Ваше сиятельство! Я доложил вашему высокопревосходительству моей депешей № 33 ¹ о состоянии сербских дел. С тех пор я возобновил попытку перед реис-эфенди, дабы еще глубже проникнуть в намерения Порты, либо же постараться вызвать ее на демарш перед императорским двором с целью, чтобы тот выступил посредником между оттоманским правительством в сербами и тем самым помешал возобновлению военных действий.

Тон высказываний реис-эфенди продолжал оставаться тем же, что и прежде. Он заверял, что ответы великого визиря, которому он отчитался о деле, еще не пришли, [308] и лишь после их получения станет возможным сообщить мне дальнейшие решения Порты.

В то время, как этот оттоманский Министр высказался таким образом, мне стало известно со стороны, что хотя приготовления к экспедиции против сербов продолжаются, решение о возобновлении военных действий против них еще не принято.

Муфтия, разумно судящего об этой стороне интересов Порты, я стараюсь снабжать аргументами, с помощью которых он мог бы на совете и в иных местах поддерживать партию умеренных в отношении сербского народа. Он высказался недавно, в соответствии со сведениями, полученными в другом месте, что еще предстоит принять решение о возобновлении военных действий.

Передавая эти сведения вашему высокопревосходительству я вновь подтверждаю то, что уже имел честь отметить – они не позволяют еще рассчитывать на то, что умеренная партия возьмет верх. Я весьма склонен думать, что видинское дело повлияет на поведение в отношении сербов.

Порта какое-то время была польщена тем, что ей удалось вынудить Молла-пашу покинуть Видин и что это дело закончится без кровопролития и притом быстро. Но либо этот паша раскаялся в своем решении просить прощения и оставить Видин, либо нынешние руководители оттоманского правительства нашли для себя выгодным открыто отомстить Молла-паше. Это умонастроение все же ускорило нападение на Видин. Войска под командованием Хафиз Али-паши смогли проникнуть в пригород, жители присоединились к ним. Но, несмотря на эту благоприятную видимость, некоторые люди сомневаются в успехе, а иные даже думают, что победа войск Порты не получит развития, ибо у Молла-паши есть сторонники внутри Румелии, которые совершат диверсию в его пользу, и что, если даже этот паша окажется предоставлен своим собственным силам и низведенным до крайнего положения, он примет решение укрыться у сербов или, возможно, будет искать убежища во владениях австрийского императора. В первом случае у Порты будет еще одна претензия к сербам и еще одно осложнение.

Прилагаю к сему копию последнего донесения, которое поступило от коллежского советника Недобы, и копию моего ответа ².

Ваше высокопревосходительство отметите, что я храню молчание перед этим чиновником по поводу того, что говорить сербским предводителям о линии поведения, которой им следует теперь придерживаться по отношению к Порте при нынешнем положении вещей.

Это умолчание с моей стороны вызывается опасением дать указание, которое не соответствовало бы намерениям Императорского двора, поскольку после заявления сербов, что они вовсе не желают передать Порте крепости, что противоречит статье VIII мирного договора, эти намерения мне еще не известны. К тому же я должен полагать, что коллежский советник Недоба уже получил непосредственно от вашего высокопревосходительства инструкции, которые могут определяться обстоятельствами, посему ему должно быть известно, какого курса придерживаться в случае, если в конце концов возобновятся военные действия, и должен ли он оставаться в Сербии.

Пребываю с уважением, ваше сиятельство, вашего нижайший и покорнейший слуга

А. Италинский

Р. S. депеша за № 50 была уже написана, когда я получил различные сведения, под впечатлением которых почти полностью потерял ту слабую надежду, которую питал на то, что возобладает дух умеренности в сербских делах и, следовательно, что Порта обратится к посредничеству императорского двора.

В результате беседы, которую я имел с г. Листоном, когда он сообщил мне то, что касается Али-паши Янинского, а я был вынужден со своей стороны доверительно сообщить о наших отношениях с Портой в связи с сербскими делами, этот министр проявил намерение повлиять на реис-эфенди в приемлемом для нас духе, однако сказал, что высказывания оттоманского министра по этому случаю указывают на нежелание обращаться к нашему покровительству и на положительное намерение применить силу, наконец, на мнение, что нужно удовлетвориться тем, что Порта исполнила свой долг перед императорским двором в соответствии с условиями Мирного договора. Но между тем оттоманское министерство до сих пор не сделало мне никакого окончательного заявления, я ожидаю такого заявления, которое должно последовать по получении ответов от великого визиря.

В то время, когда г. Листон сделал мне это сообщение, я узнал через мои секретные связи, что желание султана подчинить сербов силой было объявлено великому визирю. И первый его ответ был, что он не надеется на успех принудительных мер, что он бы предпочел чтобы попробовали испытать действие нашего посредничества или что-либо другое примирительное, но это мнение великого визиря было отклонено. Нынешние Руководители правительства стремятся к тому, чтобы заставить сербов потерять [309] надежду на какую бы то ни было помощь со стороны России, и дать им понять, что эта держава не станет вмешиваться в это дело. Вследствие того великому визирю было поручено распространить такое представление в Сербии и возобновить предложение покориться, а в случае отказа, быть готовым подчинить этот народ силой. Второй ответ великого визиря гласил, что, хорошо зная средства, которыми располагают сербы, он не надеется достигнуть успеха, и что если окончательное решение будет – прибегнуть к оружию, он желал бы подать в отставку, чтобы не быть на этом посту в тот момент когда в случае неуспеха похода против сербов, пострадает достоинство империи, но что он предложит свои услуги, чтобы сражаться как простой паша.

Эти секретные сведения завершаются сообщением о том, что это дело вновь было направлено на рассмотрение стана оттоманов и что следует опасаться, как бы сторонникам сильных мер, чьи интриги имеют столь широкое распространение, не удалось повлиять на окончательное решение.

К этим малоутешительным известиям добавлю еще событие, могущее повлиять на сербские дела. Молла-паша видинский капитулировал. Это событие способно укрепить султана в убеждении, что ему стоит лишь захотеть, и он снова возьмет в свои руки верховную власть во всех частях своей империи, и что насилие, к которому он уже столь склонен, является средством, предпочтительным перед всякими другими.

А. Италинский

Помета: Получ[ено] 15 майя 1813 г.

АВПР, ф. Канцелярия, 1813 г., 8. 2285, л. 219—223. Подлинник.

Комментарии

1 В донесении сообщалось о ходе переговоров с реис-эфенди относительно сербских дел (см.: ВПР, т. VII, с. 162—164). По предписанию посланника, первый драгоман российской миссии А. А. Фонтон в течение марта трижды предпринимал демарши перед реис-эфенди с целью склонить Порту урегулировать сербский вопрос мирным путем и принять посредничество в этом отношении России (Доклад А. А. Фонтона от 7 (19) марта. — Уляницкий В. А. Материалы..., с. 137—140). Стремясь оттянуть время и не допустить нападения турецких войск на Сербию в период, когда международная обстановка оставалась сложной и не благоприятствовала активным акциям русской дипломатии в помощь сербам, Италинский пытался склонить реис-эфенди, муфтия и других турецких государственных деятелей принять посредничество России в деле урегулирования сербского вопроса. В этом случае была бы уверенность, что Порта не начнет военных действий против сербов, пока не узнает о результатах таких переговоров. В третьей беседе, состоявшейся 27 марта, А. А. Фонтон поставил реис-эфенди Мустафе вопрос, как следует доложить Александру I о сербских делах и какие меры принять «дабы предотвратить неприятную дискуссию между двумя дворами». В ответ реис-эфенди заявил, что сербы категорически отказываются сдать крепости и выдвигают совершенно неприемлемые требования. Италинский полагал, что желание не прибегать к военным акциям существует у части турецких государственных деятелей но им противостоит партия, настаивавшая на «идее применения силы», поощряемая интригами французских и даже австрийских дипломатов.

2 В донесении 5 марта 1813 г. Ф. И. Недоба сообщал о тревоге, вызванной в Сербии слухами о предстоящем движении турок, о принятом им вследствие этого решении отправить свой архив в Крайову и запрашиввл распоряжения на случай возобновления военных действий между сербами и турками (Уляницкий В. А. Материалы с. 143). Италинский прилагал также копии своей депеши Ф. И. Недобе от 15 (27) марта 1813 г., в которой сообщал о трудностях, перед которыми оказался, о ходе переговоров А. А. Фонтона с реис-эфенди и в частности о протесте последнего по поводу пребывания Ф. И. Недобы как представителя российского двора в Сербии «среди народа, который, как считают, находится в состоянии мятежа». Италинский воздержался от каких-либо инструкций Недобе, так как ему были неизвестны намерения русского правительства в связи с отказом сербов согласиться на постановления Бухарестского мира (Уляницкий В. А. Материалы..., с. 143—145).