№ 286

15 декабря 1812 г.

Предписанием от 16-го прошедшего июля ¹ вашему высокопревосходительству угодно было возложить на меня порученность, клонящуюся успокоению сербов, коих беспокойство родилось вместе с выходом войск наших из их края, и убедить в невозможности оставления у них части российского войска в нынешнем нашем положении.

С данною по предмету сему инструкциею я отправился тотчас из Букареста в Сербию.

В скором времени прибыл я в Тополь и нашел сербов действительно том положении, каковое дошло до сведения вашего высокопревосходитёльства из верных источников. Они были в рассеянии, унынии и в явной нерешимости в рассуждении положения своего. Прибытие мое к ним сколько удивило их, столько и обрадовало. Пользуясь последним случаем, я открыл прямую цель моего посольства как верховному вождю, так и членам сербского правительства.

По возможности сил моих я объяснил им настоящее положение России, причины, побудившие ее к заключению с Оттоманскою Портою мира и к выводу войск из их края; при всех сих, однако, критических обстоятельствах, благодетельные расположении его императорского величества к верховному вождю и всему сербскому народу, яко испытанному уже в верности и преданности, не только не уменьшаются, но с выгнанием неприятеля из пределов России они увидят на самом деле событие изъяснений моих.

Трудно изобразить вашему высокопревосходительству меру благоразумных чувствований их. Смущенные лица их покрылись блистающею радостию и явным спокойствием, а Георгий Петрович, проливая слезы, назвал себя несчастливым, что не имеет возможности обратить сербские войска против врагов, нарушающих спокойствие великого их покровителя.

При таковых чувствованиях, согретых усердием, вручил верховному вождю всемилостивейше пожалованный ему от его императорского величества орден 1-й степени св. Анны и трем членам Совета 2-й степени. Мера благодарности, сопряженная с принятием сих знаков отличия, подвинула меня к исполнению дальнейших моих намерений, изображенных в инструкции вашего высокопревосходительства.

Я предложил им, что статья, помещенная в заключенном с Портою мире о Сербии, должна быть исполнена во всей силе, и что для собственной их пользы нужно отправить депутатов в Константинополь. Предложение сие принято с твердою решимостью, и депутаты из лучших людей избранные, тотчас были отправлены ².

После сего нашел я случай быть наедине с верховным вождем и между многими дружескими разговорами, приметив расположении его, способствующие моему намерению, я коснулся настоящего положения [290] сербского края. Удостоверив его истинными (Так в тексте. Следует: истинами) не подверженными сомнению, что Сербия, яко окруженная со всех сторон врагами христианского исповедания, без сильной протекции российского императора не может ожидать не только независимости своей от турков, но и существование ее есть сомнительно, мне нетрудно было сделать новое предложение.

Первоначально исчислив ему все благодеянии, полученные уже им от государя императора, и будущие, на кои имеет он несомненную надежду, я открыл, что мне весьма желательно, дабы посредством собранного Сейма торжественно народом и правительством под присягою утверждены были: 1) статья о сербах, в мирном договоре помещенная, и 2) что все требования российского двора, впредь быть имеющие и обстоятельствами налагаемые, будут беспрекословно исполняемы.

Таковым единственно поступком могут приобресть они новые права на незыблемое доверие государя императора и преградят все пути сомнительности на влиянии посторонних народов.

Верховный вождь, выслушав все сие со вниманием, ответствовал мне, что он совершенно уверен о патриотической моей истинной дружбе к нему и к сербскому народу и что я более всех знаю цену и пользу управляемого им народа, для чего, согласясь на исполнение желаний моих, приказал первому секретарю своему Иоанникию заготовить приглашение к Сейму, а Верховному совету дал знать, чтобы посланы были указы во все крепости и уезды о прибытии начальникам оных и воеводам 14-го числа августа в Рачищин монастырь, где почивают святые мощи Первовенчанного Стефана, короля сербов.

Вслед за сим депутаты Герцеговинской провинции, приглашенные мною по повелению вашего высокопревосходительства, не замедлили явиться ко мне. Они, равномерно быв удостоверены мною о благодетельном расположении государя императора ко всем иллирическим племенам, со всеми знаками радости приняли предложение мое и тот же час учинили присягу за себя и весь народ герцеговинский не только в верности ко всероссийскому престолу, но и во всякое время обязались быть готовыми по первому требованию поднять оружие против врагов России. Сделанный ими акт по предмету сему я имею честь поднести у сего в копии, под литерою А ³.

Депутаты сии, быв снабдены от меня на возвратный путь деньгами, отправились совершенно довольными в свое отечество.

После сего, отправясь в Белград, я встречен был народом с радостными криками. Члены Совета и другие там бывшие чиновники, желая ознаменовать свое удовольствие к прибытию моему, угощали меня ежедневно обеденным столом. Препроводив таким образом несколько дней в Белграде, 14 августа я отправился вместе с сербским вождем в вышеозначенный Рачищин монастырь, где нашли мы всех славяно-сербских воевод, начальников и 6 батальонов новорегулярных войск. 15 августа был день, назначенный для торжественного празднества. В монастыре даван был стол на 90 кувертов, а за здравие его императорского величества пили при пушечной пальбе. Благодетельное имя вашего высокопревосходительства также не было забыто при сем радостном случае. Георгий Петрович, вспомнив оное, приказал вместе с собою, стоя на ногах, пить за здоровье Ваше яко благодетеля славяно-сербского народа равномерно при пушечной пальбе.

16-го верховный вождь, пользуясь удовольствием начальников Сербии, приказал им собраться на назначенном близ монастыря месте и [291] сделать круг, позади коего в кругообразном же виде приступили батальоны с оружием. И когда я с главным вождем занял место в средине самого круга, тогда приказано было от него секретарю читать громким голосом предложение, требующее подтверждения всенародного под присягою статьи о Сербии, в мирном договоре помещенной, и о положении впредь всех требований российского двора. Едва предложение такого рода было. кончено, общий глас согласия раздался во всем круге.

Архимандрит Милентий по приказанию верховного вождя читал громким голосом лист, для присяги изготовленный. Чиновники и народ, держа руки вверх, с приклонением пальцев, повторяли читаемые слова, а по окончании целовали крест и святое евангелие. Потом принесено было молебственное пение всевышнему за здравие его императорского величества при пушечной пальбе ⁴.

Таким образом, исполнив возложенное на меня вашим высокопревосходительством препоручение, я отправился оттуда с верховным вождем в местечко его Тополь. Там пробыл в угодность его 2 дня, а при отъезде моем получил от него 2 письма для вручения вашему высокопревосходительству, которые при сем и имею честь поднести под литерами В и С ⁵.

Равным образом при отъезде же моем получил я от него письмо и на свое имя. Содержание его составляет просьбу о исходатайствовании высочайшего награждения орденом св. Анны 2-й степени тайному его советнику и секретарю Иоанникию Джуричу, золотыми медалями – воевод Луку Лазаревича, Стояна Чупича, Антона Плакича, Савву Шлевича, Вуйца Вуличевича и Луку Ильича.

Равным образом весьма желательно ему доставить вольность сосланному в Тобольске Ильи Бею, который сколько есть храбрый и верный воин, столько невинно оклеветан находившимся в Сербии действительным статским советником Радофиникиным.

В удостоверение чего поднося у сего копию с упомянутого мною письма под литерою Д ⁶ на милостивое начальничье вашего высокопревосходительства уверенно, я смею подтвердить, что вышепоказанные лицы приверженностию своею к России действительно заслуживают просимое награждение.

Наконец, долгом поставляю свидетельствовать перед вашим высокопревосходительством отличное усердие в исполнении приказаний адъютанта моего поручика Колченка и оставленного при мне г. Генерал-майором графом Орурком считающегося по армии поручика и кавалера Савича. Они во всю бытность свою в Сербии обращались всегда между сербскими воеводами и расторопностью своею успевали открывать благовременно нужные и полезные к препоручению моему сведении.

Последнего отправил я с письмом вашего высокопревосходительства в Константинополь к г. тайному советнику Италинскому по просьбе главного вождя и их Совета, яко природного сербинина и надежного чиновника.

Во все течение сего препоручения моего, какие мною сделаны необходимо нужные издержки, я имею честь поднести у сего на благорассмотрение вашего высокопревосходительства особую ведомость под литерою Е ⁷.

Генерал-лейтенант г[раф] Ивелич [292]

Помета: 15 декабря 1812 г. Оставить.

ЦГВИА СССР, ф. 103, оп. 2086, св. 110, д. 20, л. 30—35 об. Подлинник.

Комментарии

1 См.: ВПР, т. VI, док. № 217, с. 518—520.

2 Сербская депутация в составе Стефана Ефтича, Йована Протича в ражаньского кнезя Милича 3 августа 1812 г. направилась в Константинополь, куда прибыла 8 сентября. Содержание инструкций, которые получили депутаты, неизвество, но намерения вести переговоры на основе ст. VIII Бухарестского трактата у них не было. Сербы рассчитывали затянуть урегулирование отношений с Портой, дождаться более благоприятной международной ситуации.

3 Текст письма герцеговинцев см.: ВПР, т. VI, прим. 561, с. 766—767. О встрече Ивелича с герцеговинцами интересное свидетельство оставил и В. С. Караджич (Карацић В. С. Скупљени историски и етнографски списи, књ. 1, с. 208—209).

4 События, здесь описываемые, произошли на скупщине в монастыре Врачевшницы. В прокламации, там зачитанной, говорилось, в частности, что «турецкий султан и московский царь в добрый час утвердили мир как между собой и для нас также; а потому приказываем, чтобы отныне всюду на границах были прекращены разбой и кражи в отношении турок, и чтобы везде было спокойно...» После прочтения прокламации все присутствующие – старейшины, воеводы и народ – принесли клятву, текст которой написал Ивелич, а затем подтвердили ее своими подписями и печатями (Голубица, књ. V, Београд, 1843—1844, с. 264—269; Попов Н. А. Россия и Сербия: Исторический очерк русского покровительства Сербии с 1806 по 1856 г. М., 1869, с. 96—97).

5 Эти приложения в деле отсутствуют.

6 См. док. № 274.

7 См.: ЦГВИА СССР, ф. 103, оп. 208б, св. 110, д. 20, л. 38 и об.