№ 77

Из письма е. п. подвоеводы смоленского, писанного е. м. п. воеводе смоленскому, сведения из Калуги и из Москвы

1649 дня 28 марта в вербное воскресенье посол Хмельницкого, а именно [полковник] Чигиринский, возвращаясь в 60 коней из столицы от московского царя ехал через Калугу. Послан он был якобы для того, чтобы просить московского царя послать под Путивль своих людей для взятия тех городов, которые удерживает на пограничьи Хмельницкий, а также сообщить, что если царь этого не сделает, тогда [Хмельницкий] пойдет на Московское государство.

С этим посол Хмельницкого к царю ездил. Этому послу царь был очень рад и одарил его. После отъезда посла Хмельницкого, на следующий день, к Хмельницкому отправился московский посол думный боярин Иван Иванович Кандзыкин, имея с собою 2 тысячи солдат для того, чтобы занять эти замки. Пугают нас [известия] из Москвы о том, что царь якобы заключил союз с Хмельницким.

Даже наши шпионы, возвратившись из Калуги, рассказали, что когда посол Хмельницкого шел через Калугу, там, в Калуге, было около 20 знатных московских купцов, которым люди посла говорили: «Дай боже, чтобы наш п. гетман был здоровый, будут нашими Смоленск и Дорогобуж».

Мещане эти были в Калуге на банкете у посла Хмельницкого, на котором с радостью пили за здоровье Хмельницкого и так обдарили послов, что и в Москве их наверно так не обдарили. Калужские [209] мещане нашим дорогобужским купцам говорили: «Этот посол Хмельницкого на вашу голову к царю ходил».

Подумай же, в. м. н. мм. пп. и благодетель, чего следует ожидать, и об этом изволь е. м. н. мм. пп. королю и их мм. пп. гетманам осторожно сообщить, т. к. я ведь сплетни не люблю передавать. И о тех людях, которые в Мглине, соизволь в. м. м. м. п. сообщить. Наберется этого гультяйства всякого, вероятно, тысячи 3, и численность его все растет. Легко себе представить, что может случиться. Праздники не за горами, народ готов [к восстанию], дома не живут, а только в темных лесах и на болотах, и там запасаются провиантом. Из-за разбоев нет проезда ни в Стародуб, ни в Зацепово. У нас валы так разрушились, что ворота в Смоленск открыты. Я, мой благодетель, больше ничем помочь не могу. Писал я п. строителю, чтобы напомнить ему о его обязанностях. Соизволь ему их м. н. м. п. также написать, чтобы он свои обязанности знал и починил валы, которые не собирается чинить.

Сообщив об этом, сам сейчас же буду после майских гродских судов, ибо они после отъезда е. к. м. еще не заседали, а необходимость в них очень большая.