АПУШКИН В.

СЛАВЯНО-ГРЕКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА 1912 г.

(См. Январь, стр. 344)

V.

Местность, на которой развернулись военные действия, представляет ту особенность, что она с востока на запад, от Черного моря до Адриатического, перерезана почти сплошным горным, хребтом, составляющим в то же время государственную границу между Болгарией и Сербией — с одной стороны и Турцией — с другой. Отдельные наиболее крупные части этого хребта носят названия Истранджа и Родопских гор — по болгаро-турецкой границе, Чардаг и Карадаг — по сербско-турецкой. На крайнем западе этот горный хребет упирается в узел гор Черногории, а отроги его заполняют собою всю Албанию, Македонию, Фракию, — словом весь театр войны, сливаясь на юге с горами Греции. Проходимые для значительных войсковых масс только в долинах больших рек (Марица, Тунджа, Морава, Струма и Дрина) и на перевалах, горные хребты эти, при слабой разработке путей сообщения и при суровости природы, особенно в осеннюю и зимнюю пору, представляют довольно значительную преграду для вторжения в Турцию. Самым удобным путем является пространство между хребтом Истранджа и Родопскими горами, шириною около 40 верст. Это как бы ворота в Турцию, свод которых опирается одним концом на Адрианополь, другим — на укрепления у Киркилиса. (Лозенграда). Из Сербии главный путь наступления в Турцию определяется железною дорогою из Ниша в Ускюб через Вранью, Ристовац и Куманово. Наконец, из Греции через горные перевалы идут дороги: из Лариссы — в Фессалию, из Трикала-Арта — в Эпир.

Чтобы оценить всю трудность условий, в которых предстояло действовать союзникам, следует заметить, что фронт [344] болгаро-сербской армии тянется почти на 600 верст, — разобщен с фронтом черногорской армии Новобазарским санджаком, а с греческим фронтом отделяется целой неприятельской страной. Впереди лежал ряд пунктов — Скутари, Митровица, Приштина, Новый Базар, Призрен, Ускюб, Монастырь, Иштиб, Серес, Демотика, Адрианополь и Киркилиса, — обладание которыми, было заветною мечтою государств Балканского союза. Это вело союзников к разбрасыванию сил, на что указывает разделение болгарской армии на три группы, а сербской — на четыре.

Турецкая армия была в положении более благоприятном: она могла действовать по внутренним операционным линиям, из которых главная опиралась на укрепленную Чаталджинскую позицию и имела далеко впереди себя такую преграду, как Адрианополь. Неблагоприятным было для турок то, что им приходилось сражаться на 3 фронта: на севере — против Болгарии и Сербии, на западе — против Черногории и на юге — против Греции. Выделив против Черногории одну дивизию низама, опиравшуюся на укрепления Скутари, а против Греции — 2 дивизии, в Кожане и Янине, турки сосредоточили остальные свои силы в двух главных группах: одну — на линии Адрианополь — Киркилиса, для защиты пути на столицу, другую — в Албании, вокруг Ускюба, с базою в Салониках. Такое распределение главных сил в основе своей было правильно и ясно указывает на существовавшее у турок намерение использовать выгоду действия по внутренним операционным линиям; но недостатки турецкой мобилизации привели к тому, что вторая группа — западная или Албанская — была недостаточно сильна численно (150.000 чел.) для защиты столь обширного района, как Албания, Македония и Новобазарский санджак, и к тому же база ее — Салоники — была под угрозой близкого удара со стороны Греции. Первое из этих обстоятельств повело к тому, что западная группа турецкой армии сосредоточилась у входа в Новобазарский санджак, боясь втянуться в этом длинный и узкий мешок, и тем предрешила быстрое занятие его сербско-черногорскими войсками. Между тем, введение в него значительных сил могло бы дать туркам выгоду разобщения союзников, грозило бы Сербии вторжением на ее территорию там, где она беззащитна, и заставило бы ее оттянуть туда значительные силы.

План кампании союзников в основных чертах раскрыт успешным ходом их военных операций. Он основывался на быстром, энергичном наступлении почти по всему фронту, но с главным ударом по кратчайшему пути наступления к [345] жизненному нерву Турции — Константинополю, чрез ворота Адрианополь-Киркилиса. Успех на этом пути, вел к захвату железнодорожного пути Адрианополь-Константинополь, изолируя передовую крепость и облегчая подвоз к наступающей армии подкреплений, боевых и продовольственных припасов. Перенося центр действий на узкую, сравнительно, полосу земли, ограниченную с одной стороны Черным морем, с другой — Адрианополем и линией железной дороги, болгары парализовали до некоторой степени растянутость театра войны, придавая всему остальному его фронту второстепенное значение, получали возможность держать свои главные силы сосредоточенными и тем уменьшали трудность управления массовыми армиями, с их сложною организациею, в бою и на походе.

Турки, в свою очередь, сосредоточили на этом участке наиболее значительную часть своих сил — 200.000 чел. (Восточная или Адрианопольская армия Абдулла-паши).

Их план войны до настоящего времени не выяснен. Говорят, что Гольц-паша диктовал им наступление в Сербию и Болгарию и захват железнодорожных путей у Враньи и Филипополя. Но, каков бы он ни был, события, инициатива которых находилась в руках союзников, а также медленность мобилизации, придали ему характер пассивной обороны, разрозненной в своих частях.

VI.

Военные действия начались 24-го сентября стычками на границе между черногорскими и турецкими войсками. 26-го числа черногорцы перешли турецкую границу тремя колоннами. Северная колонна, ген. Вукотича, двинулась из с. Андриевицы к г. Бераны, занятому 5000 турецких регулярных войск. Колонна эта выделила от себя отряды: один против Белополья (с ним шел сам Вукотич), другой, под командой Вешовича — против Плава и Гусинья, занятых 4-мя батальонами и 4000 арнаутов.

27-го сентября бригада воеводы Лакича-Войводича начала бомбардировку Беран из 4 имевшихся у ней орудий. На помощь городу явились из Ипека 2000 арнаутов, которые несколько раз пытались захватить черногорскую артиллерию, но были отбиты. Бомбардировка продолжалась 6 дней. Силы Войводича (2750 чел.) были недостаточны для штурма, и он ждал подхода Вукотича из Белополья.

Последнее было взято черногорцами 29-го сентября, при чем [346] Вукотич едва не стал здесь жертвой вероломства турок. Выслав из города депутацию для переговоров с Вукотичем, турки обстреляли его и его свиту картечным огнем с форта Оброво на пути к д. Крушево, где должны были происходить переговоры. Тогда Вукотич немедленно двинул войска на штурм форта. Под сильным турецким огнем черногорцы вплавь переправились через бурную горную реку Лим, взяли Оброво, а затем и Белополье. Введя в городе черногорское управление, Вукотич поспешил к Беранам и на заре 3-го октября взял его штурмом. Из Беран Вукотич двинулся к Плаву и Гусинье, но прибыл туда 8-го октября, уже после того, как оба эти пункта были заняты черногорцами: 28-го числа Вешович взял штурмом защищавшую Гусинье турецкую позицию на горе Гребен, а 3-го октября — гору Васитор перед Плавом, который и сдался 6-го октября. Турки бежали к Ипеку. Преследуя их, Вукотич нанес им 9-го числа еще раз поражение, 10-го занял Ругову, 12-го в Бредареве соединился с сербскими войсками колонны ген. Живковича, 17-го занял Ипек, 23-го — Дьяково. Таким образом Ново-Базарский санджак перешел в руки союзников.

Средняя колонна, королевича Данилы, 28-го сентября, после артиллерийской подготовки, атаковала пограничные турецкие укрепления на высотах Дедич и Шипшаник, впереди г. Тузи. Натиск черногорцев был так стремителен, что турки бежали, не успев привести в негодность свою позиционную артиллерию. Черногорцы воспользовались этим и, повернув турецкие орудия, преследовали противника их огнем. Очищение турками этой позиции открыло колонне путь к укрепленному городу Тузи. Комендант Тузи, Нурри-бей три дня упорно оборонял город и сдался только тогда, когда ночным штурмом было взято черногорцами передовое укрепление Враньско-Брдо. Из-под Тузи средняя колонна двинулась к Скутари, укрепленному центру вилайета, чтобы обложить его с востока. К Скутари же из Дульциньо шла и третья черногорская колонна, ген. Мартиновича. Овладев по дороге несколькими турецкими блокгаузами, Мартинович обложил Скутари с юго-запада. Скутари занято дивизией низама, укреплено довольно сильно, и комендантом его является истинный воин, суровый, непреклонный Гуссейн-Риза. Попытка черногорцев овладеть крепостью штурмом не удалась, вследствие слабой подготовки его артиллерийским огнем по недостатку у черногорцев тяжелой артиллерии. Большие потери, понесенные при этом черногорцами, побудили короля Николая отказаться от мысли взять крепость [347] открытою силою. Переходом к осаде Скутари закончились пока события на черногорском театре войны.

VII.

Военные действия на сербском фронте начались 1-го октября, т. е. еще до объявления Cepбией войны Турции (4-го октября). В этот день небольшой турецкий отряд вторгся на сербскую территорию у Ристоваца и продвинулся вперед на 10 километров. Какой смысл имело это частичное наступление турок, да еще в небольших силах — сказать трудно; вероятно, это было делом запальчивости какого-либо отдельного начальника. Турецкий отряд легко был отброшен назад передовыми сербскими войсками, и до 5-го числа на сербско-турецкой границе было относительно спокойно.

5-го и 6-го октября сербские армии, сосредоточенные на линии от Враньи до Ужицы, перешли границу. К вечеру 8-го октября 1-я армия, королевича Александра, была уже пред Кумановым, 2-я, ген. Стефановича — в 48 километрах от нее у Кратова, близ Овчего поля, а 3-я, ген. Янковича, — в трех переходах от Куманова, близ Приштины. Зная, что на Овчем поле сосредоточено до 40000 турецких войск, сербский генеральный штаб полагал, что здесь и произойдет первое столкновение с противником, и, готовясь к нему, задержал 1-ю армию у Куманова на все 9-е число, чтобы дать время сблизиться с нею 2-й. и 3-ей армиям. По-видимому, и у турок существовал первоначально план дать сражение на Овчем поле (Табурно, «О сербских битвах. Впечатления очевидца», стр. 68-71). Но в самую последнюю минуту они от него отказались и, оставив на Овчем поле весь лагерь и все полевые лазареты, спешно перешли к Куманову. Вероятно, быстрое движение вперед 1-й сербской армии и выжидательное бездействие ее у Куманова внушили туркам надежду разбить ее до подхода других армий, а затем, став между 2-ю и 3-ею армиями, разбить и их по одиночке.

По словам г. Табурно, «очевидца сербских битв», разведывательная служба поставлена была у сербов слабо. «Рекогносцировок, могущих открыть силы неприятеля, не производилось. Делались рекогносцировки патрулями и лазутчиками, которые не могли дать точных сведений о численности неприятеля». Атака турок, утром 10-го октября, на левый фланг и центр первой [348] сербской армии явилась нее совершенною неожиданностью. Кавалерийская дивизия, стоявшая на левом фланге, даже не успела встретить противника в конном строю и дралась спешенною. Тем не менее сербы выдержали первый натиск, и этот успех внушил им мысль, что дело несерьезно, что это демонстрация и силы турок незначительны. Только после ряда повторных атак после того, как обнаружился обход значительными турецкими силами правого фланга сербской армии, к 2-м часам дня выяснилось, что у Куманова — почти вся западная армия, от 105 до 115 тыс. человек при 200 орудиях. К 3-м часам дня сербы отбили все атаки турок, заставили их остановить обходное движение и даже сами перешли в контратаку. К 6 час. вечера бой прекратился. Сербы не только удержали свои позиции, но местами продвинулись вперед. Ночью турки снова атаковали левый фланг сербской армии, но снова были отбиты. Утром 11-го сербы перешли в наступление. К 11 часам утра турецкая армия отступала в полном беспорядке, оставив на поле сражения 112 орудий и потеряв еще 44 орудия при преследовании сербской кавалерией (Поспешное отступление турок объясняется подходом к полю сражения частей 2-й сербской армии; есть сведения, что некоторые части этой армии даже приняли участие в бою). Сербские войска проявили в этом сражении высокий героизм, частные начальники — большую инициативу. Артиллерия своей меткой стрельбой вызывала в рядах турок панику; пехота вела наступление энергично, не прибегая к окапыванию, и лихо бросалась в штыки. Вступившие в Куманово сербские войска нашли повсюду следы жестокостей, учиненных турками над христианским населением города. Это они торжествовали свой призрачный успех над сербами, о котором, как о совершившемся факте, командовавший турками в этом бою Фетхи-паша (бывший посланник в Белграде) донес уже в Константинополь.

Исход сражения под Кумановым деморализовал Албанскую турецкую армию. Собравшись у Ускюба, она уже не в силах была оборонять его. Попытка Фетхи-паши организовать здесь сопротивление не удалась. В войсках и в мусульманском населении города царила паника. Не дождавшись обещанного ему главнокомандующим Албанской армией, Махмудом-Шефкетом-пашею, подкрепления, Фетхи-паша 12-го октября покинул город, который 13-го был занят 1-ою сербскою армиею. Это был второй крупный успех сербов. Отплатив под Кумановым за «Коссово поле», они вернули себе теперь древнее Скоплию, столицу старого [349] Сербского царства, где в 1349 г. царь Душан Сильный дал народу свой знаменитый «Законник».

Падение Ускюба еще более усилило деморализацию турецкой армии. Она распалась на 2 группы: одна бросилась к Салоникам, другая — к Монастырю. Сербы энергично их преследовали, не давая противнику опомниться и вводя всюду свое управление. Одна колонна 1-й армии заняла 17-го октября Призрен, священный по своим воспоминаниям город Старой Сербии, другая, 16-го октября — Велес. Несмотря на прекрасные позиции турки на них не задержались и повернули на Прилеп. Здесь горная местность еще более благоприятствовала обороне. Дорога идет через горный хребет по перевалу Бабине — Планине на высоте 1200 метров. Турки заняли его и окрестные высоты силами около 20000 чел., при нескольких горных орудиях. Сербы имели всего два горных орудия, полевой же артиллерией воспользоваться нельзя было по условиям местности. Вся тяжесть боя легла на пехоту, которая после трехдневных беспрерывных атак сломила сопротивление турок. 21-го октября Прилеп был занят сербами. Турки отступили к Монастырю, где их собралось 70 — 80 тысяч при 100 орудиях. 26-го октября состоялся у турок военный совет, на котором, по настоянию командира 6-го корпуса Джавида-паши, решено было защищать Монастырь до последней крайности. Для этого была выбрана позиция в 10 километрах впереди города, на горном кряже высотою от 1200 до 2500 метров, и спешно, но хорошо укреплена. Джавид-паша, руководивший обороною, хотел, по-видимому, вести ее активно. Узнав о движении к Монастырю с юга и греческих войск, он вышел им на встречу, чтобы разбить их прежде, чем к Монастырю подойдет сербская армия. 23-го октября он напал в Соровичеве, в 60 километрах к югу от Монастыря, на греческую дивизию и, нанес ей поражение, приостановившее движение греков. Только 26-го октября подошла, к Монастырю 1-я сербская армия. Ее движение было замедлено чрезвычайно дурными горными дорогами, разливом рек и сильными туманами. По дороге ей пришлось, 24 октября, выдержать бой у Алинце, в 30 километрах от Монастыря. С большим трудом и очень медленно удалось сербам поднять свои орудия на вершины гор и после двухдневного боя, вечером 2 ноября, занять удобные позиции на высоте 1200 метров. Попытка турок выбить из них сербов не удалась. 5-го ноября Монастырь капитулировал, сдалось 50000 турецких войск. Находившиеся в Монастыре Али-Риза-паша, Кара-Саид-паша и Зекки-паша бежали еще до капитуляции; Джавиду-паше и Фетхи-паше удалось прорваться с остатками [350] Албанской армии (около 30000 чел.), первому — к Флорине, второму — к Ресне. Сербы преследовали их и 10-го ноября заняли с боя Флорину, где встретились с греческими войсками, снова спешившими к Монастырю после взятия Салоник. Джавид-паша бежал к Янине и, собрав по дороге несколько тысяч беглецов-солдат, стал содействовать обороне Янины, тревожа греческие войска. В тот же день, 10-го, сербы заняли Ресну, на пути к которой был убит Фетхи-паша. Сражение под Монастырем было одним из самых упорных и тяжелых по своей обстановке. Горная местность, беспрерывные дожди, холодные ветры и туманы чрезвычайно затрудняли действия войск. Сербы страдали от недостатка в продовольствии; подвезти его к Монастырю не успели за быстротою марша армии и трудностью движения обозов по размытым дождями дорогам, а турки при своем отступлении сожгли все деревни, забрали все запасы населения. Cepбcкие войска мужественно перенесли все эти лишения и невзгоды и дрались геройски. Потери турок под Монастырем исчисляются в 17000 чел. убитыми и ранеными, сербы же потеряли 8000 чел.

С падением Монастыря западная турецкая армия перестала существовать. Сербские войска занялись более или менее мирной оккупацией Албании и очищением ее городов и селений от албанских банд. Их главною целью стало теперь достижение берегов Адриатического моря и занятие порта Дураццо, что составляло одну из политических целей войны. К этой цели устремились теперь и части 1-й сербской армии, и вся 3-я армия, вступившие между собою в связь под Монастырем (По некоторым сведениям одна дивизия из армии Янковича принимала, даже участие в боях за Монастырь).

В то время как армия королевича Александра вела трудную Куманово-Монастырскую операцию, 3-я армия 9-го октября, сражалась на линии от Вельеглавы до Рашки. Одна часть ее в тот же день заняла Новый Базар; другая, прорвавшись через Тенешдольский проход, подошла к Приштине и после трехдневного упорного боя, 13 октября, заняла ее. Не встретив затем сопротивления Янкович начал наступление к Ускюбу, чтобы войти в связь с 1-й армией, и 14-го октября с боя взял г, Качаник, где в июле 1912 г. турки произвели варварское избиение христиан, переполнившее чашу терпения многострадальных балканских славян и послужившее ближайшим поводом к войне. Отделив одну дивизию к Монастырю на усиление 1-й армии, ген. Янкович двинулся к Адриатическому побережью [351] одно временно с 1-й армией. 11 ноября части последней заняли без боя Охриду, а часть 3-ей армии, 15 ноября — Дибру и весь Лимский округ, 17-го ноября — Эльбасан. Колонна Живковича, соединившаяся с черногорскими войсками в Новобазарском санджаке, также двинулась на побережье. 4-го ноября черногорцы с бою овладели портом Сан Джиованно-ди-Медуа, 5-го ноября сербско-черногорские войска заняли порт Аллесио, а 15-го ноября — и порт Дураццо, где их уже ждали греческие суда с запасом продовольствия.

Что касается, наконец, 2-й сербской армии, то не понадобившись под Кумановым, она двинулась было на поддержку греков к Салоникам, но падение последних сделало дальнейший поход ее излишним, и значительная часть ее была направлена к Адрианополю, на усиление болгарских войск, осаждавших эту крепость. По-видимому, предполагалось, вообще направить сербские войска на восточный участок театра войны, так как все поставленные им стратегические задачи на албано-македонском театре были уже выполнены; но политические обстоятельства помешали этому. Успехи сербского оружия и занятие сербами побережья Адриатического моря вызвали такое волнение в Австрии, мобилизовавшей восемь корпусов. что призрак новой войны, на скверной границе, не позволил Сербии перебросить свои силы на восток и ослабить свое военное влияние в Адбании, взволнованной навязанною ей из Вены мечтою об автономии. А между тем содействие сербских армий как раз в это время было необходимо армии болгарской для довершения уже достигнутых последнею крупных успехов.

VIII.

Закончив на один день позже предположенного срока свое сосредоточение в районе Кюстендил — Германлы — Старая Загора — Ямболь, болгарские армии 5-го октября начали наступление. 6-го октября к вечеру передовые части 1-й армии, ген. Кутынчева, оттеснив турок последовательно с нескольких позиций, заняли Мустафа-Паша и захватили мост через Марицу, который турки, в своем поспешном отступлении к Адрианополю, не успели разрушить. 2-я болгарская армия, ген. Иванова, двигалась тремя колоннами: две шли между Марицей и Тунджей, одна — по левому берегу последней. Первые уже 8-го октября подошли к Адрианополю, третья же продолжала наступление на юг, имея целью обойти эту крепость с востока. Наиболее трудная задача выпала на долю 3-ей [352] армии, ген. Радко Дмитриева. Именно на ее пути лежала первая серьезная преграда: укрепленная позиция у Киркилисы. Идти к ней пришлось под проливным дождем, по проселочным дорогам, через горы, и идти быстро, чтобы застать противника врасплох. Армия делала по 35 верст в сутки, вечером 8-го октября подошла к границе, а 9-го утром ее передовые части завязали бой у д. Ереклер. Этот бой, в связи с донесениями шедшей впереди конницы, выяснил, что передовые позиции заняты турками слабо и что собственно оборона Киркилисы возложена на 3-й турецкий корпус (45000 чел.), под командою Махмуда-Мухтара-паши. Укрепления Киркилисы состояли из двух фортов долговременной профили и цепи батарей, вооруженных полевыми и крепостными орудиями. Как приготовился к первой встречи с противником главнокомандующий восточною (Адрианопольскою) apмиею, Абдулла-паша, находившийся в это время в Люле-Бypгасе — это видно из следующей его диспозиции, отданной 7-го октября и очень характерной для оценки турецких воена-чальников. Начав с предположения, что «болгарские войска, кажется, наступают с трех сторон», Абдулла-паша предписывал своей армии собраться на линии Енидже-Буглан-Киркилиса и укрепить эту позицию по следующему плану: «3-му корпусу стать между Киркилисой и Кусон-Гяур, 1-му — левее, у Енидже, 4-му — одной дивизией продолжить левое крыло 1-го, а двум дивизиям стать за ним в резерве, и 2-му корпусу быть в резерве у Кавакли». Кавалерийской дивизии приказано было «в случае на-ступления противника в превосходных силах отступать к Хавса и вместе с 4-м корпусом следить за движениями неприятеля к Адрианополю».

Разбор этой диспозиции занял бы много места, но и беглое ознакомление с нею производит впечатление сумбура и беспомощности. Глубокою пассивностью веет от нее; корпуса обречены на стояние на месте, а не на маневрирование, кавалерии — глазам и ушам армии — даны указания для отступления и наблюдения за Адрианополем, а не для разведки о противнике и не для прикрытия развертывания армии на указанной ей линии; наконец, самой позиции у Киркилисы совершенно не уделено должного внимания. Только 9-го числа, когда болгары уже подошли к Киркилисе, Абдулла-паша сделал спешные распоряжения для ее обороны. Они носили следы панической растерянности, вызванной быстрым и внезапным появлением болгар. 4-й корпус двинут был к Адрианополю вместо того, чтобы продолжать боевую линию 1-го, а к Киркилисе вызван был из Бунар-Гиссара 16-й корпус. [353]

Завязавшийся 9-го числа утром бой у Ереклера длился целый день. Деревню и прилегающие к ней высоты защищала отборная часть — унтер-офицерский учебный полк, — защищала мужественно и упорно, но к вечеру была оттеснена к Киркилисе. Вечером этого дня, у деревни Эски-Полос, завязала бой и другая болгарская дивизия, шедшая в центре, и также оттеснила турок с передовых позиций. Третья, левофланговая дивизия была направлена Дмитриевым в обход правого фланга турецкой позиции и столкновений с противником в этот день не имела.

Ночь с 9-го на 10-е октября прошла сравнительно спокойно. Утром 10-го, в то самое время, когда и у Куманова начинался бой, болгарские войска повели решительное наступление по всей линии. Оказалось, что турки за ночь успели укрепиться на позиции южнее Ереклера. С последней они были сравнительно быстро отброшены правой дивизией, но у Эски-Полоса держались дольше и отошли к д. Петро, где и заняли новую сильную позицию. Весь день шел оживленный ружейный и артиллерийский бой, с явным перевесом в сторону болгар. Ливший весь день дождь, к вечеру превратившийся в ливень, сильно замедлил обходное движение левофланговой болгарской дивизии, и она только к ночи, по непролазной грязи и в темноте, вышла у д. Кайва в тыл правого фланга турецкой позиции. Бывшие здесь редифные турецкие войска в панике бросились в город и заразили ею остальные части, хлынувшие к Люле-Бургасу и Бунар-Гиссару, бросив на произвол судьбы форты, батареи, пушки и обозы. По пути, во тьме, эта обуянная паническим ужасом толпа столкнулась с шедшим к Киркилисе 16-м корпусом (30.000 человек), смяла его и вместе с ним устремилась далее. Махмуд-Мухтар-паша не пытался даже водворить порядок и один из первых покинул Киркилису с поездом железной дороги. Утром 11-го октября болгары заняли город и сейчас же организовали преследование бегущей турецкой армии. Победа подняла их дух, подавив настроение турецкой армии. Турки потеряли веру в начальников, начальники — в войска. Вот что, например, телеграфировал 12 октября Абдулла-паша великому визирю: «С подобными войсками невозможно продолжать войну и защитить отечество. Чтобы не очутиться в еще худшем положении, прошу уладить вопрос дипломатическим путем». Махмуд-Мухтар-паша добавлял к этому: «невозможно описать состояние духа войсковых начальников... Не знаю, можно ли что сделать с этой толпой, около которой носится запах константинопольских кухонь... Виновники отступления и разгрома корпуса преданы военному суду». [354] В Люле-Бургасе свыше сотни солдат и несколько десятков офицеров были расстреляны. В числе приговоренных к смерти был и египетский принц Азис, командовавший кавалерийским полком и бежавший в числе первых. Султан его помиловал.

Только на линии Люле-Бургас — Виза (в 120 верстах от Константинополя и в 40 верстах от Киркилисы) Абдулла-паше удалось остановить бежавшие войска, привести их в порядок и наскоро организовать оборону этой важной в стратегическом отношении позиции, прикрывающей столицу и район сосредоточения турецких войск, перевозимых из Малой Азии по железной дороге в Чорлу и морем к Родосто и Мидии. Здесь собралось до 150.000 турецких войск. Болгары также довели до этой численности армию, двинутую к Люле-Бургасу, направив к ней не только 3-ю, но и почти всю 1-ю армию. Руководство всей операцией против Люле-Бургаса — Визы поручено было ген. Савову, но главная роль в ней, была предоставлена герою Киркилисы, Радко Дмитриеву. Он умело организовал преследование турок, веерообразно направив отдельные колонны на Бунар-Гиссар, Инжеклер, Кулиба-Карагач и Люле-Бургас. 16-го октября все колонны завязали авангардные бои и в тот же день овладели Люле-Бургасом и Карагачем; но у Визы турки удержались, так как здесь болгарам пришлось действовать в лесистом районе и идти по размытым дорогам, вследствие чего связь между отдельными частями боевой линии нарушилась. Успех у Визы дал Назиму-паше повод телеграфировать в Константинополь, что наступление болгар отражено; но уже на следующий день, турки очистили и Визу, уступая превосходному действию болгарской артиллерии и стремительности штыковых атак болгарской пехоты. 18-го октября турецкий левый фланг был отброшен еще далее, до Карамерсели, а правый — к Асбага. 19-го правый фланг болгарской армии, переправившись чрез р. Эргене у Павликиоя, двинулся к Айроболю угрожая пути отступления турок, которые в тот же день отошли на линию Сарай-Чорлу. Здесь положение их улучшилось; Махмуд-Мухтар-паша, 20-го октября, даже перешел в наступление, оттеснил болгар от Сарая к Визе и ночевал на занятой позиции. Но проливные дожди, утомление и голод так деморализовали турецкие войска, что они целыми частями стали покидать позиции и уходить в тыл. Видя невозможность дальнейшего сопротивления, Назим-паша 21-го октября отдал приказ об общем отступлении и отвел войска на Чаталджинские позиции. Отступление и на этот раз перешло в беспорядочное бегство, так как вслед за войсками устремилось [355] и все окрестное турецкое население. Оно ознаменовалось дикими сценами грабежа и насилия голодных солдат. По официальному сообщению болгарского военного министерства, болгары потеряли в этих сражениях 17000 чел. убитыми и ранеными; потери турок, превышали 40000 чел.

Очищение турками линии Чорлу-Сарай передало в руки болгар такие важные пункты, как порты Мидия и Родосто, чрез которые шел подвоз к турецкой армии подкреплений из Малой Азии. Утомленные беспрерывными боями и переходами по отвратительным дорогам в холодную и дождливую пору, болгары не достаточно энергично преследовали турок и только к 30-му октября окончательно сосредоточились пред Чаталджой. Турки воспользовались этим временем и, понимая значение этой последней преграды, отстоящей от Константинополя всего в 30—50 километрах, спешно усилили ее укрепления и вооружение. Чаталджинская позиция тянется на 40 километров от Буюк-Чекмедже, на берегу Мраморного моря, до форта Кара-Бурун, на Черном море. Оба фланга ее, упираются в море, и атакующий лишен возможности обойти ее, а обороняющийся имеет возможность пользоваться своим флотом. На этом протяжении еще до войны, было возведено, 27 укреплений — фортов, редутов, батарей, — вооруженных почти 200 орудий различных типов и калибров.

Подвезя тяжелую артиллерию, возведя батареи и окопы, болгары только 4-го ноября начали атаку чаталджинской позиции. Так как левый фланг ее прикрывался на протяжении почти 15 километров огромным болотом и озером, то против него болгары ограничились сначала лишь бомбардировкой с батарей у Арнауткиоя. Позиционную артиллерию турок поддерживали здесь своим огнем суда турецкого флота, стоявшие на рейде Каликатрии. Главный удар болгар был направлен на центр позиции (форты Гамидиэ 1-й и II-й, Махмудиэ и Каракал, севернее г. Чаталджи) и на участок правого фланга южнее озера Деркос. После 6-ти часовой артиллерийской подготовки болгары двинулись в атаку. В центре им пришлось наступать по совершенно открытой местности, под жесточайшим огнем крепостных орудий — и тем не менее одному болгарскому полку удалось подойти к фортам на 500 шагов, окопаться здесь и продержаться весь день 5-го ноября до ночи на 6-е, когда он был отведен назад. Но в общем здесь болгары серьезного успеха не достигли. Успешнее шло наступление их на правый фланг, против которого велась более продолжительная подготовка артиллерией и наступление к которому шло по местности, поросшей редким лесом. Здесь болгары дошли до турецких [356] укреплений и даже захватили один из фортов; в происшедшем возле него бою был ранен Махмуд-Мухтар-паша. 5-го ноября шел главным образом артиллерийский бой; 6-го ноября наступление болгар возобновилось по всей линии. По турецким сведениям, оно успеха не имело: атака на правый фланг была отбита и турки даже отняли у болгар взятые ими здесь укрепления, но за то потеряли передовые укрепления у Буюк-Чекмеджи; в центре турецкая дивизия продвинулась вперед и заставила болгар очистить здесь свои окопы. Официальное болгарское телеграфное агентство заявило, что турецкие сведения неверны и тенденциозны; «положение на Чаталдже медленно изменяется в пользу болгар, которые на различных пунктах фронта продвигаются вперед». В бою 6-го ноября деятельную помощь оказали правому турецкому флангу своим огнем броненосец «Тургут-Рейс» и крейсер «Гамидиэ». В ночь на 7-е ноября этот крейсер подвергся атаке болгарских миноносцев, был сильно ими поврежден и на буксире отведен в Стамбул. Убедившись трехдневным боем в силе Чаталджинской позиции и сознавая недостаточность своей тяжелой артиллерии для борьбы с нею, болгары, потерявшие уже 10 тыс. убитыми и 20 тыс. ранеными, приостановили штурм и 7-го ноября отвели главные силы к западу от линии Чаталджа-Чифликиой. 9-го и 10-го ноября еще шел артиллерийский бой и происходили мелкие стычки передовых отрядов; все попытки турок перейти в наступление были отбиты. У Чаталджи, победоносное движение болгар было, таким образом, приостановлено.

Приостановилось оно и под стенами Адрианополя. Эта первоклассная турецкая крепость (вернее — укрепленный лагерь) обнесена по окружности на 40 верст цепью укреплений, в число которых входит 11 фортов долговременной профили, 12 редутов, снабженных бетонными укреплениями и броневыми приспособлениями, и 59 батарей. Все укрепления соединены между собою железною дорогою, телеграфом и телефоном; перед укреплениями поставлен ряд искусственных препятствий. Вооружены укрепления 350 орудиями. Гарнизон доходит численностью до 40.000; во главе его стоит Шукри-паша, оказавшийся энергичным, деятельным и стойким комендантом. Крепость была снабжена запасами недостаточно обильно, но с началом осады ее Шукри-паша секвестровал у населения все продовольственные припасы и установил под строгим контролем выдачу их осажденным в минимальном размере. Первоначально под стенами Адрианополя сошлись две первые болгарские армии, но впоследствие осада ее [357] была возложена лишь на 2-ю армию, усиленную сербскими войсками, а 1-я армия двинута была к Люле-Бургасу и далее к Чаталдже, для совместных операций с 3-ей армией.

Начав обложение крепости 11 октября, болгары к 18-му возвели несколько осадных батарей у Экменчи-Киоя (между Марицей и Тунджей) и открыли по крепости огонь 25-го числа, тотчас по прибытии 2-й сербской армии. Осаждающие повели решительное наступление на западный фронт и после упорного боя, взяли штыковым ударом укрепления Папас-Тепо и Картал-Тепе. Ночная контратака турок успеха не имела; болгары укрепились на занятых ими пунктах. С 26-го по 29-е октября турки произвели ряд вылазок по разным направлениям, но все они были отбиты болгарами. Падение Люле-Бургасской позиции и захват болгарами железной дороги Чорлу-Айробол-Демотика окончательно отрезали крепость от сообщения с внешним миром. Шукри-паша отверг все предложения о сдаче и продолжал деятельную оборону. 5-го, 8-го, 9-го и 12-го ноября он сделал новые попытки прорваться из крепости, но каждый раз был отбрасываем обратно. Недостаток у болгар тяжелой (осадной) артиллерии и здесь помешал им развить свои успехи. Не отваживаясь на дорого стоящий штурм его, они перешли к блокаде крепости, чтобы взять ее измором.

На западном участке района действий болгарских армий крупных столкновений не было. Здесь, действовали отряды генералов Тодорова и Ковачева; целью их операций было, по-видимому, разобщить македонский театр от адрианопольского и прервать сообщение Салоник с Константинополем. 19-го октября колонна Ковачева заняла Неврокоп, 25-го — Драму, в долине р. Месты, и вошла в связь с греческими войсками, как занимавшими уже Серес, так и высадившимися у Кавалы. Одним из отрядов этой же колонны, двигавшимся из Патмаклы на Гюмюльджину, заняты были в начале ноября, с боем, гор. Фереджик и порт Дедеагач, что дало болгарам возможность восстановить железнодорожное сообщение между Салониками и Киркилисой, чрез Демотику. Правая (западная) колонна Тодорова, сосредоточившись 22-го октября в районе Мельника и Струмы, двинулась долиною р. Струмы к Демир-Гиссару и Сересу, а от последнего пункта свернула к Салоникам, чтобы принять участие в операциях у этого города. Против этих колонн находилась, так называемая Струмская армия, На дир-паши, состоявшая из 2-х дивизий; но оказать серьезное сопротивление болгарам она не успела, так как командующий Салоникской армией, Таксин-паша, приказал Надир-паше спешить к нему [358] на помощь в Салоники. По пути туда, одна из дивизий, попав у Сереса в район своего комплектования, разбежалась по деревням, и Надир-паша привел в Салоники лишь половину своей армии.

Действия турецкого флота на Черном море за это время выразились лишь в непродолжительной и безрезультатной бомбардировке Варны, Коварны, дворца в Евксинограде, монастыря св. Константина и казарм на берегу между Варною и Евксиноградом. Между тем, в состав этой эскадры входили 3 больших судна («Барбаросса», «Тургут-Рейс» и «Мессудиэ») и несколько контр-миноносцев, а против нее действовали лишь 6 болгарских миноносцев, укрывавшихся в порту Мидия и оттуда нападавших на турецкие суда.

IX.

Греческие армии — Фессалийская, королевича Константина, и Эпирская, ген. Сапунцаки — сосредоточившиеся к началу военных действий в долине р. Саламврия перешли турецкую границу 5-го октября и двинулись: первая — к Янине, вторая — в направлении на Эллассону. После нескольких удачных столкновений с турками, Эпирская армия 26 октября подошла к Янине, но оказалась слишком малочисленной (12—15000), чтобы овладеть ее укреплениями, защищаемыми гарнизоном в 30000 регулярных турецких войск и несколькими тысячами албанцев. С тех пор вокруг Янины все время происходит ряд мелких, безрезультатных боев. Фессалийская армия, после упорного боя, 6-го октября овладела Эллассоной и двинулась вслед за отступавшими турками к Сервии. В Серандопорском дефиле турки попытались, 9-го октября, остановить наступление греков, но вновь были разбиты, и 10-го октября греческие войска заняли Сервию. Здесь Фессалийская армия разделилась на две группы: одна двинулась к Монастырю, через Кожану, Кайлар, Баницу и Флорину, и здесь, была остановлена вышедшими ей навстречу из Монастыря войсками Джавида-паши, вторая (главные силы), под начальством королевича Константина, направилась к Салоникам и 20 октября у Иенидже-Вардар (Яница) атаковала и разбила высланную ей навстречу часть Салоникской армии (около 25000, при 24—30 орудиях). 24 и 25-го октября греческая армия перешла р. Вардар и продолжала путь к Салоникам. Пять пехотных дивизий с их артиллерией шли по прямому направлению к этому пункту, а одна [359] дивизия пехоты и кавалерии посланы были в обход его, чтобы отрезать туркам путь отступления на Серес. Защищавшая Салоники армия Таксин-паши занимала вокруг города весьма растянутую позицию. Известие о приближении греческих войск вызвало в городе тревогу; консулы иностранных держав предложили Таксину-паше сдать его без боя. Таксин-паша, не веря в возможность успеха с деморализованными поражением у Яницы войсками, принял это предложение и в 11 час. вечера 26 октября подписал капитуляцию, по которой сдал королевичу Константину город и всю свою армию. 27-го октября утром греки заняли Салоники.

Между тем с севера, от Сереса, как раз в это время, подошли к Салоникам и болгарские войска (колонна ген. Тодорова), и с утра 27-го повели наступление на Салоники. Бывшие пред ними турецкие части, видимо еще не знавшие о состоявшейся накануне поздно вечером капитуляции, встретили болгар огнем. Бой затянулся на целых шесть часов, пока обе стороны не получили извещение, что город уже сдан. Это дало болгарам повод претендовать на первенствующую роль в овладении Салониками. Отсюда рознь между союзниками, не улаженная до сего времени и вредно отразившаяся на дальнейшем ходе операции. Надо думать, что именно она была причиной отказа греков от предположенной ранее операции — перекинуть часть Фессалийской армии на восточный театр войны и, высадив ее в Саросском заливе, облегчить болгарам овладение Чаталджой. Вместо этого часть Фессалийской армии была направлена десантом в порт Кавалу, где и высадились, а главные ее силы двинуты к Монастырю, для содействия сербам; но прежде чем они подошла к нему, Монастырь уже был занят сербами. Греческим войскам пришлось лишь добивать остатки рассеянной Албанской армии, что они и сделали, преградив им путь у Флорины.

Что касается греческого флота, то он проявил усиленную и разнообразную деятельность, блокируя турецкие порта на Адриатическом море, оккупируя один за другим острова в Эгейском море, перевозя войска союзников, подвозя им продовольствие и топя турецкие суда.

X.

Ряд поражений на всех фронтах, последствием которых была утрата целых областей, важных стратегических пунктов и разгром всех армий, поставил Оттоманскую империю на край гибели. Поднимался вопрос о совершенном уничтожении ее, как [360] европейского государства; столице грозило занятие если не болгарскими войсками, то войсками великих держав, которые для охраны порядка в Стамбуле ввели уже туда десанты с своих военных судов. Паника среди населения и деморализация в армии росли. В войсках, занимавших Чаталджинскую позицию, появилась холера, занесенная затем беглецами и в Константинополь. В таких тяжелых обстоятельствах Порта оказалась вынужденной 12-го ноября предложить союзникам перемирие, которое, после продолжительных переговоров, 20-го числа и было принято всеми союзниками, кроме Греции, оставившей за собою право примкнуть к нему, когда признает это для себя полезным. По условиям перемирия, войска враждующих сторон остались на занятых позициях; подвоз каких-либо припасов в осажденные крепости допущен не был (болгары пропустили в Адрианополь лишь несколько ящиков с медикаментами и пере-вязочным материалом). Только комендант Скутари, Гассан-Риза, отказался подчиниться соглашению о перемирии, заявив, что считает письма Назима-паши, передаваемые ему через посредство иностранных миссий, неофициальными, — и продолжал обстреливать черногорские позиции под крепостью.

Турецкий флот, почти в полном составе, дважды сделал попытку выйти из Дарданелл в Эгейское море и сразиться с греческим, но оба раза — 3-го декабря у о-ва Имброса и 5-го января у о-ва Тенедоса — был отброшен греческой эскадрой адм. Кундуриатиса, с значительным повреждением судов. В первом же бою был убит командовавший турецким флотом, Халил-паша.

30-го ноября в Лондоне съехались на конференцию для переговоров о заключении мира представители балканских государств и Турции. Главным препятствием к соглашению явился вопрос об Адрианополе, на уступке которого настаивали болгары и на что долго никак не хотели согласиться турки. Когда наконец, под давлением великих держав эта уступка, была предрешена оттоманским правительством, младо-турецкая партия, настаивавшая на продолжении войны, 10-го января произвела переворот в Константинополе. Главнокомандующий и военный министр, Назим-паша был убит, кабинет Киамиля-паши свергнут и во главе правительства поставлен снова Махмуд-Шефкет-паша, неудачный военный министр и главнокомандующий.

Надежды на мир рассеялись; военные действия возобновились.

Вл. Апушкин