№ 239

№ 104

Милостивый государь мой, граф Иван Андреевич!

Пользуясь удобным случаем сего курьера, почитаю за долг объяснить в. с-ву малое, что я знаю и понимаю настоящего положения дел между сим двором и мадритским, хотя в начале прошедшего майя публика с удивлением сведала вдруг, что есть некоторая распря с Гишпаниею и что повелено вооружать поспешно морские силы. Речь, тогда говоренная в парламенте г-ном Питом, обманула всю нацию, большая часть которой и теперь еще в заблуждении находится. Все тогда думали из оной, что предмет распри весьма важен, и что для сей важности и для сохранения национальной чести г-н Пит усердно войны желает, и что оная неизбежна, естьли Гишпания не сделает Англии поспешного удовольствия ²³⁵.

В 6 недель здесь успели вооружить столько же кораблей, сколько имела Гишпания уже в готовности, но с тою разницею, что здешние были комплектные экипажами и в лучшей исправности всего потребного.

Между тем сам ли г-н Пит додумался или друзья его ему глаза открыли, что причина распри не стоит половины начальных издержек, что всякая война, как бы она удачна ни была, должна увеличить долг национальный, а он до сего времени славился в народе планом своим для уменьшения сего долгу, что при умножении оного должно умножить государственные подати, за коими следует всегда ненависть народа, и, наконец, что уже издавна здесь бывает, что не то министерство [424] заключает мир, которое войну начало, и так без нужды потеряет он любовь нации и свое место. Вооруженные корабли остались в портах, а между тем ведено было г-ну Фиц-Герберту стараться окончить дело негоциациею, но чтоб показать Гишпании, что войны не избегают, то продолжали давать повелении для вооружения новых кораблей.

В конце июля подписаны были между гишпанским министерством и аглицким послом известные в. с-ву декларации и контрдекларации, коими здесь правление было весьма довольно и почло аки предварительным и несумненным основанием мирного окончания и вследствие сего мнения с нетерпением обнародованы были сии акты в экстраординарной придворной газете, и в тот же день г-н Гренвиль, статский секретарь внутреннего департамента, сообщил о сем письменно лорду меру в Ситее, что токмо делается, когда заключается мир. Также оставлены были в Ирландии награждении тем матросам, кои без пресы добровольно в службу идут. Вся нация затем думала, что мир уже сделан, и фонды, упавшие от страха войны, вдруг поднялись чрезвычайно. Но по прошествии сего радостного жара, как публика стала с холодностию разбирать смысл сих актов, то и увидела, что Гишпания обещает удовольствие токмо в таком случае, естли доказано будет, что Англия имеет право его требовать. За сим смыслом следует самый простой вопрос: кто будет судьею сего доказательства? Потом примечено в сих декларациях, что Гишпания при всяком обещании будущих податливостей сохраняет резервы исключительного своего права на берега, за кои завелась ссора. Одним словом, публика нашла, что все сие не токмо не решило сие спорное дело, но, напротиву того, опять обратило его на то же положение, в коем оно было до начатия вооружениев. Видно, что само министерство так стало понимать сие дело, ибо не токмо не разоружили здесь готовые корабли к выступлению, но укоснительные вооружении других обратились в препоспешные и паки стали назначать новые корабли к вооружению, и возобновили в Ирландии награждении матросам.

Но как стыдно было правлению признаться, что ошиблось в смысле вышеозначенных актов, то и стало оное разглашать, что сия перемена в мерах происходит от нечистосердечия Гишпании, обнаруженного требованием гишпанского посла в Париже, дабы Франция объявила, держится ли она еще Фамильного пакта? Сие оправдание тем менее основательно публике показалось, что пред сим самим временем Англия просила формально на случай войны помощь от Генеральных статов, следовательно Гишпания токмо что следовала аглицкому примеру, желая знать от Франции, будет ли она ей помощницею, естли война начнется?

С того времени, хотя г-н Пит не желал войны, но, чтоб наивяще устрашить мадритский двор и тем скорее выйтить из сего лабиринта с некоторою честью, вооружении сильно умножались, и между тем стали стараться в Париже способом многих членов народного собрания, кои имеют отсель плату, дабы Фамильный пакт торжественно был рушен, надеясь, что после сего Гишпания, конечно, даст удовольствие и все здешние издержки для вооружениев покрыты бы были славою сего удовольствия и разрушением Фамильного пакта. Здесь весьма на сие последнее надеялись, ибо граф Тор уверял, что он в сем деле успеет несумненно. Но как вышло совсем противное, то вооружении пуще прежнего умножались и велено было лорду Тоу с готовыми кораблями выйтить в море, ласкаясь всегда, что сие устрашит Гишпанию. Затем разглашаемо было что сей флот идет прямо к стороне Кадикса, около коего крейсировал гишпанский флот, но секретные повелении аглицкому адмиралу гласили, что, вышед из канала и не входя далеко в [425] Бискайскую бухту, в начале сентября возвратился бы в свои порты. В самое то время Англия сама просила португальскую королеву, аки свою союзницу и родственницу короля гишпанского, дабы она своим добрым старанием привела сии распри к мирному окончанию.

Гишпанский двор с своей стороны предложил здешнему, чтоб он сам выбрал, кого желает из государей в посредники, на решение коего Гишпания согласится. Здесь сие было отброшено под видом, что аглицкое требование в сатисфакции и в признании права торговать около берегов, открытых капитаном Куком, толь ясно и основательно, что оное не должно зависеть от посредника ²³⁶. В самом деле, думают, что как здешние издержки дошли уже до 3 млн. фунтов, то есть двумя миллионами более, нежели сперва здесь думали и нежели парламент уполномочил своим кредитом, то г-ну Питу казалось стыдно получить от Гишпании токмо то, что сначала он требовал, и затем, умножая вооружении, надеясь всегда устрашить мадритский двор, вынудить от него что ни есть более и тем оправдаться пред нациею или довести Гишпанию, чтоб она сама, потеряв терпение, разорвала негоциацию. В самом последнем случае он полагает, что упреки падут не на него, а война будет непродолжительна, следовательно, неубыточна, но весьма славна и выгодна для Англии. В сем последнем его гадании он, конечно, не ошибается, лишь бы оно так случилось, ибо здешние силы толь превосходнее гишпанских, что, конечно, сия последняя держава потеряет Порто-Рико, Филиппинские острова, может быть, остров Кубу и, конечно, будут возмущении в разных американских ее областях, где народы вообще недовольны правлением и весьма наклонны к независимости, в чем отсель помогать им станут весьма усердным образом и имеют на то сильные способы.

Но кажется, что Гишпания досель не оказывает нетерпения к разрыву и ведет себя в сей негоциации с примерною осторожностию. Однако ж как сие не может продолжаться, ибо нация начинает здесь явно роптать, что деньги и время втуне тратятся, то г-н Пит принужден будет начать войну, которая для него безопаснее, нежели невыгодное примирение после толь сильных издержек, что истребило бы его репутацию, чрез которую он токмо держится. Все сие должно решиться в незамедлительном времени, и, по-видимому, война начнется без объявления, флоты встретятся, подерутся, и каждая сторона на другую бросит причину и начало сражения, дабы сохранить право требовать помощи у своих союзников и то же самое отнять у неприятеля.

Возвратившиеся эскадры еще не вышли паки в море. Теперь имеется более 50 линейных кораблей совсем в готовности, да еще 30 вооружаются и через месяца полтора будут готовы. Г-н Пит, ошибаясь часто в делах иностранных, никогда почти не ошибался в мерах быть угодну нации и через мнения оной подкреплять свою силу в парламенте. Сей его талант всеми признан, и как вообще нация или ожидает великие выгоды от негоциации с Гишпаниею, выгоды, кой сия не даст, конечно, или считает, что по крайней мере победоносная война доставит мир превыгодный и заплатит все издержки, то г-ну Питу, кроме войны, ничего другого теперь и не остается. Фонды весьма упадают, и вообще народ ожидает войну как неминуемую (См. прим. 235.).

С глубочайшим почтением остаюсь в. с-ва покорный слуга

Г[раф] С. Воронцов. [426]

Помета на л. 148 об.: Получено 21 октября 1790.

АВПР, ф. Снош. Рос. с Англ., оп. 35/6, д. 412, лл. 141—148 об. Подлинник.

Комментарии

235. Имеется в виду сильное обострение англо-испанских противоречий в 1789 — 1790 гг. в результате захвата испанцами в 1789 г. английских рыболовных судов у мыса Нотка (западное побережье о-ва Ванкувер), который испанское правительство относило к своим территориальным владениям у северо-западных берегов Северной Америки. В январе 1790 г. Флоридабланка направил английскому правительству ноту, требуя признания прав на Нотку на основании того, что этот мыс был открыт в 1774 г. испанскими путешественниками. Англичане в ответной ноте потребовали удовлетворения за оскорбление британского флага. Столкновение приняло серьезный характер, нависла угроза вооруженного конфликта. Однако ни Англия, ни Испания не были готовы к новой войне. Началась продолжительная дипломатическая переписка, закончившаяся подписанием летом 1790 г. англо-испанского договора (в документе дипломатическая переписка упоминается под названием “деклараций” и “контрдеклараций”). Окончательно конфликт был урегулирован в 1794 г. после подписания еще двух англо-испанских договоров.

236. Речь идет о новом углублении англо-испанских противоречий (после договора 1790 г.) в результате конфликта из-за Нотки. Основной спорный вопрос заключался в признании Испанией права англичан вести торговлю на спорных территориях в северных районах Тихого океана (в частности, на о-ве Ванкувер), открытие которых правительство Англии приписывало Куку (во время его 3-й экспедиции 1776 — 1779 гг.).