Новый документ И.П. Минаева об Индии второй половины XIX века.

В Центральном государственном военно-историческом архиве СССР найдена рукопись статьи проф. И.П. Минаева о его поездке в Индию в 1880 г., публикуемая ныне впервые. Этот документ дополняет данные дневника второго путешествия И.П. Минаева в Индию (январь-май 1880 г.) ¹ и представляет большой интерес для характеристики английской колониальной политики в Индии и начального] периода борьбы индийского народа за национальную независимость.

В своей статье И.П. Минаев рассказывает о недовольстве и возмущения в самых различных слоях индийского общества колониальной политикой Англии. В документе подробно охарактеризованы внешнеполитические затруднения английских колонизаторов в Индии, вызванные неудачами второй англо-афганской войны 1878-1880 гг. и обострением англо-русских противоречий на Среднем Востоке. Значительное место отведено национально-освободительному движению в Индии, экономике Индии, аграрным отношениям, сложившимся к этому времени, торговле, пагубному влиянию Англии на развитие индийской промышленности и народного хозяйства страны в целом.

Следует иметь в виду, что Минаев иногда, особенно в оценке Крестьянских восстаний и других событий антиколониального движения, пользуется терминологией господствующего класса, называя восставших "разбойниками", "бунтовщиками". Некоторые проблемы, например отношение интеллигенции к английской власти, Минаев слишком упростил, зато преувеличил роль брахманов и т.п. Однако важно отметить, что в данной работе, как и в дневниках, сочувствие автора находится на стороне борцов за освобождение Индии.

Документ публикуется с сохранением авторской транскрипции личных имен и географических названий.

Публикация подготовлена к печати научными сотрудниками Центрального государственного военно-исторического архива СССР Г. В. Богдановым и Е. П. Ворониным. Неоговоренные примечания принадлежат публикаторам.

20 июля 1880 г.

В настоящем году (1880), в продолжении пяти месяцев мне довелось объехать часть Западной Индии. Высадившись в Бомбее, я отправился затем в страну Махратов, посетил независимые владения Низама, Индора, Ратлама, Гвалиора, был в Ражпутане, С[еверо]-З[ападных] провинциях, Пенджабе и закончил свое путешествие Гузаратом ²; и Бародой.

В настоящую поездку мне приходилось сталкиваться и беседовать с людьми различного общественного положения, различных каст и не одинакового образования. [97] В независимых владениях я имел случай представляться многим владетельным князьям, беседовать с их диванами ³; в числе своих знакомых я мог бы назвать несколько выдающихся туземных ученых и политических писателей. Упоминаю обо всем этом для того, чтобы определить, на основании какого материала сделаны мои выводы.

Большинство моих наблюдений относятся ко времени, непосредственно предшествующему последней смене министерства. Я выехал из Индии до приезда туда нового вице-короля маркиза Рипона ⁴.

Беседы, личные наблюдения, чтение туземных газет привели меня к следующему общему заключению о современном состоянии Индии.

Уже в начале пребывания в Бомбее, после первых встреч с прежними знакомыми, меня поразило настоящее настроение умов в туземном интеллигентном обществе; высказываемые мнения и опасения, осуждение внешней политики правительства, ропот на его подозрительность - все это вместе взятое указывало на какое-то тревожное состояние общества. Меня удивляло в эту мою поездку, с каким живым интересом всюду в Индии туземцы следят за различными вопросами и событиями дня: об афганских затруднениях ⁵, об отношениях Англии к Турции и России, о внутренней индийской политике толковалось даже в таких кружках, которые еще пять лет тому назад исключительно занимались отвлеченными, философскими и религиозными вопросами.

При обсуждении политических вопросов чаще всего приходилось замечать или сильное раздражение против верховной власти, или недоверие к ней. Я не видел ни одного туземца, который не относился бы враждебно к министерству Биконсфильда ⁶. Все индийцы, с которыми мне приходилось говорить, прошедшие через английские школы и не воспитавшиеся в них, осуждали действия ныне павшего министерства.

Бесцельность афганской войны ⁷ и весь вред этого предприятия для Индии доказывали мне туземцы в Бомбее; в Бароде тоже самое утверждал сэр Мадхава-Рао ⁸; не иначе смотрели на войну в Хайдерабаде приближенные низама и его диван сэр Салар Жанг ⁹, а в Ратламе даже британский резидент Мир Шахамат-Али, весьма просвещенный мусульманин, знающий близко Афганистан, так как он бывал там несколько раз с различными поручениями от своего правительства.

Большинство англичан в Индии было безусловно на стороне консервативного министерства, его падение было встречено в Индии, в образованной среде туземцев восторженными ликованиями, в английском обществе тот же факт поразил всех неожиданностью и далеко не считался событием радостным.

Воззрения туземцев на павшее министерство отличались удивительным единодушием. Империализм Биконсфильда, по толкованию индийцев, для них отождествлялся с 1) тяжелыми налогами, 2) ретроградным законодательством; то и другое понимается ими как следствие тревожной иностранной политики. Афганская война, на которую затрачены были деньги голодного фонда ¹⁰, всеми туземцами, без различия [98] вероисповедания почитается не только бесцельною и вредною для Индии, но и самую несправедливую из всех войн настоящего времени. Они смеются над экспедицией в Мальту ¹¹, ибо видели своими глазами, как недовольны были сипаи, отправляющиеся в Европу, и как один бенгальский полк вернули даже назад с дороги в Бомбей. И какой результат, - спрашивают туземцы, имело это абсурдное хвастовство. Никто никогда не сомневался в бесполезности этих войск для европейской войны. На вашу демонстрацию театральную, бесцельную и смешную Россия, - замечали с злорадством индийцы, - ответила посольством в Афганистан ¹³. Она знала, где самое чувствительное место вашей Империи. Вы затеяли безумно-рискованное дело, и теперь ваши вербовщики уже не находят более в Индии солдат для афганской войны. Вы принуждены были увеличить премию, а солдат, готовых итти к Гиндукушу, и таки нет!

Туземное население Индии еще в очень недавние годы, действительно, слепо верило в могущество англичан, хотя и имело весьма оригинальный и в высшей степени знаменательный взгляд на историю британцев в Индии. Господство британцев говорят туземцы, было достигнуто не открытою силою, не завоеванием, но хитростью и ловкостью. Невежество и разобщение туземного населения способствовали укреплению британского владычества.

"Наше разобщение есть причина наших несчастий!", - так говорит туземец о своей исторической судьбе. Но как бы то ни было, индийцы ясно сознавали, что британский лев владеет Индией; они жаловались на то, что следы его когтей видны всюду и должны были признать, что когти сильны. Тайный и глухой ропот всегда был слышен в Индии; еще распространеннее, однако ж, была безропотная покорность своей исторической доле. Терпя от голодовок и кряхтя под тяжестью всяких местных и имперских налогов и податей, рая говорил: "Такова воля сиркара (правительства)", он не мог себе представить, что сиркар должен был бы отнестись к нему несколько иначе, "Сиркар силен", а потому все, что он требует, необходимо должно быть выполнено.

"В 1857 году было какое восстание, и что же? Англичане не потеряли Индии. Потушить восстание оказалось по силам им! А теперь их гхари (экипажи, т.е. паровозы и пароходы) быстро носятся по суху и по морю!". Сети железных дорог, телеграф и пароходы, приходящие из Европы в 14 дней, все это, несомненно, должно более укрепить положение англичан в Индии. Индийцу, казалось, оставалось одно - бесповоротно и вполне покориться воле сиркара.

Внешние события мало-помалу поколебали эту твердую веру индийца в могущество британского сиркара. Перемена в индийских воззрениях на британское могущество началась уже несколько лет тому назад; афганские и турецкие дела способствовали во многом тому, что в умах индийцев сложилось полное недоверие к британской силе.

Затем подозрительность и чрезвычайные меры последних лет в правление Литтона ¹⁴ сильно раздражили туземцев. В мерах против туземной печати, а еще более в законодательстве об оружии ¹⁵, т.е. Arms act, распространенном на всю [99] Британскую Индию, туземец усмотрел признаки слабости сиркара, а уничтожение ввозной пошлины на хлопчатобумажные произведения и Licence-tax ¹⁶ убедили его в вопиющей несправедливости британского правительства ¹⁷.

"Пошлина, - говорит индиец, - для нас нисколько не тягостная и даже обогащавшая туземных производителей, уничтожается на пользу и процветание Ланка-шейра; взамен является новый налог, всею своею тяжестью падающий на бедняка: его платят деревенский брадобрей и даже то жалкое существо, которое у европейцев известно под именем баядерки".

Уже в 1873 г., в то время, когда лорд Нортсбрук ¹⁸ отклонил требования Шир-Али ¹⁹, напуганного самими же англичанами, и о чем тогда же толковалось на всех базарах Индии, туземцы заподозрили англичан как в трусости, так и в слабости. В Индии знали, что отвечал вице-король афганскому посланцу, и очень хорошо помнили, что писалось в различных английских журналах об Афганистане и России. Туземцам (образованным вполне, другим по извлечениям) были хорошо известны мнения и Раулинсона и многих других высокопоставленных писателей о среднеазиатском вопросе, а также писания венгерского... ²⁰ Вамбери и даже политические убеждения лорда Пальмерстона; многочисленные британские чиновники в частных сношениях с туземцами постоянно враждебно отзывались о России, и в то же время вице-король отсылает ни с чем афганского посланца, уверяя его, что между Россией и Англией дружба и согласие.

Такое противоречие между словом и делом давало повод туземцам делать заключение, совершенно неожиданное и не совсем выгодное для англичан. Они думали, что все дело вполне объясняется трусостью англичан, с одной стороны, и превосходною силой России, с другой.

Затем в 1877 г. загорелась восточная война. Нельзя отрицать, что в мусульманском населении Индии существовало сочувствие к туркам, но в то же время рядом с этим заметно было сильнейшее раздражение против англичан. Вся пресса того времени наполнена враждебными выходками против англичан. Их положение весьма часто сравнивается с положением лисицы перед виноградом. О них говорится, что роскошь изнежила их и сделала совершенно неспособными к войне; при этом высказывается уверенность в неминуемости русского нашествия на Индию, и русским предрекается успех.

Когда генерал Столетов появился в Кабуле и был там блестящим образом принят, у всех индийцев было еще свежо в памяти, как года за три перед тем эмир не дозволил сэру Д. Форсайту переступить через афганскую границу.

С этого времени начинаются для англичан афганские затруднения. Туземцы, как мусульмане, так и индусы, убеждены, что англичане навсегда проиграли афганское дело; у многих из них появилось убеждение, что в ближайшем будущем наступит очередь разрешению великого индийского вопроса.

Англичане уже давно и много толкуют о русских происках в Индии, о грядущем русском походе на Индию; в былое время они в таких ужасных красках рисовали мощь русского колосса, и индийцы поверили им. В пришествие русских верует [100] индииц; об этом толкует махрат в Декане и куки ²¹ в Пенжабе; хотя в Пенжаб? население спокойно более нежели где-либо в Индии ²².

Перемена в воззрениях туземцев на силу англичан в последнее время стала проявляться в целом ряде мелких восстаний. В Махратской стране появился некто Бхалвант Пхадки ²³, задумавший низвергнуть британскую империю; в Мадрасском президентстве, в Румпе, на севере в горах Нола до сих пор не вполне прекращены местные беспорядки. Не следует, конечно, преувеличивать политического значения этих местных возмущений, и англичанам, без сомнения, не составит никакого труда, даже при современных афганских замешательствах, переловить разбойничьи шайки, тем не менее важно иметь в виду то сочувствие, которое возбуждают к себе разбойники как в сельском населении, так и в других классах. В Румпе сельское население, несмотря на строгие распоряжения правительства, или само укрывает разбойников от преследования полиции, или помогает им безнаказанно избегать заслуженной кары. Эти действия сельского населения легко объясняются: действительно, отчасти оно боится разбойничьих шаек, но еще более рая симпатизирует им. Чандрия ²⁴ восстал против налогов сиркара, а налоги на соль, на производство тодди (крепкий напиток из кокосов) ненавистны в равной степени как атаману разбойничьей шайки, так и мирному сельскому населению.

Гораздо серьезнее были махратские беспорядки ²⁵; благодаря энергическим мерам и расторопности английской полиции, а также неумелости и непрактичности главного вождя они кончились ничем. Значительную часть шайки переловили, Пхадки осужден и сослан в Аден.

Бхалвант Пхадки был революционер и патриот: он мечтал о низвержении британского владычества, и факт общего сочувствия, с которым к нему относилось сельское население, констатирован самими англичанами. Хотя полиция после некоторых [101] усилий переловила большинство разбойников и захватила самого вождя, но сделалось все это без всякого содействия местного населения, и даже помимо его воли. Сельское население около Пуны, так же, как в Румпе, или пассивно смотрело на поиски полиции, или же тайно укрывало разбойников от ее преследования.

Из владений Низама, где столько всякого рода беспокойных элементов, и где Arms act [18]78 г. ²⁶ не мог быть введен, к бунтовщикам постоянно прибывали новые подкрепления. Восстание могло разростись до весьма значительных размеров; во-время начатое преследование и удачная поимка самого Пхадки положили конец беспорядкам. Его судили в Пуне. Массы туземцев стекались в суд посмотреть на патриота. По объявлении обвинительного вердикта ему сделана была овация. На базарах появились в продаже его портреты и автобиография. Даже в среде интеллигентных махратов, между университетскою молодежью в принципе его дело не осуждалось. Его называли и безумцем и неумелым, затею осуждали как преждевременную, но в то же время не отрицали, что существует много причин к возмущению против иноземных правителей, и мотивы Пхадки почитались всеми высоко благородными. Это сочувствие безумцу как у рай, так и у образованного индийца не трудно понять.

Рая, кроме разных местных и имперских налогов, уплачивает правительству с своего малого ежегодного дохода от 3 до 3,5% в виде одного соляного налога. Он забит и труслив, но сильно недоволен. Обещания махратского революционера были так соблазнительны: удаление иноземного сиркара с его многими налогами, и рая или шел за Бхалвант Пхадки, или втайне сильно сочувствовал ему. Но тому же Пхадки сочувствовали люди иного образования и другого общественного положения. В автобиографии Пхадки бессвязно и в наивной форме высказаны те же самые жалобы, которые часто приходится слышать от образованных туземцев, даже допускающих необходимость в настоящее время иноземного владычества в Индии.

Эти люди не революционеры и очень умеренных воззрений, но и они признают, однако ж, что британское владычество имело нехорошее влияние как на материальное, так и на умственное состояние Индии. Другими словами, не так резко и более разумно они говорят те же горькие истины, что и Пхадки в своей автобиографии. Индия, утверждают они, оскудевает и материально, и духовно. Ее богатства истощаются ежегодным переводом местных денег в Англию. Ее сыны извращаются недостаточным и ложным воспитанием.

С каждым годом все более и более растет сумма жалований и пенсий, выплачиваемых британским чиновникам, и все эти деньги, равно как и проценты на английские капиталы, затраченные на постройку железных дорог и другие предприятия, уходят в Англию.

"Наша отчизна, - говорят индийцы, - есть единственная страна в мире, платящая так дорого за свою иноземную администрацию; все набранное здесь иноземцами переводится в Англию. Безумно расточительны были наши туземные правители, но во дни их владычества наши деньги не уходили из нашей страны. При настоящих же порядках Индия с каждым годом беднеет". Цифры ввоза и вывоза не обольщают туземцев; они хорошо знают, что торговля может процветать даже в годы, наиболее тяжелые для туземного населения, нимало не обогащая его.

Англия, по мнению тех же туземцев, нанесла еще один тяжелый удар их материальному благосостоянию. "Для нас, туземцев, - жалуются они, - в нашей родной стране не существует карьеры ни на военном поприще, ни в гражданской службе".

Английское воспитание, - скорбит современный индииц, - убило оригинальность и творчество индийского народного гения; начиная с литературы и искусств и кончая ремеслами, на всех поприщах современный индииц является слабее и далеко ниже своих предков. Странно было бы ожидать от правителей иноземных, что они станут давать туземцам такое воспитание, в котором те нуждаются. Англия - страна по преимуществу [102] торговая, не в ее интересах распространять между индийцами те знания, наполовину от которых зависит материальное преуспеяние страны. Ради собственной пользы пришельцы, не любимые в стране, не желают давать туземцам военного образования. Англичане преследовали одну главную цель; они добивались от школ одного результата, и получили его: туземцы, прошедшие через английские школы, стали лучшими рабами, вечными покорными слугами и плохими подражателями своих господ. Для туземца существует в настоящее время одна только самостоятельная деятельность: правители не помешают ему сделаться основателем новой секты, не воспретят стать во главе какого-либо нового религиозного движения. Другие поприща для него закрыты.

Англичане между образованными туземцами ищут себе всякого рода подручных чинов, писцов, кондукторов и т.д. Они говорят: "Туземец вечное дитя; как его ни воспитывай, чему ни учи, должности, требующей личной инициативы, он не может занять. Еще недавно сэр Ричард Темпл ²⁷ публично в Бароде, перед сонмом первейших государственных мужей из туземцев утверждал, что лучший из них не может сравниться с посредственным британским администратором".

Эта часть индийского общества, так мрачно смотрящая на свое современное положение, добивается его улучшения путем легальным. Победа либералов возбудила в нем великие надежды, из которых многие, конечно, окажутся несбыточными. Уже во время моего пребывания в Индии там составилось несколько петиций к парламенту, ходатайствующих о назначении особой парламентской комиссии для рассмотрения индийских нужд. Факт подачи петиций в парламент беспримерен в истории Индии. Подавались петиции в парламент и прежде, но в былые годы все они касались исключительно личных дел. Теперь мы видим в Пуне, Бомбее, Калькутте составляются петиции по поводу общественных дел, общеиндийских интересов. В прежние годы бенгалец не симпатизировал ни бомбейцу, ни мадрасцу. Они взаимно не понимали друг друга. Отношения народностей, по крайней мере, в одной части общества, начинают изменяться: у индийской интеллигенции явились общие интересы, и как следствие этого взаимное понимание.

Но в Индии есть недовольные, непримиримые; это те, кто с пришествием англичан утратили общественное положение и значение, лишились богатства. Для Махратских брахманов, ныне рассеянных по всей Индии при дворах различных индусских ражей, и мусульманской аристократии компромиссов не существует. Их недовольство особенного характера и есть следствие причин не устранимых до тех пор, пока англичане владеют Индией.

Все, что было сказано о настроении туземного населения в Британской Индии, может быть приложено также к населению независимых владений. Здесь к причинам, производящим раздражение против англичан, присоединяются еще новые специально местные. Таковые причины существуют в Гвалиоре, в Чамбе, Кашмире, Низаме. Низам требует назад Берар ²⁸, Гвалиор свою крепость, Кашмир не хочет продавать своей страны и т.д. Все местное население тяготится вмешательством в дела британского резидента. Даже во владениях Низама ничто не делается без ведома и санкции резидента. В Хайдерабаде мне говорил один местный аристократ: "У нас резидент всесилен. Если он пожелает, то завтра же его ratru (ведро в купальне) будет заведывать целой провинцией"! Правители и подданные в одинаковой степени опасаются за свою грядущую судьбу; их страшит возможность утраты независимости, враждебно и критически как те, так и другие относятся к новейшей воспитательной системе, придуманной англичанами для юного поколения владетельных князей Индии.

В Индии в настоящее время существуют два учебных заведения, специально назначенные для воспитания молодых владетельных князей и юношей высшей [103] аристократии. Одно такое заведение находится в Рашкот, в Гузарате, другое в Индоре. Последнее я видел.

Как в том, так и в другом, по-видимому, учебное дело не процветает; в Индоре откровенно сознавался мне в этом сам Principal ²⁹, сваливая, конечно, всю вину на среду, в которой находились его питомцы до поступления в Раж-кумар-колледж (т.е. коллегия принцев). В его словах, без сомнения, есть доля правды. У каждого ражи и юного аристократа есть зенана, и, конечно, старые и юные обитательницы зе-яан, матери и жены, не могут внушить юноше любви к наукам или разбудить в нем стремление к самообразованию. Такая задача выпадает на долю английских тюторов ³⁰ и резидентов, состоящих при каждом раже. И если ража не хочет учиться, в этом виноват резидент, по крайней мере столько же, сколько и дамы зенаны.

Мне приходилось много видеть и даже живать и у резидентов при дворах независимых владетелей; эти заправители царственного образования по большей части - люди хорошо (на английский образец) светски воспитанные, кое-чему учившиеся, но крайне равнодушные к литературе и всяким наукам, величественно презирающие все индийское: народ, верования и обычаи, весь склад жизни. Под попечительством таковых руководителей, по большей части военной профессии, растет юный владетельный князь. В 18 лет он еле-еле знает кое-что; иной наивно убежден, что Константинополь столица России. Такой образец географических познаний выказал при мне, к великому ужасу британского резидента, один юный принц мусульманин в Хайдерабаде.

Постоянные иронизирования резидента насчет индийских постов, молитв, празднеств, обычаев и поверий страны вконец разрушают религиозные убеждения юноши; от суеверия он перескакивает к безобразному неверию, к какому-то глупому желанию открыто высказывать неуважение к верованиям своей страны. В Альваре брахманы с ужасом шопотом сообщают: "Наш ража пьет Brandy and soda ³¹". А ража, зная какое впечатление эта привычка производит на его подданных, устраивает в своем дворце бадминтон ³², созывает англичан, поит их коньяком и винами, и хотя плохо говорит по-английски, но громко и твердо угощает: "Come, major, one more peg" ³³. И все это в присутствии брахманов. Те стыдливо опускают глаза. На них царские угощения коньяком производят подавляющее впечатление. Они смущаются так же точно, как бы смутился наш верующий постник от соблазнительной пьески.

Английская политика в деле царственного воспитания преследует очень выгодную для британского могущества цель. Не в британских интересах воспитывать в Индии молодых людей поколения правителей сильных духом, разумных и образованных; а англичанам нужны преданные и покорные слуги; политика присоединения и захватов не удалась; всеми признано, что она опасна; но к той же цели может привести и иной путь; воспитывая бесхарактерных и ничтожных правителей можно исподволь уничтожить всякую тень самостоятельности в независимых владениях. Для таковой задачи не нужны сведующие тюторы и резиденты - необходимо люди ловкие и преданные. А таких именно у англичан достаточно.

Плохо и малому учат принцев и дома, и в колледже. Главное внимание обращено на manly sport ³⁴; и, конечно, весьма нетрудно развить во всяком юноше страсть к разного вида спортам. Выиграют ли от того подданные ражи? - об этом англичане думают иначе, нежели сами подданные. Но ража, которому привиты страсть к охоте, поло, бадминтону и т.д., плохо учившийся и ничему не выучившийся, постоянно издевающийся над обычаями и поверьями своей страны, охотно пьющий Brandy and soda, [104] не станет много заниматься делом своего княжества; во всем станет слушать резидента, оттолкнет от себя староверов брахманов, среди которых повсюду в Индии гнездится крамола. Все это безусловно очень выгодно англичанам. Ража, большую часть своего времени посвящающий manly sport, и представляющий резиденту ведать дела своей страны, конечно, безопаснее нежели гвалиорский ража, окруженный толпой мятежных правоверных брахманов, до сих пор мечтающий о том как бы вернуть назад свои крепость, в которой так крепко засели англичане и откуда им так легко и удобно в какие-нибудь два-три часа разрушить его роскошные дворцы. Воспитанный ража, - рассчитывают англичане,- занят поло, охотой, он пьянствует и развратен, но смирен, не честолюбив и делом не занят. Он не станет упрямиться подобно кашмирскому раже, и если ему предложить несколько... ³⁵ рупи продаст, конечно, всю страну. Его менее всего можно подозревать в интригах; но он, по словам одного англичанина, в Лагоре, как какая-нибудь жена кокетка may some times enjoy the mistery of a flirtation ³⁶; а владетели не образованные и в Ражпутане, и в Кашмире, и в Гвалиоре подозреваются именно в таких отношениях к северному великану.

Всего сказанного выше, полагаю, достаточно для того, чтобы оправдать мои мнения о теперешнем настроении индийского общества. Оно действительно тревожное, и положение британской власти в Индии может быть названо даже критическим. Жалобы и ропот слышны всюду. Туземцы и в разговорах, и в газетах заявляют, что "народы, подвластные России, гораздо счастливее нежели индийское население под управлением Британии", что "русский неспособен быть высокомерным тираном, каковым англичанин является в Индии" и т.п.

Для правильной оценки современных обстоятельств необходимо, однако ж, иметь в виду множество местных условий, среди которых поставлен индийский патриот, самый решительный, энергичный и либеральный в религиозных вопросах.

Не следует забывать

1) Существующего в Индии разобщения как этнографического, так и общественно-религиозного, между различными кастами и сектами, как индусскими, так и мусульманскими.

2) Запрещения туземцам всей Британской Индии иметь оружие.

3) Различные степени недовольства:

a) наибольшее недовольство вследствие тяжести налогов и частых голодовок следует признать в сельском населении, особенно же южных местностей бомбейского президентства. Но сельское население, у которого отобрано оружие, в силу законодательного акта 1878 г. ³⁷, не имея руководителей, не поднимутся сами собой;

b) класс интеллигентных индусов находится в положении выжидательном, легко пойдет на сделки и совершенно успокоится после некоторых уступок правительства;

c) затем остаются непримиримые, т.е. махратские и всякие другие, но не бенгальские, брахманы и мусульмане. Махратские брахманы как теперь, так и прежде считались англичанами за отъявленных мятежников. Нигде я не видел такого сильного раздражения против британского владычества, как в их среде: у них свято хранятся предания времен пейшвы ³⁸ блестящей эпохи брахманского владычества. Многие из них помнят Нана Саиба ³⁹. В разваливающих[ся] чертогах различных обедневших сановников Махратского двора поныне поются восторженные былины о блеске и величии пейшвы. Но махратские брахманы, как учит их история, всегда являлись лишь [105] тайными руководителями восстания, и притом они непримиримые враги мусульман и ражпутов.

4) Во владениях независимых, как напр[имер], в Низаме или в Гвалиоре, где сильно раздражение как правителя, так и населения, англичане имеют значительные военные силы. Пока англичане владеют гвалиорскою крепостью восстание там немыслимо.

Вот те важнейшие причины, которые могут замедлить наступление кризиса в Индии. Он неминуем, если при дурном обороте афганских дел, образ действий министерства Биконсфильда будет продолжаться и при новом министерстве, и может быть замедлен и даже отсрочен на неопределенное время, если англичане признают возможным сделать хотя бы некоторые уступки той части индийского общества, которая, не любя их, признает британское владычество пока необходимым для Индии.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6924, л. 22-27 (об). Автограф.

Комментарии

1. И.П. Минаев. Дневники путешествий в Индию и Бирму. М., 1955, стр. 35-95.

2. Т.е. Гуджаратом.

3. Диван - главный министр княжества.

4. Рипон - вице-король Индии в 1880-1884 гг.

5. Афганские затруднения - имеется в виду англо-афганская война 1878-1880 гг.

6. Кабинет лорда Биконсфилда (Дизраэли) стоял у власти в Англии с 1874 г. по апрель 1880 г.; его сменило правительство Гладстона.

7. Вторая англо-афганская война (1878-1880 гг.) вызвала в Индии большое недовольство. Не только индийцы, но и все мусульманское население Ближнего и Среднего Востока рассматривало ее как "священную войну" против англичан.

8. Мадхава-Рао принадлежал к касте брахманов, по национальности маратх; был первым министром в правительствах княжеств Индора, Бароды и Траванкура.

9. Салар Жанг (Салар Джанг) - Мир Тураб Али хан Бахадур (1829-1883), первый министр княжества Хайдарабад в 1853-1883 гг.

10. Так называемый "голодный фонд" был создан английскими колонизаторами в связи с массовым голодом, охватившим многие районы Индии в 1876-1878 гг. Этот фонд, для создания которого были специально повышены налоги с индийского населения, предназначался для оплаты общественных работ в районах, пораженных голодом. Однако в 1878-1880 гг. английская администрация израсходовала эти деньги на войну с Афганистаном.

11. Военная демонстрация Англии против России в 1877 г., заключавшаяся в усилении английского гарнизона на о. Мальте войсками, направленными из Индии.

12. Имеется в виду возможность военного конфликта в Европе после русско-турецкой войны 1877-1878 гг.

13. Имеется в виду русское посольство в Кабул во главе с генералом Н.Г. Столетовым весной 1878 г.

14. Лорд Литтон - вице-король Индии с 1876 г. по июнь 1880 г.

15. На полях рукописи помета: "Закон об оружии". Arms act - закон 1879 г., запрещавший индийцам носить огнестрельное оружие.

16. Licence-tax - акцизный сбор с предпринимателей за право заниматься торговлей, ремеслами и другими видами деятельности был издан в 1867 г. и вторично в 1878 г.

17. На полях рукописи помета: "налог (зачеркнуто) облегченная такса на ввозные товары".

18. Лорд Норсбрук - вице-король Индии с 1872 по апрель 1876 г.

19. Имеется в виду Шир-Али-хан - эмир Афганистана (1864-1879 гг.), который в 1873 г. в ответ на требование лорда Норсбрука принять английского резидента в Герате выдвинул контртребование о предоставлении такого же права России.

20. Не разобрано.

21. Намдхари (куки) - религиозная секта в Пенджабе, ведшая антианглийскую борьбу.

22. В Военно-ученом архиве сохранились обзоры английских и индийских газет, которые в значительной степени подтверждают правильность вывода И.П. Минаева. Так, в обзоре за май 1871 г. отмечается, что "в последних месяцах истекшего года стали распространяться в северо-западных провинциях Индии многочисленные литографированные прокламации от имени будто бы русского императора; в этих прокламациях вселялась туземцам надежда, что день их освобождения от английского ига приближается, и они приглашались оказать в свое время необходимое содействие их освободителю. Сведения эти сообщены газете "... Indian Mail", причем хотя воззваниям этим и не придается особо важного значения, зато открыто высказывается следующее небезынтересное признание:

1) что миллионы магометан, управляемые англичанами, до единого ненавидят их;

2) что вои[н]ственные племена охотно присоединяются ко всякому могущественному неприятелю Англии на западном полуострове Ост-Индии, и

3) что так называемые независимые владетели и разные магараджи питают страшную, до поры скрываемую ненависть против Англии за то, что она сделала из них просто куклу в руках политических своих агентов. При этом прибавляется, что почва для распространения подобных воззваний в Индии подготовлена уже давно, ибо в среде туземцев всякие рассказы о силе и могуществе России принимаются на веру беспрекословно и что масса населения твердо верует в освобождение Индии от английского владычества посредством вмешательства могучей державы, а по туземному понятию, держава эта не может быть иная, кроме России". См. ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6831, л. 15-16.

23. Васудев Балвант Пхадке (1845-1883) - вождь крестьянского движения в 1879 г. в Махараштре.

24. Чендрия - руководитель повстанцев Рампы.

25. "Махратские беспорядки" - вооруженное восстание махратских крестьян под руководством Пхадке.

26. На полях помета: "Закон об оружии, по котор[ому] воспр[ещается] носить его индейцам".

27. Р. Темпл (1826-1902) - в 1880 г. был губернатором Бомбейской провинции.

28. Северная часть княжества Берар по договору 1853 г. была передана "в управление" Англии. В 1874, 1876 и 1877 гг. Салар Джанг вел переговоры с английским правительством о возвращении Берара, но эти переговоры были безрезультатными и Берар был включен в состав Британской Индии.

29. Principal - директор колледжа. Директором колледжа в Индоре во времена Минаева был Макнатен. Колледж был приписан к Калькуттскому университету.

30. Так в оригинале. Тютор - преподаватель.

31. Коньяк с содовой водой (прим. подлинника).

32. Бадминтон - вид игры в мяч.

33. Иди, майор, выпей еще (прим. подлинника).

34. Спорт (прим. подлинника).

35. Одно слово не разобрано.

36. Позволяет втихомолку ухаживать за собой (прим. подлинника).

37. Закон 1879 г.

38. Пейшва (пешва) - титул первого министра в государстве маратхов. С начала XVIII в. до 1818 г. пешвы были фактическими главами государства.

39. Нана Сагиб (Нана Сахиб) - приемный сын и наследник последнего пешвы Баджи-Рао. Во время национального восстания 1857-1859 гг. был одним и вождей-повстанцев.