8. ЮЛИАН ОРИБАСИЮ ¹ (14)

Божественный Гомер говорит, что сны входят через две двери и вера в предрекаемое ими – различна. А я думаю, что ты на этот раз лучше, чем когда-либо, мудро прозрел будущее. Ведь и я сам сегодня видел нечто в том же роде. Мне представлялось, что высокое дерево, посаженное в некоем очень большом триклинии, склоняется к земле, в то время как у его корня выросло другое, маленькое и молоденькое, в полном цветении. Я же очень бескопокоился об этом маленьком деревце, как бы кто-нибудь не вырвал его вместе с большим. Но когда я подошел ближе, вижу – большое лежит срубленным на земле, а маленькое – стоит прямо и высоко поднимается над землей. И когда я увидел это, с волнением сказал: «О, какая опасность! Как бы и отросток этого дерева не погиб!». А кто-то, совершенно неизвестный мне, «Смотри, – сказал, – внимательно и мужайся: так как корень – в земле, маленькие деревце останется невредимым и будет сидеть прочно» ². [242]

Вот какие у нас сны! Бог знает, к чему он, что сулит! Относительно этого грязного евнуха ³ мне очень хотелось бы узнать, когда он разглагольствовал обо мне – до того как он встретился со мной или после. Сообщи нам, что сможешь узнать об этом.

А что касается моего отношения к этому ⁴, то всем известно, как часто, когда он чинил несправедливости провинциалам, я в ущерб своему достоинству молчал; одно я не слушал, другое не допускал, кому-то не верил, что-то относил за счет окружавших его лиц. Но если он стремился и на меня навлечь такой позор, отсылая постыдные и преступные докладные записки, то что мне было делать ⁵? Неужели молчать? Или все же бороться? Первое, я думаю, – безрассудно, подобает рабам и ненавистно богам, второе же – хотя достойно и мужественно и подобает свободным людям, но в силу нашего положения не годится. Что же я все-таки сделал? В присутствии многих, кто, как я знал, все передаст ему, я сказал: «Безусловно, такой-то полностью исправит написанное им, ибо это страшно непристойно». Тот, услышав об этом, был настолько далек от того, чтобы вести себя сколь-либо разумно, что сделал такое, чего, клянусь богами, не сделал бы ни один умеренный тиран, тем более, что я был вблизи. Что тогда нужно было делать мужу, ревностному к учениям Платона и Аристотеля? Смотреть ли сквозь пальцы на то, как несчастные люди отдаются на произвол грабителям?! Или, как я думаю, по возможности защищать их, ибо уже поется похоронная песнь той безбожной шайке ⁶. Ведь мне кажется постыдным осуждать военных трибунов, когда они оставляют строй, хотя в то время им и грозит смерть, и считать их недостойными погребения, а самому оставить строй, защищающий несчастных людей, когда нужно бороться с этими грабителями. К тому же бог борется вместе с нами, до он сам и поставил нас в этот строй. Если же и случится пострадать, то немалое утешение уйти с чистой совестью. О, если бы только боги отдали мне честного Саллюстия ⁷! И если из-за этого меня кто-либо заменит, то и в этом, надеюсь, нет ничего плохого. Лучше немного времени поступать справедливо, чем много времени – дурно. Перипатетическое учение отнюдь не хуже, как говорят некоторые, стоического. В том только, как я полагаю, они отличаются друг от друга, что одно более безрассудно и горячо, а другое отвечает здравому смысл; и способно навсегда остаться с теми, кто узнал его.

Комментарии

1. Орибасий – известный врач и теоретик медицины, автор частично дошедшей до нас своего рода медицинской энциклопедии 'Ιατρίκαί συναγωγαί, друг Юлиана. Его жизнеописание содержится у Евнапия (XXI). Орибасий был вместе с Юлианом в Галлии, Антиохии и в персидском походе (Philostorg., VII, 15). Согласно Евнапию (XXI, 1, 4) Орибасий помог Юлиану стать августом. Прозрачные намеки данного письма, скорее всего, также говорят о наличии заговора, участником которого был Орибасий. Письмо написано, очевидно, из Паризиев в Вьенну после 358 г., когда Констанций отозвал друга и помощника Юлиана Саллюстия.

2. Смысл сна ясен. Большое дерево – дом Констанция Хлора. Боги уничтожают его, но сохраняют маленький отросток – внука Констанция Юлиана. Сон этот напоминает некоторые места в Библии, например сон Навуходоносора (Dan. IV). Может быть, действительно здесь невольно сказалось влияние хорошо известной Юлиану библейской литературы.

3. Скорее всего, это евнух Евсевий, придворный Констанция, которого Аммиан изображает бесчестным интриганом (Amm. Marc., XXII, 4, 11).

4. Очевидно, имеется в виду Флоренций, префект Галлии во время цезарата Юлиана. Об его злоупотреблениях и конфликтах с ним Юлиана сообщают Либаний (XVIII, 84), Аммиан (XVII, 3, 2) и сам Юлиан в «Письме к афинянам». В письме переход от Евсевия к Флоренцию резок и неожидан. Возможно, в этом месте текст был испорчен. При Юлиане Флоренций был приговорен к смерти, но скрылся (Amm. Marc., XXII, 3, 6).

5. Аммиан (XVII, 3, 5) сообщает об отказе Юлиана подписать или даже читать предложение Флоренция о дополнительном налоговом обложении.

6. Имеется в виду, очевидно, христианское окружение Констанция. В тексте: ώς ήδη το κύκνείον έξαδουσί.

7. Саллюстий, друг и советник Юлиана, отозванный Констанцием в 358 г. См. восьмую речь Юлиана – «К Саллюстию».