№ 205

не позднее 17 (28) декабря 1764 г. (Датируется на основании док. № 204.) Лондон

Ответы полковника Дрэйпера на аргументы испанской стороны по поводу возврата галиона, отказа выплатить контрибуцию за спасение Манилы от грабежа и разрушения в письме, адресованном графу Галифаксу, е. в-ва государственному секретарю по делам Южного департамент ¹⁷⁰

Графу Галифаксу, его величества государственному секретарю по делам Южного департамента.

Милорд, вооружившись смелостью, внушенной мне чувством невинности и сознанием исполненного долга, как офицер и человек чести и гуманности, я осмеливаюсь представить вашей светлости свой ответ на памятную записку испанского посла ¹⁷¹.

Этот ответ в какой-то мере является более подробным, нежели тот, который я имел честь представить вашей светлости в марте этого года: новые аргументы, выдвинутые для избежания платежа, требуют новых обоснований для того, чтобы попытаться добиться его. [318]

Я очень надеялся на то, что добрая воля, честность и точность испанской нации сделают подобное обращение ненужным. Однако, выяснив, что они абсолютно отказались уплатить выкуп, наложенный на их казну губернатором Манилы, и выдвинули новое требование о возврате галиона, я вынужден ради храбрецов, которым обязан моим успехом, защищать их права, как только смогу лучше.

Многие из них, милорд, движимые вошедшими уже в привычку радужными надеждам своей профессии, предвкушали получение предполагаемых доходов, а может случиться и так, что им придется раскаиваться в своих фатальных успехах, сидя в тюрьме, если только могущественное вмешательство правительства не спасет их от неминуемой нищеты или гибели. Они напрасно надеются на то, что я смогу их защитить, и вот от их имени я вновь обращаюсь к доброй воле вашей светлости ¹⁷².

Я должен добавить, что клеветнические и ядовитые нападки на меня самого требуют громогласного оправдания: как на родине, так и за границей меня изображают человеком, лишенным всякой веры, принципов и элементарной честности. Именно такой оценки я был бы достоян, если бы был виновен, хотя бы в самой малой доле, в том, в чем обвиняют меня в памятной испанской записке. Дей Туниса или Алжира постыдился бы использовать такое позорное оружие вероломства и пиратства. Поэтому я обязан выступить с открытой защитой своего поведения перед своим королем и своей страной, представители которой любезно почтили меня своей публичной благодарностью, величайшей из наград — единственной наградой, полученной мною за мои последние заслуги. “Sed mibi facti fama sat est” (Впрочем, дела мои достаточно прославлены (лат.).).

Мое молчание может быть неправильно истолковано: меня могут заподозрить в том, что я принес в жертву личным и низменным соображениям обманутых участников моей экспедиции (поскольку уже шепчутся о какой-то темной и частной сделке), но, хвала небу, мое поведение было таково, что мне нечего бояться ни дневного света, ни всевидящего ока правды.

Испанцы ссылаются на нарушение мною договора о капитуляции, как на единственную причину их отказа платить. Поэтому я не могу раболепно унижаться или призвать тяжкое бремя вины, которую они стремятся возложить на меня. Может быть, среди нас появился второй Гондомар ( Знаменитый испанский посол во времена правления Якова Первого (Прим. док.))? Волею судеб мы живем в такое счастливое время, которое запрещает мне терпеть далее эти намеки. Я не тщеславен, чтобы сравнивать себя с великим Рэли, даже в миниатюре ¹⁷³. Только самые несправедливые и мстительные обвинения могут служить аналогией между нами. Но так как отвратительные времена Якова Первого ¹⁷⁴ никогда не смогут вернуться в период царствования нашего справедливейшего, добрейшего и милостивейшего короля, у меня нет мысли о том, что я смогу быть похожим на этого замечательного человека в его несчастьях. Останусь ли я беззащитным или буду принесен в жертву за мои скромные попытки служить моему королю и стране, на суд которого, исполненный сознанием долга, я покорнейше должен представить свое дело,

имею честь быть, милорд, с огромным уважением и почтением вашим преданнейшим и покорнейшим слугой

Уильям Дрэйпер.

Испанские аргументы по поводу отказа от уплаты

Английские генералы, захватившие Манилу, предложили 5 октября (Испанцы, которые плавают в Манилу с запада, на 1 день опаздывают в исчислении времени в этой стране. (Прим. док.)) 1762 г. архиепископу, исполнявшему обязанности губернатора, капитуляцию, обещая сохранить город от грабежа, если губернатор и основные члены магистрата согласятся подписать условия указанной капитуляции, на что они вынуждены были согласиться под угрозой смерти. Несмотря на эту позорную капитуляцию, вырванную и подписанную под угрозой насилия, генерал Дрэйпер приказал или разрешил 4000 англичан грабить и опустошать город в течение 40 часов, что они и сделали, похитив на 1 млн. пиастров ценностей.

Упомянутая капитуляция должна рассматриваться как не имеющая силы, поскольку она была подписана под угрозой насилия и поскольку генерал Дрэйпер первым нарушил условия капитуляции, позволив разграбить город. Следовательно, только тот текст капитуляции, который был предложен губернатором, принят и подписан адмиралом Корнишем и генералом Дрэйпером 7 октября, должен быть принят и учтен по настоящему делу.

Статья 1 этого текста капитуляции предоставляет жителям Манилы право на мирное и спокойное владение своим имуществом, а статьи 4 и 6 предоставляют им свободу торговли под защитой его британского в-ва. [319]

Опровержение

Существует известное всем цивилизованным нациям всеобщее правило войны, заключающееся в том, что места, взятые штурмом, без капитуляции, подвержены всем бедствиям, причиняемым победителями по их усмотрению.

Манила, милорд, находилась в таком ужасном положении, вследствие чего жизнь населения со всем его имуществом была полностью в нашей власти. Но христианская мораль, гуманность и достоинство нашей нации, а также наши собственные человеческие чувства побуждали нас не прибегать к наиболее суровым правам победителей по отношению к этим несчастным, хотя мой личный секретарь лейтенант Фрайер был убит, когда направлялся в город с флагом перемирия. Адмирал ¹⁷⁵ и я, мы заявили архиепископу и основным членам магистрата, что мы желаем спасти этот замечательный город от разрушения, и приказали им удалиться, посоветоваться и предложить такие условия капитуляция, которые могли бы удовлетворить флот и армию и избавить Манилу от грабежа и его роковых последствий.

Представленные ими предложения были теми самыми, которые испанцы весьма хитро назвали второй капитуляцией и которые мы впоследствии согласились утвердить (с небольшими ограничениями), но в то время они настолько не соответствовали их отчаянному положению, что мы отвергли их как неудовлетворительные и неприемлемые. Как победители, мы взяли перо и продиктовали те условия выкупа, которым испанцы сочли нужным подчиниться, поскольку они стояли перед альтернативой: пассивно наблюдать ужасы грабежа или пойти на компромисс ради своего спасения. Они избрали последнее.

Можно прибегнуть к возражениям и предлогам о применении насилия, чтобы избежать каких-либо военных соглашений там, где стороны находятся на равном положении: ибо какая из воюющих сторон пойдет на заключение невыгодного и наносящего ущерб соглашения, если только не под угрозой применения силы? Неужели испанцы забыли свою собственную историю? Или они не помнят справедливого негодования против Франциска Первого ¹⁷⁶, который приводил в свое оправдание те же увертки о применении насилия, чтобы уклониться от договора, заключенного после битвы при Павии и его пленения?

Если подобные иллюзорные доктрины восторжествуют, тогда побежденные будут лишены всякой пощады и войны будут вестись по принципу “usque ad intencionem” (Вплоть до полного истребления (лат.).). А если какой-нибудь государь откажется подтвердить условия, заключенные его подданными, попавшими в подобное критическое положение, то страшно даже думать о возможных ужасных последствиях.

Исходя из той же самой ложной софистики, любое государство может выступить против уплаты выкупа за корабли, захваченные в море, и контрибуций, наложенной на любую страну, которая является плацдармом действий. Однако всегда в подобных случаях допускается, что должно жертвовать частью ради спасения целого, и, конечно, когда по законам войны мы имеем право на целое, было бы чрезвычайной скромностью удовлетвориться частью.

Разрушения, причиной которых мы могли бы оказаться, утроили бы потери, которые они понесут, уплатив выкуп. Богатые церкви и монастыри, собственный дворец испанского короля с его роскошной и богатой обстановкой, разные великолепные здания, военные сооружения, доки, вещевые склады, литейные мастерские, артиллерия, — короче говоря, все могло быть полностью разрушено, Испанская империя в Азии низложена, а плоды их религиозной деятельности были бы потеряны навсегда вместе с тысячами жителей, которых мы пощадили благодаря нашей человечности. В виде подходящей и благородной платы за подобную снисходительность испанская памятная записка утверждает, что после подписания договора о капитуляции генерал Дрэйпер приказал или разрешил 4000 англичан в течение 40 часов грабить город и похитить ценности на сумму более миллиона пиастров.

Так как мое личное достоинство, как офицера и человека чести, подвергается злонамеренно этому несправедливому обвинению, я должен просить позволения изложить все дело в правдивом освещении и обратиться за подтверждениями к показаниям всех офицеров и солдат, принимавших участие в экспедиции, а также и ко всем членам Морского департамента.

Мы вступили в Манилу 6 октября 1762 г. после штурма города небольшой группой войск общей численностью немногим более 2000 человек, причем в составе их были моряки, солдаты, сипаи, кафры, матросы-индийцы, topasees ¹⁷⁷, французские и немецкие дезертиры. Напуганные стрельбой и разрывами снарядов, жители удирали, оставляя свои дома раскрытыми. Многие дома подверглись разграблению. Однако все военные знают, как трудно бывает в первый момент штурма сдерживать горячность войска, в особенности когда оно представляет собою разнородную и беспорядочную массу людей, совершенно различных как по своей морали, так и по языку, одежде и внешности. [320]

Прошло несколько часов, прежде чем удалось привести на совещание основных членов магистрата. Все это время население несомненно переносило тяжелые страдания. Но, милорд, эти бесчинства происходили до того, как была достигнута договоренность об условиях капитуляции, а согласно законам войны город со всем имуществом становится неоспоримой собственностью победителей до предоставления ему соответствующего эквивалента. Нельзя отрицать и того, что после капитуляции было совершено несколько ограблений, поскольку жадность, нужда, алчность, как всегда, неизбежны. Но то, что город был подвержен грабежу в течение 40 часов и что грабеж происходил с моего ведома и разрешения, является самым ложным и бесстыдным утверждением. Жители Манилы, милорд, обманули свой двор, оперируя несуществующими фактами, и использование такого неосновательного обвинения, как причины, для того чтобы отвергнуть торжественную капитуляцию, является неслыханным до настоящего времени поступком, неблагопристойным и лишенным здравого смысла.

Следующие извлечения из распоряжений по поддержанию общественного порядка, сделанных в день захвата города, в достаточной мере убедят вашу светлость в моем постоянном внимании к защите этих неблагодарных людей, которые почти убедили меня в том, что гуманность и сострадание являются преступлениями.

Извлечения

6 октября, Манила.

“Должны быть соблюдены строжайший порядок и спокойствие.

Лица, виновные в воровстве или грабеже церквей и жилищ, будут без пощады обречены на повешение. Для предотвращения нарушения порядка охрана должна обеспечить частое патрулирование как днем, так и ночью.

Барабанщикам бить сигнал к оружию. Офицерам собраться со своими солдатами и проверить состав.

Адъютантам обойти город и проверить точную численность охраны, назначенной для защиты монастырей, церквей и жилищ”.

7 октября.

“Все жители Манилы должны рассматриваться как подданные его британского в-ва, и как с таковыми должно с, ними обращаться, так как они согласились уплатить 4 млн. пиастров в качестве выкупа и за сохранение своего города и имущества.

Преступники, казненные за грабежи и кощунства, должны быть похоронены на закате солнца”.

Я надеюсь, что приведенных извлечений достаточно для оправдания меня. Более того, по приказу адмирала был произведен самый строжайший обыск на кораблях эскадры и среди солдат, чтобы выявить украденные и спрятанные вещи. Все деньги, столовое серебро и драгоценности, обнаруженные в результате обыска, были сданы в казначейство, учтены и приняты в качестве части выкупа.

Теперь позвольте обратиться к подоплеке испанских отговорок. Во-первых, они обрисовали положение в ложном свете и представили дело так, будто наши предложения предшествовали их предложениям, что в действительности неверно. Каким образом наше 4-е предложение могло обратить внимание на подобный же пункт их предложений и совпасть с ним, если только не в результате предварительного знакомства и тщательного изучения того, что они предлагали? И действительно, вся сила аргументов испанской стороны зиждется целиком на второй капитуляции, как они изволили назвать ее. Однако свобода торговли и все другие привилегии, на которых они настаивали, были им предоставлены при условии соглашения с 4-м пунктом наших предложений. В этом пункте специально заявляется, что предложения, содержащиеся в документе, переданном от имени е. пр-ва губернатора и его Совета, будут изучены и утверждены после уплаты ими 4 млн. пиастров, причем половина должна быть уплачена немедленно, а другая половина по соглашению. С этой целью в виде гарантии будут взяты заложники (Когда полковник Дрэйпер покинул Манилу, все основные члены городского магистрата были взяты в качестве заложников. Что с ними произошло потом, должен знать г-н Дрэйк ¹⁷⁸, помощник губернатора, который должен был информировать об этом Ост-Индскую компанию и министерство (Прим. док.)). Следовательно, очевидно, что они не имели ни малейшего права на какие-либо привилегии до тех пор, пока эта статья не будет выполнена самым тщательным образом.

Как она была выполнена, чрезвычайно наглядно показал отказ испанского двора уплатить 2 млн. пиастров, которые мы надеялись получить, полагаясь на честность и аккуратность этой нации. До тех пор пока эта сумма не будет уплачена, невозможно даже упоминание о галионе. [321]

Постскриптум

В данное время испанскому губернатору предъявляются претензии в том, что он превысил свои полномочия и вовлек свой двор в подобного рода расходы. Но разве непредвиденные события не требуют непредвиденных выходов из положения? В Европе, где расстояния позволяют это делать, несомненной обязанностью любого губернатора или командующего является консультация со своим государством (если представляется возможность), прежде чем он даст свое согласие или одобрит любое соглашение, которое может нанести ущерб или является бесчестным для его страны. Но могут ли подобные формальности быть требуемы или соблюдаемы на расстоянии, равном половине земного шара? Лицам, которым вверяются столь отдаленные области, должна быть предоставлена свобода действий в зависимости от выгод или невыгод их собственных намерений и ресурсов. Любое государство, несомненно, может наказать человека, который изменил достоинству или интересам своей страны. Однако во всех случаях оно должно оставаться верным принятым обязательствам, какой ущерб они бы ни нанесли.

Из истории нам известно, что римляне иногда выдавали врагу тех из своих генералов, которые заключали позорный или невыгодный мир без согласия или одобрения Сената. Но подобная практика была повсюду осуждена на самых законных основаниях, потому что выдача лица никогда не была приравнена к выгодам, которые они могли бы получить посредством нарушения плохого договора или не могла компенсировать их врагов за преимущества и выгоды, которые они могли бы получить или потерять, полагаясь на соблюдение такого соглашения.

Смею думать, что испанцы не будут копировать недостатки этой великой нации, но воспримут ее достоинства.

Также утверждается, что выкуп был предложен и принят только за сохранение частной собственности жителей. Однако я самым торжественным образом утверждаю, милорд, что выкуп касался и общественной и частной собственности. Разве можно считать частной собственностью 600 бронзовых и железных пушек, фортификационные сооружения крепости и города Манилы, а также крепости и порта Кавите, общественные и королевские склады, кладовые, доки и т. д.? Они принадлежат, и это не подлежит ни малейшему сомнению, его католическому в-ву и по суровым законам нашей профессии могли быть разрушены, если бы адмирал и я были расположены вести варварскую войну, примеры которой нам показывали другие нации. Однако мы полагали, что лучше действовать, как, подобает англичанам, чем обрекать наших врагов на страдания.

Допустим на момент, что выкуп требовался только за сохранение частной собственности, даже и в этом случае испанцы должны во имя сохранения чести обязать жителей. Манилы уплатить деньги, а в данный момент они в состоянии уплатить долг, поскольку ими получены все ценности с галиона “Филиппина” ¹⁷⁹.

Наш двор показал им самый яркий и похвальный пример, заботясь о том, чтобы весь выкуп, даже принадлежащий вражеским каперам ¹⁸⁰, был выплачен самым точным образом после заключения мира. Ясно, что подобные честные поступки с нашей стороны будут способствовать укреплению религиозного рвения среди всех, кто заинтересован в этом деле. Другими словами, мы должны сказать вместе е Грецией: “Не могут избежать обвинения в несправедливости те, кто не одобряет договоров и продолжает владеть тем, чем они не могли бы владеть, если бы не существовало этих договоров”.

Мы имеем неоспоримое право на Манилу и всех ее жителей, пока честно не будет выплачен выкуп.

Поэтому, милорд, ради всех имеющих отношение к этому (флота, армии, Ост- Индской компании) я умоляю правительство о помощи и защите и прошу его действенных добрых услуг, чтобы подкрепить наши справедливейшие требования и вернуть часть еще не выплаченного выкупа.

Предложения их превосходительствам главнокомандующим морскими и сухопутными силами его британского в-ва, внесенные е. пр-вом архиепископом генерал-капитаном Филиппинских о-вов, Королевским советом, городскими и торговыми властями Манилы

Статья I

Его британское в-во должно взять под свое покровительство и защиту имущество и, собственность жителей с предоставлением им тех же свобод,
которыми они пользовались до сего времени.

Принято. [322]

II

Католической, апостольской и романской религии будет оказана защита и поддержка в свободном исполнении обрядов и функций их священников и верующей паствой.

Принято.

III

Семьи, выехавшие в глубь страны, могут свободно вернуться, не подвергаясь преследованиям.

Принято.

IV

Подобная же свобода и безопасность будут предоставлены всем лицам обоего пола жителям этого города, без какого-либо ущерба или придирок в отношении их внутренней торговли.

Им разрешаются все виды торговли, как британским подданным.

V

Имея большое доверие к образу действий и благовоспитанности их превосходительств британских генералов, надеемся, что они приложат все старания для сохранения мира и спокойствия в городе и на его окраинах, подвергая наказанию всех, кто осмелится, оказывать противодействие их верховным приказаниям.

Принято.

VI

Жители этого города будут пользоваться такой же свободой торговли, как это было до настоящего момента, и будут снабжены соответствующими паспортами с этой целью.

Ответом является статья 4.

VII

Такая же свобода будет предоставлена уроженцам страны для ввоза разными способами предметов продовольствия согласно их обычаям, без малейших препятствий или придирок, оплачивая их так же, как это делалось прежде.

Принято.

Примечание: Любое лицо, приходящее с оружием, будет предано смертной казни.

VIII

Будет проявлена терпимость к церковным властям, которым предоставляется полная свобода проповеди среди верующих, особенно среди коренных жителей.

Они не должны пытаться обращать наших подданных протестантов в католическую веру.

IX

Власть как политическая, так и гражданская может продолжать оставаться в ведении Королевского совета с той целью, чтобы с его помощью можно было бы пресекать все беспорядки и наказывать дерзких и виновных.

С подчинением верховному контролю нашего правительства.

Х

Использование и осуществление экономических функций в городе будет основываться на правах прежней свободы и привилегий.

Принято.

XI

Обеспечивается полная безопасность как личная, так и имущественная министрам и королевским чиновникам с сохранением их чинов и титулов и обеспечением содержанием, за что будет нести равную ответственность его католическое в-во. На [323] этих условиях вышеуказанные министры, будут находиться под защитой его британского в-ва в такой же мере, как и остальные жители.

Его католическое в-во должно платить за их содержание.

XII

Населению будет предоставлена свобода жительства внутри или вне города в зависимости от его желания.

Подлежит отмене нашим правительством, если оно сочтет это необходимым.

Составлено в городе Маниле в 7 день октября 1762 г.

Подписано:

Мануэль-Антонио — архиепископ Манилы, С. Корниш

губернатор и генерал-капитан Филиппин. У. Дрэйпер

Франсиско-Энрикес де Вильякорта

Мануэль Гальбан и Вентура

Франсиско-Леандро де Вьяна ¹⁸¹

Условия сохранения города Манилы от грабежа и обеспечения ее жителям права отправления их религиозных верований, защиты имущества, свободы и собственности под властью его британского в-ва.

Статья I

Испанские офицеры любого ранга будут считаться военнопленными, освобожденными под честное слово, причем они будут пользоваться правом ношения своего оружия. Остальные войска любых видов и назначений должны быть разоружены, и с ними будет поступлено так, как мы найдем это нужным, но обращаться с ними будут гуманно.

II

Все военные склады любого рода должны быть честно переданы нашему уполномоченному, и ничто не должно быть скрыто или разрушено.

III

Е. пр-во губернатор должен послать немедленный приказ форту Кавите и другим фортам, находящимся под его командованием и зависимым от Манилы, сдаться его британскому в-ву.

IV

Предложения, содержащиеся в документе, переданном е. пр-вом губернатором и его Советом, будут изучены и утверждены после уплаты ими 4 млн. пиастров, причем первая половина должна быть уплачена немедленно, вторая половина — согласно достигнутой договоренности. Гарантией выполнения будут служить взятые заложники.

Составлено в городе Маниле 6 дня октября 1762 г.

Подписано:

Мануэль-Антонио — архиепископ Манилы, С. Корниш

губернатор и генерал-капитан Филиппин У. Дрэйпер

Франсиско-Энрикес де Вильякорта

Мануэль Гальбан и Вентура

Франсиско-Леандро де Вьяна

Конец.

Комментарии

170. Данный документ, впервые публикуемый на русском языке, печатается по оригиналу — изданному в Лондоне в 1764 г. памфлету-брошюре У. Дрэйпера.

Эта брошюра была приложена к реляции русского посла в Англии Г. Гросса от 17(28) декабря 1764 г. (см. док. № 204). Выдержки из памфлета У. Дрэйпера (“Условия сохранения города Манилы...”) приведены в 6-томном издании: R. Beatson, Naval and military memoirs of Great Britain from 1727—1783, v. III, London, 1803. Полный текст документа опубликован в издании E. H. Blair a. J. A. Robertson, The Philippine Islands..., vol. 49.

171. Выдержки из этого документа смотри ниже в приведенных Дрэйпером “Испанских аргументах то поводу отказа от уплаты”.

172. Настойчивость У. Дрэйпера в вопросе об уплате испанскими властями “манильского долга” объяснялась прежде всего его личной заинтересованностью (см. историческую справку к данному разделу).

173. В. Рэли — английский адмирал, знаменитый корсар в царствование королевы Елизаветы Тюдор (1558—1603). С приходом к власти Стюартов был лишен титулов и состояния и посажен в тюрьму за участие в антикоролевском заговоре, а затем отправлен в экспедицию в Америку. Из-за столкновений английских солдат с испанскими в американских землях был обвинен Гондомаром в нарушении мирного договора между Англией и Испанией и казнен 29 октября 1618 л. На эти “несчастия” Рэли намекает Дрэйпер, которого испанцы также обвинили в нарушении договора о капитуляции.

174. Английский король Яков I Стюарт (царств. в 1603—1625 гг.) был известен своей реакционной внутренней политикой, направленной к установлению в Англии абсолютной монархии, и стремился во внешней политике к сближению с феодально-католическим правительством Испании, что вызывало недовольство английской буржуазии и нового дворянства.

175. Имеется в виду адмирал Корниш.

176. Французский король Франциск I в битве при Павии 24 февраля 1525 г. между французскими войсками и войсками Священной Римской империи попал в плен и был освобожден лишь после подписания условий, предъявленных ему императором Священной Римской империи Карлом V.

177. Topasees — специфический термин, употребляемый для обозначения лиц, родившихся от смешанных браков португальских мужчин с индийскими женщинами.

178. Д. Дрэйк служил в Английской Ост-Индской компании в Мадрасе. В ноябре 1762 г. после передачи Манилы в управление гражданским властям Ост-Индской компании был назначен губернатором Филиппин. В 1764 г. во время эвакуации английских войск из Манилы был низложен губернаторским советом за неумелое управление, столкновения с военными властями, спекуляцию рисом и взяточничество,

179. Галион “Филиппина” — испанский галион, направлявшийся в очередной рейс из Акапулько в Манилу осенью 1762 г. Англичане, оккупировавшие Манилу и имевшие сведения о его приближении, выслали 2 корабля для его захвата, но 30 октября 1762 г. по ошибке вместо “Филиппины” захватили галион “Пресвятая троица”, шедший в обратном направлении — из Манилы в Акапулько. Галион “Филиппина” прибыл позднее в порт Палапа (о-в Самар), но англичане сразу не смогли туда добраться из-за сильных северных ветров. Все ценные грузы с корабля были перевезены и спрятаны во внутренних районах островов, не занятых англичанами и охваченных движением сопротивления английской оккупации.

180. В настоящем документе речь идет, очевидно, о французских каперах, грабивших во время Семилетней войны английские торговые суда. Каперство — вооруженное нападение частновладельческих судов воюющего государства на неприятельские торговые суда или на корабли нейтральных стран, перевозившие контрабандные товары,— было широко распространено и официально узаконено в период торговых войн XVII-ХVIII вв.

181. Три последние подписи сделаны старшими членами Манильского Магистрата, которые во время оккупации Манилы англичанами оставались в столице в качестве английских заложников. Вильякорта за связи с руководителями антианглийского движения был приговорен английской администрацией к смертной казни, которая была заменена выкупом в 3000 песо и тюремным заключением. В 1763 г. ему удалось бежать и присоединиться к отрядам, действовавшим против англичан в провинции Пампанга. После эвакуации английских войск из Манилы (весной 1764 г.) он вернулся в столицу и занял прежнюю должность. Франсиско-Леандро де Вьяна после окончания войны остался служить в Маниле в качестве казначея королевской аудиенции — испанского верховного суда, изучал проблемы экономического развития колонии, в 1765 г. составил проект, в котором предлагал ряд мероприятий по улучшению управления Филиппинами и увеличению колониальных прибылей (см. историческую справку к разделу VII).