которая стремится к подобному себе; и поэтому Сын подобен Отцу, так как Он есть Сын скорее воли, чем божества. Но он не подобен Богу: потому что не есть Бог, и не рожден из Бога, т. е. из существа Божия» ⁵. Сумасбродствуя таким образом, Констанций не мог терпеть тех, которые каким бы то ни было образом употребляли слово usioa (существо). И прежде всего Констанций напал на омоусиан (исповедующих единосущие Сына с Отцем), с такою жестокостью, что преследование его отторгло множество людей от Церкви. Потом, не терпя также иносущия, он сослал в заточение виновников его —Аеция и Евномия, первого во Фригию, второго в Памфилию. Тоже хотел сделать он и с Евдоксием, который, по мнению многих, измыслил это чудовищное учение: но Евдоксий, боясь Констанциева гнева, сложил вину иносущия на Аеция.

Эти три ереси в царствование Констанция не переставали потрясать Церковь Божию. Мы не говорим еще ни о Фотине, которого за единомыслие с Павлом самосатским и Савеллием осудил сирмийский собор; ни об Аполлинарие, который полагал, что плоть Христа Господа взята с неба, из лона Отца, но не имела человеческой души и разума, что отсутствие души восполняло Слово Божие, и что Божество оставалось мертвым в продолжение трех дней: ни о Люцифере, каларитском епископе, который хотя мужественно перенес ссылку за никейскую веру, но рассердившись на некоторых православных епископов, отступил от Церкви: горько оплакивал Иероним падение этого мужа ⁶; — наконец не говорим о других, которые своими противоречащими мнениями и разными, хотя и неважными особенностями, раздирали тело Церкви, так что вера, по словам Илария ⁷, сделалась верою времени, а не Евангелия. И эти язвы в разных учениях, [97] возникшие при Констанцие, или спустя недолго после его смерти, продолжались и росли до самого царствования Феодосия. Юлиан, хотя повелел сосланным при Констанцие епископам возвратится к своим церквам, желая тем приобресть любовь народа, но он помышлял не об утверждении истинной веры, которая так много страдала, а более о ниспровержении ее. Иовиан, в продолжении своего семимесячного царствования, мог только сам лично чтить православную веру, а не защитить ее от стольких бурь и напастей. Валентиниан, когда начались исследования о вере на востоке, сам защищал веру в единосущие, но развлекаемый управлением Запада и войною с савроматами, вверил управление Востоком брату своему, арианину Валенту, которого жестокость кратко описывает Григорий назианзен, с твердостью перенесший бедствия того времени вместе о Василием, в следующих словах: «как ни блистательны первые злые дела Валента, но еще блистательнее оказались его последние с нами подвиги. Какие же я разумею первые злодеяния? Изгнания, описания имуществ, явное и тайное коварство; обольщения словами, где представлялся к тому случай; насилие, где не помогала лесть; изгнание из церквей исповедников правой веры, введение в церковь тех, которые держались пагубного учения императора, которые отыскивали нечестивые рукописи и составляли еще более нечестивые сочинения: сожжение пресвитеров на море; нечестивые военачальники, которые не персов побеждали, не скифов покоряли, не варварский какой-нибудь народ преследовали, но ополчались против церквей, издевались над алтарями, бескровное священнодействие обагряли кровью людей и жертв, и оскверняли чистоту дев величайшим поруганием» ⁸.

Но после того, как Валент, побежденный и сожженный готфами, получил достойное наказание за свое святотатство, Август Грациан признал соучастником своей власти Феодосия, под предводительством которого он, в отмщение за смерть своего дяди, разорил и побил готфов, и вверил ему начальство над всем Востоком. Этот усерднейший чтитель единосущия, крещенный в Фессалонике, обнародовал закон, чтобы все народы, оставив несогласия и споры о вере на площадях, согласно приняли веру в единое божество Отца и Сына и Св. Духа, преданную апостолами. Отправляясь вскоре в Константинополь, он возымел мысль исследовать ереси на вселенском соборе и посредством его соединить Церкви в одной истинной вере. Для этой цели Феодосий созвал сто пятьдесят православных епископов. Это было во время консульства Евхерия и Сиагрия в 381 году. Кто председательствовал на этом соборе, в точности не известно. Что император не был председателем на соборе, а только созывал епископов на собор, показывают соборные послания о действиях собора к папе Дамасу и к императору. Папа Дамас не участвовал в деяниях собора ни сам лично, ни чрез своих легатов. Епископ Нектарий еще не был поставлен на место Григория назианзена, отказавшегося от константинопольской кафедры. Итак на соборе [98] председательствовал — или Григорий назианзен, оставаясь еще епископом константинопольской церкви, или Мелетий антиохийский; Тимофей александрийский явился на собор позже, когда Мелетий уже скончался и рассуждения о вере были закончены ⁹. Между многими мужами отличных достоинств, присутствовавшими на этом соборе, указываются: Елладий, епископ кесарийский, преемник Василия великого, Пелагий лаодикийский, которого Валент, за никейское исповедание, ссылал в горы Аравии; Амфилохий, епископ Иконии ликаонской, друг Василия в. и Григория, не мало лет проведший в изгнании; Мартирий, епископ маркианопольский; Кирилл иерусалимский, который претерпел много огорчений за исповедание единосущия и входил в важные споры с арианами; Геласий, епископ Кесарии палестинской, знаменитый своими добродетелями и познаниями; Ахолий фессалоникский, который благодатью крещения возродил для Христа Феодосия ¹⁰. Но больше всех прославились трое: — Григорий нисский, брат Василия великого, соединенный с ним сколько родством по крови, столько же и славою отличного благочестия и учености; — Мелетий антиохийский, муж знаменитый святостью, во время тирании Валента прославившийся бедствиями, ссылкою, различными прениями и частыми чудесами; Феодосий, быв еще частным человеком, видел во сне, что Мелетий давал ему знаки императорской власти — мантию и корону; когда же на соборе Феодосий узнал Мелетия по лицу, черты которого сохранились в его памяти, то сильно обрадовался, так что едва мог удовольствоваться почетным объятием святого мужа; — Григорий назианзен, знаменитейшее светило Церкви, который с одной стороны видя, что константинопольскую церковь около сорока лет колебали разные ереси и потрясали Македоний, Евдоксий и Демофил арианские епископы, преемники друг друга, а с другой стороны возбужденный просьбами и вызовом православных епископов, вступил в управление этой Церкви, для очищения ее от терний и сорных трав, которые почти заглушили апостольскую ниву. В то время Григорий учил в малой церкви, в которой после, подвигнутые благочестием императоры пристроили обширный храм, названный Анастасиею (воскресением), потому что в этом месте воскресло исповедание никейского собора, попранное нечестием людей. Но изнуренный долговременными трудами, перенося различные скорби в столкновениях с арианами, Григорий не избежал, наконец, и зависти некоторых православных. Египетские епископы самовольно избрали на его место Максима, цинического философа, который подкупил их деньгами, и который впоследствии был ослеплен Аполлинарием. Григорий тотчас уступил бы место другому и охотно удалился бы на вожделенный для него покой, если бы просьбы благочестивых не удержали его почти против воли его.

Деяния собора в полном составе в подлинном виде не дошли до нас. Сохранялись только: 1) слово, сказанное Григорием назианзеном на соборе, 2) соборные канонические постановления с посланием отцов [99] собора к императору Феодосию, 3) изложение веры, 4) подписи лиц, присутствовавших на соборе, и 5) послание восточных епископов в Рим, после собора. Соображая указания, находящиеся в этих документах, также и свидетельства современных собору историков, можно деяния собора представить в следующем порядке. Мелетий и прочие епископы, созванные на собор, прежде всего пожелали восстановить порядок в константинопольской церкви, нестроения которой много вредили и самому делу веры. Они объявили, что Максим, поставленный в епископа константинопольской Церкви египетскими епископами, не был и не есть епископ: что следовательно и поставленные им клирики, как неутвержденные правильною (канонической) властью, не принадлежат ни к какой степени клира; что сам он есть последователь ереси Аполлинария и потому не имеет никаких прав в Церкви. Затем Максим изгнан из церковного дома, а Григорий, как пастырь законный и досточтимый по своим заслугам, общим голосом собора снова утвержден на константинопольской кафедре. Но сам Григорий назианзен, видя, что египетские епископы более и более раздражаются против него, произнес в оправдание свое пред собором отцов весьма сильное, красноречивое и трогательное слово, и решительно просил себе увольнения от епископской должности. Тогда собор, для умирения Церкви, не стал удерживать его, и сколько по желанию императора, сколько же и по согласию всех отцев, поставлен, был на константинопольскую кафедру Нектарий тарский, из знатного сенаторского рода, бывший тогда претором, человек преклонных лет и самой честной жизни. Епископы, прежде столь сильно разногласившие между собою, так были единодушны в избрании Нектария, что самое место избрания, в котором возвращен был мир делам их, назвали согласием.

Между тем Феодосий пригласил на собор еще 36 македонианских епископов, под начальством Елевсия кизического, надеясь, что ради союза, который он заключил с папою Либерием, они согласятся признать единосущие. Но так как они решительно объявили, что никогда не согласятся допустить это, то и удалились с собора. Тогда отцы собора приступили к рассуждению о вере. Предложен был собору на рассмотрение свиток западных, содержавший исповедание веры, которое папа Дамас послал с римского собора к антиохийскому епископу Павлину. Прочитав этот свиток, отцы единодушно постановили, против Македония, что Дух Святый есть не служебное существо, но Господь животворящий, от Отца исходящий, со Отцем и Сыном спокланяемый и сславимый. А для осуждения прочих ересей — евномиан, ариан и полуариан, все немедленно приняли и утвердили никейский символ православной веры. Но так как в нем о божестве Св. Духа было сказано кратко, потому что во время никейского собора еще не возникала никакая против Св. Духа ересь, то собор признал за благо (подобно тому, как никейский собор сделал дополнение о Божестве Сына) присовокупить несколько слов о Божестве Духа Св., в которых бы против всех еретиков выражалось единосущие Духа Св. с Отцем и Сыном. Таким образом, с общего всех отцев [100] согласия, написано было изложение веры, и особым постановлением преданы анафеме ереси евномиан, ариан и других с их виновниками. Наконец собор изложил несколько частных правил, относящихся к управлению Церкви. После того отцы отправили к императору Феодосию соборное послание, с изложением своих действий, и утвердили их своими подписями. По окончании собора епископы пожелали возвратиться к своим церквам, но внезапная смерть Мелетия, епископа Антиохийского, и назначение преемника ему, удержали их в Константинополе ¹¹.

Император, с своей стороны, строжайшими законами постановил ¹², чтобы все епископы, отступающие от цареградского символа, лишены были епископства, и не только не были переводимы в другие места, но чтобы удаляемы были от церквей, от городских стен и от сообщества людей ¹³. Когда, вследствие этого, еретики начали волноваться по городам и своими смутами везде производили беспорядки, Феодосий, усердно желавший возвратить мир Церкви, получив письмо от Дамаса, приглашавшего восточных епископов на римский вселенский собор ¹⁴, повелел епископам своих владений, какой бы кто из них веры ни держался и к какой бы секте ни принадлежал, снова собраться в Константинополь. Эта было уже в 382 году. Когда собрались епископы, император, по совету Нектария, спросил ариан; евномиан и македониан, хотят ли они следовать святым учителям Церкви, которые, еще прежде происхождения их ересей, рассуждали о правой вере в Бога. Некоторые одобряли намерение и мысль императора, другие охуждали, увлекшись не столько учением древних отцев, сколько тонкостями диалектики. Когда те и другие спорили и препирались между собою, Феодосий приказал предводителям сект изложить каждому свой образ мыслей о вере на бумаге. Получив в назначенный день и прочитав их записки, император благоговейно испрашивал себе света божественной мудрости в столь трудном деле; затем, осудив и при всех разодрав еретические записки, подтвердил веру в единосущие, как истинную, православную. Еретики разошлись в унынии, порицаемые даже их приверженцами за взаимные разногласия, которые навлекли на их дело общее презрение.

Тогда император объявил епископам об отправлении в Рим, по вызову Дамаса. Епископы, понимая, что среди стольких смут и происков еретических им нельзя оставить своих паств, особенно тех, которые недавно исхищены были из бездны арианства, послали к Дамасу трех епископов: Кириака, Евсевия и Прискиана, с извещением от собора о причинах, не позволявших им отправиться в Рим, и препроводили к римскому первосвященнику деяния вселенского собора, бывшего в 381 году в Константинополе ¹⁵.

Комментарии

Постраничные комментарии заменены на сквозные - прим. распознавателя.

1. Иларий в книге против Констанция.

2. От греч. слова: omoousioV означающего единосущный.

3. Епифан. ерес. 76.

4. В беседе против люцифериан.

5. Иларий в книге против Констанция.

6. В беседе против люцифериан.

7. В книге против Констанция.

8. Слово 43 в похвалу Василию в.

9. Сократ кн. 5. гл. 8. сн. Григория назианз. стихотвор. о своей жизни.

10. Феодорита ист. кн. 5. гл. 8. Григория назианз. посл. 12 и 13. Созомена кн. 7. гл. 9. Сократа кн. 5. гл. 8.

11. См. Борония: ann. 381. num. 24-80.

12. Феодорит. кн. 5. гл. 8.

13. Cod. theodos. 1. 16. tit. 1. 1. 3. tit. 5. 1. 6. 14.

14. Сократа кн. 5. гл. 10. Созом. кн. 7. гл. 12. Феодор. кн. 5. гл. 8. 9.

15. Все изложенные здесь сведения о соборе заимствованы из церковных Историков: Сократа, Созомена, Феодорита, также из сочинений св. Григория Богослова.

Текст воспроизведен по изданию: Деяния Вселенских Соборов, изданные в русском переводе при Казанской духовной академии. Том 1. Издание 3. Казань. 1910