№ 264

31 июля (12 августа) 1817 г. Мадрид

Господин граф!

Одна из депеш, содержащихся в почте, которую в. с-во оказало честь направить мне 20 апреля (См. док. № 262.), предписывает мне склонить испанское правительство признать назначение надворного советника Добелла в качестве русского консула на Филиппинских островах с местом пребывания в Маниле.

Я ни на минуту не мог скрыть от себя, что в этом отношении существуют многочисленные препятствия.

Недопущение каких бы то ни было иностранных агентов в испанские владения в Америке и Азии является для Испании последовательно проводимым принципом со времени возникновения ее колониального могущества. Этот принцип вытекает из общего запрещения кому бы то ни было из иностранцев проникать в испанские колонии. Он был в некотором роде признан всеми европейскими государствами, хотя бы тем, что они никогда не протестовали против этого исключительного закона, установленного в Америке и Азии, ни в каких переговорах о торговых делах, проводившихся мадридским двором. Следует думать, что у испанцев во все времена существовало в этом отношении сильное предубеждение, так как в эпоху Утрехтского мира, когда Англия и Франция по разным причинам имели очень большое влияние в Мадриде ²⁹³, ни одно из этих государств не настаивало на отмене исключительного закона; и в более недавнее время ни Семейный пакт, ни отношения, вытекавшие из Базельского договора 1795 г. ²⁹⁴, не послужили Франции средством для водворения ее агентов в Америке, во всяком случае легальным путем, так как нарушения закона и злоупотребления силой, мне кажется, никогда не могут быть законным аргументом.

Не исключена возможность, что Испания, внеся изменения в свою колониальную систему, решит допустить иностранных агентов в Америку. По-видимому, такое отступление от прежних обычаев должно явиться следствием установления свободы торговли, однако оно не является ни ее условием, ни непременным результатом. Но, если эти изменения и произойдут в отношении Америки, их могут не счесть необходимыми в азиатских владениях, где еще не ощущается влияние тех причин, которые действуют в одной из частей американского континента. [506]

Филиппинские острова, по-видимому, предназначены (по крайней мере, таково мнение государственных деятелей этой страны) служить опорным пунктом для защиты Новой Испании и стать со временем путем для крупной торговли между Америкой и Азией и базой для эксплуатации богатств и для процветания Калифорнии. Принимая во внимание, что испанцы придают этим островам такое важное значение, легко понять их нежелание допустить иностранных агентов и вообще отменить исключительные законы в отношении Филиппин.

Исходя из этих соображений, я мог заранее предполагать, что испанское правительство отрицательно отнесется к миссии г-на Добелла, тем не менее я затронул этот вопрос в беседах с министром иностранных дел и министром финансов. Так как все, что касается внешней торговли, входит главным образом в компетенцию последнего, я считаю своим долгом более подробно информировать в. с-во о его ответе, чем об ответе премьер-министра, явившемся простым отказом в любезных выражениях. Г-н де Гарай подробно обсудил со мной все обстоятельства, вытекающие из предложения относительно г-на Добелла. Он откровенно признался мне, что ни один министр не может позволить себе поддержать такую просьбу, так как он был бы обвинен в том, что необдуманными действиями разрушает всю систему управления, установленную в заморских провинциях, и что, если бы он даже захотел ради России в порядке исключения удовлетворить эту просьбу, он навлек бы на себя обоснованные упреки, что тем самым дает право другим державам в свою очередь требовать подобных льгот. “Впрочем,— добавил он,— король мог бы согласиться на это исключение из правила только по непосредственной просьбе е. и. в-ва его католическому в-ву”.

Признаюсь, что у меня нашлось мало возражений на эти доводы. Я сослался на допущение английского консула в Порто-Рико и американского консула в Манилу. Г-н де Гарай ответил мне, что не имел об этом никакого представления до настоящего момента и что он произведет расследование на этот предмет. Он выразил особое изумление по поводу американского агента. Таким образом, я заключил, что губернаторы Филиппин часто на свою ответственность принимали иностранцев и разрешали им выполнение функций торговых агентов в интересах их сограждан ²⁹⁵.

Ошибка в копии депеши в. с-ва несомненно лишила меня преимущества сослаться на некоторые другие примеры, вместо примеров Пернамбуко, Буэнос-Айреса и Монтевидео, из которых на один можно было бы ссылаться лишь перед лицом португальского правительства, а два других могут послужить лишь для констатации потворства Англии американским мятежникам, поэтому испанскому министру было бы очень легко отклонить эти доводы. Новые указания в. с-ва, исправляющие эти ошибки, дадут мне возможность использовать в беседе с испанским министром один из аргументов, которые он представил против моей просьбы, а именно неизбежный результат первого примера. Если бы я мог доказать точными ссылками, что испанское правительство уже допустило иностранных агентов в колонии, я имел бы сильное оружие для того, чтобы одержать верх над г-ном де Гараем, обратив против него довод, на который он опирался.

В. с-во соблаговолило сообщить мне соображения по поводу будущих намерений е. и. в-ва относительно торговых связей между Филиппинами и Камчаткой. Это налагает на меня обязательство со своей стороны изложить в. с-ву несколько идей, которые могли бы быть небесполезными и которые, во всяком случае, докажут мою привязанность к нашему отечеству.

Я считаю, что и в настоящее время связи Филиппин с Камчаткой не встречают никаких затруднений. Хартия Филиппинской компании, а также юридические и административные правила порта Манилы предоставляют азиатским народам полную свободу в сношениях с портом Манилою, что запрещено европейцам. Жители Камчатки, таким образом, не могут быть причислены к категории народов, к которой относится запрещение ²⁹⁶.

Польза непосредственных связей с Филиппинами, рассматриваемая с точки зрения взаимной выгоды для этой испанской колонии и для жителей Сибири и с точки зрения необходимости наблюдения за навигацией в морях Индийского архипелага, достаточно велика, чтобы заслуживать попечения императора, но, вероятно, еще более достойна его забот и его августейшей поддержки непосредственная торговля между нашими колониями на северо-западном побережье Америки и Филиппинами. По сообщениям всех испанских путешественников, русские колонии могли бы установить чрезвычайно выгодный обмен с испанскими колониями в Индийском океане; и возможности, которыми они могли бы воспользоваться в отношении этого обмена, действительно уже привлекли внимание англичан, американцев и испанцев.

Указывая в. с-ву на эту новую сторону вопроса, я в то же время не упускаю из виду, что торговля наших американских колоний с Филиппинами могла бы быть открыта на законном основании лишь после специального соглашения с Испанией и что тут придется преодолеть большие трудности. Но возможно, что эти трудности не так тесно связаны с давними предубеждениями испанцев, чем те, которые мешают принятию наших консулов в испанских колониях. [507]

Что касается наблюдения за прибытием товаров в Кантон и охраны нашего мореплавания в китайских водах, то, вероятно, наиболее подходящим было бы средство, использованное с этой же целью французами, голландцами и испанцами.

Проникновение европейцев в Азию и в Индийский океан еще в большей степени, чем проникновение этих же народов в Америку, было результатом смелых предприятий.

Надо особенно подчеркнуть, что в Азии европейцы ограничились открытием факторий, не стремясь ни к истреблению населения, ни к открытому и полному захвату территории. Доказательством этого служат союзы между европейцами и азиатскими государями.

Вероятно, хорошо было бы последовать этому примеру. Учреждения в Азии не могут быть созданы на основании правовых норм европейцев. Там приобретают при помощи силы, или смелости, или хитрости; приобретения увеличивают силой или мягкостью и союзами; проходит некоторое время, и вот законное право собственности установлено...

Впрочем, если говорить только о выгодах водворения агента в порт Манилу, как об отдельном предмете, то они могут быть достигнуты, если поручить эти обязанности способному человеку и назначить его на место, не придавая его полномочиям гласного характера. В связи с удаленностью этой колонии от метрополии губернатор является почти государем, и, как мне указал сам министр финансов, иностранец мог бы выполнять обязанности консула без того, чтобы королевское правительство что-либо знало об этом.

Я добавлю еще одно соображение относительно назначения русских консулов в испанских владениях.

Когда я в июне 1816 г. имел честь представить в. с-ву записку о выгодах заключения торгового договора с Испанией, я имел в виду добиться таких условий соглашения, которые во многих отношениях сблизили бы оба народа. В этом великом деле назначение консулов явилось бы само собой в качестве второстепенного пункта; будучи же высказанной отдельно и самостоятельно предложенной на обсуждение, эта просьба может лишь повредить осуществлению более широких планов.

Имею честь оставаться, господин граф, с глубочайшим уважением в. пр-ва покорнейший слуга

Татищев.

Комментарии

293. После заключения Утрехского мира (1713), который завершил войну за Испанское наследство, французское влияние в Испании сменилось преимущественным влиянием Англии.

294. Подписанием Базельского договора (1795) между Испанией и Францией последней удалось добиться расчленения антифранцузской коалиции и поставить в зависимость от себя Испанию.

295. В 1814 г. испанская колониальная администрация дала разрешение иностранцам открывать тортовые конторы в Маниле. До этого лишь англичанину Роберту Уайзу удалось в 1809 г. основать там торговый дом с согласия филиппинского генерал-губернатора. Впоследствии фирма Уайзов упрочила свои позиции на Филиппинах и существует здесь вплоть до настоящего времени.

296. См. статьи 29—31 Эдикта (док. № 227), которые подтверждали право азиатских народов свободно торговать с Филиппинами. В этих же статьях содержались юридические и административные правила порта Манилы.