131. К ЕВСЕВИЮ, ЕПИСКОПУ САМОСАТСКОМУ (136).

Описывает болезнь свою, жалуется на упадок церковных дел, изъявляет желание свидеться с Евсевием, чему доселе, кроме собственной болезни, препятствовало и то, что больны были и все его окружающие. (Писано в 373 году).

В каком положении нашел меня добрый Исаакес, об этом лучше перескажет тебе сам он, хотя и не владеет достаточно языком, чтобы трогательно описать чрезмерность страданий,– так велика была моя болезнь! Но, вероятно, известно это всякому, кто хотя несколько меня знает. Ибо, если и тогда, как, по-видимому, в добром я здоровье, у меня менее сил чем у людей, в жизни которых уже отчаялись; то можно по этому судить, каков я был во время болезни. Впрочем (извини горячку, если она шутит), поелику быть нездоровым для меня стало чем-то естественным, то надлежало бы, при этой перемене состояния, иметь мне самое крепкое здоровье. Но поелику наказание Господне по заслугам моим умножает болезнь мою новыми усугублениями, то в след за [250] одною немощью получил я другую немощь; почему из всего этого даже ребенку видно, что совершенно необходимо уже мне расстаться с этим покровом, разве только Божие человеколюбие, по долготерпению своему, дав время на покаяние, и теперь, как многократно прежде, освободит и избавит от непреодолимых бедствий. Итак да будет сие, как угодно Богу и полезно для меня!

А в каком упадке и небрежении дела церковные, потому что, ради собственной безопасности, не обращаем внимания на дела ближних, неспособны видеть даже того, что при общих неудачах гибнет вместе и благосостояние каждого, об этом нужно ли говорить? Особливо нужно ли говорить человеку, который издалека предусмотрев все в подробности, наперед засвидетельствовал и провозвестил, и сам подвигся, и других возбуждал, то чрез письма, то приходя сам, и чего не делал, чего не говорил? Припоминаем об этом всякий раз, как видим исполнение, но ничем еще не воспользовались. И теперь, если бы не воспротивились мне грехи мои (сперва благоговейнейший и возлюбленнейший брат наш содиакон Евстафий, впав в тяжкую болезнь, продержал меня целые два месяца, пока со дня на день ожидал я его выздоровления; потом занемогли все со мною бывшие, из которых оставшихся перечислит брат Исаакес, а напоследок сам я одержим был этою болезнью): то давно бы уже был я у твоей досточестности; не для того, чтобы оказать какую-либо пользу общему делу, но чтобы самому приобрести великую выгоду от свидания с тобою. Ибо решился я поставить себя вне стрел по делам церковным, как ничем не защищаемый от нападений, умышляемых противниками. Великая рука Божия для целого мира да спасет тебя, мужественного стража [251] веры, бодрственного предстоятеля Церкви, и да сподобит меня прежде исхода моего свидеться с тобою на пользу душе моей.