Донесение Л. Г. Кирико А. Я. Италийскому о посреднической деятельности молдавского и валашского господарей в переговорах Порты с сербскими повстанцами

15 апреля 1805 г. Бухарест

Секретно

Господин посланник! Его высочество господарь Ипсиланти сегодня доверительно сообщил мне, что господарь Мурузи, поручая г. спатарю Василаки и игумену молдавскому предписанную миссию к сербам, доверил им также письма, адресованные общине сербов, Георгию Черному и другим, посоветовав предварительно согласовать все здесь с его высочеством, дабы совместные действия отвечали общему согласию и могли бы привести к желаемому результату ¹. Письмо к сербскому народу говорило о целях тех мер, которые Порта намеревалась предпринять, а другое письмо на греческом языке для Георгия Черного содержало, кроме того, собственное мнение [Мурузи], что сербы не должны питать никакой надежды на то, что какая-либо иностранная держава сможет выступить в их пользу, либо ходатайствовать за них каким-либо образом перед Портой; что в силу этого существенного обстоятельства им следовало бы полностью подчиниться предписаниям его высочества (В данном случае под «его высочеством» подразумевается турецкий султан (примеч. переводчика)), который специальным рескриптом усердно призывал их сложить оружие, помириться с комендантом Орсовы Реджеб-агой и с местными турками, иначе они вызовут негодование его высочества и его месть. Дабы ослабить зловещее воздействие подобного пристрастного и высокомерного заявления, столь неблагоприятного в их нынешнем положении, князь Ипсиланти посоветовал молдавскому эмиссару не показывать греческое письмо Георгию Черному, который вообще не умеет читать, вовсе не знает греческий и, несомненно, его отвергнет, а к тому же содержание письма может дойти до сведения Пазванд-оглу и окажется затем в его руках. Поэтому следовало бы придерживаться предписанных ясных заявлений и ради желаемой цели убедить сербов передать Порте через депутатов свое подробное прошение к султану; впрочем, он полагает, что валашские посланцы уже выполнили свою миссию и г. Василаки даже смог встретиться с ними по пути и поэтому уже не время писать им. Однако он мог бы и устно сказать о том, что поручил ему князь Мурузи, и попытаться привести к желаемому концу то, что составляет главную задачу общих устремлений этой христианской нации, которая стремится поставить свою судьбу на прочное основание, дабы навсегда избавиться от печальных последствий несдержанности и заносчивости своих соседей. Посему следовало бы попытаться всемерно ускорить отправление вышеупомянутого прошения.

Этот молдавский боярин отправился сегодня на почтовых вместе с вышеупомянутым священником, и князь Ипсиланти ждет теперь известий от своих эмиссаров, о чем он обещал мне сообщить для секретного донесения вашему превосходительству.

Его высочество сказал также, что он со своей стороны счел необходимым написать Пазванд-оглу, чтобы убедить его в своем желании посоветоваться с ним и осведомиться о его мнении относительно выполнения указаний, которые дала ему Порта в отношении его соседей — сербов. Видинский паша сообщил в ответ, что считает невозможным выполнить указания Порты и что все его демарши по этому поводу оказались бы бесплодными, а сербы, как он утверждает, до тех пор не сложат оружия, пока кирджалии не будут изгнаны из Белграда и не будет назначен туда такой же твердый, активный и бдительный паша, как он, дабы удержать одних и подчинить других.

Его высочество поручил мне доложить об этом вашему превосходительству конфиденциально и под секретом, и просит избегать с Вашей стороны всего того, что могло бы его скомпрометировать.

Я поспешу получить и тут же переслать Вашему превосходительству все дальнейшие сведения по этому вопросу, который интересует августейшие учреждения и справедливо привлекает Ваше внимание. Имею честь быть с глубочайшим почтением, господин посланник, Вашего превосходительства нижайший и покорнейший слуга

Лука Кирико

Комментарии

1 Данное донесение русского консула в Бухаресте (Валахии) Л. Г. Кирико, который, кстати сказать, не пользовался особым доверием российского министерства иностранных дел (см.: ВПР. Сер. 1, т. I, с. 433) показывает, в какой сложной обстановке приходилось действовать русским дипломатическим агентам на Балканском полуострове. Дело в том, что, если господарь Валахии К. Ипсиланти считался тайным другом и союзником России, то господарь Молдавии А. Мурузи имел репутацию доверенного лица турецкого султана и в то же время — тайного агента французского посла в Константинополе. Поэтому согласовывать их политику в сербском вопросе русским представителям было крайне трудно. Если А. Мурузи был заинтересован выполнить задание турецкого правительства и склонить сербов к покорности, то К. Ипсиланти, зная о тайной поддержке Россией освободительного движения сербов, не мог содействовать миссии, возложенной на Василаки (см.: ВПР, т. II, с. 249). Позиция же России в сербском вопросе в 1804—1805 гг. четко изложена в инструкции, направленной товарищем министра иностранных дел А. А. Чарторыйским генеральному консулу в Яссах И. Ф. Болкунову, из которой следует, что Россия, не имея возможности по внешнеполитическим условиям, открыто помогать восставшим сербам, рекомендовала их вождям придерживаться следующей тактики: продолжать через своих депутатов добиваться у султанского правительства получения необходимых привилегий, обещая покорность, и в то же время не поддаваться нажиму из Константинополя и «не покидать оружия и продолжать военные действия» против своих врагов (см.: ВПР, т. II, с. 249). В этой связи посредническая миссия А. Мурузи не могла встретить сочувствия у русских дипломатов.