Зеньковский полковник Василий Шиман и его потомство.

Зеньковский полк был образован в 1661 или 1662 году, при чем в состав его вошли некоторые сотни Полтавского и Миргородского полков, а также числившееся до тех пор ранговым гетманским имением Гадяцкое староство, заключавшее в себе г. Гадяч с округом. Неизвестно, почему центром новаго полка был сделан первоначально Зеньков, а не Гадяч, куда при Многогрешном и было перемещено полковничество с переименованием и [39] самого, полка Гадяцким, а не Зеньковским. Единственный известный из полковников зеньковских был Василий Симонович Шиман, упоминаемый на этом уряде с июня 1662 года по 1665 год. Это был простой, неграмотный человек, но, тем не менее, игравший кое-какую роль в событиях «Руины»... Сперва Шиман держался Сомка, но после его казни явился ревностным слугою Брюховецкаго, по поручению котораго ездил вместе с Степаном Шубою в начале 1665 года в Москву с челобитной и грамотою (А. Ю. и 3. Р., V, 115, 236). Факт, что Брюховецкий оставил его на прежнем полковничьем уряде, а не сместил, как это случилось со многими полковниками в то время, указывает на то, что Шиман был довольно ловким человеком.

По смерти Василия Шимана, вдова его вышла замуж за какого-то Забузкого, который впоследствии был монахом Скельскаго монастыря. Кроме сына Григория, у нея был еще другой сын — Иван Шиманович, бывший священником в Груни, и дочь, вышедшая замуж за какого-то Паска Гавриленка. О потомстве Григория Шиманенка нам ничего неизвестно, но от брата его Ивана остались дети, по крайней мере — был сын Иван. О двух последних лицах мы узнаем из документа 1690 года. 22 октября этого года пред уряд Груни Черкаской, в состав которого входили: сотник Филипп Иванович, атаман — Григорий Донец, Яхно Уманец — войт, Остап Рибалка — бурмистр, при них же был «честный отец Назарий Яновский, презвитер свято-воскресенский грунский ринъковий, и иних особ зацних не мало», — явилась «Мелашка» попадя, жона отца Ивана Шимановича, сполне з Иваном Ивановичем, сином своим», и «протестовали свою речь в тую цели (?) мовячи: «Панове уряд и все при нем будучие особи честние! Чиним явне, ясне и доброволне оповед сим нашим писмом... иж з доброй воле нашой, не откого не примушоние, обще зо всеми приятелми нашими слушне порадившися, на подпору господарства нашого, продалисмо млин свой власний, некому не в чом не заведений и не пенний, стоячий на реце Ворскле под монастирем Скелским, з хатою, стоячою там же, нижей млинов; которого млина славной памяти небожчик Василий Шиман, свекор мой, а дедусь Ивана, сина моего, мел собе в посессию за певную сумму от Якова Котляренъка, древними часи; от которого Якова на тот млин писмо [41] данъное и тепер остает у Паска Гавриленка (Вероятно, жена его имела тоже млины на Ворскле. Михаил Богуцкий (бывший к 1692 г. сотником Грунским, продавая в 1714 г. Скельскому монастырю млин, «стоячий на Ворскле на гребле Скельской в трех колах (два мучних камени, а третое — ступное»), и две при нем хаты с двором, садом и двумя лесами за 1700 золотых, — говорит, что млин этот был куплен им от «Шимановни»), зятя Шиманова, тилько ж без всех тих належитостей, як в том писме виражено к млину, от нас одейшлих; але власний виреченний млин з хатою продали, не менуючи болш нечого к нему, в Бозе превелебному его милости иеромонаху отцу Вениямину, игумену святия обители Всемилостивого Спаса Скелскому, з братиею, за певную сумму готових грошей доброй монети лечбы полской за золотих восем сот. А одебравши виреченную сумму, ми, вишъменование, своими руками от превелебного отца игумена и при нем будучого брата монаха Аврамия Забузкого, бившаго второго мужа свекрухи моей Шиманихи, за млин, на нас спадаючий, от которого юж отдаляем самих себе и потомков наших и приятелей, близких и далеких, вечними часи. — Тут же докладаем; хтоби мев в том млине, нами проданом, превелебному отцу игумену и братии якие прикрости и втиски чинити з приятелей наших и от кого колвев, где би мев отец игумен з братиею за тот млин, копою или осмаком прилоложитися, — в том совито нагорожати повинни. — К сему запису я Иван Иванович Шиман, вместо матки своей, по еи веленю руку приложив». Кроме того, здесь же росписались и все члены мескаго уряда, в том числе и городовой писярь Стефан Стеблина, а также и Петр Кириловнч, иерей святовасилевский грун(ский") (С подлинника).

Продажа этого млина, сделанная по словам попадьи «Мелашки» ради «подпоры господарства», тем не менее в конец, вероятно, разорила потомков полковника Шимана. Впрочем, начало обеднения его семьи положил, вероятно, еще сын его Иван, который не мог добраться до какого-либо уряда в войске, а надел священническую рясу... Сын последняго и внук полковника, Иван Иванович Шиман, был тоже священником в Груни; священствовали здесь же его потомки, называвшиеся уже Шимановскими (довольно [42] многочисленные) и в конце XVIII века, причем некоторые члены этого рода были войсковыми канцеляристами и сотенными атаманами. В доказательство того, что предок их был зеньковским полковником, Шимановские представили в дворянскую комиссию свидетельство, выданное в 1782 году из духовного правления Грунского наместничества сотенному атаману Якову Шимановскому, в котором между прочим удостоверялся и такой факт, что при выходе в Грунскую Николаевскую церковь, «на входных в оную одверках написано так: «Року 1663, месяца маия 9 дня, раб Божий Василий Шиман, полковник войска его царского Величества Запорожского Зеньковский, создал дом сей святый своим коштом и накладом в честь славному Богу и святителю Христову Николаю за отпущение грехов своих». Интересно было бы знать, сохранились ли и доныне в Грунской Николаевской церкви эти «одверки» с означенною надписью?

В. Модзалевский.

Текст воспроизведен по изданию: Зеньковский полковник Василий Шиман и его потомство // Киевская старина, № 7-8. 1905

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.