НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ ЮЖНЫХ СЛАВЯН

(Из рукописного наследства М. А. Хитрово)

Публикуемые материалы составляют лишь небольшую часть обширного рукописного наследства, оставленного Михаилом Александровичем Хитрово (1837-1896), одним из ярких и интересных деятелей русской дипломатии в славянских областях Балканского полуострова во второй половине ХIХ в. Политическая и литературная деятельность М. Хитрово еще не изучена и не нашла должного освещения в исторических исследованиях. Исключением является монография проф. С. А. Никитина ¹, опубликованная в 1960 г. В ней освещена роль М. Хитрово в создании Одесского славянского комитета и содержатся сведения о связях М. Хитрово с деятелями славянского национального движения на Балканах — Найденом Геровым и др.

Многолетняя и многогранная деятельность М. Хитрово на Балканах в качестве представителя русского правительства требует глубокого изучения и несомненно даст интересные материалы по истории национального движения южных славян, об отношении русской общественности к этому движению и т. д.

«Дипломат игнатьевской школы», как характеризует его в своей работе С. А. Никитин, М. Хитрово вместе с тем в своей деятельности и во взглядах на освободительное движение балканских народов, на роль России в освобождении этих народов от турецкого ига придерживался определенной самостоятельной линии. Для него была характерна вера в возможности, в силу народного освободительного движения балканских народов. Связанный со славянофилами, в частности с И. С. Аксаковым, М. Хитрово был свободен от тех религиозно-мистических настроений, которые были свойственны И. С. Аксакову и некоторым другим .славянофилам. С равной энергией и настойчивостью М. Хитрово [238] ратовал за освобождение славян и неславянских народов Балканского полуострова (греков, албанцев) от турецкого ига, был горячим проповедником объединения всех угнетенных народов Балкан в борьбе за освобождение.

Основными вехами в деятельности М. Хитрово, связанной с историей балканских народов, с событиями на Балканах, являются: декабрь 1860-1864 гг. — его пребывание русским консулом в Битоле (Монастир), 1864-1868 гг. — секретарем русской миссии в Константинополе, 1868-1871 гг. — дипломатическим чиновником Министерства иностранных дел при Новороссийском и Бессарабском генерал-губернаторе, 1871-1876 гг. — генеральным консулом России в Константинополе, 1876-1878 гг. — чиновником особых поручений при главнокомандующем русской армией, 1878 г. — директором дипломатической канцелярии при главнокомандующем русской армии, 1878-1879 гг. — консулом России в Македонии (Монастир), 1881 г. — дипломатическим агентом и генеральным консулом в Болгарии, 1886 г. — чрезвычайным посланником и полномочным министром при короле Румынии ². Архивные материалы, связанные с каждым из этих этапов в служебной деятельности М. А. Хитрово, представляют богатые возможности для исследователя, изучающего историю южных славян и других балканских народов во второй половине ХIХ в.

Публикуемые ниже материалы относятся к раннему, начальному периоду дипломатической деятельности М. Хитрово. Вступив в 1859 г. па службу в Азиатский департамент МИД’а России, он в декабре 1860 г. был назначен консулом в Битоль (Монастир). В марте 1861 г. Хитрово прибыл па место своей службы, к 16 марта (ст. ст.) относится его первое донесение в Азиатский департамент. Битоль в эти годы являлся административным центром Битольского, или Румелийского, вилайета Турецкой империи. В состав его входила значительная часть современной Македонии, а также районы с албанским населением.

Несмотря на крайне скудные материальные возможности, которые предоставлял МИД царской России своим консульским представителям, Хитрово совершает поездки по стране. Результаты своих наблюдений во время поездок он излагает в регулярных донесениях в МИД России и русскому представителю в Константинополе (Стамбуле). Им составлено несколько «записок» (мемуаров) обобщающего характера о Битольском вилайете. [239]

Для донесений и обзоров М. А. Хитрово характерна острая наблюдательность, зрелость суждений, правильная оценка политической обстановки на Балканах. Разумеется, политические и научные взгляды Хитрово были ограничены уровнем знаний той эпохи. В середине ХIХ в. процесс складывания наций на Балканском полуострове не только был далек от завершения, но в некоторых областях еще только начинался.

В соответствии с этим М. А. Хитрово язык славянского населения Македонии называет «славянским». Но иногда, как это было принято в его время, называет его «болгарским». Термин «христиане» Хитрово часто употребляет в значении «славяне», а выражение «турецкое народонаселение» — для обозначения мусульманского (и славянского, и турецкого) населения Битольского вилайета Османской империи.

В помещенных ниже донесениях М. А. Хитрово дана картина общественно-экономической жизни славянского населения Дебры — одной из интереснейших с этнографической и социально-экономической точек зрения областей Европейской Турции. Очень интересны те сведения, которые приводит Хитрово о существовании с давних пор в Дебре отхожих промыслов, об экономическом развитии Крчевского округа, Велеса и др. Заслуживает внимания оценка Хитрово турецких реформ Танзимата и тех последствий, которые эти реформы имели в Европейской Турции и, в частности, в Битольском вилайете. Особый интерес представляют материалы о школьном движении среди славянского населения Македонии. М. А. Хитрово делает, на наш взгляд, правильный и подтвержденный развитием позднейших событий вывод о готовящемся в начале 60-х годов ХIХ в. новом подъеме освободительного движения в Македонии.

1860-1864 гг. были периодом некоторого затишья в национально-освободительном движении на Балканах, своеобразной временной демобилизации сил этого движения после Крымской войны, с которой балканские народы связывали большие надежды. Внимательный наблюдатель, М. А. Хитрого сумел заметить признаки нового подъема в освободительном движении, подспудный процесс развития национального сознания в славянском населении Македонии. Он правильно отметил и характерные черты освободительного антитурецкого движения, проявлявшиеся уже на его начальных этапах: демократический характер движения, участие в нем широких народных масс, борьба за национальный язык, школу и церковь, сочувствие освободительному движению других народов, стремление к сотрудничеству с ними в антитурецкой борьбе. Текст печатается с сохранением особенностей языка документа. Транскрипция географических названий передается согласно тексту документов. Заголовки и деление текста на абзацы даны [240] составителем, опущенный текст обозначен многоточием в квадратных скобках. Сохранена датировка документов по старому стилю или двойной датировке.

1

Мне пришлось проехать чрез часть Македонии, одной из плодороднейших и цветущих стран Европейской Турции, населенной за исключением городов одними христианами. Везде встречали меня с громкими изъявлениями радости, везде на пути слышал я, что здесь давно с нетерпением ожидали русского консула [...].

На пути от Солуня до Вардара я встретил смешанное народонаселение болгар и албанцев, между которыми преобладает греческий язык; далее за Вардаром греческий элемент совершенно исчезает, деревни населены исключительно болгарами и общеупотребительный язык — славянский, и чем более удаляешься от моря и вдаешься внутрь страны, тем язык этот становится шире и более подходит к сербскому наречию. Турки весьма немногочисленные живут исключительно в городах; в Иенидже народонаселение почти все турецкое, в Водине (от 8 до 9 т. жителей).

Турки составляют около 2/5 всего народонаселения, но от этого христианам не легче. Чуфлыки принадлежат почти все турецким помещикам и, вероятно, суждено появиться еще многим хатт-и-хумаюнам ³, прежде чем положение здешних бедных поселян сколько-нибудь улучшится. Ведь бумажные улучшения и ухищрения Константинопольского правительства останутся мертвою буквою перед закоренелой испорченностью турецких чиновников и, к сожалению надо сознаться, греческого духовенства. Стоит только попасть но внутренние владения Блистательной Порты, чтобы убедиться, что все лекарства, прописываемые ей Европою, не принесли и не могут принести никакой пользы. Пресловутые обещания хатт-и-хумаюна неприменимы, потому что они противны вере, обычаям, противны основным началам турецкого владычества и выполнение их было бы окончательным смертельным приговором для Турции. [241]

2

Ни в одном из городов здешней местности не встречал я болгарского населения столь развитого в гражданском отношении, как в Велессе. При том велешане преимущественно сочувствуют России, на которую смотрят как на единственную покровительницу восточных христиан и православия. В настоящее время все надежды в Велессе возлагаются на Сербию, которая однако же, по мнению велешан, не иначе сможет облегчить участь турецких христиан, как с содействием и поддержкой России: Сербия и

Черногория пользуются полным сочувствием в Велессе и составляют там в настоящее время предмет всех разговоров. В прежние времена и Греция пользовалась некоторым сочувствием, но сочувствие это в последнее время весьма охладилось, чему немало способствовали болгарские журналы.

Положение Велессы, находящейся недалеко от тех пределов, где сливаются две народности — славянская и греческая, и населенной исключительно славянами, нисколько не подчинившимися греческому влиянию, придает особенную важность этому городу, которого жители пользуются особенным сочувствием всего окружающего славянского народонаселения почитающего Велессу, а не Битолю, своею естественною столицею. значением этим Велесса обязана как национальному сочувствию, так и торговому своему значению, постоянно развивающемуся.

Велесса лежит при р. Вардар. народонаселение Велессы простирается до 20 000 душ, из коих две трети христиан болгар, за исключением только 30 семейств куцо-влахов. Велесские мусульмане — славянского же происхождения, но принявшие исламизм в первые времена турецкого завоевания. Турецкое население год от году слабеет, таким образом, 40 лет тому назад большинство городских жителей были турки, теперь же число их убавилось более чем на половину. Мусульмане эти хотя и фанатичны, но их бедность, с каждым днем увеличивающаяся, смиряет их врожденную ненависть к христианам, от которых они большею частью вполне зависят в вёщественном отношении [...]

В Велессе во всеобщем употреблении только языки болгарский и турецкий, но и тамошние турки все говорят по-болгарски. С древнейшего времени в городе была только болгарская школа [...]

Главные занятия христиан составляют виноделие и шелководство. Велесское вино вывозится в довольно значительном количестве в Софию и вообще в Старую Сербию. Шелководство особенно развилось в последние 5, 6 лет и в настоящее время из [242] Велессы вывозят в Италию ежегодно шелковичного семени на сумм до полутора миллиона пиастров (около 75 т. руб. сер.).

Со времени Крымской войны открылся для Велессы новый источник дохода в сплавке хлеба по реке Вардар до Салоник. Весь хлеб из Велесского каза, Куманова и Иштиба сплавляется в Велессу. Сплав хлеба из Велессы в течение 2-х лет Крымской войны рассчитывают на сумму до 25 000 000 пиастров. Один из значительнейших предметов вывоза составляет также выделываемый в Велессе сафьян, который уже лет 60 или 70 вывозится в Венгрию ежегодно на сумму до 2 000 000 пиастров. Ремесла разделены между турками и христианами, за исключением выделки сафьянов и других юфтяных товаров, составляющей монополию турецкого населения и воспрещенной христианами. Вся торговля равно внешняя и внутренняя находится исключительно в руках христиан.

Главное почти исключительное занятие сельского населения составляет хлебопашество и велесские болгаре отличаются трудолюбием и некоторою зажиточностью.

В Велесском каза считается 72 т. жителей, из коих 50 т. христиан и 22 т. мусульман. Сел во всем каза 107 с 49 церквами и 6263 домами христианскими и 2842 турецкими […].

АВПР, ф. ГА, V-А₂, д. 1184, ч. 1, лл. 250, 253—254. Подлинник.

3

События последнего времени бросают совершенно новый свет на положение дел в здешнем крае. Положение это еще не определилось, но каждый день становятся ощутительнее признаки новых близких гроз, собирающихся над Турцией. Трудно себе представить, как нравственно выросли здешние христиане в самое короткое время. Еще недавно, говорят, здесь еще не знали о существовании Черногории и Сербии. Прежние войны черногорцев не производили здесь никакого впечатления. Еще волнения на греческой границе скорее отзывались в здешнем народонаселении, — но дела всего севера мало кого здесь интересовали. Даже в последнюю Крымскую войну население собственно Битольского санджака, разумеется за исключением высших городских сословий и части духовенства, оставалось совершенно чуждо тех надежд, которые возбудила эта война в христианах прочих турецких провинций. [243]

Напротив, теперь неудачи турок в Герцеговине и Черногории и беспрестанные известия о новых успехах христианского оружия составляют предмет горячих толков и всеобщих разговоров не только в городах, но даже и в самых отдаленных селах. Имена князя Николая и Луки Вукаловича сделались известными каждому поселянину. Крестьяне из отдаленных сел, собираясь по понедельникам на базар в Битолю, сходятся в ханах и бакалах (лавках) и расспрашивают городских людей о ходе дел в Герцеговине и Черногории, причем известия, разумеется, передаются часто в искаженном и всегда преувеличенном виде.

Общественное участие возбуждено в высшей степени. Число получаемых в городе газет значительно увеличилось, они читаются с жадностью и быстро передаются из рук в руки. Проезжая через христианские села, постоянно приходится отвечать на расспросы о известиях с театра войны; здешние поселяне не говорят — черногорцы, а спрашивают: «Что се чует от наша-то гора?» или просто — «как там наши?». Везде христиане стали менее терпеливо переносить турецкий гнет и самоволие мусульманского населения, — они начинают сознавать свою силу […]

В Велессе и ее окрестностях, где славянское народонаселение гораздо более развито, нежели собственно здешнее, происшествия в Герцеговине и вести о черногорской войне произвели еще несравненно сильнейшее впечатление, чем здесь. Там каждый горячо сочувствует и успехам и тяжелым усилиям герцеговинских и черногорских христиан и готов служить общим интересам не только бесплодным участием, но и самым делом. Из окрестностей Велессы в последнее время довольно много молодых людей ушли к Луке Вукаловичу, сопровождаемые горячими напутствиями оставшихся.

АВПР, ф. ГА, V-А₂, д. 1184, ч. 1, лл. 323—324 об. Подлинник.

4

[...] Школа находится в самом центре города и помещается в обширных и красивых вновь отстроенных зданиях. В одном здании помещается школа для начинающих, где учащихся до 120 мальчиков, в другом помещаются классы для более взрослых, в числе 40 учеников и квартиры преподавателей. Все учение происходит на болгарском и церковнославянском языках […] [244]

АВПР, ф. ГА, V-А₂, д. 1184, ч. 1, л. 405. Подлинник.

5

Македония, оторванная от остального южнославянского мира, с давних пор совершенно подчинилась грецицизму […] Богослужение почти повсеместно с давних пор совершается на греческом языке, в училищах почти нигде болгарский язык не, пре- подавался. Немногие обогащавшиеся болгары не смели называть себя своим национальным именем, стыдились своего происхождения […].

Кирилица сохранилась только в северных частях Македонии, да в древнейших рукописях, попадающихся еще в некоторых монастырях. Здешние болгаре принуждены были изобрести новую письменность, употребляя греческие буквы для выражения славянских звуков. Этого влияния грецицизма во всей Македонии и средней Албании избежали только Велесса, Прилеп и Дебрский округ, где грецицизм никогда не мог основаться прочным образом. Но несмотря на этот нравственный гнет, сельское народонаселение повсеместно сохранило славянские предания, язык и обычаи. В среде деревенского народонаселения повсеместно встречаются почти в первобытной их чистоте и лежащий в основании всего славянства социально-экономический принцип, выразившийся в общеславянской сельской общине, и общеславянские древние предания, и славянское гостеприимство, и славянская одежда, и славянский хоровод.

Но это же сельское народонаселение, верное преданиям старины, языку и правам, под влиянием высших слоев общества, мало-помалу почти вовсе потеряло сознание о прочем единоплеменном мире и с давних пор все надежды и упования на улучшение своей участи привыкло возлагать единственно на Грецию. Но последняя война Черногории, бомбардирование Белграда, внезапно возбужденные по всей Болгарии надежды и стремления, выразившиеся несчастными событиями в Трнове и Габрове ⁴, и здесь не остались без отголоска [...]. Но с несчастным исходом черногорской войны, с затишьем в сербских делах естественно и громко заявленное пробуждение в здешней местности славянской народности должно было понизить голос и покориться в известной степени силе обстоятельств.

В настоящее время политического затишья это пробудившееся недавно народное стремление, гнетомое фанатизмом высшего [245] духовенства и окруженное подозрительностью турецкой администрации, обнаруживается в едва заметных явлениях общественной жизни. К таким явлениям относится повсеместно заметная потребность национального образования и со всех сторон слышащиеся запросы на болгарских учителей и славянские церковные книги.

АВПР, ф. Посольство в Константинополе, д. 1418, лл. 1—2. Подлинник.

6

В пяти часах расстояния от Струги начинается Дебрский округ и уже совершенно иной мир. Здесь горы нагромоздились одни над другими, ровных пространств почти вовсе не встречается, везде глубокие и узкие долины, горные потоки, стремящиеся по обрывистым оврагам и каменистым руслам, и крутые склоны гор, покрытые сплошными лесами. Дороги здесь заменяются едва приметными тропинками, извивающимися над стремнинами. Со всех сторон доступ в эту гористую страну возможен не иначе как чрез узкие, едва проходимые ущелья, служившие до сих пор естественною защитою последним остаткам древней албанской независимости. Не даром страна эта названа Дебр [...].

До меня, сколько мне известно, только два европейских путешественника проникали в Дебру: в 1856 году бывший здешний английский консул г. Лонгфорт и прошлою осенью фон Хан, австрийский генеральный консул в Сире, известный сочинением своим об Албании — «Albanesische Studien» [...].

Дебрский округ вместе с округом Матским и казами (уездами) — Охридским, Старовским и Елбассанским составляет отдельный каймакамлык Охридский под управлением особого паши, подчиненного вали румелийскому (битольскому генерал-губернатору) [...].

Дебрский округ подразделяют на Горно- и Долно-Дебру. Горно-Дебра состоит из нахий: Голо-Брдо, Поле Дебрско, Мала Река, Жупа и Яма. Долно-Дебра заключает в себе нахии: Буюк и Кучук-Боаз и Булкиза и части Маллиссии. Нахия же Голема Река, хотя и причисляется вообще к Горно-Дебре, но по составу своего народонаселения кажется скорее могла бы быть причислена к Долно-Дебра; нахия эта лежит на границе между двумя Дебрами. Все эти местности как в этнографическом, так и в политическом и религиозном отношении весьма различествуют между собою. В нахиях Голо-Брдо, Поле, Мала Река, Жупа и Яма [246] христиане довольно числительны как вообще полагают, они составляют более трети всего народонаселения ⁵.

Здесь как христиане, так и мусульмане одного происхождения — славянского и в общем употреблении язык болгарский, который сохранил здесь все древние формы церковнославянского наречия. В трех нахиях Долной Дебры христиане весьма малочисленны ⁶ и так же, как и мусульмане, происхождения албанского и говорят по-албански, равно как и в нахии Голема Река, где христиане более числительны [...].

Христианское народонаселение Дебры, как уже сказано выше, простирается до 23 т. душ. Христианских и смешанных сел в обеих Дебрах считается 89, домов же христианских в этих 89 селах и в городе 3141, из коих в городе 160. Дебрские христиане все православного исповедания, по происхождению же они большею частью славяне, за исключением лишь небольшого числа голема-речан, которые происхождения албанского и говорят по-албански на гегском наречии. Но и они совершенно подчинились славянскому влиянию; так как албанский язык письменности не имеет, то богослужение у них совершается по-славянски и между албано-христианами Дебры все мужчины знают по-болгарски и лишь одни женщины и дети, и те только местами, не знают болгарского языка и говорят лишь по-албански.

Неприступная природа Дебры, стародавняя дикость ее обитателей и равнодушие местных мусульман к официально исповедуемому исламу спасли здешних христиан от того порабощающего и нравственно уничтожающего влияния турецкого владычества, которого следы так заметим на христианах других местностей Турции. Местные условия, род занятий и обстоятельства жизни дебрского христианского народонаселения создали здесь замечательный, могучий тип в физическом и в нравственном отношении. Недостаток удобной земли и обилие пастбищ ограничили здесь чрезвычайно хлебопашество и заставили здешних христиан отыскивать способы жизни в иного рода занятиях — преимущественно в овцеводстве и в разных ремеслах. Высший класс здешнего христианского общества составляют пастухи. Из числа их бывают люди весьма зажиточные, которые получают название киял и обладают иногда стадами в 5—6 тысяч овец и в несколько десятков лошадей.

В летнее время стада эти пасутся на Дебрских горах, на зиму они перекочевывают в теплые равнины Вардара и Полуострова Касандры. В самых широких размерах овцеводством занимаются села Галичник и Лазарополе. Здешние богатые кьяи ведут жизнь [247] совершенно кочевую, сопровождая сами стада свои на зимние кочевья, и только летом пребывают в своих селах [...].

Кроме овцеводства дебрские христиане занимаются разными ремеслами вчуже: големо-речане преимущественно хлебники в Константинополе и Салонике, затем другие — каменщики, плотники, штукатуры и пр. Собственно хлебопашеством занимаются лишь немногие села в Голо-Брдо и Поле Дебрско, где земля более плодородна, и здесь народонаселение ведет род жизни более оседлый, во всех же остальных местах христиане существуют заработками на чужбине [...].

Сметливость, храбрость, предприимчивость и некоторая пылкость воображения суть отличительные характеристические черты дебрского христианского народонаселения. Нравы его отличаются древнеобразною простотою, общительностью и гостеприимством. Но рядом с этими чертами, свойственными народам полудиким, рядом с красотою могучего физического типа дебрян я был поражен относительно высокою степенью их нравственного и общественного развития. Жизнь по отдаленным городам на заработках приводит их в постоянные соприкосновения с внешним миром. из которого сведения и вести приносят они с собою на родину. Ни один из современных на Востоке общественных вопросов не ускользнул от внимания дебрских горцев. Церковный Греко-болгарский вопрос, возбужденный в Константинополе, получил уже в среде их гораздо большее значение, чем во многих других местностях Турции и чем где бы то ни было в Македонии. В вопросе этом дебряие выражают требования вполне законные и не и той заносчивой форме, которая в других местностях сделала миролюбивое разрешение оного столь затруднительным. В последней черногорской войне многие дебряне участвовали лично; еще большее число их тайно ушло в Сербию при первых известиях о недавних белградских событиях, на последствия которых повсеместно турецкие христиане возлагали столь теплые надежды.

Напрасно стали бы искать в Дебре отдельных личностей, отличающихся высоким образованием; но общий уровень образования относительно высок, грамотность между дебрскими христианами довольно распространена, а постоянно странствуя по чужим краям, они усвоили себе многие языки. Таким образом, кроме общих в Дебре языков — славянского и албанского, почти все здешние христиане говорят по-турецки и несколько по-греческн и по-влашски. Конечно, как и везде в Турции, заслуга общественного образования в Дебре не принадлежит ни правительству, ни высшему духовенству.

Дебрский округ, вместе с округом Крчевским, составляет одну из беднейших славянских епархий в Турции. Богослужение здесь спокон века совершается на языке церковно-славянском и греческое богослужение никогда не было допускаемо в дебрских церквах [...].[248]

Галичник (374 дома) есть значительнейшее христианское село в Дебрском округе. Оно расположено в неприступной местности на голой каменной вершине горы Бистры. В зимнее время часто доступ в село совершенно прекращается. Земли, удобной к хлебопашеству, село вовсе не имеет; но зато ему принадлежит плоский и широкий хребет гор Бистры, представляющий огромное пространство прекрасных пастбищ, прокармливающих в летнее время многочисленные стада овец. Главное занятие галичан составляет овцеводство в широких размерах и извоз. На зимнее время все взрослое мужское народонаселение Галичника перекочевывает со стадами на низменные пастбища Македонии, Фессалии и Халкидиды и в селе остаются одни старики, женщины и дети. Обширность и прочность построек свидетельствует об относительной зажиточности поселян.

АВПР, ф. Посольство в Константинополе, д. 4323, лл. 29—З1 об., 41—43 об., 50 об. Копия, сделанная рукою М. А. Хитрово.

7

Крчевский округ составляет особое каза (уезд) под управлением мудира, зависящего непосредственно от битольского генерал-губернатора. Город Крчево служит местопребыванием мудира и дебрско-крчевского митрополита […].

Мусульмане составляют большинство городского народонаселения, в селах же христианский элемент довольно числителен. В Крчевском округе христианских и смешанных сел 104, заключающих 2096 христианских домов. В политическом, административном и бытовом отношении Крчевский округ совершенно отличен от близлежащей Дебры. Крчевский округ давно подчинился Танзимату, управляется на общем основании, оплачивает подати и отбывает воинскую повинность. Крчевские мусульмане, так же как и горно-дебрские, славянского происхождения, говорящие лишь по-болгарски, и тоже отступники православия; но они приняли ислам гораздо ранее дебрян, и он вкоренился в них сильнее […].

Села Крчевского округа большею частию расположены в плодородных местностях по течению рек Черной, Сатески и Великой. Хлебопашество составляет главный промысел крчевского народонаселения. Физический тип здешних жителей представляет жалкую противоположность с могущественным типом дебрских горцев. Здесь на всем лежит поразительный отпечаток турецкого владычества. Здешние христиане загнаны, обременены налогами [249] и разными поборами властей и вполне представлены своеволию местного мусульманского народонаселения […].

На обратном пути я задержался на некоторое время в городах Охриде и Струге и вынес самое утешительное впечатление из ближайшего знакомства с тамошними христианами. Не останавливаясь на описании этих городов, уже слишком известных, я должен указать здесь на те признаки пробуждения чувства народности, которые так громко проявляются в среде их славянских народонаселений. Не заглохли семена, брошенные на эту богатую почву братьями Миладиновыми, которым не суждено было видеть их всходов и которые были первыми искупительными жертвами возрождающейся к жизни народности. Несмотря на фанатизм охридского митрополита, беспрестанно прибегающего к орудию клеветы и предательства для подавления славянского элемента в своей епархии, элемент этот с каждым днем громче и громче заявляет права свои […].

Во главе болгарского движения в Струге стоят люди, испытанные горьким опытом, которые с замечательной осторожностью успешно ведут не ими начатое, но завещанное им братьями Миладиновыми народное дело. Они крепко держатся один за другого, никто не выступает вперед и не компрометируется в глазах митрополита и властей; а дело с каждым [днем] приобретает значительные успехи. Несмотря на запрещение митрополита, богослужение тайно от него совершается по-славянски учителя открыто высказывают себя отъявленными грекофилами и тайно преподают в училищах славянскую грамоту. Много должен был выстрадать народ, под страшным гнетом должен был он воспитаться, чтобы дойти до того многознаменательного явления, что в среде его целое поколение детей умеет тайно учиться грамоте […].

В Охриде пробудившееся чувство народности проявляется еще громче и настойчивее чем в Струге. Здесь слышатся громкие общие жалобы против митрополита, преследующего славянскую народность, стремление к которой сделалось общею потребностью всего христианского народонаселения Охриды […].

В охридских училищах, кроме одного только, о котором я буду говорить впоследствии, учение происходит исключительно на греческом языке. Митрополит до сих пор ни под каким видом не соглашается допустить в них преподавание славянской грамоты. Охридяне не могут далее выносить подобного стеснения родного языка. Учителя первые восстают против подобного порядка вещей и ожидают только случая, чтобы открыто заявить о законных своих требованиях. Недавно в главном охридском училище был публичный акт; один из охридских обывателей, некто Сапунджи, молодой человек, воспитанный в Афинах, воспользовался этим случаем и произнес в собрании общины речь против гонений, которым так долго подвергается славянская народиость в Охриде. В этой речи указывается на славянско-историческое значение Охриды, на [250] уничтожение происками греческого духовенства независимой Охридской Болгарской патриархии, порицаются действия греческого духовенства, громко заявляется об общем желании охридян восстановить их угнетенную народность и права родного языка и в заключение для придания всей речи цензурной благовидности воздаются похвалы правительству султана, признавшему народные права болгар. Речь эта была написана одним из учителей Григорием Ставриди ⁷, который не мог ее сам прочесть, находясь в полной зависимости от митрополита, и потому автором ее выступил Сапунджи, лицо независимое. Речь была принята с восторгом всею охридскою христианскою общиною […].

В одном из последних донесений моих я упоминал о существующей с давних пор в Охриде частной болгарской школе — Мустрева. Ныне эта частная школа сделалась общественною и названа училищем св. просветителей славянских Кирилла и Мефодия. Училище это находится в части города, известной под именем Кашишка, и содержится иждивением трех беднейших городских махала (кварталов), составляющих предместье Кашишку, которые давно ощущали необходимость отдельного училища по причине удаления их от центра города. Кашишские христиане соорудили для помещения училища удобное и просторное здание, но их скудные средства едва достают на его содержание и, с другой стороны, оно преследуется митрополитом. Владыка изгнал под разными предлогами первого болгарского учителя и теперь кашишскзя община принуждена была официально назвать училище Эллинским, дабы иметь возможность продолжать в нем курсы, хотя втайне учение происходит по-прежнему на языке болгарском.

АВПР, ф. Посольство в Константинополе, д. 4323, лл. 51—52 об., 54— 58 об.

8

По ремеслу Мустрев — самарджи, он занимается изделием самаров — деревянных вьючных седел, что и служит ему весьма скромным средством существования. Сын Мустрева имеет в Охриде небольшую лавку со всякой всячиной и между прочим с книгами. Человек простого происхождения, без особенного образования, Мустрев сумел заслужить себе честное имя между своими [251] соотечественниками, с давних пор посвятившими себя с неутомимой деятельностью на служение своей народности […].

Без всяких средств, в то время когда о пробуждении славянской народности в Турции еще едва помышляли, Мустрев завел первое в Охриде болгарское училище, где он безвозмездно преподавал нескольким мальчикам славянскую грамоту, и то по вечерам, как для избежания преследований со стороны митрополита и охридских грекоманов, так в по причине своих ремесленных занятий, которые не оставляли ему времени днем. […].

Ныне болгарский язык получает уже повсеместно права гражданственности, но первые деятели этого пробуждения славянской народности в Охриде, считающие в рядах своих покойных братьев Миладиновых, получили первые познания о правах своего отечественного языка в бедной школе Мустрева под его руководством, и самарджи Мустрев может быть по праву признан одним из первых деятелей этого народного пробуждения.

АВПР, ф. Посольство в Константинополе, д. 1418, л. 152 об.

Комментарии

2. См. рукописный фонд Института русской литературы АН СССР, ф. 274, д. 390, стр. 96-98 (книга автографов Семевского «Знакомые», запись рукою М. Хитрово). Там же, 1-е собрание биографий Венгерова, № 2868. Необходимо заметить, что в указанной выше работе С. А. Никитина имеется неточность: М. Хитрово служил консулом в Битоле не до 1868 г., как указано в работе на стр. 52, а только до 1864 г.

3. М. А. Хитрово имеет в виду султанский рескрипт (хатт-и хумаюв), обнародованный 18 февраля 1856 г. и подтверждавший турецкую политику реформ. По форме хатт-и хумаюн должен был предоставить нетуредким народам политические и экономические права, равные с турками. В действительности этот рескрипт турецкого правительства расширил лишь права компрадорской буржуазии и облегчил проникновение иностранного капитала в Турецкую империю.

4. Речь идет, по-видимому, о неудавшейся попытке жителей городов Тырново и Габрово подготовить в 1862 г. вооруженное восстание против турецкой администрации.

5. В этих нахиях вместе с нахиею Голема-Река, т. е. во всей Горно-Дебре, насчитывают до 40 000 мусульман и до 21 000 христиан (Прим. док.).

6. Здесь на 26 000 мусульман насчитывают всего 2000 христиан (Прим. док.).

7. Настоящая фамилия его Прлич. В Афинах, где он воспитывался, его назвали Ставриди. Личность этого молодого человека весьма замечательна; на выпускных экзаменах в Афинах он получил первый приз; позтические провзведения Ставриди занимают почетное место в новейшей греческой литературе. Охридский уроженец, Ставриди ныне в своем родном городе с самозабвением трудится на пользу народного болгарского дела; воспитание в Афинах не было в состоянии его огречить (Прим. док.).