Бирманские земельные договоры XVIII в.

Публикуемые договоры представляют собой новый для исследователя традиционного бирманского общества источник. Термины "традиционное общество" и "традиционная деревня" заключают в себе широкое содержание, основанное на убеждении, что длительная история того или иного восточного общества в доколониальное время характеризовалась относительной неизменностью определенных особенностей общественного устройства. Особенности традиционного общества необходимо знать для понимания общества современного. Изучая современность, мы, как правило, имеем дело лишь с элементами традиционности, к которым причисляем все то, что остается после вычитания нового. Но для знания традиционных элементов более корректным является непосредственное изучение традиционного общества в его целостности - таким, каким оно было до колониального захвата.

Для Бирмы это - общество второй половины XVIII-XIX в., т.е. периода последнего доколониального государства. Традиционное бирманское общество обрело в этот период свою законченность, классическую ясность черт. Во главе общественно-политической системы стоял абсолютный монарх, окруженный многочисленными придворными и родственниками. Господствующий класс был представлен в виде аппарата власти, организованного на принципах бюрократической иерархии. Основание социальной пирамиды составляла масса сельского населения, включавшая в себя налогоплательщиков либо военнообязанных ("служащих"). [См. подробно: М. Г. Козлова. Бирма накануне бирманского завоевания. М., 1963]

Источники по социальной и политической структуре этого периода довольно разнообразны: официальные и полуофициальные хроники, королевские указы, правовые и религиозные трактаты, отчеты провинциальных и центральных чиновников, наконец, более поздние английские газеттиры. Все они весьма информативны, но их ценность ограничена в двух отношениях. Во-первых, они обладают сравнительно невысокой достоверностью (адекватностью) из-за значительного искажения действительности вследствие неоднозначности целей и мотиваций авторов, печати авторской индивидуальности, эзотеричности идей, внешних влияний, Нередко может писаться одно, а подразумеваться иное, могут переставляться акценты, а многое просто умалчиваться. Во-вторых, источники такого рода мало затрагивают (за исключением, возможно, английских газеттиров) основу традиционного общества, а именно комплекс социально-экономических и духовных факторов деревни. Именно деревенское общество несет в себе важнейший информационный код общества в целом и определяет, несмотря на свою малоподвижность, характер и направление общественной эволюции. В источниках вышеназванного типа сведений о деревне крайне мало.

Публикуемый нами источник - земельные договоры (лэ-баун са джоу) - обладает именно теми качествами, которых лишены имевшиеся ранее в распоряжении исследователей источники по общественной структуре доколониального общества Бирмы. Во-первых, земельные договоры очень достоверны, ибо [115] мотивации их авторов предельно просты. Это документ, отражающий факты почти фотографически. Во-вторых, земельные договоры фиксируют жизнь ординарной деревенской глубинки - части традиционного общества, наименее подверженной изменениям. Это сочетание достоверности и существенности крайне важно. Анализ этих источников, по всей видимости, должен значительно углубить наши знания о традиционном бирманском обществе. По типу и относительной значимости этот источник можно поставить в один ряд с такими документами, как русские берестяные грамоты, древнешумерские хозяйственные таблички, различные эпиграфические источники и т.п. Источники такого типа очень ценны для историка. В свое время плеяда французских историков XIX в., вскрывая причины и характер Великой французской революции, переориентировала историческое исследование с анализа крупных центральных документов предреволюционной и революционной Франции на изучение местных "земских" архивов, тем самым значительно повысив обоснованность и ценность выводов.

Освоение статистически значимого массива земельных договоров может оказаться не менее продуктивным для изучения традиционного бирманского общества. Насколько известно автору публикации, эти источники еще не публиковались и в Бирме, ни в других странах. Кроме того, документы такого рода уникальны, по крайней мере для Юго-Восточной Азии. Земельные договоры записаны на пальмовых листьях, хранящихся в рангунских библиотеках. Вполне возможно, что значительная их часть еще не собрана и находится в различных районах страны. С пальмовых листьев тексты были переписаны преподавателем исторического факультета Рангунского педагогического института У То Хла, который и предоставил их в распоряжение автора настоящей публикации во время его стажировки в Рангунском университете в 1980 г.

Большинство документов относятся хронологически к XVIII- XIX в., географически - к Центральной Бирме. Публикуемые нами тексты принадлежат к одному сельскому району, о чем свидетельствует повторение имен действующих лиц и географических названий. Назначение документов заключалось в фиксации соглашения между жителями деревень по поводу того или иного земельного участка. Форма текстов единообразна, она сложилась стихийно и не является следствием предписанной сверху унификации. Договоры состоят, как правило, из следующих элементов: имен контрагентов, описания земельных участков, денежной гуммы, перечисления свидетелей, писцов и прочих лиц, присутствующих при заключении сделки или участвующих в ее оформлении. Смысл договоров заключается в "обмене денег на землю" на тех или иных условиях.

Информация, содержащаяся в документах, отражает вполне ограниченную область социальной жизни деревенского общества. Однако эта ограниченность не умаляет значения источников для изучения целого комплекса вопросов, который может быть обозначен в общем виде следующим образом: "земля и общественные отношения". Ничто не проливает более яркий свет на социальную структуру феодального деревенского общества, чем изучение отношений по поводу земли - основы основ такого общества. Более того, документы касаются решающего, на наш взгляд, аспекта широкой проблемы "земля - общество", а именно вопроса отчуждении земли или движении земли в широком смысле слова, причем в его скрытой форме (в отличие от таких очевидных форм, как завоевание, земельные пожалования монархов и другие волевые акты конституирования земельного владения). В результате заключения договора происходит переход лишь некоторого объема владельческих прав на землю из одних рук в другие; процесс же такого перехода в целом был крайне медленным.

Публикуемые источники дают представление о низшем уровне землевладения - мелком свободном крестьянском владении. Они свидетельствуют о том, что традиционная бирманская деревня представляла собой, используя выражение А.И. Неусыхина, "деревню, населенную соседями" [А. И. Неусыхин. Проблемы европейского феодализма. М., 1974, с. 189] или общность, функционирующую как совокупность частных земельных владельцев. Из них видно, что жители деревни не представляли собой однородной массы; можно говорить об [116] определенном имущественном и социальном расслоении в их среде. Одной из конкретных форм этого расслоения было представленное в документах постепенное в накопление "верхушкой" деревенского общества владельческих прав своих более бедных соседей и последующее обособление "верхушки".

Документы показывают, что в земельных сделках присутствует существенна элемент экономического отношения, что говорит о высоком уровне развития товарно-денежных отношений. Однако наряду с этим внимательный анализ сделок показывает, что они все же прочно встроены в структуру традиционных (феодальных) аграрных связей; они противоречат им, но не подрывают их. О купле-продаже, о переходе земли из рук в руки не может быть и речи; происходит лишь постепенное накопление владельческих прав одним человеком (семьей) и соответствующая утрата этих прав другим.

Земельные договоры передают атмосферу традиционной деревенской жизни. Они сочетают в себе предельный формализм (единообразие композиции, оборота) и реалистичность в описании (простота и ясность стиля). Другая особенной текстов - их исключительно светский характер: основная сфера хозяйственной деятельности четко отгорожена от всепроникающего влияния буддизма. Это, по существу, разновидность той же характерной особенности традиционного деревенского общества: огромная роль религиозного культа сочетается с рациональностью в хозяйственной деятельности. Но это особая, "природная" рациональность. Искусственные атрибуты, как, например, сознательная точность, ей не присущи. В текстах много описок, ошибок в подсчетах денежных сумм, есть разночтения в именах одних и тех же действующих лиц, изредка путаются даты. Границы долей определяются приблизительно, по естественным ориентирам. Их площадь - с помощью такой архаичной меры, как количество корзин семян, которыми поле может быть засеяно, а их протяженность - с помощью такой единицы длинны как "расстояние слышимости мычания коровы". Все эти штрихи помогают историку ощутить пульс традиционной крестьянской жизни.

В заключение автор хотел бы выразить благодарность преподавателю Института стран Азии и Африки при МГУ Чен Иру за помощь, оказанную при переводе публикуемых документов.

* * *

Маун Пьей и Маун Аук, вдвоем. На земле Таек-пин-до. Здесь Маун Аук владеет семью удобными участками с холмами, оврагом, пальмами, лесом. Вода в наличии. Маун Аук сказал благодетелю Маун Пьею: "Купи!" ¹ Согласно этому слову, Маун Пьей и супруга его из рисового поля в земле Таек-пин-до, которое ранее подарено Его Величеством ² и которым владеет Маун Аук, подучат одна треть. Собравшиеся мировые судьи - большие люди, обсудив, порешили, и Маун Пьей за рисовое поле, которым владеет Маун Аук, дал денег 240 джа ³. В восьмой день полнолуния месяца Тотэлин 1138 года (август 1776 г.) ⁴ по решению У Тина и У Йи в доме благодетеля ⁵ У Йи пришли к соглашению и совершили сделку. Свидетель - Маун Чве Ва. Серебро отмерял благодетель Маун Па. Взвешива: Маун Мьят У. Запись вел тот же Маун Чве Ва.

В пятый день месяца Уазо 1142 года (4 июля 1780 г.) Нга Тхун Пьи, живущий в деревне Канни [говорит]: "Мне нужны деньги. Да будет мною заложено ⁶ рисовое поле Тэкхоуйин, что находится в округе Матисаук к востоку от монастыря и засевается 1 корзиной риса. Дайте мне серебра ⁷ 72 джа 3 му 1 пэ, в том числе: серебра 10-й пробы ⁸ весом 30 джа; серебра на стоимость риса - 20 джа и серебра... - 22 джа 3 му 1 пэ; итого три слитка весом 72 джа 3 му 1 пэ". Так сказал Нга Тхун Пьи, живущий в деревне Канни, благодетелю У Мья Ту и супруге его, живущим на холме Матисаук, и по сему слову благодетель У Мья Ту и супруга его дали денег 72 джа 3 му, и это рисовое поле Тэкхоуйин, засеваемое 1 корзиной риса, было заложено. Свидетелем был начальник кавалерийского Матисаукского полка Мин Я Наин Сура ⁹, а также живущий в той же деревне Канни Маун Сан Мин. Запись вел благодетель У Пхо Наин. [117]

Живущие в деревне Чакха Ми Та Лайн и Шин Ка Ин ¹⁰ владеют к западу от деревни Пьянча орошаемой землей Минджисаук; двумя участками, засеваемыми 1 корзиной 2 джа семян риса; участком под рисом каук, засеваемым 4 корзинами; участком, засеваемым 1 корзиной семян ¹¹; участком, засеваемым 2 корзинами 1 джа семян; участком, засеваемым 1 джа семян; полем южнее Няунг-ин, засеваемым 1 джа. Все земли засеваются 10 корзинами. Эти земли они отдадут за деньги живущим в деревне Пьянча Мин-нанда Тира Чо Тину ¹² и супруге его. Потомки же да не будут эту землю просить обратно! Шин Ка Ин и другие встретились, и, согласно слову Шин Ка Ин и сына ее Маун Швея, Мин-нанда Чо Тин с супругой дали серебра весом 263 джа 1 мат, в том числе: клейменого серебра ¹³ 70-й пробы - 90 джа 2 мата; 20-й пробы - 46 джа; клейменого же 50-й пробы - 30 джа 2 мата; [. . .] - 40 джа 2 мата; 80-й пробы - 18 джа 1 мат. Итого весом 263 джа 1 мат. В восьмой день прибывающей луны месяца Табаун 1143 года (март 1781 г.) Мин-нанда Тира Чо Тин с супругой отдали эти деньги матери и сыну - Шин Ка Ин и Маун Швею - и за них получили землю. При том были благодетель У Тин, благодетель того же монастыря Аун Ча. Взвешивал благодетель Маун Хла. Запись вел Накхан-до Мин Тира Зея Чо Тин ¹⁴.

В восьмой день полнолуния месяца Табаун 1146 года (март 1784 г.). Поле Тидакато в орошаемой земле Мэтхи-тэпин-то. Два орошаемых участка рисовой земли, засеваемые 2000 [кустами] рассады, продаются благодетелю Маун Нгоуну. Начальник таика ¹⁶ Зеяту и Ко Йин У спорили о том, кому эти два поля принадлежат. С ними дело обсуждали землеустроитель мьей-даинг ¹⁶ Ко Пхью Аун, Гинга Тири Чо ¹⁷, а также Ко Мьят Сан, Маун Льо, Маун Сейн, благодетель У Йин Чо. Решили так: пусть начальник таика Зеяту и супруга его за одно из этих двух полей заплатят серебра 20-й пробы весом 10 джа Ко Йину У, и затем оба поля пусть принадлежат начальнику таика. Так была совершена сделка в присутствии Гинга Тири Чо, Маун Сана и других.

Во второй день прибывающей луны месяца Найоун 1148 года (июнь 1786 г.). Рисовая земля, которой владеют благодетель ¹⁸ Маун Чайн и его супруга. Маун Чайн [говорит]: "Орошаемое поле в земле Матисаук, засеваемое 2 корзинами 3 джа зерна, отдадим в заклад. Да не будет эта земля отдана потом моей родне! Земля дается живущему в деревне Пьянча благодетелю Маун Та У с супругой. Пусть эта земля будет возвращена, только если мои дети попросят ее обратно" ¹⁹. Согласно этим словам благодетеля Маун Чайна и супруги его, живущий в деревне Пьянча благодетель Маун Та У и супруга его дали серебра весом 62 джа 2 мата, в том числе дополнительно 2 джа 1 мат клейменого серебра, и земля была заложена. Всеми плодами этой земли, которые появятся в будущем, можно пользоваться. При сделке присутствовал и взвешивал живущий в деревне Канни благодетель Маун Тайн. Свидетель - Нга Чо Сан. Записал Нга Чвин.

В седьмой день полнолуния месяца Вагаун 1148 года (август 1786 г.). Ма Та Лайн и дочь ее Ми Ка Ин ²⁰ и сын Нга Мьяйн [говорят]: "Нам нужны деньги, чтобы отдать долги. Поэтому за рисовое поле у холма в Канни, засеваемое 1 корзиной, и за рисовое поле, что западнее деревни Пьянча, засеваемое 10 корзинами, - за эти два поля дайте дополнительных денег!" ²¹. Так сказала семья Шин Ка Ин, и, согласно этому слову, благодетель Та У дал в добавление серебра весом 227 джа 1 му, в том числе 213 джа и 14 джа 1 му ²². При этом свидетелем был живущий в районе Матисаук Нга Мьян Хмуэй. С ним был живущий в деревне Чакха мин-пьезо ²³ У Ньо. Записал Нга Лван Хла.

Десятый день прибывающей луны месяца Натто 1149 года (декабрь 1787 г.). Живущий в деревне Тозин благодетель Маун Сан Пхью [говорит]: "Мне надо [118] заплатить начальнику военных Мину Тей Чо ²⁴. Я владею землей Оунтинджи, засеваемой 5 корзинами зерна; полем Коукоин в земле Мабуэй-то, засеваемым 3 корзинами; полем Миджаунтин, засеваемым 1 корзиной. Все поля засеваются 9 корзинами. Эти земли я отдам, урожай будем делить" ²⁵. Так сказал живущий в деревне Тозин благодетель Маун Сан Пхью. По его слову дополнительно 2 мат и серебра весом 50 джа живущий в деревне Пьянча благодетель Та У с супругой дали живущему в деревне Тозин Маун Сан Пхью дополнительно 2 мата и серебра весом 50 джа ²⁶, и, таким образом, поле Оунтинджи, засеваемое 5 корзин; поле Коукоин в земле Мабуэй-то, засеваемое 3 корзинами, и поле Миджаунтин, засеваемое 1 корзиной, - всего три поля, засеваемые 9 корзинами, были заложены на условии раздела урожая. При том, как деньги были уплачены и все было оговорено, присутствовал благодетель Маун Мья Кхэ. С ним были со стороны наследников Маун Пу, а также живущий в той же земле Оунтин Маун Сан Поун Записал буэ-за ²⁷ Маун Сан Чо.

Пятый день прибывающей луны месяца Дагу 1151 года (апрель 1789 г.) У Сан Пхыо сказал: "За эти земли добавь еще! [денег]" По сему слову благодетель Маун Та У добавил серебра 10-й пробы весом 15 джа. При том был благодетель У Мьят. Он же и записывал.

В год 1150. Во второй день полнолуния месяца Дагу (апрель 1788 г.). Житель деревни Хмэтхи Маун Твэ [говорит]: "За серебро весом 65 джа, а также 50-й пробы весом 5 джа, итого обе части - 70 джа, - за эти деньги я отдам начальнику таика в заклад землю, которой я владею и которая находится к западу от дерева Хмэтхи и засевается 1 [кустом] рассады ²⁹". Так он сказал начальнику таика, Зеяту и супруге его, и начальник таика с супругой взяли поле, что находится западнее деревни Хмэтхи и засевается 1 [кустом] рассады, отдав за него серебра 65 джа и серебра 50-й пробы 5 джа, итого обе части - 70 джа. Свидетелем был житель деревни Хмэтхи Маун Сан Ту. А также живущий в деревне Тисейн Маун Оу. Записывал Маун Пу.

В пятый день прибывающей луны месяца Тотэлин 1153 года (сентябрь 1791 г.). Живущая в земле Пакан Ми Чве Ма [говорит]: "Мне нужны деньги, чтобы дать другому лицу. Я отдам в заклад поле, засеваемое 3 корзинами зерна, находящееся к востоку от хижины. Дай денег!" Так она сказала. Согласно ее слову, семья - мать с сыном - благодетельницы деревни Пьянча Ма Ми Дун дала серебра весом 14 джа 2 мата - малого клейменого серебра, и так заклад был совершен. Свидетелем был живущий в Канни благодетель Маун И. Запись вел, взвешивал и отмерял писец Маун Ин Нга Пхью.

В десятый день убывающей луны месяца Тадинджу. Год 1153 (октябрь 1791 г.). Маун Пью и жена его Шин Мэ Чве и сыновья их Маун Аун Мин и Маун Уай [говорят]: "Землю Коунтандо с прудом, холмом, оврагом, лесом, пальмами тодди, водой, - эту землю, которая находится в орошаемой земле Хмэтхизин, которой мы владеем, отдадим в заклад начальнику таика Зеяту с супругой за 150 джа серебра". Так они сказали. По этому слову Зеяту с супругой за землю с рисовым полем, называемым Коунтандо, с прудом, холмом, оврагом, лесом, пальмами тодди, водой, принадлежащую Мауну Пьо и его жене Шин Мэ Чве и сыновьям их Мауну Ауну и Мауну Уаю и находящуюся в рисовой земле Зинкале-чхаун-то деревни Хмэтхи, в десятый день убывающей луны месяца Тадинджу отдали серебра 90 джа и серебра 10-й пробы 60 джа, итого 150 джа. При том, как совершалась закладная, был Маун Аук. Взвешивал серебро Маун Куэ. Отмерял серебро буэ-за Маун Бо Я. Писец - Маун Пу.

Второй день убывающей луны месяца Касхоун 1162 года (май 1800 г.). Шин Мэ Чве и сыновья ее Аун Мин и Маун Уай и муж дочери ее Маун Юэ [сказали]: [119] "Рисовую землю Таунтиндо, которой мы владеем, мы заложим супруге начальника таика Шин Ми за 68 джа серебра, 67 джа серебра 25-й пробы, 59 джа серебра с государственным клеймом, итого три части в сумме 194 джа. Когда нам нужны были деньги, мы взяли в долг 50 джа серебра, 50 джа серебра 10-й пробы, 75 джа серебра; итого три части - 175 джа - мы должны уплатить, как потребуют. Мы расплатиться не можем. Мы владеем на запад от деревни Хмэтхи землями, в том числе Уэкхо, Кхадаунджи, Лэвунджи, Оунхнэйин, лесом и рисовыми полями. Эти земли мы заложим супруге начальника таика Шин Ми за 369 джа" ³⁰. Так сказали они. Согласно этим словам, супруга начальника таика Шин Ми дала серебра за Таунтиндо: 68 джа серебра, 67 джа серебра 25-й пробы, 59 джа серебра с государственным клеймом, а также за прежний долг ³¹ 50 джа серебра, 50 джа серебра 10-й пробы и 75 джа серебра, итого 369 джа, и, таким образом, земли, лежащие на запад от деревни Хмэтхи - Уэкхо, Кхадаунджи, Лэвунджи, Лэль-яджи, Оунхнэйин, рисовые поля и прочие земли были отданы в заклад в двенадцатый день после полной луны месяца Касхоун. Свидетелями были Маун Шин Ми ³², Шин Мэ Чве, Шин Пэ У, также У Ча. [Текст] составлял писец таика Мин Нара Чату. Писал ³³ Маун Чо.

За заложенную землю Таунтиндо - 194 джа

За земли к западу от деревни Хмэтхи - 175 джа

[Итого] - 369 джа

[Земли]

Уэкхо - 1

Кхадаунджи - 1 [Эти земли] Шин Мэ Чве из Кхадау-кхандо заложила

Лэвунджи - 1 за 369 джа. На запад от деревни Хмэтхи.

Лэльяджи - 1

Оунхнэйин - 1

Комментарии

1. В данном случае употребляется слово уэ, означающее в современном бирманском языке "купить". Это слово в договорах используется очень редко. Оно, вероятно, не означает чистой купли-продажи. Впрочем, в данном документе никакие другие условия не оговариваются.

2. Возможно, имеется в виду пожалование не лично короля, а его чиновника, скрепленное королевской печатью.

3. Традиционные бирманские меры веса: 1 джа = 4 мата = 8 му = 16 пэ = 64 пья, или 16,33 г.

4. Начало традиционной бирманской эры - 638 г.н. Здесь и далее в скобках приводятся месяц и год по григорианскому календарю.

5. Слово тяун-тага часто встречается в тексте перед именами людей, приобретающих землю. В дословном переводе оно означает "жертвующий пагоде" или "жертвующий монастырю". Кроме того, встречаются также другие варианты. Например, кхаунлаун-тага - "тот, кто пожертвовал колокол", а ей-кан-тага - "тот, кто пожертвовал пруд" и т.п. Речь, следовательно, идет о человеке, который делал или делает крупные религиозные пожертвования, т.е. "благие деяния". Поэтому мы переводим этот титул как "благодетель", что является хотя и стилизованным, но точным переводом. Ясно, что совершать "благие деяния" могли только состоятельные люди. Слово "благодетель" (тяун-тага) можно с полным основанием интерпретировать как титул, фиксирующий социальный статус его обладателя - статус представителя небюрократической верхушки деревни.

6. Выражение чей-пей лэ-я паун-хнан-тха буквально переводится как "закладывать на условии деньги-дал-землю-получил". Это выражение и его сокращенный вариант паун-хнан-тха употребляется в большинстве текстов и свидетельствует закладном характере сделок.

7. Другой перевод слова нгуэй - "деньги". Возможны оба перевода.

8. "Проба" в данном контексте означает процентное содержание меди в сплаве меди с серебром.

9. Довольно высокий чиновничий титул. Видимо, в этом районе располагались земли "служилых" - конников.

10. Оба имени женские; участие женщин в сделках свидетельствует об относительном правовом равенстве полов в традиционном бирманском обществе.

11. Здесь и далее в этом отрывке не переведены слова, означающие, видимо, различные сорта риса.

12. Высокий чиновничий титул.

13. "Клейменое серебро" - слитки, вес и проба которых гарантированы государственным (королевским) клеймом.

14. Высокий чиновничий титул.

15. Таик - административная единица, включавшая, как правило, несколько деревень.

16. Название должности землеустроителя.

17. Обладающий титулом чиновник, перевод должности которого нам неизвестен,

18. В данном случае "благодетель" означает: "тот, кто пожертвовал пруд".

19. Это место представляет собой интересный пример: сначала говорится о закладе земли; затем оговаривается, что земля не может быть возвращена родне Маун Чайна; однако несколько позже прямые потомки наделяются правом требовать возвращения земли. Дополнительные условия уточняют и конкретизируют существо сделки.

20. Оба имени женские.

21. Это означает, что описанные поля ранее были заложены и теперь, по всей видимости, внесение новой денежной суммы продлевает заклад.

22. Разновидности серебряных денег.

23. Мин-пьезо - провинциальный чиновник-администратор.

24. Очевидно речь идет о необходимости уплаты налога титулованному чиновнику - офицеру "служилых".

25. Условие, к которому пришли участники этой сделки, звучит по бирмански так: тэ-яу-тэ-хнан эйн яу пе ба мэ. Первая часть фразы (тэ-яу-тэ-хнан) имеет характер устоявшегося выражения, используемого в сельскохозяйственной практике, и означает: "делить урожай между владельцем и держателем земли". Доли не указываются. Видимо, имеется в виду деление поровну (исполу). Смысл второй части приведенного выражения (эйн яу пе ба мэ) остается неясным, хотя буквальный перевод очевиден: "приду домой и отдам" (или то же во множественном числе). По всей видимости, здесь оговаривается доставка одним из контрагентов (скорее всего держателем) урожая на дом другому.

26. Повтор в тексте.

27. Буэ-за - брокер, чиновник по различным сделкам.

28. Этот короткий текст представляет собой дополнение к предыдущему договору, сделанное по прошествии трех лет.

29. Наиболее вероятный вариант: "1 тысяча [кустов] рисовой рассады".

30. Сумма указанных выше денежных сумм.

31. т.е. на погашение прежнего долга.

32. Видимо, это простое совпадение с именем жены начальника таика.

33. В двух последних фразах употреблены два глагола: са-зи и са-ей ("составлять" и "писать"). Определить точно различие функций двух упоминаемых лиц трудно.

Перевод с бирманского, вступление и комментарий А. С. Агаджаняна

Текст воспроизведен по изданию: Бирманские земельные договоры XVIII в. // Народы Азии и Африки, № 3. 1984