Описание Сербского народа

(Окончание.)

6. Закон.

Сербы, как известно, исповедуют закон Греческий, Принятый ими в IX веке. Христианская вера едва терпима в государстве Турецком: от того в Сербии неможно монастыря или церкви ни вновь построить, ни поновить без дозволения от Турецкого правительства; дозволение же не только получается с великим трудом, но и всегда стоит много денег. Ибо, чтобы вновь построить монастырь, или поновить опустевший, нужно выхлопотать дозволение и от Султана, и от Визиря, и от Кадии, и от Муселима. По сим причинам в новейшие времена едва ли создан другой монастырь кроме Криваии (Монастырь Криваия находится в селе Поцерине, при реке того же имени, в Шабачесой наии), устроенный в конце [129] минувшего столетия, в бытность Паши Аджи-Мустаи; запустевших же после пожаров, которые свирепствовали обыкновенно в военное время, находится в каждой кнежине по крайней мере по одному, если уже не более. На построение церкви деревянной, похожей на избу, конечно легче выхлопотать дозволение; но и тут надобны деньги. Даже для перекрытия монастыря или церкви необходимо нужно испрашивать дозволение и платиться. От того ниже в одном из десяти сел в целой Сербии нет церкви, и миряне почти вообще ходят в монастыри исповедываться и причащаться, обыкновенно в пост четыредесятницы; крещение же и венчание священники совершают в домах жителей. В каждой наии есть один монастырь по крайней мере; в некоторых по три и по четыре. Монастыри Сербские вообще стоят в лесах и дебрях; в них церкви большею частию об одном куполе, не только искусно построены из камня, но многие ограждены стеною, на подобие зaмков. Они доныне были истинными, верными блюстителями Христианского закона и Сербского имени. Не только миряне ходят туда исповедываться, причащаться и слушать литургию; но в годовые праздники (на [130] пример Благовещения, недели Ваии; Воскресения Христова, Троицы, Петра и Павла, Преображения Господня, Успения, Рождества и Введения Богородицы, Богоявления) народ собирается там, как бы на ярмарку. При некоторых монастырях бывает людей по нескольку тысяч. Торговцы продают разные товары; корчмари предлагают вино и водку; мясники жарят ягнят, баранов, коз, свиней и продают мясo, слепцы ударяют в струны, подпевая богатырские песни, старые и новые; тут молодцы замечают девушек (которые приходят обыкновенно в Вербное Воскресенье, а невесты в Светлой Праздник); здесь имеют свидание кумовья, приятели, знакомые, и беседуют между собою о всячине; здесь иногда и старейшины народные (кнези, кмети) совещаются между собою о каком нибудь деле. Бывают сборища и при церквах, но не всегда; при монастырях же обыкновенно. Каждый приходит в лучшем своем наряде. Живущие не в дальнем расстоянии отправляются поутру; но многие, особливо из дальних селений, приходят накануне праздника. Справедливо, что монастыри посещаются большею частию близь живущими, однакож приходят из мест [131] на несколько дней пути отстоящих: к Троицыну дню, на пример, богатые люди отправляются к Студенице изо всей Сербии, из Боснии и Герцеговины.

Ныне знаменитейшие монастыри в Сербии суть: Студеница (лавра Студеническая), в Новопазарской наии, задужбина (Задужбиною называется всякое-полезное заведение, учреждаемое каким-либо лицем по чувству набожности) Краля Стефана I, Неменя; Детчани, в Метохии (южная часть Сербии), близь Призрена, задужбина Краля Стефана Дечанского; Раваница в Ресаве, близь города Тюприя, задужбина Князя Лазаря. Из сего разряда монастырей много опустели, на пример: Жича, при Карановце, задужбина Стефана Первовенчанного; Манасия в Ресаве, задужбина Высокого Стефана (сына Лазарева); Арилье, в Ужицкой наии; Сопотяни, выше Нового Пазара, задужбина великого Краля Уроша и т. д. Монастыри второстепенные: Троноша, в Ядре, близь Лозинцы; Коленич в Ягодинской наии; Вратеешница, в наии Крагуеваческой. Других монастырей в Сербии находится, быть может, свыше пятидесяти, а опустевших еще и того более. [132]

Самые монастыри, или оставшиеся от них стены, служат теперь единственными памятниками силы и господства старинной Сербии. Студеница и Дечани могут равняться с первыми монастырями в Европе; а развалины Жича и Манасии, как сами Турки признаются, суть такие памятники, которые достаточно свидетельствуют, что были некогда свои Цари и свои Крали у Сербов.

Все монастыри старинные владели селами и землями, которые даваны им были как от самых основателей, так и после от других людей набожных. Турки лишили их всего, а только при некоторых значительнейших оставили по одному селению. Монастырские крестьяне отчасти работают для монахов и дают им десятину; не смотря на то, обители, имея даже по нескольку сел в своем приходе, большею частию содержатся подаянием. Некоторые монахи редко бывают и в монастыре, но беспрерывно странствуют по всей Турецкой земле, где только в употреблении язык Сербский, и сбирают - деньгами, скотом, житом, напитком, холстом и проч.; многие из мирян к праздникам и сами приносят милостыню. Если в каком-либо монастыре [133] перекрывается здание, в таком случае окольные жители охотно помогают, кто чем может; на пример: одни рубят лес, другие привозят его, иные жертвуют деньгами, скотиною и проч. За то уже по смерти Архимандрита или Игумена, кнези и кмети сами избирают монастырю нового настоятеля.

Монахи в Сербии ныне совсем без науки, равно как и прочие люди: тот считается самым ученейшим, кто хорошо читает; но и таких мало, а исправных писцов еще и того меньше. Они одеваются чисто, как и Греческие монахи; имеют слуг и учеников; хорошо ездят верхом на коне, и носят при себе оружие (на пример, отправляясь в путь для собирания даров щедрости, или же за каким либо другим делом), и весьма разборчивы в пище. Миряне иногда в шутках рассказывают об них всякую всячину; но можно засвидетельствовать по справедливости, что почти все они суть люди честные, и что ведут жизнь, приличную своему званию.

Монахи в Сербии уважаются более; нежели священники: во первых [134] потомy что они зажиточнее приходских и лучше одеты; а во вторых, что более разумеют устав церковный, ибо чаще бывают в церкви, читают и служат. Иногда священник имеет по нескольку селений в своем приходе. Если где случится именинник (В Сербии день ангела, по тамошнему крсно име (красно имя), празднуется в каждом доме веселою пирушкою и с особенным усердием), он отправляется туда сам, а в праздники, на пример около Богоявления и в чистую (?) неделю, носит по селениям воду святую; но во всех других случаях (на пример, болезни, рождения младенца), кому понадобится священник, тот должен явиться к нему в дом с приглашением, или даже искать его по всему приходу, и бывает иногда, что надобно следить за ним три дня, пока найдется. Ежели в приходе у священника есть церковь, он служит в ней по праздникам, и к нему сбирается прочее духовенство из окрестных селений; некоторые же священники таких приходов, которые не имеют своей церкви служат обедню в каком нибудь монастыре, единожды в великой пост, для того только чтобы причаститься Святым [135] Тайнам. Исповедывать мирян есть исключительная принадлежность монахов; от того каждого Иеромонаха обыкновенно называют духовником. У всякого священника должен быть Требник, и если сверх того еще имеет он Часослов и Псалтырь (по которым некогда учился грамате) для употребления при молитве; то библиотека его уже и достаточна. Особенно спрашивается от него, чтобы знал, когда какой праздник; если же не вспомнит наизусть, то должен справиться с книгою. За каждую требу получает он обыновенную, известную плату, и сверх того от каждого женатого прихожанина ежегодно по нескольку мер жита; но все ето составляет такую малость, что ни один священник не мог бы прожить своим доходом. Почему он исправляет домашние работы, как и другие люди: пашет, копает, рубит, косит и проч. Священники носят на голове не красную шапку; а черную из овчины или же суконную; прочая одежда его от мирской ни мало не отличается. Особенно заметным признаком его есть борода; но и ее бреют некоторые священники, по крайней мере доколе еще неустарели. [136]

Сербы еще от начала XIII века имели своих Митрополитов, которых, с согласия Двора и Патриарха Цареградского, у себя избирали. Царь Стефан Душан, в начале XIV века, наименовал Сербского Митрополита Патриархом, за что Греки, и без того притесняемые Душаном, рассердившись наложили анафему на Сербию; уже 1376 года, при Князе Лазаре, при Греческом Царе Иоанне Палеологе и Патриархе его Феофане, было снято проклятие и Греки признали Сербского Патриарха. Сей Первосвятитель имел столицу свою в Пекии (Иначе Ипек, город в Албании), а власть его простиралась от Македонии и Булгарии до Адриатического моря. В 1690 году Сербский Патриарх Арсений III Чарноевич, по приглашению от Императора Леопольда II, двигнул народ Сербский и вывел 37,000 семейств в Венгрию; преемник его, Арсений IV Иоаннович, в 1737 году, по приглашению от Императора Карла VI, опять возбудил народ противу Турков; когда же, по заключении мира в 1740 году, Сербия осталась под Турецким господством, он с тремя Митрополитами (Нишским, Новопазарским и Ужицким) переселился в [137] Сирмию. Потом - в 1765 году Царьградский Патриарх Самуил, доказавши Туркам, что Сербы им неверны, и напомнивши о двух Патриархах, один за другим возмущавших народ и ушедших в Немецкую землю, купил себе Патриархию Сербскую и стал посылать из Царяграда к Сербам своих Архиереев. Пока был Сербский Патриарх и ставил своих Митрополитов, своих Епископов; до тех пор сии Владыки, во первых как природные Сербы, во вторых как уверенные, что останутся всегда на своих престолах, могли сколько нибудь стараться о научении подвластных священников и монахов (тому служат свидетельством разные книги, написанные под Турецким господством); но после Греческие Владыки и Митрополиты до того довели чин духовный, что теперь трудно найти священника, которой бы умел хорошо читать по книге. Никогда не спрашивают они, знает ли что нибудь ищущий священства, а смотрят того единственно, может ли платить деньги. Ничего другого и ждать не льзя от сих Архипастырей: во первых, потому что они происхождением своим и языком чужие нам и принадлежат к народу, которой никогда не был (и никогда, [138] кажется, быть не может) истинно дружественным к Сербскому племени; во вторых, что они сами берут на откуп Епархии свои погодно, и должны всего более стараться копить деньги, приобрести капитал и прибыль, дабы и впредь можно было платиться, или же, буде другие перебьют наддачею, чтобы можно было жить в покойном ожидании нового благоприятного случая; в третьих, потому что они сами большею частию люди простые, неблагонравные, иногда разорившиеся торговцы, иногда монахи, от имени какого нибудь монастыря напросившие денег (Сочинитель рассказывает здесь один пример, невключенный в нашем переводе).

Равным образом иногда и Сербин, если дает больше, особливо же когда еще знает и язык Греческий, может сделаться Владыкою; но ему обыкновенно дороже обойдется, нежели Греку. В Сербии теперь Владык четыре: Белградский, Ужицкий, Нишский и Новопазарский (последний родом Сербин, бывший Игумен Дечанский) и все титулуются Митрополитами. Они пребывают в городах и живут большими господами. [139]

Владыка выезжает обыкновенно верхом на коне, и, как Паша, с одной стороны имеет при себе саблю, а с другой булаву, в знамение власти карать непокорного; а чтобы по званию своему и достоинству мог быть в безопасности, для того везде сопутствует ему Турецкий чиновник. Вдадыкам народ платить дымницу (подымное), то есть от каждого дома по некоторой сумме, помнится по 12 пар (Ни дымница, ни хлеб, даваемый священникам народом, неполагается в числе узаконенных даней; однакож если какой нибудь бедняк упрямится платить, служители Владыки берут у него котел или секиру); но главный доход его получается от духовенства: каждой священник, когда ставится, должен заплатить Владыке несколько сот пиастров (грошей), и сверх того каждой год давать некоторую часть от своих доходов, на пример от венчанья, от имянин. К тому еще, Владыки налагают и пени на священников, понуждая ко вносу запрещением отправлять всякую службу и угрозами лишить священства; иногда заключают их и наказывают. По смерти священника, его конь, равно как епитрахиль и крест, достаются Владыке. [140]

7. Училища.

В Сербии, также в Боснии и Герцеговине, в сотне селений не найдется одного училища, и для заведений сих нет ни где назначенного, постоянного места. Вознамерившиеся быть духовными пастырями учатся грамоте в монастырях у монахов, а в селах у священников. В каждом монастыре есть ученики; младшие из них летом стерегут ков, овец, козлят, ягнят, свиней; садят и полют чеснок, ходят за плугом, сбирают сено, сливу и т. д.; а старшие путешествуют с монахами для сбора подаяний. Зимою, наносивши дров, потом старшие вычистив и напоив лошадей монашеских, а младшие прибравши в комнатах, сходятся в учебной избе: там кто нибудь из монахов иди дияконов наставляет их в чтении; или же каждой из них учится у своего духовника. Многие летом забывают, чему научились зимою; от того иные, учась года по четыре и по пяти лет, все еще плохо читают. За неимением настоящего букваря Сербского и за трудностию достать Русский, или даже и так называемый Сербский, то есть из числа печатаемых в Венеции и в Офене, [141] учение обыкновенно начинается с рукописей, таким образом: наставник пишет сперва буквы, потом склады для каждого урока особо. Выучивши азбуку (то есть, большею частию затвердивши имена букв, а не начертания), принимаются за Часослов, потом за Псалтырь: тут и вся грамотность. Петь обучаются в церкви во время службы; из Арифметики узнают только лишь цыфры и то мимоходом; писать же почти совсем не учатся, а разве только имеющие особливый дар постигают сами собою тайну сего искусства. Прочих наук, на пример Грамматики, Географии, Истории, Богословия, даже названия никому не известны.

Священники имеют учеников по одному и по два, которые равным образом стерегут скотину, отправляют все домашние работы и носят святую воду по мирянам в приходе, а между тем учатся и грамате. Но как ученики священника не могут навыкнуть церковному правилу, особливо в приходе без церкви; то они идут после в монастырь, и там уже оканчивают свое учение.

Если же в наии существует или вновь открывается школа; жители окольных [141] селений приводят к наставнику детей своих, и платят ему, на месяц по 20 пар, или уже на большую меру по пиастру (грош). Дети сидят в школе по целому дню, с утра до сумерек, и отлучаются только для обеда. Каждой читает свое и так громко, что ничего из слов их разобрать неможно. Учатса немного и писать, по мере того, сколько умеет сам наставник; прочие науки находятся в таком же состоянии, как и в обителях монашеских. Всякой учитель открывает школу и закрывает по своей воле; уходит в другое место, или принимается за какое-нибудь другое дело.

Кроме священников и монахов, едва ли один из тысячи смыслит читать как нибудь; писцы же, как сказано выше, редки и между упомянутыми духовными лицами. Народ вообще держится того мнения, что грамотность нужна единственно священникам и монахам. Ото того не только кнези, кмети, торговцы сельские, но даже многие горожане считают горохом, зернами кукурузы и счет свой замечают ножем на бирке.

(С Сербского.)