Донесение А. Я. Италийского А. А. Чарторыйскому о предпринимаемых им усилиях для получения текста обращения сербов к турецкому правительству и о сношениях с сербским депутатом П. Новаковичем

Ваше сиятельство! Арз-махзар сербов был представлен 20 июня драгоманом Порты кяхья-бею вместе с письменным донесением о беседе с депутатами и с разъяснением их просьб и предложений. [146]

Я еще раз попытался объясниться с реис-эфенди, чтобы получить копию этого арз-махзара, взяв с собой текст демарша сербов перед Петербургом и ответа, который был им дан, а также сообщения, которое я сделал по этому поводу Порте.

Реис-эфенди ответил, что он прочитал у великого визиря часть сего пространного документа, что он содержит несколько разделов требований, из них некоторые могут рассчитывать на успех, а другие, как, например, просьба о самоуправлении и совершенной независимости от белградского паши, не могут. Он сказал, что этот документ будет представлен на рассмотрение султана и что затем он попросит разрешения показать его мне.

Первый драгоман Жозеф Фонтон предложил реис-эфенди разрешить драгоману Порты передать нам копию документа. Махмуд-эфенди ответил довольно прохладно, что не может этого сделать, не будучи сам на это уполномочен, поскольку это — иностранный документ.

Я недалек от мысли, что он уклоняется от передачи. Однако я должен стремиться к тому, чтобы она состоялась, так как это — единственное средство, не вызывая подо зрений, переговорить с оттоманским министерством о просьбах сербов. В любом случае мое поведение в этом деле должно быть, бесспорно, осторожным, да оно и было таковым. И оно должно стать еще осторожнее после представления 3-й секретной статьи ¹. И в этом отношении я приложу наибольшие усилия, чтобы действовать со гласно указаниям, которые ваше высокопревосходительство соблаговолили направить мне в своей депеше от 4 июня.

Я уже особо рекомендовал депутату Петру Новаковичу соблюдать строжайшую осмотрительность в своих сношениях и принять меры к тому, чтобы не заметили, что его соотечественники поддерживают отношения с нами. Я добавил, что он должен ограничиваться тем, чтобы дать понять Порте, что сербы в состоянии сами по себе, без чьей-либо поддержки сопротивляться любому оказываемому на них давлению.

Я повторю ему эту рекомендацию при первой же встрече.

Кажется, что Порта все еще держится намерения поручить паше ознакомиться с просьбами сербов и рассмотреть средства их удовлетворения.

Я обрел, так сказать, уверенность на сей счет и предупредил об этом депутата Новаковича с тем, чтобы, если оттоманское министерство сделает какие-либо намеки в этом отношении, то ему следует подчеркнуть бесполезность и неудобство подобной меры и убежденность, что она не будет принята его соотечественниками, а лишь раздражит их.

Я также объяснил депутату уместность того, чтобы он передал соответствующее пожелание в Сербию, чтобы это предложение Порты было отклонено с определенной демонстрацией, которая могла бы быть принята во внимание оттоманским правительством.

Петр Новакович, по-видимому, намерен покинуть столицу, чтобы выехать, как он говорит, в Россию в том случае, если Порта затянет решение дела или захочет передать его в ведение какого-либо паши.

Я заметил ему, что такой шаг не был бы уместным, что ему следовало бы находиться здесь, чтобы сербы могли в любом случае ответить представителям Порты, что именно здесь, в столице, где находятся депутаты от нации, должны решаться их дела.

Петр Новакович, продолжая придерживаться мысли об отправке в Сербию третьего из своих коллег, предполагает написать с настоящей оказией.

Он сказал мне в связи с этим, что думал о том, чтобы отправить этого депутата, не сообщая об этом Порте. Однако, поскольку мнение его коллег было иным, т. е. что отправка его должна состояться с ведома оттоманского правительства, то он сообщил драгоману Порты о намерении отправить обратно депутата, чтобы тот мог уведомить кяхья-бея, которого, как министра внутренних дел, это дело особенно касается.

Петр Новакович сообщил мне также при этой последней встрече, что из косвенных источников ему стало известно, что румели-валиси, с одной стороны, и нишский паша, с другой, продвигаются по направлению к Сербии со значительными силами и что сербы движутся им навстречу; результатом этого, естественно, будет столкновение; вследствие этого часть сербских семейств, чтобы не оказаться на месте схватки, ушла в австрийские владения.

Почтеннейше пребываю, ваше сиятельство, вашего высокопревосходительства нижайший и покорнейший слуга

А. Италийский

Помета: Полу[чено] 8 августа 1805 г.

АВПР, ф. Канцелярия, 1805 г., д. 2249, л. 619—624. Подлинник.

Комментарии

1 Здесь, очевидно, имеется в виду 3-я секретная статья русско-турецкого оборонительного договора, подписанного 11 (23) сентября 1805 г. Полномочия русскому послу в Константинополе А. Я. Италийскому были даны Александром I 17 (29) декабря 1804 г., и в течение первого полугодия 1805 г. продолжалась выработка условий этого соглашения, имевшего целью воспрепятствовать наполеоновской Франции осуществить «вой планы расчленения Османской империи (см. текст договора: ВПР, т. II, с. 584 — 594). Что же касается 3-й секретной статьи, то она касалась соблюдения Блистательной Портой условий ранее заключенной конвенции о предоставлении бывшим венецианским городам и Албании определенных привилегий, которые, по мысли Италинского, видимо, могли бы стать политическим прецедентом для получения таких же привилегий и для борющихся сербов (там же, с. 592—593).