№ 244

Из записки Я. О. Ламберта ²⁴¹ об основании торговли между владениями России на Тихом океане и Филиппинами (На полях рукописи имеется делопроизводственный заголовок: Мнение гр. Ламберта, представленное гр. Головкиным ²⁴⁴ кн. Чарторыйскому 10 мая 1805 г., о средствах снабжения съестными припасами Камчатки и берегов Охотского моря и открытии новых рынков для сбыта произведений этих областей. Ниже имеется приписка: 1-й тетради не оказалось.)

Не ранее апреля — не позднее 10(22) мая 1805 г. ²⁴²

...Прилагаемая под литерой А памятная записка (См. прим. 243.) является выдержкой из отчета о путешествии Малеспины ²⁴³, посланного в 1790 г. испанским правительством для обследования американского побережья и сбора точных сведений о положения колоний с тем чтобы указать, какие изменения в управлении ими он сочтет наиболее подходящими. Малеспина заимствовал оригиналы документов из всех архивов, кроме того, он собрал сведения, охотно предоставленные ему наиболее осведомленными лицами в надежде, что, когда он вернется, правительстве займется искоренением тех ужасных злоупотреблений, от которых в течение очень долгого времени страдают подданные этой обширной монархии. Из этих ценных документов было извлечено все, что имело какое-либо отношение к нашей торговле, но ввиду спешности работы проходим мимо ряда вопросов, сосредоточивая внимание только на самом существенном. Тем не менее сведения, содержащиеся в этом извлечении, несомненно покажутся интересными, в нем можно найти указания Малеспины на то, что торговля с восточным побережьем Азиатской России весьма желательна.

“До сих пор,— говорит он,— рассматривали торговлю на северо-западе Америки лишь с точки зрения взаимоотношении с туземцами и считали ее предметом только меха. Но, если видимость не обманывает нас, мы имеем все основания предполагать, что можно было бы распространить торговлю вплоть до побережья Сибири, и особенно на Камчатку, ввозя следующие предметы: суда, рис, зерно, сахар, пряности, филиппинскую древесину, вино, водку, табак, горную смолу, сухие фрукты, соленое и иногда даже свежее мясо из Новой Испании. Однако мы не могли [443] бы непосредственно обменивать эти товары на другие, так как эти провинции не производят ничего такого, что нам было бы полезно ввозить, но всегда можно было бы брать векселя на Петербург, где правительству приходится за наличный расчет покупать мачтовый лес.

Само собой разумеется, что нельзя пускаться в такие предприятия без торгового договора между обоими дворами и не зная современного состояния этих провинций, цен на товары, которые можно там сбывать, и потребностей, которые до сих пор не удовлетворены. Следует убедиться в возможности судоходства до Охотска и выяснить, до какой степени русское правительство предполагает довести силы и процветание Сибири; наконец, нам нужно иметь точное представление о ярмарке в Кяхте, чтобы знать, следует ли нам посылать туда некоторые товары наших мануфактур. Ясно, что при этих сделках мы должны считать крайне важным сохранение наших преимуществ в транспорте, разрешая продажу лишь небольших судов и, насколько возможно, поощряя экспорт наших колониальных товаров на наших собственных кораблях”. На основании донесений лиц, которые долго жили на Филиппинах, где он, впрочем, бывал и сам, Малеспина превозносит легкость и выгодность постройки и снаряжения судов на этих островах, а также обилие съестных припасов и легкость найма матросов (Лаперуз ²⁴⁵ и все работы о Филиппинах, которые удалось достать, подтверждают плодородие этих островов в отношении всякой растительности. Капитан Миерс, потерявший фокмачту и вынужденный в 1789 г. заехать за другой в Минданао, сообщает, что этот остров покрыт лесами и что наиболее часто встречающиеся сорта деревьев — тиковое дерево, пунное дерево и лиственница. (Прим. док.)).

В соответствии с этими данными позволительно думать, что можно было бы легко побудить испанское правительство заключить соглашения, которые давали бы ему надежду на получение очень большой выгоды.

Галион, который каждый год отправляется из Акапулько или Сан-Бласа на Филиппины, мог бы отвезти туда все товары, которые обязались бы поставлять нам и которых нет в Маниле; оттуда каждый год направляли бы по меньшей мере 3 корабля на Камчатку. Отправляя их в конце июля, когда дуют постоянные южные ветры, можно было бы сократить численность экипажа, и, таким образом, продав нам 1 судно и груз всех 3 судов, испанцы могли бы увезти обратно всех своих людей на 2 других кораблях. Путешествие и пребывание на месте отняло бы у них без сомнения не больше двух с половиной месяцев, и к середине сентября первые северо-восточные и северные ветры позволили бы им быстро достигнуть побережья Америки и Филиппин.

Для наблюдения за этими экспедициями и, особенно, за тем, чтобы они происходили регулярно каждый год, необходимо иметь в Маниле агента, который находился бы в переписке с губернаторами Камчатки и Охотска. Этот агент был бы особенно полезен потому, что в случае разрыва между Испанией и Англией или войны с американцами ²⁴⁶ нам, возможно, пришлось бы для беспрепятственного плавания послать свой корабль с Камчатки в Манилу. В этом случае мы могли бы даже купить 2-е судно, разделив русский экипаж между обоими кораблями и пополнив его китайскими матросами или уроженцами Филиппин. По правде говоря, эта предосторожность была бы необходима лишь в том случае, если бы англичане обосновались в районе Формозы, так как, если они не будут иметь этого промежуточного пункта, не приходится опасаться, чтобы они ради столь незначительной добычи стали крейсировать в таких опасных морях; а если они не будут иметь других портов, кроме Кантона, то всегда можно знать заранее об их перемещениях.

Хотя испанцы не желают ничего другого, как получать векселя на Петербург, однако они не замедлят убедиться в выгоде, которую они могут получить от обмена своих товаров на меха. Если мы не сочтем нужным продавать им меха в наших факториях или если понадобится оградить торговлю в целом от ущерба из-за небрежения или жадности отдельных лиц, надо будет не только условиться о заключении всех сделок с уполномоченными правительства, но и поручить этим уполномоченным, а также агентам американской компании не допускать какой-либо недозволенной пушной торговли с камчадалами.

Таким образом, надо считать доказанным, что обоюдный интерес обеих наций требует установления регулярных торговых отношений между Филиппинами и нашими портами восточного побережья Сибири, что безопасность и местные удобства заставляют нас предпочесть испанцев и что, наконец, угроза прекращения снабжения вследствие войны Испании с Англией или с американцами недостаточно велика, чтобы заставить нас отказаться от ввоза продовольствия этим путем. Если состояние упадка, в котором находится испанская монархия, внушает беспокойство относительно прочности ее торговых связей, то следует только вспомнить, что если бы до Амьенского мира ²⁴⁷ англичане захотели завладеть Филиппинами, то это было бы им очень [444] легко сделать, так как тогда эти острова были защищены хуже, чем когда бы то ни было. Отсюда можно вывести предположение, что английское правительство не считает это владение достаточно важным, чтобы оправдать расходы по управлению, и, конечно, такие незначительные сделки, как снабжение Камчатки, не заставят его изменить точку зрения.

Указывая на возможность установления связей с Филиппинами, исходили главным образом из преимуществ, которые представляют эти острова благодаря своей близости и тому, что их товары соответствуют нашим потребностям. Но если, вопреки всем ожиданиям, испанское правительство откажется от соглашения, относительно которого мы пока знаем мнение только одного лица, правда очень осведомленного, но давно находящегося в немилости, то мы, возможно, сможем, хотя бы отчасти, найти те же преимущества в голландских владениях в Ост-Индии. Голландцы, с давних пор привыкшие иметь сношения с нами, несомненно не стали бы чинить никаких препятствий в предоставлении нам любого кредита, в каком мы могли бы нуждаться, так как они никогда не вели пушной торговли на северо-западном побережье Америки, никакая зависть или соперничество не помешали бы им предоставить нам помощь. Наоборот, они были бы рады, если бы мы привозили им свои меха в Кантон не только для продажи китайцам, но и для отправки в Японию, где, как утверждает капитан Миерс, они очень высоко ценятся и куда их привозят из Китая.

Неизвестно, предоставляла ли бы нам торговля с Явой такие же ресурсы, как торговля с Филиппинами, так как возможно, что там нет такого обилия товаров, в которых мы можем нуждаться, и главным образом судостроительных материалов. Но недостаток сведений о положении дел в этой колонии и о сношениях, которые она поддерживает с окружающими островами и, может быть, даже с Филиппинами, мешает установить, до какой степени власти Батавии могли бы пополнить при помощи своей каботажной торговли недостающие ей в собственных владениях продукты. Во всяком случае голландцы, по-видимому, были бы тем более полезными, союзниками, что, не имея никаких оснований для соперничества в торговле мехами (Неизвестно, не повлечет ли миссия г-на Резанова каких-либо недоразумений между нами и голландцами ²⁴⁸.(Прим. док.).), они могли бы оказать нам большую помощь, сделав наши торговые операции более регулярными и распространив их на большую территорию...

Если хоть немного внимательнее отнестись к указаниям, содержащимся в записке Малеспины, то можно увидеть, что, хотя испанцы имеют большие преимущества перед англичанами и американцами в пушной торговле, мы тоже можем с успехом участвовать в ней и с еще большими преимуществами: во-первых, мы имеем самые лучшие меха, так как чем дальше на север, тем меха лучше; во-вторых, наши фактории на Алеутских островах и на побережье могут обеспечить постоянный и надежный вывоз (Невозможно не признать, что жадность, с какой англичане, американцы и некоторые другие мореплаватели двинулись на северо-западное побережье в поисках пушнины, побудила жителей этих мест вести такую крупную охоту на пушного зверя, что следует ожидать в скором времени значительного истребления его. Не желая углубляться в вопрос, до какой степени им удастся пополнить его количество при помощи связей с туземцами, живущими в глубине материка, надо лишь заметить, что и мы столкнулись с теми же результатами в Сибири, а также, как сообщает капитан Сарычев ²⁴⁹, на Алеутских островах и в наших колониях на побережье. Поэтому, вероятно, было бы полезно предписать начальникам факторий принять меры предосторожности, чтобы обуздать безрассудное рвение наших охотников и заставить соблюдать и их и зависимых от них туземцев правило, широко применяемое в странах, где, несмотря на многочисленное население, сохраняют много дичи, а именно запрещение охоты на животных во время спаривания.

Неизвестно, что имеет в виду Малеспина, говоря о помощи, получаемой нами с Гудзонова залива и из Канады; означает ли это, что наши охотники поднимаются по реке Кука и что они входят в сношения с туземцами, живущими во внутренних землях? Путешествие Макензи доказывает, что это возможно, и если мы до сих пор не воспользовались этими открытиями, то мы несомненно воспользуемся ими тогда, когда наши колонисты не будут больше подвергаться теперешним лишениям и смогут заняться делами, для выполнения которых у них сейчас нет средств. (Прим. док.).).

Только сравнив сведения о расходах на снаряжение в Охотске и приведенные в испанской записке ²⁵⁰ примерные расчеты стоимости судна, снаряженного на Филиппинах, можно прийти к определенному выводу относительно реформы и улучшений, которые надо провести в наших факториях на западных берегах и в Сибири. Но, судя по тем данным, которые мы уже могли собрать, наше отставание от других наций зависит, по-видимому, от дороговизны нашего снаряжения, от трудности снабжения Якутска, от затруднений при пересылке мехов в Кяхту и, наконец, [445] от тех огромных расходов, которых требует поддержание наших факторий. Подсчитав все эти статьи расходов, которые падают только на меха, можно понять, что последние должны стоить нам очень дорого.

Кроме того, наши купцы в Кяхте, не зная, по какой цене иностранцы продают пушнину в Кантоне, продолжают стремиться к доходам, пропорциональным испытанному риску... Англичане и американцы, наоборот, устанавливают свои цены в соответствии с притоком товаров; и в этой борьбе мы неизбежно будем терпеть поражения, до тех пор пока не станем лучше сообразовывать наши меры.

Даже предположив, что удастся установить связи между нашими портами в Сибири и Ост-Индским архипелагом, чтобы они снабжали нас судами и продуктами питания с меньшими расходами, чем те, которые несет в настоящее время компания, надо еще знать, не будут ли сношения между нашими портами и Кяхтой стоить так дорого, что мы не получим никакой выгоды от закупки мехов на американском побережье. Если исходить из этого предположения, наше желание преодолеть препятствия, поставленные природой, сочтут безусловно неразумным и будет признано, что гораздо проще следовать по пути, который опыт подсказал нашим соперникам. Если же быть уверенным в наличии хороших судов, продуктов питания и того незначительного груза, который требуется в обмен на вывоз мехов, так чтобы все это стоило нам не дороже, чем англичанам и американцам (Такая возможность вполне допустима, если иметь в виду, что англичанам для прибытия из Бенгалии на северо-западное побережье, а американцам для путешествия вокруг мыса Горн надо 5—6 месяцев, причем они не могут взять такой груз, который оправдал бы расходы на снаряжение. (Прим. док.).), то к чему нам ограничивать себя получением пушнины, которую собирают в наших факториях, и почему бы нам не посылать ежегодно 1 или 2 корабля в каботажное плавание от залива принца Вильгельма до мыса Бланко, который испанцы объявили границей своих владений? Эти корабли, перезимовав в одном из наших американских портов, могли бы быть на побережье раньше, чем иностранные суда, и мы вывозили бы все, что туземцы собрали бы за зиму. И даже если бы в первые несколько лет экспедиции не были вполне успешными и ненамного уменьшили бы количество пушнины, на которое рассчитывали иностранцы, мы все-таки могли бы затруднить этим их операции и оттолкнуть их от столь опасных предприятий; тем самым была бы достигнута поставленная цель (Необходимо поручить проведение этих экспедиций только благоразумным чиновникам, которые всячески избегали бы нарушения права собственности, которое англичане могут предъявить на территорию Нутки, но, с другой стороны, они должны отстаивать право свободного плавания, согласно которому каждый может приставать к берегам, принадлежащим туземцам, сохраняющим пока независимость. Однако было бы важно иметь военное судно, которое охраняло бы наши колонии и препятствовало бы другим нациям заниматься контрабандой, к которой они издавна приглядываются и которая не должна представлять затруднений при существующих бедности и запустении этих факторий. (Прим. док.)).

С собранным в наших колониях и на побережье грузом суда отправлялись бы в Кантон, где они сбывали бы его по существующим там рыночным ценам агентам той нации, которая поставляла бы нам продовольствие; таким образом мы оплачивали бы ей часть долгов, которые у нас неизбежно возникли бы. Из Кантона эти корабли вернулись бы либо на Филиппинские, либо на Молуккские и Зондские острова, забрали бы там те товары, которые могли бы понадобиться на нашем побережье, и могли бы еще достичь наших берегов до августа или сентября.

Этими мерами мы не только достигли бы существенного подъема и развития мореплавания, что принесло бы большую пользу благосостоянию восточных провинций Сибири, но также, имея ежегодные сведения о ценах в Кантоне и о производимых англичанами, американцами и испанцами экспедициях, мы могли бы с большой точностью определять ход наших операций в Кяхте; сообразуя таким образом наши операции, происходящие в двух пунктах, открытых для сношений с Китаем, мы смогли бы с большей уверенностью судить о мерах, необходимых для устранения всех наших конкурентов. В настоящее же время, напротив, сведения о ценах, которые мы смогли получить из Кантона, ограничиваются 1792 г., причем они дошли до нас через Европу и поэтому неизбежно подверглись искажениям, продиктованным жадностью и торговыми спекуляциями. Поскольку для сохранения своего превосходства в такой важной отрасли торговли, как торговля мехами, нужно поддерживать постоянную переписку и получать точные сведения относительно всей торговли европейцев с Китаем, а мы не можем надеяться, что недоверчивая политика китайцев допустит когда-либо прямые сношения через их империю, постольку это служит новым доказательством выгодности предложенных в этой записке торговых и морских сношений между восточными провинциями Сибири и Индийским архипелагом. [446]

АВПР, ф. Гл. архив II -3, 1803 г., оп. 34, д. 9, папка 2, лл. 5 об. — 10 об. Подлинник на франц. яз.

Комментарии

241. Я. О. Ламберт — выходец из Франции, в 1796 г. обосновался в России и был причислен к Коллегии иностранных дел. В 1802 — 1804 гг. — советник русской миссии в Мадриде; в 1805 г. определен в качестве второго секретаря в посольстве графа Ю. А. Головкина в Китай. В 1813 г. перешел на службу в Министерство финансов (первоначально, до мая 1817 г., в канцелярию министра), где занимал высокие посты, дослужившись до должности директора Департамента внешней торговли (ЦГИАМ, ф. 785, оп. 1, д. 2). Ламберт, хорошо осведомленный в торговле на Тихом океане еще с начала 90-х годов XVIII в., когда он принимал участие в поисках Лаперуза экспедицией Д'антрекасто, и внимательно изучивший состояние испанских колоний во время пребывания в Мадриде, неоднократно использовался русским правительством в качестве эксперта по вопросам тихоокеанской и дальневосточной политики.

242. Записку Ламберта, составленную в связи с его назначением в посольство Ю. А. Головкина, следует датировать апрелем — началом мая 1805 г., поскольку только 1 апреля. 1805 г. он был официально определен в состав посольства, а уже 10 мая 1805 г. записка была представлена А. А. Чарторыйскому. В своем первоначальном виде рукопись записки Ламберта состояла из 3 тетрадей, не считая приложений под литерами А (см. прим. 243) и В. До нас дошли лишь 2-я и 3-я тетради, выдержки из которых и публикуются (АВПР, ф. Гл. архив, II —3, оп. 34, 1803 г., д. 9, папка 2). В личном фонде Ламберта в ЦГИАМ (ф. 785) каких-либо следов 1-й тетради обнаружить не удалось. Судя по началу текста 2-й тетради, можно предположить, что в утраченной части записки Ламберта были высказаны какие-то общие соображения о торговле и политике России на Тихом океане.

243. Александр Малеспина—итальянский мореплаватель на испанской службе. В 70—80-х годах ХVIII в. он, неоднократно плавая в морях Тихого я Индийского океанов, бывал на Филиппинах. В 1789г. был отправлен испанским правительством во главе кругосветной экспедиции на кораблях “Дискубьерта” и “Атревида” к берегам Америки и в Тихий океан для обследования положения дел в испанских колониях. Во время своего путешествия вновь посетил Филиппинский архипелаг, который был им внимательно изучен. По возвращении в Испанию в 1795 г. составил многотомное описание своего путешествия. Испанский двор, опасаясь, что разглашение содержащихся в этом труде сведений о тяжелом состоянии колоний, о географических открытиях и о возможности торговли в Тихом океане будет использовано иностранными державами в ущерб колониальным интересам самой Испании, заточил Малеспину в тюрьму. И. Ф. Крузенштерн, высоко ценивший Малеспину как мореплавателя и географа (он даже сравнивал его с Куком и Лаперузом), в 1802 г. обратился через Н. П. Румянцева к Александру I с просьбой ходатайствовать перед испанским правительством об освобождении Малеспины (АВПР, ф. Гл. архив, 1 — 7, 1802 г., д. 1, папка 1, л. 19 и об.). Упоминаемая Ламбертом “памятная записка” Малеспины (АВПР, ф. Гл. Архив, II—3, 1803 г., д. 9, папка 2, лл. 19—35, Litt. А) представляет собой рукопись, озаглавленную: “Выдержки из донесения капитана Малеспины, посланного в 1790 г. испанским королем для обследования состояния колоний в Америке” (подлинник на франц. яз.) и являющуюся, очевидно, лишь частью многотомного описания его путешествия. Ламберт мог ознакомиться с труднодоступным в то время отчетом Малеспины и сделать из него соответствующие выписки при помощи каких-либо неофициальных каналов в бытность свою советником русской миссии в Мадриде. (В 1824— 1827 гг. в русском военно-морском журнале “Записки”, издаваемом Государственным Адмиралтейским департаментом, была напечатана гидрографическо-географическая часть описания путешествия Малеспины.) В “Выдержке из донесения капитана Малеспины...”, содержание которой достаточно полно изложено в записке Ламберта, подробно обосновывалась, в частности, выгодность для испанской короны установления торговых отношений между ее колониями (преимущественно Филиппинами) и владениями России на Тихом океане, Дальнем Востоке и в Сибири. Малеспина предлагал ввозить сюда в широких масштабах продовольствие, взамен чего или получать ценнейшие нужные товары, или “брать векселя на Петербург, где правительству (подразумевается испанское правительство. — А. Т.) приходится за наличный расход покупать мачтовый лес”. Малеспина привел здесь примерный расчет стоимости снаряженного на Филиппинах судна с грузом, а также и прибыли, которая может быть получена от реализации этого груза в русских владениях.

244. Ю. А. Головкин 16 февраля 1805 г. был назначен чрезвычайным и полномочным послом в Китай, где должен был добиться ряда льгот для русской торговли. В середине июля 1805 г. во главе посольства отбыл из Петербурга к месту назначения.

245. Ж.-Ф. Лаперуз в 1785 г. предпринял кругосветное путешествие с целью изучения китобойных промыслов в Тихом океане и торговли пушниной в русских владениях на северо-западном побережье Америки, а также в Японии и Китае. Корабли Лаперуза посетили и Филиппины. В 1788 г. на пути к Австралии экспедиция Лаперуза пропала без вести. Ламберт, по-видимому, имеет в виду описание путешествия Лаперуза, составленное по его дневникам и изданное в Париже в 1797 г.

246. Испанская монархия, являвшаяся после 1795 г. союзницей наполеоновской Франции, с конца 1804 г. была вовлечена в войну с Англией, которая оказывала активную поддержку антииспанскому движению в Латинской Америке.

247. Амьенский мир, завершивший распад второй антифранцузской коалиции, был заключен 27 марта 1802 г. между Францией и ее союзниками — Испанией и Батавской республикой, с одной стороны, и Англией — с другой. Согласно мирному договору были временно урегулированы противоречия держав в Европе; Англия, истощенная продолжительной войной, обязалась также возвратить все захваченные ею колонии союзников, кроме Тринидада и голландских владений на Цейлоне. Однако мир оказался непрочным, и в мае 1803 г. между Англией и Францией возобновились военные действия.

248. Соображения Я. О. Ламберта относительно того недовольства, которое могло вызвать у голландской колониальной администрации посольство Н. П. Резанова в Японию, были вполне обоснованны в условиях резкого изменения с 1804 г. политической ситуации: после нарушения Наполеоном Амьенского мира и упразднения им регентского правления в Батавской республике русско-голландские отношения значительно ухудшились. По-видимому, этим же обстоятельством были вызваны и опасения Резанова по поводу намерений голландских колониальных кругов распространить свое влияние поблизости от русских владений на Дальнем Востоке, высказанные им в донесении директорам Российско-Американской компании от 15 февраля 1806 г. (АВПР, ф. Гл. архив, 1—7, 1802 г., д. 1, папка 35, л. 69).

249. Крупный русский мореплаватель — географ Г. А. Сарычев в 1785 — 1793 гг. совместно с морским офицером Билингсом совершил так называемую Северо-восточную экспедицию по обследованию тихоокеанских владений России. В составленном им подробном описании своего путешествия видное место было отведено и Алеутским о-вам. В описании содержалось много интересных данных о быте, нравах и занятиях местного населения, в том числе и о пушном промысле в Северной Америке и на островах. Этот труд Сарычева был издан в 1802 г. под названием “Путешествие флота капитана Сарычева по северо-восточной части Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану...” (ч. 1—2, СПб.) и переведен на многие европейские языки. Именно его и имеет в виду Ламберт, когда ссылается на мнение Сарычева.

250. Очевидно, имеются в виду “Выдержки из донесения капитана Малеспины...” о его путешествии в испанские колонии (см. прим. 243).