Донесение Л. Г. Кирико И. Ф. Болкунову со сведениями о событиях внутриполитической жизни Сербии

Секретно

Милостивый государь Ипполит Федорович! 9-го числа сего месяца возвратился из Ада-Калесы боярин Манолакий, с коим приехал сюда Стефан Живкович, который есть один из депутатов сербских, назначенных было в Константинополь, и который отправился из стана сербского вместе с кадетом Джайковичем, получившим ответные бумаги от Черни Георгия и особливое прошение от сербского народа на имя султана при письме к господарю Ипсиланти.

Оный Живкович, явясь у меня, пересказал, что кадет Джайкович, прибыв двумя днями прежде его в сербский стан, успел поручить в собственные руки Черни Георгию посылку и преподать ему словесное поручение ¹, соглашая притом профессора Филипповича ехать сюда для отправления его чрез Яссы в Санкт - Петербург по надобности там в нем на время для дел Сербской земли, на что последний изъявлял свою невозможность по причине болезненных своих припадков и признавался кадету в несмелости своей появиться в столице чрез ошибку, сделанную им против данных ему в России наставлений промедлением, которое, однако, по уверению его, произошло не по чему иному, как по болезни, приключившейся от простуды в бывшей зимней пути, а написав обстоятельный свой отзыв на имя вашего высокородия, вручил оный кадету Джайковичу. Он, Живкович, и кадет Джайкович, следуя вместе из Сербии обратно, хотели проехать в Валахию глухим трактом, но, приближаясь к оному, попались в глаза неприятельскому турецкому войску под командою бимбаши Ибрагим-бея, коего люди взяли их под стражу, причем назвались они — первый сербом и депутатом, а последний немцом, каковое их название было полезным тем более, что кадет скоро отпущен и отправился Дунаем на берег цесарский в лазарет Джупанко Хиршова, а Живкович по трех днях освободился посредством Реджеб-аги орсовского. Потом Живкович ездил к помянутому лазарету, где кадет Джайкович признавался ему, что все имевшиеся при нем бумаги брошены им в Дунай, дабы избежать всякого неприятного случая, и что намерен он по выдержании узаконенных дней в карантине следовать чрез Венгрию сюда. Живкович отправил своего человека из Орсова в стан сербский с известием, каким образом пропали бумаги, и с прошением, чтоб наместо оных посланы были сюда другие надежным каналом.

Оный же Живкович в продолжение разговоров своих уведомил меня: о внутренних в Сербии обстоятельствах: [160]

1. Хафиз-паша с 15 тыс. военных турок, подошед под сербское местечко Иванковцы, сделал нападение на сербов и союзных болгар, которые, защищаясь храбро, разбили его и гонялись до Паланки уезда Шишит-паши, куда он, Хафиз, с войском ретировался, потеряв много людей убитыми.

2. Черни Георгий намерен соглашать пашу в Травнике, который держится нейтральным, чтобы сей пропустил его с войском чрез свои владения для занятия с той стороны Ниссы.

3. Вся нация сербская, принимая с великим уважением и благодарностью милостивое попечение об ней России, под клятвою обещалась следовать согласно данному наставлению.

4. Сербское собрание из первых и умных людей, между коими почитается и профессор Филиппович, находится ныне в монастыре Волавцы, отсель будет оное переведено в Семендрию по занятии сего места, где и приготовление сделается всем нужным военным припасам, для коих, однако, настоит нужда в деньгах, ибо всякая ружейная амуниция достается покупкою из цесарских владений, как и недавно искуплено оной более нежели на 150 тыс. пиастров.

5. Черни Георгий ведет себя по сю пору тихо, не знавши, хорошо ли смотрено было б Россиею, ежели б занимались крепости, и стоит только узнать о мыслях ее о сем, и крепости Нисса и Белград незадолго были б опорожнены турками, которые, будучи ныне преисполнены страхом, начали уже отказываться от повелений Хафиз-паши.

6. Черни Георгий отказался сделать с Кусанчали-Халилом в Белграде союз, требуя от него 500 кирджалиев, несколько пушек, пороху и ядер для употребления при сербском войске с тем, чтоб наместо оных кирджалиев 500 военных сербов вступили в крепость. Кусанчали-Халиль соглашается, но только не принимает толикого числа сербов, а требует взамен четырех только человек из знатных фамилий сербских.

7. Пазванд-оглу отзывался письменно к сербам и, поздравляя их с победою, одержанною над Хафиз-пашею, советует им держатся крепко против сего неприятеля и просит уведомлять его в Виддине о всех происшествиях. Сию ласковость Пазванд-оглу употребляет для того, чтоб сербов отдалить от жителей Виддинского округа — болгаров и чтоб привести Порту к поручению ему дел касательно усмирения сербов и постановления желаемого порядка в Белграде.

8. Как границы областей воюющих сербов и черногорского народа отстоят одна от другой расстоянием только до 30 часов и никакой крепости турецкой между ними нет, то и не трудно б было иметь между ними сообщение.

Стефан Живкович занимается изысканием средств в постановлении переписки между сербского стану и господаря Ипсиланти. Он же будет писать все обстоятельно к Петру Новаковичу и оное письмо поручит Гавриилу, отъезжающему на сих днях к вашему высокородию.

Я 11-го числа послал своего человека на почтовых к лазарету цесарскому для возвращения с оного сюда турецкою стороною кадета Джайковича, который как скоро прибудет, немедленно отправится в Яссы.

Господарь Ипсиланти сделал мне примечание, что как дела сербские ныне хорошо идут против турок, то чтоб я представил вашему высокородию о нужде, какая настоит сербам в деньгах, которые чрез вновь открывшуюся цесарскую почту мог бы он переслать верным образом в два раза и до 10 тыс. червонных.

Известный французский емиссар из греков, которого цесарцы не пропустили к Белграду, ныне пристал в Крайове и находится тамо учителем французского языка. [161]

Донося вашему высокородию о всем вышеписанном, имею впрочем честь быть с истинным высокопочитанием и совершеннейшею преданностию, милостивый государь, вашего высокородия всепокорнейший слуга

Лука Кирико

Помета: Получено 20 сентября 1805 г. Ответ 25 сентября 1805 г.

АВПР, ф. Консульство в Яссах, 1805 г., д. 122, л. 34—36. Подлинник.

Комментарии

1 В упоминаемой посылке, которую передал кадет Джайкович Карагеоргию, были упакованы 3 тыс. голландских золотых. Эти деньги были отправлены Волкунову Чарторыйским 19 июля 1805 г. В сопроводительном письме указывалось: «Три тысячи червонных для Черни Жоржа, о коих вы уже предупреждены (письмом от 4 июня 1805 г., см. док. № 73) при сим препровождая, поручаю Вам доставить их начальнику сербов самым скрытнейшим и секретнейшим образом» (АВПР, ф. Консульство в Яссах, 1805 г., д. 102, л. 50). О способе пересылки денег и характере советов сербским повстанцам см. док. № 84. Первая посылка денег сербам тоже в сумме 3 тыс. голландских золотых была в январе 1805 г. Титулярный советник Волков и тот же кадет Джайкович по поручению И. Ф. Болкунова передали их Карагеоргию. Письмом от 1 мая 1805 г. на имя И. Ф. Болкунова Карагеоргий подтвердил получение этих денег (см. док. № 58).