Депеша С. Л. Лашкарева А. Я. Будбергу о ратификации перемирия с турками и ограждении безопасности сербов в местах действия русских войск

31 августа 1807 г. Бухарест

Почтеннейшее отношение вашего высокопревосходительства от 20-го сего месяца мною исправно получено вчера в полночь ¹.

Акт перемирия был уже сделан, ратификован и разменен на прошедших днях, о чем я имел честь донесть в свое время вашему высокопре[восходительст]ву ². Хотя все посланные от меня пункты изображены в акте, но относительно невывода войск из обоих княжеств и оставления их в занимаемых ими местечках, что весьма нужно бы было для обрадования и успокоения жителей, кои, узнав о сем, приносят теперь мольбы благодарности всевышнему, я, ссылаясь на данные покойному генералу от кавалерии Михельсону наставления, в коих упомянуты кондиции, на которых должно было основывать сей вывод войск наших и на которые полномочный турецкий согласился, должен был постановить сей вывод обоих армий. При том же г. полковник Гильемино понуждал меня к скорому скончанию сего дела, которое я, однако, длил около месяца, упоминая во всех почти конференциях статьи мира, между нашим государем и Наполеоном постановленного, и до сего касающейся ³, и, говоря, что он прислан последним с тем, чтобы способствовать скорому окончанию перемирия, что он на таковый конец 2 раза получал приказания своего императора и посла Себастиани, что он должен спешить с оным в Париж, однако, он еще и теперь находится в Бухаресте и не спешит своим выездом ⁴. И хотя совсем и не верю, чтобы он имел с императором Наполеоном переписку, но знаю, что он часто получал и посылал нарочных к послу Себастиани. Теперь нет никакой надобности, чтоб войско наше выходило и опорожняло крепость, и оное может оставаться, пока обстоятельства потребуют, [419] ибо мне есть отговорка, потому что турки начали врываться почти во все крайние деревни Валахии и Молдавии, объявляя бедным жителям, что теперь уж мир и они по-прежнему остаются в подданстве султана, и требуя с них разную провизию, яко с подданных, и деньги за прошедшее будто-бы время, особливо же видинский Мулла-паша. В бытность мою еще в Рущуке получал я от г. генерала от кавалерии барона Мейендорфа письма о сих происшествиях и относился неоднократно письменно же к полномочному Галиб-ефендию, который, удивляясь, говорил, что быть не может, чтоб такие дерзости были делаемы с их стороны; напоследок я его убедил и уговорил написать о сем к визирю, что им и сделано. При выезде моем из Рущука говорил я о сем же Мустафе-паше, который обещал мне послать разведать по всем границам и наказать лишением жизни, буде найдутся таковые люди.

Наилучшею причиною оставить войска наши в княжествах нахожу я в том, чтоб писать мне прямо к Галиб-ефендию и к Мустафе-паше и сказать им, что войска наши не могут никак выйти из сих княжеств до приезда полномочных для мира, ибо нельзя никак их предать в руки разного рода бродягам, которые ходят толпами из Журжи и из разных мест, даже из-за Дуная, для их угнетения и разорения.

О сербах же покойный генерал Михельсон по многом настоивании, чтоб включить и их в перемирие, писал, наконец, ко мне в Слободзею, что ежели нельзя другого ничего сделать для них, то хотя оградить от нападения турецких войск все те места, в коих находилось наше войско до назначения полномочных для мира. По многом упорствовании с их стороны, продолжавшемся долее недели, я, наконец, сделал сие положение особым актом.

Я имел честь доложить вашему высокопре[восходительст]ву, что большая часть турецких войск, собранных по неволе, распущена, а иные и сами ушли. Теперь, если и надобно будет собирать, то весьма трудно их к тому принудить.

Не могу не изъявить Вам моего сердечного удовольствия, что здоровье вашего высокопре[восходительст]ва теперь гораздо лучше.

Имею честь и проч.

С подлинным верно: надворный советник С. Лашкарев

ЦГВИА СССР, ф. 14209, oп. 5/165, св. 27, д. 84, ч. 3, л. 29—30 об. Заверенная копия.

Комментарии

1 В отношении А. Я. Будберга С. Л. Лашкареву от 20 августа 1807 г. говорилось о том, что в качестве необходимых условий для заключения перемирия с Турцией не обходимо особо оговорить: сохранение российских войск на прежних занимаемых ими позициях и включение в перемирие сербов (АВПР, ф. Канцелярия, д. 2092, л. 19—21).

2 В донесениях А. Я. Будбергу от 12 и 13 августа 1807 г. С. Л. Лашкарев сообщал о выработке и подписании перемирия, а также об отправлении его на ратификацию к главнокомандующему армией. С. Л. Лашкарев сетовал на большие затруднения во время двухнедельных переговоров о перемирии, вызванные отсутствием у него официального указания от высочайшего двора (АВПР, ф. Канцелярия, д. 1893, л. 18 и об., 19 и об.).

3 См. коммент. 1 к док. № 288.

4 XXIII статья русско-французского договора о наступательном и оборонительном союзе (подписанного в Тильзите 25 июня/7 июля 1807 г.) предусматривала посредничество Франции в разрешении русско-турецкого вооруженного конфликта 1806 г. С этой целью в Слободзею, где было заключено (12/24 августа 1807 г.) русско-турецкое перемирие, прибыл французский представитель А. Гильемино, который, превысив свои полномочия, стал настаивать на выводе русских войск из Дунайских княжеств согласно 3-й статье Слободзейского договора. Но эти настояния встретили противодействие со стороны русского уполномоченного С. Л. Лашкарева, который указывал Гильемино, что задержка с выводом русских войск из Молдавии и Валахии вызвана несоблюдением турецкой стороной своих договорных обязательств и что уход русских войск из княжеств до подписания окончательного мирного договора отвечает скорее стратегическим интересам Турции, чем России, являющейся союзницей Франции. Поэтому С. Л. Лашкарев стремился, чтобы Гильемино поддерживал русские, а не турецкие требования. В данном случае С. Л. Лашкарев опирался на XXIII статью мирного Тильзитского договора, в которой говорилось, что «Молдавия и Валахия не могут быть заняты турецкими войсками до размена ратификаций будущего, окончательного мирного трактата России и Порты Оттоманской» (см.: Мартенс. Собрание трактатов и конвенций..., т. XIII, с. 317).