МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ ЗАПОРОЖЬЯ

И ПОГРАНИЧНЫХ ОТНОШЕНИЙ

(1743-1767 г.).

X.

Поездка переводчика Федора Семенова в Очаков в 1753 г. для разных разведываний.

(Документы извлечены мною из разрозненных дел, хранившихся в архиве Киевского Губернского Правления)

В Апреле месяце 1753 г. в Киеве получены были тревожные известия о намерении турок и татар произвести нападение на Новую Сербию, о заселении и устроении которой русское правительство прилагало тогда усиленные заботы. С целию обстоятельнее разведать об этих намерениях командирован был киевским обер-комендантом Костюриным, управлявшим тогда Киевской губ. и пограничными делами, переводчик Федор Семенов, состоявший при Киевской Губернской канцелярии для такого рода заграничных поручений. Семенов, как видно, был весьма энергический и наблюдательный человек (О пребывании его в 1754-55 гг. на Никитинской заставе и его реляции, в которых он сообщил не мало любопытных сведений о настроении Запорожья и о Кошевых порядках, см. XXXVI гл. моих «Материалов для истории южнорусского края в XVIII ст.», напечатано в XIV т. «Записки Одесского Общества Истории и Древностей»), а потому очень часто получал командировки для «секретных разведываний». В данной ему на этот раз инструкции предписывалось главным образом «присматривать и тайными способы разведывать, не имеется ль где воинских приуготовлений и каких либо вредительных к российской стороне поступок и намерений и нечаянного на российскую Новую Сербию нападения», в частности же предписывалось проверить раньше дошедшия сведения о тех фактах, которые как бы указывали на приготовления к войне. Официальный же предлог для поездки Семенова в Очаков был обстоятельно изложен в письме Костюрина к Очаковскому паше [233] (1), которое и должен был Семенов вручить этому последнему. Писал Костюрин и к бендерскому сераскир-паше, но в этом письме просил лишь о «пристойном конвое» для Семенова.

Одновременно с этим послан был в Кош запрос относительно Прогнойских озер: «каким образом эти озера, состоя в турецких границах, достались Войску Запорожскому? (Один ордер по вопросу об этих Прогноинских озерах напечатан в XXIX гл. «Материалы для истории южнорусского края» стр. 297, там же и доношение Костюрина в Коллегию Иностранных Дел о происшествии, о котором говорится в письме к Очаковскому паше, посланном через Семенова)». Атаман кошовый отвечал на это репортом от 8-го Мая (2). Уже по отправлении переводчика Семенова получено было в Киевской Губернской канцелярии секретное из Коша известие, что «к нынешней весне в поход собрано будет владения хана крымского многое число крымского и белогородского войска против Бузадык, при котором войске главным командиром находиться имеет сам крымский хан или колга султан». Достоверность этого известия поручено было проверить кошевому атаману, который для «разведения искусным и весьма секретным способом» и отправил в Бахчисарай двух козаков, «добрих и надежних и разные языки знающих». А в рапорте от 2-го июня и кошевой сообщал о неудовольствии, какое возбуждает в турках и татарах устроение Новой Сербии, куда стали уходить и турецкие подданные.

Семенов сошелся, между прочим, в Очакове с турецким переводчиком греком Юрием Григорьевым, который состоял на службе у Очаковского паши и, обещая сообщать интересные для русских властей сведения о татарских делах (Такое обещание он дал и раньше ездившему в Очаков в Генваре того же 1753 г. вахмистру Тарасову, журнал которого напечатан был в моих «Материалах для истории южнорусского края» стр. 276—281), условился с Семеновым относительно секретной переписки. Через Семенова же он написал о своей готовности служить русским интересам письмо к Костюрину (3). В письме этом встречаем, между прочим, любопытный отзыв о запорожском полковнике Покотиле, который находился тогда в Очакове в роли представителя Коша для защиты интересов запорожских, «для исправления пограничных дел». Рапорт этого полковника (4) в Киевской Губернской канцелярии от 26-го Мая свидетельствует о той трудности, какая представлялась для надлежащего выполнения его роли, а письмо его к секретарю Киевской Губернской канцелярии, переданное, через Семенова, красноречиво говорит о той боязни, какую испытывал полковник, сообщая о причиняемых от запорожцев татарам [234] обидах (5). Семенов возвратился в Киев 11-го июня и вместе с ответным письмом Очаковского паши к Костюрину (6) представил и обстоятельный «журнал» своей командировки (7), обо всем, что он в Очакове и в оба пути разведал и присмотрел.

1.

Письмо обер коменданта Костюрина к Очаковскому паше от 30-го Aпpеля 1753 г.

«По вечно мирным между обеими высочайшими Империями трактатам и конвенциям, Войска Запорожского козаком прогнайской соли брать не запрещено, но свободно за той солью въезжать дозволено; и в прошлом 1752 году в Сентябре месяце обретающихся при тех Прогнайских озерах для взятья соли Запорожского полковника Тимофея Сукура, да козака Андрея Косова турки ножами покололи, из которых полковник Сукур от тех ран выздоровел, а козак Андрей Косой умре; а хотя тех турок он, полковник Сукур, по именам знать не может, однако ж оных турок знает каймакам Кинбурский, ибо те ж турки его, полковника, и козака взяв к нему, каймакаму, привели, у которого они оба под караулом в одном железном путе закованы, одну ночь в Кинбурне содержаны были, а потом он, каймакам, отослал их в Очаков к тамошнему имену, а он имен к бывшему тогда в Очакове запорожскому ж полковнику Григорию Якимову их привел, которой полковник Якимов отпустил их в домы свои попрежнему. А хотя в нынешнем 1753 году Генваря 22 числа к бывшему в Очакове антецессору Вашему Его Величества сераскер паше о вышеписанном о всем от меня писано и требовано сатисфакции, но токмо и до сего никакой в том на российскую сторону неоказано, Вашему Высокому Степенству может быть о том неизвестно. А понеже оное дело касается не токмо означенных турок к преступлению, но и смертному убивству, и для того по справедливости без достойной о том на российскую сторону сатисфакции остаться быть не должно; и того ради Вашего Высокого Степенства, яко соседственного приятеля, дружески и найприлежнейше прошу приказать тех продерзостных турок сыскать и по справедливости с винными надлежащее учинить правосудие; да и впредь, дабы такова от турок дерзновения происходить не могло, но дружественно поступано было, найкрепчайшим образом к Кошу надлежит указами подтвердить и во всем достойную оказать сатисфакцию и тем соседственную дружбу удовольствовать и о том дружеским уведомлением меня не оставить.

И для того с сим отправлен от меня к Вашему Высокому Степенству нарочной сего вручитель, российской команды моей офицер, Федор Семенов, чрез которого от Вашего Высокого Степенства оного дружеского с достойною сатисфакциею уведомления и ожидать буду, и с приятельским моим почтением пребываю».

2.

Репорты кошевого атамана Павла Иванова в Киевскую Губернскую Канцелярию:

а) Мая 8-го дня 1753 г.

«Ордером оной Киевской Губернской Канцелярии, в силе Высочайше Ея Императорского Величества из Государственной Коллегии Иностранных Дел указа, нами, [235] атаманом кошовым з старшиною в Коше сего Мая 6 числа полученним, между протчим повелено, — каким образом Прогнойские соления озера, когда оны в турецкой границе состоять, Войску Запорожскому после уже мирного трактата достались, — о том бы прислать в Киевскую Губернскую Канцелярию обстоятелное известие. И во исполнение оного Ея Императорского Величества указа и Киевской Губернской Канцелярии ордера, чрез cиe мы, атаман кошовий с товарыством, в оную Киевской Губернской Канцелярии сим репортуем: будучие в 1740-м годе во время розмежоваия границ Войска Запорожского Низовые козаки куреней Левушковского Иван Супа, Дядковского Онисько Кривецкий показали, что в оние Прогнойские соление озера, так и в Лиман для добычи рыбной скоро по заключении вечно мирного трактата словесно, без всякого пысменного выда, по договору обоих, российской и турецкой, сторон, для въезду за добычу так Войска Запорожского козакам, яко и турецкой области обывателем свободны без всякого в том препятствия остались, за то чтоб отоманской порты людем свободно и безпрепятственно было в усте речки Громоклеи лесу рубать, ибо оная речка Громоклея вся подлежит быть в Российской границе, о чем и пакы в покорности нашей репортуем».

б) Июня 2-го дня 1753 г.

«Находящийся в Очакове Войска Запорожского Низового полковник Федор Покатило в Кош Войска Запорожского Низового сего июня 1-го дня репортовал, что де пред сим прибыло судом з Царь-града янчар в Очаков более сотни, а всех нине в Очакове и по хуторах и в Кинбуре до тисячи будет; а еще слышно, что восемь тысяч янчар в Очаков з Царь-града прислано будет, якоби де турецкий царь, оберегая себе, чтоб от престала своего отрешен не был, многих янчар по разним городам розсилать повелевает, ибо де некоторие турецкие старшины и янчаре, сами между собою разговаривая, имеют гнев, что Новая Сербия утверждается и подданние турецкие волохя з Очакова туда уходят, за что и войну оказали б против России, только велми своего царя боятся, понеже оних янчар и старшин велми многое число выгубил. Един же полковий щербожей, т. е. подполковник, Имер-баша прошлого Мая 14 дня в его полковника квартере говорил: ежели де турецкой царь умрет, то зараз и розмир учинен будет, понеже де янчаре и старшини в миру сидеть не хотят. Ров копатимуть и пале поставлени будут от Лилону до Лиману, чтоб город внутре остался; гаряч (?) волохам и другим народом и купечеству с товаров пошлини и индута (кроме горелки и вина) на три годи, чтоб более людей в Очаков для распространения и поселения сходилось и купечество умножалось, оставлени. Того для о вишеписанном в Киевскую Губернскую Канцелярию в покорности нашей репортуем».

3.

Перевод письма Очаковского переводчика Юрия к И. И. Костюрину от 14-го Мая 1753 года.

«Сим моим покорнейшим Вашему Высокородию доношу, что как я в бытность здесь пред вахмистром Тарасовым обещался Ея Императорскому Величеству со всею моею искренностию и верностию служить, так и ныне пред г. переводчиком Семеновым обещаюсь, — что мною проведано будет, секретно служить, а публично не могу, понеже я здесь нахожусь в руках агарянских. А находящемуся, здесь полковнику Федору Покотиле во Очакове ему быть не кажется к способности, и когда б обретающегося с ним писаря не было, то еще и хуже было, понеже он, полковник, [236] не токмо паше, но и прочим агам ответу дать не может, а мне его речей красить публично не можно, того ради надлежало бы сюда прислать из великороссийских одного умного человека; а оной полковник Покотило, чего и не надлежало, с здешними янычарами ходит по шинкам; а ныне прибыл великой и умной Хафуз Ахмед трех-бунчужной паша и ежели его полковника к себе призовет, то он ему, паше, и ответствовать не умеет, и для сего прислать во Очаков честного и достойного человека, знающего турецкой обычай, а я вышеписанному полковнику секрет объявить опасаюсь, чтоб живота не лишиться мне, понеже от незнания своего может и секрет открыть. Единому Богу известно, что мне было и за прежнего полковника, когда отсюда бежал, к тому мне пришло, чтоб лишиться живота, но видимо сила Божия меня сохранила и разорился в конец оттого. Покорно прошу, чтоб я не лишен был Высочайшей милости Ея Императорского Величества, а я служить готов, понеже я здесь яко иностранной человек, а жалованья имею от турок только по 20 на день, а по здешней дороговизне на харчь с нуждою. Ежели же изволите знать обо мне, я по христианской моей должности ежели сделаю какую неверность Российской Империи, да буду проклят от Бога Иисуса Христа и Пресвятой Богородицы и всех святых. При сем объявляю, что крымской хан пишет, чтоб татар из кошов отправлять для починки и пристройки по кошам Перекопской крепости, тако ж вырыть Перекоп поглубже».

4.

Рапорт запорожского полковника Федора Покотила в Киевскую Губернскую Канцелярию от 26-го Мая 1753 г.

«По силе Ея Императорского Величества Высочайшего указу и Его Ясновельможного г. гетмана и разных орденов ковалера Его Сиятельства графа С. Разумовского и Киевской Губернской Канцелярии ордеров, прислан я сюда в Очаков от кошового Павла Иванова для исправления бивающих пограничных дел. И сколь скоро я в Очаков прибыл, то запорожские козаки сего года с Априля месяця розними числы, переезжая на сю сторону р. Богу дубами и каюками, захватили воровско пашинских и татарских лошадей, турецких волов и овец, а имянно (следует перечисление лиц, у которых заграблен скот) — итого лошадей 30, волов 18, овец 121, ягнят 26, и на ту сторону р. Бугу перевезли и переплавили; и хотя я о том, по объявлению жалобливих сторон, а по требованию Абди-паши, к кошовому Павлу Иванову с товариством об отискании всего вишеписанного пограбленного и о возвращении обидимим с роспискамы и доносил многожды и при том просил, чтоб и караулы на усте р. Бугу на косах русской, кривой, оджарской и протчиих поставлены были, дабы воры не прокрадались и воровствам обид гарнизону Очаковскому не причинялы; точию по тем моим представлениям никакова действа и понине не учинено. А сего ж Мая 25-го дня от Очаковского Гафуз-Агмет паши чрез коменданта Хаджи-Али-агу придворного своего Ибрагима Агу и церемониал-мейстера, да бешлейского полковника бей Абдулу-Агу, мне объявлено, что де против 24-го дня сего Мая запорожские козаки до несколько человек десятю каюкамы и едним дубом, переехав на сю сторону р. Бугу ночью в вершине балок, називаемих Диерекли, на рассвете 600 коней татарских воровско занялы были и при том едного стадника татарина скололи, а брат де его, убежавши в состоящий в урочищи Ханчакраку авул, объявил о том татарам, кои де за теми ворами побежавши в погоню ниже урочища Яцкою нижнего в 8 сагатов от Очакова против Осниской косы 565 лошадей отбили, а те де воры [237] запорожеские козаки 35 лошадей на ту сторону чрез Буг переплавили; и при том вишеписаннние аги знатно за такие безпреривние воровства виговаривая и не толь простыих запорожцов, но и кошових бивших и ниняшного ворами називая (понеже де кошевие воровскими лошадьми и вещми делятся, а воров отпускают; а ежели б де вора с турецкой стороны на воровстве убито было, то де и великим купцем зделали и претенсию имели б), требовалы, чтоб конечно все вишеписанное поварованное и кровь зарезанного татарина отискани и обидимие удовольствованни были.

И того ради Киевская Губернская Канцелярия о вишеписанном донося, покорнейше прошу в Кош Войска Запорожского чрез нарочного на крепко предложить, чтоб поворованние 65 лошадей, волов 18, овец 121, ягнят 26 и казан 1, тако ж и зарезанного татарина кровь (як уже о поварованних прежних 30 лошадях и овцах след сискан и винные в Коше запорожского войска видими есть) отискани и обидние Очаковские жители турки и татаре, не зачисляя ничего против кримских претенсий, понеже г. Очаков не в команде кримского хана, но в пашинском особливом владении состоит, во всем удовольствовани и и воровства вовсе искоренени б были, и чтоб уже более воры прокрадаться чрез р. Буг и воровать не могли, караули крепкие при р. Богу, на косах русской, кривой, оджарской и протчиих местах, с регулярства или с компанейцов учредить; чтоб я здесь будучи от Очаковского паши и от его старшин нагрубностей и стида не претерпевал чрез те воровства и неудовольства обидимих. И что по сему воспоследует, милостивою резолюциею покорнейше прошу мене снабдить».

5.

Письмо полковника Покотила к секретарю Киевской Губернской Канцелярии из Очакова от 26-го Мая 1753 г.

«Благородний и высокопочтенний господин Киево-губернской канцелярии секретарь, милостиво надеждний государь и патрон мой Алексей Степанович.

Послан от мене в Киевскую Губернскую Канцелярию репорт о чинимих от запорожского войска козаков неяких обидах воровствами Очаковским жителям и о протчем, як в том репорте написано; и ежели в Коше войска запорожского о том моем представлении уведают, то чутли я и будучие при мне писарь и асаул в живих от козаков, кои есть вори, останемся; и того ради Вашего Благородия покорнейше прошу в ордерах к кошовому и в представлениях по команде и к Его Ясневельможности г. Гетману покорнейше прошу мене не включать. Впротчем же я при восписании моего Благородию Вашему уклона, к услугам по повелениям Вашего Благородия готовим пребивая, високой вашей милости себе рекомендую и остаюсь на всегда

Благородия Вашего високой милости надежа государя и патрона моего покорнейший слуга полковник Федор Покотило».

6.

Перевод письма Очаковского Абды паши к киевскому обер-коменданту И. И. Костюрину, полученного июня 10 дня 1753 г.

«Высокопочтенный, истинный и многолюбезный, ныне при Киеве обретающийся честнейший господин обер комендант. Принося Вашему Высокородию достойное поздравление, усердно желаю, да продолжится жизнь Вашего Высокоблагородия при всяком благополучии. [238]

Ваше, высокопочтенного и мнолюбезного соседа, отправленное нарочно с офицером вашим Федором Семеновым к нам письмо я получил, содержание которого состояло о осведомлении происшедшей прошлогоднешней приезжих в данные от Его Солтанова Величества от давных лет для брания соли озера козаков с Очаковскими янычары небольшой драки, которых ссора и немного с обоих сторон раненых людей пред полковником Якимовым в то ж время решена, мы обстоятелно знаем: та ссора была во время сераскер Мухамед паши, и зачинщиков ту драку и раненых янычар из Очаковской крепости с надлежащим наказанием от него в иные места разосланы, о чем вышеобъявленной полковник обо всем сведом, но видно, что у вас о том никакого известия не имеется; а после сего никаких ссор не случалося, ибо в ту драку от нашей стороны хотя многие ранены были, совсем тем, не смотря на то, по разным местам разосланы, и от тех пор никто о такие продерзости чинить и впредь отважиться не может, ибо в то время от непозволенного соленого озера лакомством козацким драка произошла; чего ради имеете вы тем своим козакам запрещение учинить, дабы кроме позволенных из иных озеров соль не брали, и от великого б своего лакомства воздержались; а от нашей стороны, извольте быть уверены, никакие обиды и ссоры последовать не могут. Сколько же в то время наших людей ранено было и по иным местам разослано, о том известия нет. И объявя то, еже знаю, в уповании и впредь присылкою дружеских ваших к нам писем с наложением до ваших услуг, которые исполнены быть могут, — впрочем жизнь ваша при всяком благополучии да умножится.

Ваш доброжелательный Очаковский оберегатель Абды.

7.

Журнал, содержанной переводчиком Федором Семеновым во время посылки ево ис Киевской Губернской Канцелярии чрез Бендеры в Очаков ко очаковскому паше с писмами, и что им переводчиком в бытность ево в Бендерах и в Очакове и в оба пути о секретном деле и о протчих тамошних обращениях разведано и присмотрено, явствует ниже.

По отправлении вышеписанного переводчика ис Киева минувшего мая в 7 день в полское местечко Ягорлык прибыл и у известного нового кореспондента священника Яния был, от которого священника, по ево переводчикова требованию, слышел, что в полском местечке Умани турки, а в Новой Сербии армяны шпионами, которые для того шпионства посыланы были от бендерского паши и в последних числах апреля месяца обратно в турецкое село Дубосары возвратились, а на реке Дунае в урочище Облощице мост не делаетца и никаких к тому припасов не имеетца, да и никаких де вредительных к российской стороне поступок и намереней и воинских приуготовленей и нечаянного на росийскую Новую Сербию нападения ныне нигде не слышно, понеже де он священник о вышеписанном неусыпное старание и всегдашнее по обещанию к российской империи попечение имеет, да и впредь что нужное к российской стороне вредительное им священником разведано будет, о том без упущения времяни к нему переводчику уведомлять не преминет. [239]

2.

Да в бытность же ево священника марта в последних числех сего 1753 года в полском городе Александрии, которой состоит близ полского ж города Дубна, для своего по духовенству дела, в доме у ксенза Любомирского, слышел от дворян и маршалка ево Любомирского, якобы полской король намерение имеет, чтоб ему быть при цесарской короне первым алектором, а сына своего на свое место учредить в Полше королем, а полским де владением даже до полского города Владимера российская империя намерение имеет владеть, и из некоторых будущих тамо в компании дворян Россию непотребными словами обносили, на что де вышеписанной князя Любомирского маршалок тем дворянам сказал, яко де полская корона и речь посполитая несколко милионов России должна, за что Россия по вышеписанной полской город Владимер, отняв силою своею, может владеть.

3.

А марта де 28 числа отправлен ис Крыму от хана турецкой мурза к велико-коронному полскому гетману Браницкому, которому в Полше и подводы даваны были, а зачем имянно, того он священник ему переводчику объявить не мог.

4.

Хотинской паша множественное число турков бунтовщиков задавя в воду потопил, ис которых многое число мертвого тела по реке Днестру плыли, а некоторые турки до семидесят человек, видя такое погубление, бежали в Полшу и приняли католицкой закон.

5.

А того ж 7 числа, по отбытии ево переводчика из оного местечка Ягорлыка, следовал он переводчик по берегу Днестра и прибыл в Бендеры оного ж месяца 8 числа и, по требованию бендерского почтмейстера, которой по приказу тамошнего паши к нему переводчику присылан был и порученное ему переводчику ис Киевской Губернской Канцелярии к бендерскому паше писмо отобрал, по которому писму следующие с ним переводчиком и отправленные ис Киева в Константинополь вахмистр Федор Озеров, капрал Алексей Лисицын и толмач в надлежащей путь отправлены; а оной переводчик находился в Бендерах для отдыху лошадей одни сутки; где будучи, секретным образом разведал, что вновь следующего в Бендеры Ибрагим пашу вскорости туда ожидают, а работных людей для починки городовой крепости и поныне не имеетца; а в Ясах ныне находятца Янычар ага да Копичи баша по прошению волоского господаря для высылки в Бендеры обретающихся в Валахии турков. Да в бытность ево переводчика в Бендерах слышел он от греков и волохов тамошних жителей, что хотя от Порты к волоскому господарю ферман и прислан был, дабы нарядить для починки бендерской крепости работных людей двести человек, но токмо де того не учинено, затем что все волохи по разным владениям разбежались.

6.

А бывшей при нынешнем бендерском паше писарь Базилий Мотеж заподлинно в Полше находитца, а на место ево определен бывшей же в Киеве в латынских школах уроженец полской области Иван Радиевич, и оного нового писаря в [240] бытность ево переводчика в Бендерах не застал, а объявлено ему, что оной послан от бендерского паши в турецкой город Килию для некоторых дел.

7.

Да в бытность ево переводчика в Бендерах приходили к нему турки и между разговорами ему переводчику сказывали, что у них эхо произошло, якобы Его Императорское Высочество на всероссийский Императорский престол коронован и намерение имеет, чтоб с турками войну иметь, на что он переводчик им в ответ объявил, что вышеписанное эхо произошло ложно, на что ему турки ответствовали, что де о том писал к бендерскому паше полского местечка Крутых полковник прозванием Ишко.

8.

По отбытии ево переводчика из Бендер следовал по ачаковской степи и оного ж мая 12 числа во Ачаков прибыл и будучи в форштате ходил ко ачаковскому городничему, чтоб об нем переводчике паше доложил, которой будучи у паши и пришед к нему переводчику и данное ему ис киевской губернской канцелярии ко очаковскому паше писмо отобрал, а по отдаче того писма чрез шесть дней со ответным от бывшаво ачаковского паши писмом оной городничей приходил к нему переводчику и то писмо ему вручил и при том объявил, что де приказал паша, дабы он переводчик до приезду во Ачаков нового трех бунчужного паши, именуемого Купурлу Огу Гафуз Ахмета, обождал, почему он переводчик дожидался, а в крепость ево переводчика не пускали; а оной новой паша с знатною свитою мая 24 числа во Ачаков прибыл, которому чинена была изрядная церемония и с пушечною палбою; а бывшей во Ачакове Абда паша вскорости отъедет в Еникале; и оное прибытие нового паши он переводчик видел и от тамошних волохов слышал, что следовал он паша из Босны во Ачаков четере месяца.

9.

А на другой день, т. е. мая 25 числа, в бытность переводчика Семенова у обретающегося во Ачакове запорожского полковника Федора Покотилы, вышеписанной новой паша присылал ачаковского коменданта Хазжуали агу и придворного своего церемониал мейстера Ибрагима агу, да находящего тамо над конным войском полковника Бей Абдул асу к нему полковнику Покотиле с выговором, что де он полковник прислан во Ачаков не для искоренения запорожских воров, но для де шпионства, понежде по приезде ево туда от запорожских козаков многие воровства очаковским жителям приключатца начели, нежели прежде сего было, а надлежит де для искоренения злодейства быть во Ачакове российскому офицеру, а не из запорожских старшин, дабы в случае ворам потачки не было, на что как оной запорожской полковник Пототило, так и переводчик Семенов оным присланным от паши турецким офицерам ответствовали, что воровства происходят не от единого чего, как от пребывающих у турок и янычар по хуторам работных разного чина людей, а особливо из полских, которые будучи в работниках и, усмотря удобное время, лошедей и разной скот крадут и в разные места ретируютца, а одна толко слава на запорожцов происходит; напротив чего означенные турки им, полковнику и переводчику, объявили, что де кошевого атамана состоит болшая вина, понеже де он с ворами крадеными скотом и протчим делитца и тем ворам потачки подает, отчего и многие воровства происходят, а сколко с апреля месяца при бытности его полковника [241] Покотилы очаковским жителям от запорожцов приключено воровства, о том как полковнику, так и переводчику реестр читали; и по выходе турецких офицеров оной полковник Покотило ему переводчику объявлял, что де заподлинно безперерывные от запорожцов очаковскому народу приключаютца грабительства и смертные убивства, и, написав в киевскую губернскую канцелярию со обстоятельством о тех грабителствах репорт, ему переводчику отдал и притом просил, дабы он в киевской губернской канцелярии объявил, чтоб о написанном в том репорте кошевой атаман и протчие козаки не ведали и когда в войске запорожском об оном уведано будет то как ему полковнику, так и будучим при нем жестокое наказание, а паче от воров и смертное убивство последовать может, и ежели де во оном запорожском войске будет о том произойдет эхо, то они принуждены будут, оставя порученное им дело, а имянно полковник в Полшу, а писарь в Киев бежать.

10.

В бытность ево переводчика в Ачакове им секретно разведано и присмотрено, что во Ачакове находится тамошнего гарнизона янычар пехотных более тысячи человек, в том числе и вновь присланных из Царяграда за некоторые вины человек с тридцать, да бешлиев зовомой конницы с пятсот человек, ис которых новоприсланных янычар человек до двадцати ему переводчику будучи у него переводчика на карауле объявляли, что ис Царяграда во Ачаков пришлютца янычар восемь тысяч, а для чего и как скоро о том они янычары заподлинно и сами не ведают, а им переводчиком от ачаковского переводчика ж Юрья Григорьева разведано, что те янычары ис Константинополя высылаютца вместо ссылки, дабы чрез оных не приключился какой бунт.

11.

А вышеписанной переводчик Григорьев обретаетца тамо по салтанскому имянному ферману для переводчиской должности и неоднократно к нему переводчику приходил и по прошению ево переводчика объявлял, что против России никаких тамо, да и нигде воинских приуготовленей и вредительных к российской стороне поступок и в собрании войск не имеетца, но все де состоит в тихомирии, и неоднократно ж обещался ему переводчику под совестию христианскою, что он будет России со всякою искренностию и верностью служить, и что им к повреждению российской империи разведано будет, о том он обещался, без потеряния времяни, чрез надежных людей, писать к нему переводчику секретным цыфирным ключем по учиненной тамо им переводчиком Семеновым и ему Григорьеву данной со общего согласия на греческом языке азбуки, а секретов полковнику Покотиле, яко неискусному человеку, открывать он переводчик Григорьев опасен, ибо де за бывшего во Ачакове полковника Якимова, которой оттуда бежал и по побеге оного полковника хотели ево переводчика смертию казнить, чрез что он Григорьев последнего своего имения лишился, да при том же он пашинской переводчик всеусилно ево Семенова просил, дабы он куда надлежит объявил, чтоб ему Григорьеву пожаловано было до трех сот левков, дабы он мог теми денгами жену свою и з детми ис Крыму во Ачаков препроводить и тем бы случаем мог он всякие секретные ведомости получать, да и турок к сумнительству не подавать, на что он Семенов в прошении ево о вышеписанных денгах кому надлежит донесть обещался, а на первой случай он переводчик Семенов для ево нужды подарил ему Григорьеву денег пять левков, чаю зеленого половину бахчи и протчей мелочи, а жене ево позолоченные серги. [242]

12.

Да присмотрено им переводчиком Семеновым во Ачакове, что на ачаковской пристани, имянуемой Хасан-баше, вновь делаютца каменные два магазеина, где имеет провиант и разной купеческой товар быть, а работные люди при том деле находятца присланные из беломорских мастеров до семидесят человек, да еще впредь ожидают работных людей из Босны для починки очаковской крепости и для постановления между туров пушками до двухсот человек, а каменья на вышеписанное строение порохом подрывают по той стороне реки Буга в урочище, называемом Каменной ломке, которого каменья множественное число во Ачакове привезено, да ис того ж каменья во ачаковской крепости строят мечеть, а во Ачакове имеетца пушек до семидесят, а в Кинбурне же янычар до тритцати человек, пушек сем, пушкарей восем человек.

13.

Да во оном же городе Ачакове слышел он переводчик Семенов, как от означенного пашинского переводчика Григорьева, так и от волохов, что от Порты указ к прежнему паше прислан, дабы для народного облегчения с тамошних деревенских мужиков чрез три года никаких податей, тако ж и с приезжающих купцов на те ж года, кроме волоского и хлебного вин, индукты не имать, дабы, видя то облегчение, около Ачакова разных чинов люди в форштате селились, а купцы купечество продолжали.

14.

А чтоб крымскому хану или Калге султан на Бузадык поход иметь и войска собирать и будущего при сражениях кубанского сераскера Саидет гирей султана ранено ль, о том чрез многие ево переводчика старания не мог обстоятельства получить за неприбытием ис Крыму людей.

15.

А увестился как от переводчика Григорьева, так и от приезжих из Перекопа греков, что перекопскую крепость прибавочную сроят, а перекопской ров от моря до моря глубже, командированными с улусов татарами, рыть будут.

16.

А по прибытии ево переводчика во Ачаков находился мая с 12 числа того ж месяца по 27-е число и содержал как себя так и козаков тринадцать дней на своем коште, а тайну давано было толко на три дни, а того ж 24 числа вышеписанного трех бунчужного паши вновь с ним прибывшей городничей пришел к нему переводчику на квартеру и объявил, чтоб ему переводчику ехать на другой день в Киев, и придав ему для препровождения бешлицкого Булек башу да янычарского саку, т. е. водовоза, в знак чести, которые провожали до устья великого Ингула.

17.

И по отправлении ево переводчика Семенова из Ачакова следующие с ним для препровождения вели ево переводчика по ачаковской степи для осмотру того места, с которого запорожцами у бешлиев в тот день, когда новой паша прибыл, отогнато [243] шестьдесят лошадей, и с которых толко чрез реку Буг перегнато теми ворами тритцать пять лошадей, а досталных улусные татаре отбили, и во время того табуна отогнания убитого татарина окровавленное платье ему переводчику показывали, на что им он переводчик объявлял, что де вышеписанное воровство и смертное убивство учинил, того де узнать не можно. Где будучи во оной степи видел он переводчик в четырех местах учрежденные для пресечения воровства татарские караулы, при которых находятца по одному мурзе и по двадцати и более человек татар в урочищах от устья Ингула вниз по реке Буга и против ожарской и руской косы, где завсегда бывает воровство и в тех местах и разъезды безперерывные с распущенными знаменами чинятца.

18.

А оную степью следовал он переводчик с теми провожатыми два дни до урочища Каменной ломки, где на вышеписанное строение каменье порохом подрывают, и переправясь чрез реку Буг следовал до запорожской Сечи с приданными ему с Васильковского фарпоста козаками.

19.

В бытность же ево переводчика в Бендерах и во Ачакове и следуючи в оба пути, чрез многие ево переводчика Семенова секретные разведывании, как в Полше так и в турецких местах, воинских приуготовленей и вредительных к российской стороне поступок и на Новую Сербию нечаянного нападения, и об опасной болезни и о падежном рогатом скоте, нигде ничего не слыхал, да и никаких в собрании войск, следуючи он переводчик в оба пути, кроме вышеписанных учрежденных с татарской стороны караулов, не видал.

20.

Да следуючи оной переводчик чрез ачаковскую степь, в урочище зовемом Перевоска, где ныне находятца запорожские рыбные ловли, а зимою кочуют татаре, которое урочище состоит по мирному трактату в турецкой области, видел саранчу нешую, которой лежит более десяти верст. [244]

XI.

Указ из Государственной Военной Коллегии киевскому вице-губернатору Костюрину от 9-го декабря 1757 г. об изследовании «чинимых стоящими в Сечевой крепости офицерами непорядков».

«По указу Ея Императорского Величества, полученному из Правительствующего Сената, в котором объявлено: в Правительствующем Сенате, по листу малоросийского гетмана и кавалера графа К. Г. Розумовского, коим объявлял, что запорожский кошевой атаман Данило Степанов с товариществом доношением представляли ему жалобу свою на состоящих в Сечевой крепости штаб и обер-офицеров в том, что яко бе они чрез посылаемых от себя солдат у приходящих с ватагами к Сече с хлебом и с прочими съестными и питейными припасы без всяких купеческих товаров пашпорты отбирают (что помету на них кладут, которая де и не нужна) берут пшено, муку и от каждого воза по три по четыре и по пяти копеек; да и состоящий де при Никитинской заставе офицер с следующих в Крым и из Крыму ватог с каждого воза порожнего не меньше как по пяти и по десяти, а с соли по двадцати коп. берет; и хотя де от него, г. гетмана, писано к вам, г. тайному советнику, с требованием, чтоб обо всем вышеписанном исследованно и с винными по надлежащему поступлено было и впредь бы от таких непорядков определяемые туда воздерживались и ко взяткам не касались и тем народу обиды и в свободному проезде препятствия не чинили, однако ж просил он, г. гетман, и от Правительствующего Сената о том подтверждения, —

определено об оном исследовании и поступлении с винными по указам без всякого упущения к вам, г. тайному советнику, подтвердить из Правительствующего Сената указом и при том велеть такие непорядки и взятки обретающимся в Сечевой крепости и на заставах офицерам чинить накрепко запретить, о чем для ведома и подтверждения по команде и в Военную Коллегию послать указ, о чем де и вам, г. тайному советнику, указ из Сената послан. Государственная Военная Коллегия приказали: о немедленном о показанных чинимых стоящими в Сечевой крепости и при Никитинской заставе штаб и обер-офицерами непорятках и взятках, по силе объявленного из Правительствующего Сената указа, исследовании и поступлении с винными по указам без всякого упущения к вам, г. тайному советнику, подтвердить и из Военной Коллегии указом и впредь того чинить накрепко запретить, и г. тайному советнику и киевскому вице-губернатору Костюрину, учинить о том по сему Ея Императорского Величества указу, и к г. генералу-фельдмаршалу сенатору и кавалеру Алекс. Борисовичу Бутурлину указ послан». [245]

XII.

Высочайшие указы из Государственной Коллегии Иностранных Дел Киевскому вице-губернатору Костюрину 1755 года.

Предлагаемые ниже пять указов 1755 года касаются пограничных с татарами и запорожских дел. Первый из них служит ответом на рапорт кошевого атамана к киевскому генерал-губернатору о том, что крымские татары, по случаю недорода у них трав, просят разрешения выгонять свой скот на запорожские земли (Репорт этот напечатан в XIV т. «Зап. Од. Общ. Ист. и Др.» в моих «Материалах для истории южно-рус, кр. в XVIII ст.» гл. XXI, стр. 308). Второй одобряет мнение Костюрина о выдаче проезжающим в Крым и на новоучреждаемых заставах таких же билетов, какие стали выдаваться с 1754 года на Никитской заставе (См. там же гл. XXXVI, стр. 332—346). Третий вызван упорством хана крымского в возвращении русских пленных и новыми жалобами татар на запорожцев; при указе приложены дополнение гетмана о причиненных татарами за последнее время обидах запорожцам, а также экстракт из рапорта крымского хана к Порте, сообщенного резиденту Обрескову, с жалобами на запорожцев. Четвертый указ предписывает принять энергические меры к разысканию находящегося в Крыму в плену у татар капитана Юматова (См. там же об этом Юматове письмо Костюрина к крымскому хану стр. 300). Наконец, пятый касается главным образом борьбы с гайдамаками, укрывавшимися в пограничных местах и вызывавшими неприятные столкновения запорожцев с татарами и жалобы с обеих сторон к киевскому генерал-губернатору; при этом указе приложена и копия с указа, командовавшему в крепости Св. Елисаветы, генерал-майору Глебову в ответ на два его рапорта о поисках за гайдамаками и о том неудовольствии, какое вызывает в татарах построение крепости Св. Елисаветы. [246]

1) Oт 27-го Генваря, в ответ на сообщение о ходатайстве татар, предлагается написать к хану, что пригонять татарам скот на запорожские земли, по случаю недорода у них трав, можно дозволить, лишь бы они ничем не задирали запорожцев.

В Коллегии Иностранных Дел доносили вы от 27-го Ноября прошлого 1754 году, по репорту к вам войска запорожского от кошевого атамана, что обретающийся на новоучрежденном карауле в Белозерке крымской бекир-ага с нарочно присланным Перекопским барангазы-агою к нему писал, что по силе ханского повеления он с караулу 26-го октября совсем сошел, а присланной от него барангазы-ага яко бы по повелению хана крымского и Перекопского каймакама его атамана просил о невоспрещении крымским жителям в нужное время, за недородом к крымской границе трав, на запорожские земли скот для пастьбы вгонять и протчая, и просили вы на то Ея Императорского Величества указа, на что вам в резолюцию сим объявляется, что хотя по соседственной дружбе в том отказать непристойно, чтоб крымские жители, за недородом в своих границах трав, скот для пастьбы и корму на запорожские земли пригоняли, однако же весьма опасно умножения происходящих между ими ссор и грабежей на обе стороны, о которых и без того почти безпрестанные жалобы и затруднения бывают, и для того надлежит вам отписать от себя к хану крымскому, что для избежания таких ссор и затруднительств, хотя весьма желательно, чтоб те крымские жители скот свой в собственных крымских границах содержали, но в нужном случае, когда всеконечно не могут они тамо содержать оного за недородом трав, то в таком случае для собственной дружбы позволяется им скот свой хотя и на запорожские земли пригонять, однако с крымской стороны потребно того наблюдать и стараться, чтоб содержать оной сколько возможно ближе к своим границам, а притом накрепко приказать им, чтоб они запорожских козаков ничем не задирали и никаких ссор не делали; тоже имеете вы и запорожским козакам вновь подтвердить, чтоб и они, особливо же при нынешних обстоятельствах, равномерно крымским обывателям никаких озлоблений не чинили и от того воздерживались.

(Подлинный подписали: граф Алексей Бестужев Г. Михаил Воронцов).

2) Марта 29-го, о выдаче приезжим в Крым и на Цариченке таких же билетов, какие даются на Никитинской заставе.

Представленное от вас в репорте от 22-го Февраля нынешнего 1755 году о пограничных к турецкой стороне заставах мнение о даче проезжим людям в Крым на украинской линии в Цариченке или в другом месте по учреждении таможни таких же печатных билетов, каковы ныне с стороны Запорожья на Никитинской заставе даются, апробуется, о когда таможня и застава тамо учреждены будут, в то время можете вы и от себя по нескольку таких билетов из присылаемых к вам отсюда к будущему тамо командиру пересылать, которой должен уже и о приискании такого человека, кому бы тамо во оных по-турецки вписывать, по своей команде стараться, и вам оное ему поручить, сообща при первом случае о имеющем о таких билетах с обоих сторон соглашения, дабы инако, ежели б какие люди с здешней стороны без таких билетов чрез украинскую линию в Крым проезжать стали, оные тамо за подозрительных почтены и в чем либо изобижены не были.

3) Февраля 16-го, о посылке нарочных с письмами к хану крымскому, Буджацкому сераскеру и Очаковскому паше о возвращении пленных и о требовании от кошевого атамана объяснений по поводу новых жалоб на запорожцев, о которых прилагается доношение гетмана и экстракт из репортов крымского хана к Порте. [247]

По усмотрении из вашего доношения от 3-го Генваря сего году об упорстве хана крымского в отдаче здешних пленных и перебещиков и в протчем в доставлении сатисфакции, по жалобам запорожских козаков в новых обидах от татар, о чем вы просили указу, ныне отправлен рескрипт в Константинополь к резиденту надв. сов. Обрескову, чтоб он представил о том Порте и требовал от нея к хану подтверждения, дабы оной упорство свое оставил и по требованиям вашим и других российских пограничных командиров в отдаче пленных и перебещиков и в протчем в доставлении по жалобам надлежащей сатисфакции затруднения не чинил, но поступал бы в том по силе имеющегося между обоих Империй вечного мира трактата и соседственной дружбы, и, что последует, помянутой резидент вас уведомит, которому для лучшего известия и объяснения о сих делех с означенного и другого от 17-го Генваря ж доношений ваших и копии отсюда сообщены, и вы от него резидента уведомления хотя ожидать и будете, однако ж между тем при случаях и вновь к хану крымскому и к Буджацкому сераскеру, тако ж и Очаковскому паше писать об оном можете с пристойным по обстоятельству каждого дела представлением, которым бы они к исполнению по требованиям вашим толь лучше снисходительнее и прилежнее себя оказали, ибо, как из приложенной при сем копии с доношения г. малороссийского гетмана от 7-го сего Февраля уведомитесь, что еще о новых жалобах на татар и их пастухов от Войска Запорожского сверх тех, о коих к вам писано, представляется, и можно за сим делом и нарочного к хану с письмом послать, а при том и о прежних повторить; а посылка нарочных в Крым и в другие турецкие места, при нынешней при дворе турецком перемене, для видения и проведания тамошних обращений, толь наипаче нужна; и вам о доставлении сюда тамошних известий особливо рекомендуется. Что же касается до новых де жалоб хана крымского на запорожских козаков, о которых он к вам с прапорщиком Соловковым писал, и меж тем еще от Порты резиденту Обрескову из репортов ханских от 4-го Сентября прошлого 1754 году экстракт сообщен, с которого при сем же приложен перевод, писать вам к запорожскому кошевому с протчею старшиною и у них на все ответу и изъяснения требовать, и ежели паче чаяния от запорожских козаков показанный в жалобах татарам обиды учинены, о доставлении в оных турецкой стороне надлежащей сатисфакции, тако ж о сведении с турецких земель запорожских жилищ и впредь о лучшем воздержании запорожских козаков, на основании прежних и сего указов, накрепко подтвердить, и какое по ордеру вашему от запорожской старшины исполнение и к вам репорт будет, вы сюды в Коллегию донесть и в Константинополь к резиденту отписать не преминете, ибо оному надлежит о том благовременно и с министрами турецкими изъясниться и что потребно оным в ответ сообщить.

Приложения к указу:

а) Копия с доношения г. малороссийского гетмана и кавалера графа Разумовского от 7-го Февраля 1755 года,

Из Генеральной Войсковой Канцелярии присланным ко мне сего Февраля 5-го репортом представлено, что в оную Генеральную Канцелярию войска низового запорожского атаман кошевой Яким Игнатов с товариством представлял: находящийся в Калмиусе запорожский полковник Стефан Чекерес с старшиною ему запорожскому кошевому атаману доношением представил, — прошедшего де Ноября 17-го донесено ему полковнику от запорожского козака Василия Бакше, что находящиеся в границе российской на запорожской степе крымской области чабаны г. Карасева греки Василь да Петро, будучи не в отдаленности с своими отарами, от его зимовника, того ж Ноября [248] с 14-го против 15-го чисел ввечеру приезжали в его Бакше зимовник и в ту ночь из оного зимовника своровано в его Бакши три кобылы, да пять лошаков, а того де Ноября 19-го у козаков уманского куреня Моисея Злого да Семена Бабака двенадцатеро лошадей с уздами и треногами ногайцами аулу Асланбек мурзы Сукура угнато; да еще в прошлом месяце июне Ирклевского куреня козак именуемый Улас (кои с добычью звериною от зимовника помененного Бакши ехал) неведомо где девшийся, ныне при разъезде его, полковника, с командою в степной речки зовомой Водяной при терну зарезан и найден, и воз его Уласа еожжен; которым де доношением помянутой полковник просил о таковых причиняемых запорожским козакам обидах рассмотрения и куда надлежит представления, и таковые де грабительства и смертные убивства войска запорожского низового козакам приключаются не от кого другого, но токмо (как из представления оного полковника видится) от тех крымских чабанов, и просил де он, кошевый атаман, от таких происходящих от крымской стороны грабительств защищения, ибо де из кочующих в российских границах с отарами Карасевские жители Петро грек и татарин Смоил, идучи от Калмиуской полонки к ногайскому мурзе Аслан-беку, он же и Сукур, у козака запорожского куренного Ирклевского Сидора Гаркуши своровани две сенокосные косы и салковницу и егда за ними, Петром греком и татарином, была посылка по жалобе вышеписанного козака, то у его Петра грека и оказанные косы и протчее и салковницу отобрани и видимо де есть, что оные чабаны или кто другие из крымских людей и прочие обиды запорожским козакам причиняют. И хотя в репорте Генеральной Канцелярии показано, что из той Генеральной Канцелярии писано к генерал-майору и вице-губернатору киевскому Костюрину с требованием, чтоб он о доставлении обидимым запорожским козакам сатисфакции и удовольства не оставил куда надлежит писать и Генеральную Канцелярию уведомить, о чем де и к кошевому атаману для ведома из Генеральной Канцелярии ордер отправлен, однако и я об оном под Высочайшее Вашего Императорского Величества благорассмотрение всеподданнейше представляю.

б.

Экстракт из репорта к Порте крымского хана от 4-го Сентября 1754 г., сообщенного резиденту Обрескову.

По бывшим напред сего между уполномоченными с стороны всероссийской Империи и крымского хана о постановлении караулов разговорам назначены с обеих сторон пристойные места со стороны реки Днепра; для таких караулов хан отправил от себя тридцать человек с главным над оными командиром Эбубегир-агою, о караулах же со стороны Аксу, хотя им надлежащее место и показано было, однако, по словам уполномоченного российского, что ему от генерал-губернатора киевского потребно на то позволение иметь, до времени отложено, почему между продолжающеюся о определении места реченным караулам с обоих сторон перепискою случилось, что сверх причиненных напред сего от запорожских козаков на здешней стороне, обид, паки оные вышед из потаенных между имеющимся на Днепре камышом своих лодок нечаянно напали с ружьями на некоторых ногайцов, кои ногайских Едисонцов лошадей стерегли, а иные животину, и из оных одного до смерти убили, а другого ранили, да и 36 лошадей у них взяли, сверх того помянутые же козаки у других ногайцов, кои по берегу выше реченной реки траву косить ходили, без всякой причины отняли платье и вещи, и при том в Перекопской степи, [249] наехав на стадо, у пастухов 300 левков денег, 8 быков, котел и прочую рухлядь силою взяли; по разорении и сожжении нескольких зимовых шалашей, которые напредь сего по здешнюю сторону магометанских границ козаки было построили, в тех местах по возвращении полномочных более первого таких же вновь поделали, о чем помянутой находящихся по Днепровскому берегу караулов командир к кошевому атаману отписал, в ответ получил, что де дело о грабеже рассмотрим и исследуем, а что касается до зимовых шалашей, то де положим, что нам в тех местах таких шалашей иметь не надлежит, но также де и вашему скоту и животине туда ходить будет невозможно, и тем самим дает знать, что они теми землями овладеть намерены.

4) Марта 15-го, о разыскании находящегося в Крыму в плену у татар капитана Юматова.

О известном находящемся в Бахчисарае у кадия в плену капитане Юматове хотя вы к хану крымскому и писали и от него обыкновенной, как о пленном, ответ или отказ, что такова человека у них нет, имели, но cиe последовало без сумнения оттого, что притом малороссиянина Медведева, которой, будучи в Крыму ж в полону, Юматова видел и мог бы его там указать, не было и доказать некому было. Помянутого Медведева вы сами намерены были туда послать, и от резидента Обрескова вам о том советовано, но зачем того после не учинено, о том в доношениях ваших не писано, ко освобождению же вышеписанного Юматова и прочих подданных Ея Императорского Величества, в плену у турок и татар страждущих, все возможное употреблять и служащие к тому способы изыскивать весьма нужно, и когда оных тамо таят и скрывают, иметь об них к доказательству, где у кого живут и что в христианстве находятся, достоверное свидетельство, за которым бы в тамошних местах не сказывать и таить их у себя турки и татары перестали, о чем и напредь сего из Коллегии Иностранных Дел в Киевскую губернию довольно писано. К такому доказательству о Юматове малороссиянин Медведев, яко самовидец Юматова, потребен и о присылке оного в Киев вам к кому надлежит вновь писать и, когда будет прислан, спросить его обстоятельнее, в Крыму он сам в коих местах и у кого был сдержан; река Белбек, на которую, по прежнему его объявлению, напоследи продан, коими местами и урочищами течение имеет или не селение ль какое в Крыму по реке того звания имеется, и он иногда его называет рекою, но река ль или селение место оное, где он был, далеко ль от Бахчисарая или и не в самом ли том городе, каким образом он с Юматовым, которой, по его ж Медведева объявлению, толь крепко содержится, что из оков и работы не выходит, а наипаче, буде б с ним не в одном городе жил, многократно ль видался, и не имеет ли он еще чего о том Юматове в прибавок сказать или в прежнем объявлении его что изменить, ибо по справке в Военной Коллегии, как из приложенной копии с промемории из оной в Коллегии Иностранных Дел от 1-го минувшего Февраля усмотрите, противу прежнего Медведева объявления, чтоб в ланд-милиции в Севском полку капитан Иван Юматов служил, известия не находится, и брата его полковника Михаила Юматова при ландмилиции не было ж, и может быть и о сем и прочем он инако изъяснит, при чем его надлежит увещать, чтоб излишнего и неосновательного не говорил, и не знает ли он способу, чрез которой бы оттуда лучше высвободить оного Юматова возможно; о сем последнем, как бы его оттуду высвободить, надлежит советовать и с торгующими в Крыму, и живущими в Киеве и в других в России городах купцами, на которых в том понадеяться можно, и когда б из них которые туды для купечества своего отъезжали, приказом [250] им, чтоб они о Юматове наведались, жив ли он, у кого в плену в Крыму, по прежнему ль в Бахчисарае у кадия или в другом коем месте и у другого хозяина, однако ж в христианстве непременно находится, и когда о том подтвердится, тогда вам вновь об нем Юматове к хану крымскому с требованием выдачи надлежаще писать с нарочным, которому придать и Медведева, ежели б не было какой опасности сему туды ехать; и посылаемому от вас за тем с письмом к хану крымскому курьером, по приезде в Бахчисарай, искать случая, ежели б возможно, самому Юматова увидеть или об оном в удостоверение противу вышеписанного от кого наведаться и хану о том, ежели б потребно было, однако ж без открытия тех людей, от кого б уведомился, представить и по тому выдачи Юматова требовать столь лучшим доказательством; то ж разумеется и о протчих здешних людях, в плене у турков и татар находящихся, чтоб при требовании их, в коих местах, у кого именно и что в христианстве находится, иметь о каждом достоверное известие и доказательство, за которым бы в отдаче их меньше затруднения быть могло, и о происхождении в свое время сюда в Коллегию доносить и в Константинополь к резиденту писать, чтоб и он при Порте, о чем потребно будет, равномерно старался.

5) Апреля 13-го, о требовании у крымского хана сатисфакции по поводу убийства двух слободских козаков и впредь воздержания татар от враждебных столкновений; о поисках гайдамаков с приложением копии данного по этому же поводу указа генерал-майору Глебову.

Вы уже сведомы по сообщению из Новой Сербии от генерал-майора Глебова о убивстве тамо из новопоселяющихся слободских козаков двух человек ногайскими татарами, не иными какими, но самыми караульными, которые, будучи при границе для недопущения до продерзостей и воровства других, сами то делают; известно ж вам быть может, что от них подобное здешней стороне весьма обидное не впервые уже чинится; вы о том чаятельно к хану крымскому с требованием поправления и надлежащей сатисфакции уже писали, а буде того еще не учинили, оное вам учинить и в случае, по требованию от помянутого Глебова у татарских командиров сатисфакции от них в том отказу или к продолжению чинимых каких отговорок, и повторить с потребным пристойным об оном у хана домогательством и о происхождении в Коллегию репортовать и генерал-майора Глебова, тако ж и в Константинополе резидента Обрескова уведомить, а приложенные при сем к ним с указами пакеты к Обрескову с первым месячным курьером под вашим именем, такожде и к Глебову при первой оказии или и с нарочным от себя вам отправить надлежит. И понеже генерал-майор Глебов, как из приложенного при сем же экстракта из доношений его от 28-го Февраля нынешнего году между иным доносит о находящихся в турецких границах гайдамаках многом числе из запорожских козаков: того ради вам о воздержании запорожских козаков и возвращении из них всех тех, которые без пашпортов и позволения от команды там своевольно обретаются, и искоренении гайдамаков в их запорожских местах, которые обыкновенно в летнее время умножаются, запорожскому кошевому атаману с прочею старшиною сверх прежних ваших ордеров вновь указом Ея Императорского Величества накрепко подтвердить и, какое от них будет в том прилежание и не будет ли небрежения и ослабления, того смотреть и себе велеть репортовать обретающемуся в Сечи с командою офицер или кому вы заблагоразсудите, которому однако ж оных и самому к действительному по вашему ордеру исполнению меж тем побуждать. Что же о сем и прочем ныне к генерал-майору Глебову отсюду в указе писано, со оного вам для известия и равномерно, что по содержанию его до исправления по вашей команде надлежит, в наставление при сем прилагается копия. [251]

Копия с указу, отправленного из Государственной Коллегии Иностранных Дел в Новую Сербию артиллерии г. генерал-майору Глебову в 13 день Апреля 1755 года.

В репорте вашем в оную Коллегию от 28-го Февраля нынешнего 1755 году о посылке в Буджаки к сераскеру с письмом о убивстве от ногайских караульных татар двух козаков гусарского капрала Херескуля между иным написано, что вы туда ж в Буджаки за сим делом, а наипаче для потребного тамо присмотру и проведания хотели еще надежного человека чрез несколькое время послать и может быть оное сим временем и учинили, и тот, кто от вас в сию последнюю посылку употреблен, возвратился, и что воспоследовало надлежит известия от вас ожидать, хотя более чаять надобно, как и вы рассуждаете, что с тамошней стороны cиe происшествие и продерзость татарскую будут укрывать, чему начало и по упомянутому вашему репорту уже есть, ибо капралу Херескулу имеющий над ногайцами команду особливой паша или каймакан сказал о убийцах, будто б они в Черкесы отправлены, чего в самом деле еще не было, а отправился в Черкесы сам тот ногайских татар командир с войском после того, однако ж, что в сем деле от командиров татарских еще последует по репортам вашим известнее будет впредь, меж тем же когда б от них оное в продолжение и укрывательство поведено было, вы, усматривая по обстоятельству, можете к ним и еще пристойно писать и сатисфакции для сокращения такова злодейства требовать, отдав в их волю, где убийц арестовать и что с ними учинить, не сумневаясь, что они в том по справедливости, сходственно с имеющим между обоих Империй вечного мира трактатом и доброю дружбою, поступят и убийцам скрыться от заслуженной казни каким образом отбыть не допустят; о сем же по посланному указу в Киев к генерал-майору и вице-губернатору Костюрину велено к хану крымскому, яко главному над всеми татары командиру, писать и равно от него надлежащей сатисфакции требовать, тако ж и в Константинополь к резиденту надв. сов. Обрескову рескриптом об оном дано знать, которому такожде велено, обождав известия, когда б по вашему и генерал-мaйopa Костюрина требованиям с татарской стороны сатисфакции не последовало, у Порты об оной домогаться, чего ради вы о том, что у вас в сем деле еще произойдет, к помянутому Костюрину для известия и сообщения в Константинополь резиденту и сами к нему резиденту чрез Киев отписать и сюда репортовать имеете.

По сказке вышеписанного посыланного от вас за сим делом в Буджаки гусарского капрала Херескуля, с коей при означенном репорте вашем копия приложена, между иным заслуживает примечание cиe, что Буджацкой сераскер султан по приеме и прочтении вашего письма вначале спрашивал у него капрала о величине крепости св. Елисаветы и войске и не удержался при том еще говорить, — жаль де того, что оная крепость строится на нашей земле, почему де и в Гарду крепости строить будет; по таким словам дознаваться надлежит, что они и Порте такие мечтательные рассуждения внушают и оными у ней опасность умножают, и хотя об отнятии у оной и малейшего в сем крепостном строении подозрения резидент Обресков довольно наставлен, однако ж и вам, будучи в той крепости, об оной имеете ея такие недельные рассуждения или разглашения при случаях отправляемым от вас в посылку за границу воинским людям поручить, что ежели кто о сей крепости вновь к ним отзываться стал, они бы надлежащее опровержение чинили, и когда б к вам кто из турецкой стороны от тамошних командиров прислан был или сам зачем приехал, чрез оных, тако ж и чрез посылаемых в ту сторону от вас и в [252] обоих сторонах бывающих купцов о безобидном и самом безгрешном с здешней стороны в том поступке пристойно внушать, с тем между другим изъяснением, что место, на котором сия крепость есть или быть имеет, в собственных российских бесспорных и от турецкой области неоднократно отграниченных и от границы турецкой не в близости лежащих землях, и с российской стороны таким строением и обселением тамошних пустых, наполненных гайдамаками, ворами, мест не ищется и в намерении не имеется с соседними державами, особливо с турецкою, ссор, но единственно тем прилагается старание о прекращении воровства и доставлении пограничного спокойствия и обоих сторон подданным пользы и благополучия, и Россия довольную причину имеет с турецкой стороны ожидать за cиe должного благодарения, а не нарекания, ибо оное неоспоримо производится к вящему утверждению, а не помешательству соседственной дружбы, что каждой беспристрастной признать и подтвердить отрещись не может; впрочем, к наставлению вам о сем имеет быть отправленной из Коллегии Иностранных Дел от 16-го июля прошлого 1754 году указ. Какие же о сем впредь разсуждения и по причине того иногда и подвиги в турецкой стороне будут, о том разведывая в свою осторожность потребные по обстоятельствам брать меры, чтоб до предосудительного не допустить, и о разведании и уведомлении вас об оном Буджацкому писарю особливо рекомендовать, к которому с посылаемыми от вас людьми для знания их вместо приказу словесно его поздравлять, рассуждается лучше посылать вам абрук печати герба или вензелевого имени вашего, нежели простым поздравлением утверждать конфиденцию.

В другом репорте вашем отъ 28-го Февраля, на отправленной из Коллегии Иностранных Дел указ от 13-го Генваря нынешнего году об осторожности и неподании турецкой стороне причины к жалобам, доносите об опасности в том от одних гайдамак, которые из запорожских козаков и недавно отогнали у татар лошадиной табун и у вас поселянам грабежи и обиды от них чинятся, и бывают они большим числом и куренями стоят по речке Грашоклее в турецкой границе вблизости и российской границы, зачем над ними и поиску чинить от здешней стороны не можно, и хотя вы по вышеписанному от 13-го Генваря указу о соблюдении соседственной тишины к запорожскому кошевому атаману и писали, на отлучившихся от Коша своевольных людей более опасно, и если по каким либо от оных происходством к вам от турецкой стороны претензия будет, то вам туда писать ли, что все те гайдамаки самовольно отлучившиеся от их команд находятся и укрываются в их же стороне, куда от здешней для поиску их посылать не можно, и потому сами б они их ловили и с ними по злодействам их поступали или б из своих границ в здешнюю выгоняли, а по последней мере, если они того с ними учинить не могут, то дозволят ли они здешним воинским командам для поиску таких злодеев в турецкую границу на несколько верст, хотя при будущих от их стороны поверенных, вступать, и если б турецкие командиры ко вступлению здешним командам в их границы дозволение учинили, то до коликого числа людей и расстояния пути посылать, о том обо всем просите от Коллегии указу.

Что надлежит до общего с здешней и турецкой стороны старания в поимке и искоренении сих воров, то каждая из обоих должна действительно поиски над оными чинить токмо в своих границах, а другой стороне, когда б воры в ея границах находились, известие подавать и при своих границах того стеречь и все возможное употреблять чтоб оных, когда из чужих границ гнаны будут или собою пойдут, буде не можно будет переловить, то по последней мере их в собственные свои границы не пропустить. [253]

На таком то основании вам с турецкими пограничными командиры и сношение иметь, и оных по имеющемуся у вас о гайдамаках, когда они в коих местах в турецкой границе находиться будут, известию, на отзывы их, а и без того уведомлять, оставляя надлежащий поиск тамо им, токмо у них при том требовать выдачи тех к должному по винам наказанию, кто б по поимке у них в гайдамаках вором явился из запорожцов и других подданных российских; а чтоб вам и другим российским командирам за теми ворами в турецкие границы с командами, хотя б и при их смотрителях, входить, для неминуемого в том с турецкой стороны отказу, которой и недавно в прошлом 1754 году запорожскому атаману (о чем обстоятельнее в приложенном при сем экстракте показано) действительно уже учинен был, но чтоб и туркам к равномерному примеру тем не подать поводу и для себя требовать о том тако ж, чтоб они и из воров с российскими подданными поступали в их границе по своей воли, с российской стороны позволения, чтоб под тем претекстом и по коварству своему и с безвинными чего не сделали, давать не надлежит. А запорожскому кошевому атаману с прочею старшиною о лучшем воздержании запорожских козаков от продерзостей, чтоб от оных турецкой стороне к какой основательной жалобе причины отнюдь подано не было и чтоб они всех тех запорожцов, которые находятся в турецкой границе без пашпортов и позволения от команды своевольно, оттуду немедленно возвратили и в искоренении гайдамаков, которые в лете больше водятся, всевозможное прилагали, сверх вашего им предложения велено генерал мaйopy и вице губернатору Костюрину накрепко подтвердить. [254]

XIII.

Секунд-майор Федцов в Запорожской Сечи (1756).

Помещаемые ниже два документа представляют, очевидно, отрывок из какого то обширного дела, по всей вероятности, целого ряда рапортов и писем находившегося в Запорожской Сечи в должности коменданта секунд-мaйopa Федцова к киевскому генерал-губернатору. Отысканное мною в архивном хламе письмо от 20 Ноября 1755 года с жалобой на ландмилицких офицеров представляет 205 и 206 страницы этой переписки. Не высоко ценил ландмилицких офицеров и сам Костюрин, к которому писал Федцов, как это видно из донесения его Правительствующему Сенату, напечатанного в XXXII гл. «Матер. для ист. юж. рус. кр.» (стр. 313).

а.

Письмо секунд-мaйopa Федцова к вице-губернатору Костюрину с жалобой на офицеров ландмилицкой команды.

Высокомилостивый государь мой и премилосердный отец Иван Иванович!

Я уповаю, что уже моим бедным писанием Вашего Превосходительства в гнев привести могу, но токмо по необходимости моей и сим моим начертанием Вашего Превосходительства высокомилостивого государя и отца смелость возымел утруждать.

Хотя уже и неоднократно я Вашему Превосходительству жалуяся на ландмилицких офицеров в несогласиях писал, ныне же чрез cиe нижайше объявляю, сего Ноября 4 дня поданной мне инструкции ездил я на Никитинскую заставу для всяких предусмотрений, токмо стоящий тамо г. порутчик Касалбашев, как встретил меня, так и на другой день по утру о состоянии команды репортовал, тако ж и для осмотру проезжающих к перевозу ездил со мною в тулупе и без шпаги, с проезжающих же взимает немалые взятки, что уже и из представлений действительно видно; нижайше прошу Вашего Превосходительства милостивое рассмотрение учинить, дабы впредь как в Новосеченском ретранжаменте, так и на Никитинской заставе быть командам из киевского гарнизона, ежели ж тому быть невозможно, то хотя бы в оной ретранжамент к магазейну обер-офицера с командою прислать из киевского гарнизона, а то истинно, высокомилостивый государь, о разно приключившихся случаях и посоветовать не с кем, только во всяких и исправляясь находящимся при мне киевского гарнизона сержантом, да и того по указу из Киевской Губернской Канцелярии, ежели б не учинилось от Коша отмены, то б принуждены послать в Очаков, ибо кроме послать некого, понеже ландмилицких ундер-офицеров и капралов капитан Кисленской разослал или распустил, куда и по каким ордерам, не знаю. [255]

И тако донесши рекомендуя себя в вашу ко мне отческую милость с нижайшею покорностию пребуду всегда.

Высокомилостивого государя Вашего Превосходительства всепокорнейший слуга Василий Федцов.

Запорожская Сечь 20-го Ноября 1755 году.

б.

Указ Правительствующего Сената о наказании сотника Зарудного за причиненные им секунд-майору Федцову обиды.

Указ Ея Императорского Величества Самодержицы Всероссийской из Правительствующего Сената г. тайному советнику и Киевской губернии вице-губернатору Костюрину. Сего Августа 5 дня в Правительствующий Сенат при доношении из Коллегии Иностранных Дел подана копия с вашего от 31-го Мая сего года в ту Коллегию присланного доношения ж о принесенных обретающегося в Запорожской Сечи в должности коменданта секунд-майора Федцова в Киевскую Губернскую Канцелярию жалобах на находящегося тамо малороссийского сотника Зарудного, который с ним Федцовым грубо и нахально поступает в противность данных ему от малороссийского гетмана ордеров, по силе которых надлежало б сему сотнику во всем, что до смотрения за поступками запорожцов и воздержания их от беспорядков принадлежит, согласно с ним майором действовать и тому следовать, что он Федцов, как определенный в Сечи за коменданта, по имеющейся у него инструкции исполняет; и понеже де из такого сотника Зарудного поведения, как в доношении показано, довольно признавать можно, что он вместо того с самими запорожцами согласно действует и майору Федцову убийством угрожает, а крепкое смотрение над запорожцами и воздержание их от самовольства весьма нужно, ибо всегда опасно, чтоб от оных какое беспокойство не произошло, того ради Правительствующему Сенату Коллегия Иностранных Дел тем доношением представляла, дабы повелено было г. малороссийскому гетману сего Зарудного другим, добрым и надежным человеком оттуда сменить и тому новому именно приказать же токмо во всем согласно с майором Федцовым поступать, но и послушным ему быть, а Зарудного, взяв у него в оказанном нахальстве и безчестии майору Федцову ответ, ежели хотя мало виновным явится, для примеру и страха другим штрафовать по рассмотрению г. малороссийского гетмана. — И по указу Ея Императорского Величества, Правительствующий Сенат приказали:

К г. малороссийскому гетману писать грамоту, велеть вышеупомянутого сотника Зарудного за оказанные от него к реченному секунд-майору Федцову грубые и угрозительные убийством поступки и прочие представленные от Коллегии Иностранных Дел обстоятельствы сменить другим, добрым и надежным человеком, которому подтвердить накрепко, чтоб не токмо он во всем согласно с ним, майором Федцовым, поступал, но и послушным ему был, а помянутого Зарудного, взяв у него в оказанном нахальстве и безчестии мaйopy Федцову ответ, ежели хотя мало виновным явится, для примеру и страха других, штрафовать по рассмотрении его, малороссийского гетмана; и г. тайному советнику и Киевской губернии вице-губернатору Костюрину о том ведать. А к малороссийскому г. гетману грамота послана, тако ж и Коллегии Иностранных Дел о том же указом из Сената знать дано. Августа 22 дня 1756 году. [256]

XIV.

Указ Правительствующего Сената Коллегии Иностранных Дел от 20 марта 1758 г. об уведомлении крымского хана, что гайдамаки, ограбившие татарина Девлета, розысканы, в Коше наказаны, а отнятые у них вещи возвращены по принадлежности.

По указу Ея Императорского Величества Правительствующий Сенат, по листу малороссийского гетмана и кавалера графа К. Г. Разумовского, коим объявлял, что по воспоследовавшей в Феврале месяце 1757 г. от крымского чабанского атамана и Карасевского мурзы Девлета жалобе (о нападении, как на прочие крымские, так и на его две отары и ограблении разного имения некоторыми гайдамаками) от войска запорожского за оными гайдамаками сыск чинен был и обыскано из тех воров семь человек, кои де жестоко за то в Коше наказаны, а имение все в Крым возвращено с роспискою, с которой приложена при том копия, приказали:

В Коллегию Иностранных Дел послать указ, приложа при том с означенной росписки копию, и велеть об оном из той Коллегии чрез кого надлежит крымского хана уведомить с показанием, что от российской стороны, в наблюдение соседственной дружбы, ворам потачки не делается и что пограбленное возвращено, для уверения того и оную копию с росписки к нему хану крымскому из той Коллегии послать, и Коллегии Иностранных Дел учинить о том по сему Ея Императорского Величества указу, а с упомянутой росписки копия прилагается при сем.

(Копия с росписки):

1757 года июня 17 дня от меня, нижеподписавшегося, в Кош войска запорожского низового дана сия росписка в том, что заграбленные ворами у крымского чабанского атамана Карасевского жителя, именем Девлета, с товарищи вещи, а именно ружья, булдимок, три пистолетов в саках мишовых желтых пар три, без саков один, ладунок две, шабель две, с похвами одна, и без похвов одна, свит серых простого сукна овчинной шерсти шесть, ярмодуков простого сукна два, штаны сукна простого серого одни, юбок две, кутне шелковой пестрой одна, аладжова безова друга, жупанов богасовых четыре, кожух овчинной нагольной белой один, чобот черных шесть пар, поясов два, шапка одна, бурка крымской работы одна и прочие мелкие чабанские вещи в мешку, да лошадь одна, — посыланными от Коша войска запорожского низового отысканы, которые все в целости я, нарочно от г. салтана Перекопского присланный, принял; да отбитые прежде сего запорожскими козаками у воров шестнадцать лошадей теми козаками чабанам крымским, чьи те лошади были, отданы, и впредь за оные пограбленные у предписанного Девлета лошади, ружье и вещи он Девлет и никто другой от крымской стороны Коша войска запорожского низового требовать не должны, для чего во верность на сем и подписуюсь.

У подлинной подписано тако: к сей росписке житель Перекопский Авдан-ага с товарищи не умеющий грамоте перстом чернильной знак приложил. [257]

XV.

Указ Правительствующего Сената 25-го Генваря 1760 года о безпошлинном ввозе товаров на Запорожье и вывозе оттуда.

С учреждением таможен в Переволочне, Кременчуге и др. Запорожье оказалось как бы в положении иностранной земли, так как со ввозимых из Малороссии в Запорожье припасов и товаров, равно и вывозимых из Запорожья взималась пошлина, не редко настолько обременительная, что приходилось отказываться от привоза или прибегать к "неуказным" путям т.е. к контрабанде. В «Материалах для истории южно-русского края" в XVIII ст. в гл XXXII напечатана мною переписка 1755 года по этому делу о взимании таможенных пошлин, при чем в заключении упомянуто (См. стр. 317 "Зап. Од. Общ. Ист. и Др." т. XIV), что после многих ходатайств Войска Запорожского издан был в 1760 году указ Правительствующего Сената о безпошлинном пропуске из Малой России товаров, необходимых для собственного употребления, равно и из Сечи в Малую Pocсию «всего, что есть собственного их, запорожцов, про-дукта». Этот то указ, отысканный мною в архиве Киевского Губернского Правления, и помещаетея ниже.

По указу Ея Императорского Величества, Правительствующий Сенат, по доношению и мнению Комерц Коллегии и Комиссии о пошлинах, тако ж по доношению обретающихся здесь от Войска Запорожского за делами старшин, бывших войсковых судей Павла Кирилова и Петра Калышневского, да писаря Артемия Васильева, и по листу малороссийского гетмана и кавалера графа К. Г. Разумовского, приказали учинить следующее:

1-е, из Малой России в Сечь Запорожскую съестные и питейные припасы для собственного их запорожцев пропитания, а на одежду и обувь и на собственный же их запорожцов в Коше промысел товары всякого звания без изъятия, в том числе и те, кои по большей части бывают привозимые из за моря и из за границ, с которых пошлина взята будет от привозцов к портам и пограничным [258] таможням, а именно: сукно, шелковые материи, китайку, снурки, косы, ярь, канфору, галун, ножи, бритвы и ножницы, тако ж и запрещенные в отпуск за границы хлеб, бараны и овцы живые, овчины, шерсть, сало и масло постное, по силе прописанных в доношении Комерц Коллегии и Комиссии о пошлинах именных Ея Императорского Величества Всемилостивейших 1753 года Декабря 20-го и 1754 года июля 15-го чисел указов, таможенного устава 1755 года и новосостоявшегося тарифа, и для представленных в доношении Комерц Коллегии и Комиссии о пошлинах резонов, пропускать без взятья всяких пошлин, дабы и оное Запорожское Войско, яко подданные Ея Императорского Величества, общею с прочими российскими подданными Высочайшею Ея Императорского Величества милостию пользоваться могли, токмо и запорожцам от себя из Коша за границу, в Польшу, в Крым и в другия чужестранные земли, никуда тех позволенным пропуском к ним товаров и припасов на продажу отнюдь не отпускать и не отвозить под неотменным за противной поступок штрафом по указам, дабы от того в пошлинном сборе умаления и от таможенных откупщиков жалобы не произошло, ибо они откупщики за таможенные пошлинные сборы платят в казну Ея Императорского Величества не малую сумму, и о том запорожскому кошевому атаману с старшиною войсковою малороссийскому гетману от себя накрепко подтверждать, а им, кошевому и старшине войсковой, за куренными атаманами и за всем войском того прилежно смотреть и накрепко всегда подтверждать же и наблюдать, чтоб они такой продерзости отнюдь не чинили, объявля им при том, что ежели кто пойман и изобличен будет, с тем поступлено быть имеет по указам без всякой пощады;

2-е, ружье, порох, свинец и ружейные кремни (кроме разных вещей, о которых, какие именно они, в доношении означенных запорожских старшин не показано) покупать им запорожцам только для собственного их употребления, а от себя из Коша за границу в чужестранные земли никуда им запорожцам по вышеписанному ж отнюдь не отпускать и не продавать под непременным же штрафом и истязанием по указам, ибо ружье, порох и свинец (кроме ружейных кремней) по указам и по тарифу за границы в иностранные государства отпускать запрещено и о том кошевому атаману с старшиною от гетмана подтверждать, а им, кошевому и старшине, за другими смотреть и в прочем так поступать, как о сем выше в 1-м пункте написано;

3-е, провоз в Малую Россию из Сечи Запорожской рыбы, мягкой рухляди и пригон лошадей и рогатого скота и все, что есть их запорожцов собственного продукта и промыслу, по силе объявленных же указов и таможенного устава и для представленных в доношении Комерц Коллегии и Комиссии о пошлинах резонов, по тому ж иметь им запорожцам безпошлинно;

4-е, с соли, ими запорожцами привозимой в Малую Poccию, положенную по тарифу пошлину платить им запорожцам по указу без всякого изъятия для представленных в доношении Комерц Коллегии и Комиссии о пошлинах резонов, а наипаче для того, что оная соль не их продукта, но иностранная, привозная из Крыму или из Польши бывает;

5-е, какие товары кто из запорожцов повезут из Сечи в Малую Россию, кроме своего промыслу и продукта, иностранные, также и из Малой России тамошние и великороссийские не в Сечь и не для своих нужд, но в Крым или в Польшу на продажу, с тех со всех, с чего положено, пошлину по тарифу платить им запорожцам непременно, для того что оное принадлежит к торговому промыслу и что они от сего торгу получаемым барышом пользоваться будут; [259]

6-е, поскольку оным запорожцам ежегодно съестных и питейных припасов и товаров из Малой России и слободских подков в Сечь, а из Сечи в Малую Россию их промыслу и продукта пропускать, тому единственного положения для представленных в доношении Комерц Коллегии и Комиссии о пошлинах резонов, не класть, а дабы они запорожцы под своим именем посторонних купецких товаров не провозили, тако ж бы и своих за границу в Крым и в Польшу, а особливо хлеба и других съестных припасов и товаров, в том числе и запрещенных, безпошлинно не отвозили и не торговали, о том Запорожскому Войску объявить, чтоб они, чувствуя учиненную им оным безпошлинным провозом припасов и товаров Высочайшую Ея Императорского Величества милость, того отнюдь не чинили, но поступали б, как верные Ея Императорского Величества рабы, и в том бы учинили присягу, а ежели пойманы будут с везенными потаенно за границу товарами и припасами, то с ними поступать по таможенному уставу и указам без всякой пощады непременно, а ездить им запорожцам из Сечи для покупки припасов и товаров с пашпортами от кошевого атамана с старшиною войсковою, тако ж и в протчем о том отъезде их из Сечи быть на прежнем основании, как доныне было и в доношении запорожских старшин показано для представленных в том доношении резонов, ибо взятье пашпортов от коменданта они запорожцы себе за обиду и нестерпимое огорчение поставляют;

7-е, из Kиeвo-Межигорского монастыря на духовной чин, в Запорожской Сечи в священнослужении пребывающий, муки ржаной и прочих хлебных припасов тридцать четвертей, пшена десять четвертей, хлебного вина две бочки, холста тысячу аршин, да из Запорожской Сечи в тот Киево-Межигорский монастырь рыбы четвероконных десять возов всякой тод отпускать (кроме соли) беспошлинно, ибо тот монастырь состоит внутри Малой России, а соль с пошлиною. И Киевской Губернской Канцелярии о том ведать, а в Комерц Коллегию указ и г. малороссийскому гетману грамота из Сената посланы. Генваря 25 дня дня 1760 года. [260]

XVI.

Четыре протокола Киевской Губернской Канцелярии 1764 года по делам запорожским и крымским.

(Протоколы эти (в копиях) извлечены в Центральном архиве при Университете Св. Владимира из дел, переданных из архива Киевскому Губернскому Правлению.)

Правивший в Новосеченском ретраншаменте комендантскую должность капитан Машанов выдал от себя пашпорт двум лицам, которые, забрав у нескольких запорожских козаков деньги, бежали в Польшу. Это заставило кошевого атамана Федорова обратиться к киевскому генерал-губернатору Глебову с жалобой на Машанова и с просьбой заменить его, как весьма слабого командира, дозволявшего своей команде бесчинствовать, другим достойным офицером. Просьба эта была исполнена. Об этом и идет речь в первом протоколе. Из второго узнаем, что с учреждением Новороссийской губернии и управления его в крепости св. Елисаветы установлен был новый тракт для курьеров, посылаемых в Константинополь: они должны были теперь направляться из Киева на Выгранский фарпост через Польшу в крепость св. Елисаветы и являться там к правящему губернией лицу.

Из того же второго протокола узнаем, что русский консул в Бахчисарае премьер-майор Никифоров просил о присылке к нему знающего инженерное искуство офицера для осмотра починявшихся тогда Перекопской, Кинбурской и Очаковской крепостей. К нему и отправлен был прапорщик Анисимов; но, как видно это из третьего протокола, он оказался человеком непорядочного поведения, любил выпить, ходил «шумной» по улицам и не мог быть употреблен в дело, а потому и отправлен Никифоровым обратно в Киев. [261] При Никифорове состояло несколько гренадер из полков киевского гарнизона, и в Октябре месяце 1764 года он, как это видно из четвертого протокола, прислал в Киев отбывших свой годовой срок и просил заменить их другими, что и было исполнено.

1.

О запрещении правящим в Новосеченском ретраншаменте комендантскую должность офицерам выдавать от себя пашпорты запорожским козакам.

1764 года июня 22-го дня, по указу Ея Императорского Величества, Киевская Губернская Канцелярия слушав присланного Войска Запорожского от кошевого атамана Федорова с старшиною доношения, которым представляет о неподлежащей даче находящимся в Новосеченском ретраншаменте за коменданта киевского гарнизона Стародуб. полку капитаном Машановым того ж Войска Запорожского козаку Лукьяну Терпилку, да брату его польской области Белоцерковской губернии с. Ставищ жителю Ивану Терпилку ж билета, по которому оные Терпилки, забрав имевшиеся у них в общем с запорожским козаком Иваном Щепою в торгу занятые ими, Щепою и Терпилком, у разных запорожских козаков деньги сто шестьдесятъ пять рублев, тако ж трое лошадей и протчие пожитки, бежали в Польшу, и о слабом содержании им, капитаном Машановым, команды и о чинимых состоящими в команде его солдаты воровствах, и тем доношением просит о смене оного капитана Машанова и о определении на место его другого достойного офицера, и о учинении оному козаку Щепе от помянутого капитана Машанова в объявленном последовавшем ему Щепе, по причине дачи от оного Машанова означенным Терпилкам билета, и о подтвержде-нии куда надлежит о недаче впредь, мимо команды Войска Запорожского, желающим оттуда выходить запорожским козакам никому ни за какими поруками пашпортов и билетов;

а по справке, по присланным из Государственной Военной Коллегии указам велено: по 1-му в Киевскую Генерал-Губернаторскую Канцелярию от 4-го июня 1756 года, в Запорожскую Сечь к правлению комендантской должности командировать из полков киевского гарнизона штаб-офицера достойного и к тому способного, состояния трезвого; по 2-му к генерал-аншефу и Киевской губернии генерал-губернатору и кавалеру Глебову от 6-го мая сего 1764 года, в силу состоявшегося и конфирмованного от Ея Императорского Величества о переформировании гарнизонных пехотных полков штата, состоящие в Киеве гарнизонные полки в них десять баталионов распределить в нижеследующия места, а именно: в Киеве из киевского два, из черниговского два, из полтавского два в крепость, св. Елисаветы, из Стародубского и Нежинского полков три, итого девять баталионов, а затем оставшими укомплектовать в Киеве баталионы;

приказали: по содержанию оных указов учинить следующее: 1-е, в киевскую обер-комендантскую канцелярию послать указ и велеть из оного киевского гарнизона Стародубского полку в Hoвоcечeнский ретраншамент к правлению тамо комендантской должности, на место помянутого капитана Машанова, командировать способного к тому капитана ж и для отправления прислать оного в Киевскую Губернскую Канцелярию немедленно, а по присылке, дав тому капитану указ [262] и для проезду обыкновенной пашпорт, в оной Новосеченской ретраншамент отправить, а к капитану Машанову послать же указ и велеть имеющиеся в ведомстве его при том Новосеченском ретраншаменте указы, инструкцию и протчие письменные дела, тако ж команду и все, что тамо есть казенное, сдать, а оному командируемому капитану принять по описи с роспискою и поступать по оной инструкции и указам во всем непременно, и сколько чего отдано и принято будет, о том в Киевскую Губернскую Канцелярию, с приложением за общими руками описи, репортовать, и оному капитану Машанову явиться к команде по прежнему;

2-е, как оной киевской гарнизон Стародубского полку определен в крепость св. Елисаветы в баталион, куда из Киева и командированы быть имеют, то в рассуждении того и объявленное Войска Запорожского кошевого атамана Федорова с старшиною о неподлежащей помянутым капитаном Машановым даче того ж Войска Запорожского козаку Терпилку с товарищи билета и о протчем доношение, оставя с оного в Киевской Губернской Канцелярии копию, для надлежащего о том исследования и учинения по указам отослать в оригинале, в Новороссийскую Губернскую Канцелярию при промемории;

3-е, оному ж командируемому в Новосеченский ретраншамент к правлению тамо комендантской должности капитану и находящемуся при учрежденной за Запорожскою Сечью Никитинской заставе от Украинского корпуса офицеру с командою послать же указы, которыми накрепко подтвердить, чтоб впредь от них как запорожским козакам, так и никому из живущих в Запорожской Сечи, мимо Войска Запорожского кошевого атамана с старшиною пашпортов и билетов давано не было под штрафом по указам; и о том для ведома к тому ж Войска Запорожского кошевому атаману послать ордер.

2.

Об отправке из Киева в Константинополь курьеров по новому тракту чрез крепость св. Елисаветы, об отправке в Бахчисарай к консулу Никифорову ящика с попонами для крымского хана и о командировании к нему же прапорщика Анисимова для осмотра татарских крепостей.

1764 года июля 22-го дня, по указу Ея Императорского Величества Киевская Губернская Канцелярия, слушав присланного Государственной Коллегии Иностранных Дел из секретной экспедиции от 10-го июля сего 1764 года канцелярской цыдулы, которою предложено приложенные при оной пакеты с указами к резиденту Обрескову и к консулу Никифорову под кувертом Киевской Губернской Канцелярии к первому в Константинополь с нарочными отправить по новоучрежденной ныне дороге, снабдя посылаемых потребною дачею, и к последнему в Крым также с нарочным, снабдя и его на проезд дачею и к кому надлежит рекомендациею и посылая при том с ним же и отправленной отсюда ящик с попонами для хана; а в присланном к генерал-аншефу Киевской губернии генерал-губернатору Глебову от 4-го сего ж июля рескрипте написано: по учреждении в заднепрских местах Новороссийской губернии и по определении в оную главным командиром генерала-порутчика Мелгунова, поручена ему при том еще комиссия касающаяся до распространения оттуда комерции по большой части с областьми Порты Отоманской, а дабы он в том лучщий успех иметь и в потребных случаях с пребывающими в Константинополе [263] резидентом Обресковым и канцелярии советником Левашовым без потеряния времени переписываться мог, отныне впредь всех курьеров в Константинополь к ним, Обрескову и Левашову, отправлять из Киева не по прежней дороге, но чрез крепость св. Елисаветы и далее до границ и оттуда татарскими местами до Бендер, производя им надлежащую на дорожной проезд дачу денег и снабдевая их по прежним примерам до границ конвоем и обыкновенною, к кому надлежит, рекомендациею, а чтоб из Константинополя отправляемы были курьеры по той же новой дороге, об оном же туда уже писано, и впротчем представлено на его, генерала и генерала-порутчика, благоизобретение и распоряжение, а особливо усмотрение достаточной безопасности, оных курьеров из Киева до крепости св. Елисаветы отправлять ближнею ли польскими местами дорогою или другою, по сю сторону Днепра, наказывая им при том, чтоб они по приезде своем в оную крепость св. Елисаветы являлись у вышепомянутого генерала-порутчика Мелгунова, а в небытность его у остающегося по нем тамо главного командира, при чем с отправленного к оному генералу-порутчику Мелгунову рескрипта приложена копия, которым между прочим но 4-му пункту предписано привозимые курьерами депеши не только в опасное, но и во всякое время принимать определенному на Орловском фарпосте командиру, окуривая можжевельником и употребляя все другие обыкновенные осторожности, кои употребляются на фарпосте по киевской дороге, а с какою предосторожностью во время продолжения в турецкой области поветренной болезни присылаемые из Константинополя от резидента Обрескова депеши и партикулярные письма надлежит принимать, об оном точно предписано в присланном в Киевскую Губернскую Канцелярию из Государственной Коллегии Иностранных Дел от 4-го Октября 1751 года указе; а обретающийся в Крыму здешний консул Никифоров присланным к генерал-аншефу и Киевской губернии генерал-губернатору Глебову от 16-го июня сего году письмом требует о присылке к нему Никифорову довольно знающего фартификации ундер-офицера или капрала для осмотру починяемых с немалою поспешностью Перекопской, Кинбурской и Очаковской крепостей, почему и по учиненному того ж июня 28-го определению велено для осмотру оных крепостей при оказии к оному консулу Никифорову отправить знающего инженерство киевского гарнизона прапорщика Анисимова под именем здешнего рейтара; а понеже вчерашнего числа т. е. сего июля 21-го отправлены из Киева в Константинополь с обыкновенным месячным отпуском к обретающемуся тамо действ. ст. сов. и резиденту Обрескову киевский рейтар Михайло Черников, да толмач Матвей Лазаревский по старой дороге чрез Васильковский фарпост, кои уповательно еще недалеко отъехали, и произведены им указные дачи, да и на дачу имевшим быть посланными с ними с Васильковского фарпоста для конвоя до Бендер двум малороссийским козакам на дорожной их в оба пути проезд и на корм собственных их лошадей по четыре рубли, итого 8 руб. выдано;

того ради приказали:

1-е, означенных рейтара Черникова и толмача Лазаревского с посланным с ними месячным отпуском, для минования излишнего казенного расходу, возвратить обратно в Киев, для того их возвращения послать нарочного киевского рейтара Ивана Дедоловского, выдав ему на платеж прогонов на две подводы от Киева до Василькова и обратно до Киева на 33 версты 66 коп. из имеющейся в Киевской Губернской Канцелярии определенной на заграничные расходы суммы, записав в расход с роспискою, и о выдаче оных денег к цалмейстеру Лбову послать указ и о возвращении курьеров к подполковнику Панину ордер, и рейтару Дедоловскому дать подорожную, а по возвращении как оной месячной отпуск, так и вышеобъявленные [264] присланные из Государственной Коллегии Иностранных Дел пакеты с указными, по силе вышеобъявленного рескрипта, отправить в Константинополь к резиденту Обрескову с оными ж рейтаром Черниковым и толмачем Лазаревским новоучрежденною дорогою чрез крепость св. Елисаветы и далее до границ и оттуда татарскими местами на Бендеры, и оным отправляющимся ныне и впредь отправляемым курьерам из Киева до крепости св. Елисаветы ездить чрез российский Выгранский фарпост ближнею польскими местами дорогою, для того что российскими местами от Киева до крепости св. Елисаветы будет расстояния до четырехсот, а чрез оные польские места менее двухсот верст, к тому ж оная от Киева чрез Польшу до крепости св. Елисаветы дорога состоит чрез частые жилые места, следовательно в посылке оною дорогою курьеров и опасности не признавается и при том оным курьерам подтверждать, чтоб они являлись в той крепости у помянутого генерала-порутчика Мелгунова, и в небытность его у остающегося тамо главного командира;

2-е, к находящемуся ныне в крепости св. Елисаветы, за oтcyтcтвиeм оттуда упоминаемого генерала-порутчика Мелгунова, генералу-майору Исакову об оном для посылающихся отсюда в Константинополь курьеров новой дороги учреждении дать знать письменно, рекомендуя при том, чтоб он тем ныне посланным рейтару и толмачу придал и впредь посылающимся курьерам придавал в конвой из находящихся тамо при фарпостах малороссийских козаков или поселенного там же Пикинерского полку двух знающих таможния места пикинеров, сходно с тем как пред сим и от Васильковского фарпоста для конвою до Бендер посылаемым прежнею дорогою здешним курьерам по два человека малороссийских козаков придаваемо было, и чтоб он генерал-майор Исаков, по сведению его тамошних мест и обстоятельств снабдевал тех курьеров, к кому надлежит, тамошним пограничным татарским командирам пристойною рекомендациею о даче им до Бендер конвою, и к Бендерскому паше обыкновенными рекомендациями оные ж курьеры снабде-ваемы быть имеют по прежнему от него, генерала и генерал-губернатора Глебова; для сведения ж, с какою осторожностию в приеме на российской границе присылаемых от резидента Обрескова депешей и партикулярных писем поступать надлежит, с вышеобъявленного Государственной Коллегии Иностранных Дел от 4-го Октября 1751 года указа к нему, генерал-майору Исакову, сообщить копию;

3-е, для равномерного посылаемых отсюда в Константинополь курьеров от вышеобъявленного Выгранского фарпоста чрез польские места до крепости св. Елисаветы препровождения ныне дать и впредь давать по два человека из находящихся при оном Выгранском фарпосте малороссийских козаков доброконных, исправных и оружейных, производя по прежним примерам на дорожной их в оба пути проезд и на корм собственных их лошадей по одному, и посылаемым из оной крепости до Бендер конвойным же по три рубли из имеющейся в Киевской Губернской Канцелярии определенной на заграничные расходы суммы; вследствие чего из выданной ныне оному рейтару Черникову для дачи имевшим быть отправленным с ним с Васильковского фарпоста козакам восьми рублев велеть ему Черникову дать тем двум козакам, кои посланы с ним будут с Выгранского фарпосту по рублю, а достальные шесть рублев отдать имеющим быть посланными в конвой из крепости св. Елисаветы или из тамошних пограничных фарпостов с росписками и о том к находящемуся при оном Выгранском фарпосте киевского гарнизона секунд-майору Воробьеву послать указ;

4-е, в Крым к консулу Никифорову отправить помянутого прапорщика Анисимова и с ним присланный пакет с указами и ящик с попонами для хана [265] крымского выдать ему на платеж прогонов от Киева до Запорожской Сечи и на дорожной до Бахчисарая проезд, как офицеру, с отменою с рейтарами двадцать пять рублев, да на отвоз оного с попонами ящика пять рублев из имеющейся в Киевской Губернской Канцелярии определенной на заграничные расходы суммы, записав в расход с роспискою, и о тому к цалмейстеру Лбову послать же указ; а о командиро-вании с оным прапорщиком Анисимовым с Кременчуцкого фарпоста до Запорожской Сечи двух малороссийских и от Запорожской Сечи до Бахчисарая двух же запорожских козаков Ямбурского караб. полку к полковнику Камеену и Войска Запорожского к кошевому атаману с старшиною ордеры; отправление ж помянутого прапорщика Анисимова от консула Никифорова для осмотру вышепоказанных крепостей и изобретение приличного к тому претекста отдать на усмотрение оного консула Никифорова.

3.

О дурном поведении прапорщика Анисимова, отправленного Никифоровым обратно в Киев.

1764 года Октября 19-го дня, по указу Ея Императорского Величества, Киевская Губернская Канцелярия, слушав присланных к генерал-аншефу и Киевской губернии генерал-губернатору Глебову от находящегося в Крыму российского консула премьер-майора Никифорова от 7-го сего Октября письменного сообщения, коим требует об отправлении приложенного при том пакета с репортом купно с Константинопольскою экспедициею, и буде оная до сего отослана, в таком случае с нарочным, в С.-Петербург в Государственную Коллегию Иностранных Дел, а при том особливом к оному генерал-губернатору письмом оной консул Никифоров объявляет, что присланнной по требованию его ко усмотрению и исправлению самонужнейшего дела киевского гарнизона прапорщик Анисимов, в проезд его чрез Перекоп, от неосторожности тамо себя живущим показал и без повеления для примечания близ крепости ходил, и в Крыму живучи непорядочно себя содержал, и хотя от него, консула Никифорова, приказано было из квартиры никуда не ходить, но он, не смотря на то, шумной на улице в одной рубашке табак куривал и шумной же ходя по базару из лавки своей рукою крошеной табак брал, с солдатами входил в ссоры, и тако де, приметя его таковые неистовые поступки, к исправлению важнейшего дела, дабы будучи заочно, где горячего и виноградного вина довольно, чрез таковые ж поступки и неосторожности и порученного дела в откровенность не довел, а себя и его, консула Никифорова, до несчастия, и на отечество не нанес нарекания, употребить удержался, и для того прислан он, прапорщик Анисимов, обратно в Киев при том сообщении; а по справке в Киевской Губернской Канцелярии от пребывающего в Константинополе резидента Обрескова после отправленной от него минувшего Августа от 20-го, и в Киеве полученной Сентября 5-го числа сего году, экспедиции еще в получении не было;

того ради приказали: означенной присланной от вышеписанного консула премьер-майора Никифорова с его репортом пакет в Государственную Коллегию Иностранных Дел с нарочным киевским рейтаром Кирилою Лисицыным отправить, выдав ему на платеж прогонов от Киева до С.-Петербурга на две почтовые подводы 17 руб. 66 коп. из имеющейся в Киевской Губернской Канцелярии определенной на заграничные расходы суммы с запискою в расход и с роспискою и о выдаче тех денег к цалмейстеру Лбову послать указ и о даче оному рейтару Лисицыну от [266] Киева до С.-Петербурга двух почтовых подвод дать обыкновенную подорожную; а упоминаемого прапорщика Анисимова отослать при ордере к генерал-мaйopy и киевскому обер-коменданту Елчанинову для определения к команде по прежнему, дав при том знать о вышепоказанных непорядочных тамо его, Анисимова, поступках.

(1764 года Октября 20-го cиe определение дано было для списания копии киевского рейтара команды вахмистрскому сыну Петру Козлову, коим подлинное определение чернилами замарано, почему 21-го объявлено было в присутствии, за что приказано оного Козлова наказать, которой того ж числа и наказан розгами).

4.

Об отправке к консулу Никифорову в Бахчисарай гренадер на смену отбывшим там свой срок.

1764 года Октября 21 дня, по указу Ея Императорского Величества, генерал-аншеф и Киевской губернии генерал-губернатор и кавалер Глебов, слушав присланного от находящегося в Крыму здешнего консула премьер-майора Никифорова письма, в котором объявлено, что находящимся при нем консуле Никифорове гренадирам, кои пред сим счислялись в полках киевского гарнизона, киевского Ивану Булышкину, Борису Сикаеву, полтавского Савелию Дмитриеву, стародубского Карпу Савину, нежинского Семену Аникееву, по откомандировании их от тех полков к нему, Никифорову, давно год миновал, и тем письмом оной Никифоров требует Булышкина, Силаева и Савина и пред сим отправленного стародубского полку Ивана Евсеева других состояния доброго и трезвых с казенным ружьем, мундиром и амунициею, а Савелия Дмитриева и Семена Аникеева при нем, консуле Никифорове, без смены оставить и всем оным, кроме Булышкина, сего 1764 года за прошедшую майскую треть заслуженное денежное жалованье с провиантскими, по истребовании от тех баталионов, в которых они счисляются, со вновь командированными прислать, а Булышкина жалованье и в натуре провиант отдать жене его, живущей в верхнем Киеве, —

приказали: к генерал-мaйopy киевскому обер-коменданту Елчанинову послать ордер и велеть на место объявленных находящихся в Крыму при здешнем консуле Никифорове гренадеров и Ивана Евсевьева других гренадер же добропорядочного и трезвого поведения четырех человек с казенным ружьем, мундиром и амунициею командировать для отправления в Крым к оному консулу Никифорову, также и заслуженное жалованье с провиантскими оным находящимся при нем консуле гренадерам (кроме Булышкина) Силаеву, Савину, Евсевьеву, Дмитриеву и Аникееву на майскую сего года треть прислать в Киевскую Губернскую Канцелярию немедленно, а гренадера Булышкина жалованье ж и в натуре провиант отдать живущей в верхнем городе Киеве жене его; а по присылке оных гренадеров отправить к помянутому Никифорову в Бахчисарай при оказии, а Савелью Дмитриеву и Семену Аникееву, по требованию консула Никифорова, быть при нем Никифорове без смены.

Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории Запорожья и пограничных отношений (1743-1767 г.) // Записки Одесского общества истории и древностей, Том XVI. 1893

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.