№ 186

1651 г. середина июня. — Сообщение о состоянии польских войск накануне битвы под Берестечком

Дела в лагере

П. гетман польный ¹⁴⁸ три недели тому назад пришел в наш лагерь, потеряв бесполезно и позорно 5 тысяч весьма добрых вояк, а привел 6 тысяч на захудалых лошадях и с таким же прочим снаряжением, так как жалование для них добывали разными способами (в казне денег совершенно не имеется), а часть взята взаймы именно у здешней шляхты, которая для безопасности все свезла в монастырь. На часть средств сложились наиболее имущие из тех, которые находятся при особе короля. Тот [дал] 100 червонцев, этот 50, тот 10 — всего было собрано 10 тысяч фл. И дано им на корм по 10 фл. на лошадь.

Когда они шли из-под Каменца, Хмель хотел всеми силами перехватить и окружить их. Он туда и направил 20 тысяч казаков и татар, чтобы, препятствуя нашим при переправах, задерживали их до тех пор, пока он не подоспеет. Но напрасно, ибо, как оказалось, и татар побили и потопили и самих двух мурз — их военачальников — одного пленили, другого убили. П. гетман польный очень пристыжен своими делами, ибо на него с амвонов сетуют, и пал сильно духом, полагают, что это его убьет.

Целую неделю после моего приезда напрасно ходили разъезды, не представляя никаких известий о Хмельницком и его войсках, и мы ничего не могли о нем узнать, хотя он имеет несколько сотен тысяч. Так оно происходило потому, что посылались разъезды в несколько десятков сабель и ни одного более многочисленного, который бы осмелился напасть на табор. Вследствие этого войско не доверяет ни гетманам, ни полковникам: одним — из-за их разной непригодности к их должностям; другим, чтобы не злоупотребили властью.

А было время, когда советовали [королю] направить против казаков большой разъезд — [ведь] до [прибытия] орды [Хмельницкий] не имел 10 тысяч, — а самому ждать посполитого рушения. Однако король не захотел, опасаясь, как бы не погубили ему войска. И теперь король никому не доверяет, а сам во все вникает.

Они напали на 2 тысячи казаков, которые шли в Броды. 500 расквартировались в полдень, а полторы тысячи шли за ними вольно. Отряд напал на тех 500. В то время, когда он устремился на них, вдруг подоспевают 1500. Но тут же, с другой стороны, появляются хоругви п. Калинского. Казаки, крикнув «ляхи, ляхи», — бросились бежать в леса. Итак, те 40 всадников, вырезав с полтораста казаков и захватив несколько сот лошадей, возвратились с достоверным языком о Хмеле, находящемся под Тернополем, миль 18 от нас.

С того времени, по милости божьей, разъезды ежедневно счастливо ходили. Приводили множество казаков, однако, ни одного татарина. Состоялась перепись войска, но не всего сразу: в праздничную субботу польского, неделей позже иностранного. Переписали. По спискам хоругвей якобы должно быть 30 600, но множество хоругвей и полков — куцые, и все думают, что больше, чем 27 тысяч, не было.

Однако панских людей есть до 10 тысяч: кн. Вишневецкого — 800, п. старосты калушского — 1200, п. мечника коронного — 500, п. старосты сандецкого — 400. Эти при мне вошли. И прочие. Все как бы сердцем воспрянули, когда князь въехал, ибо пп. гетманы жестокие и не имеют доверия у всех и не пользуются хорошей репутацией.

Пан староста каменецкий прислал известие, полученное от послов Хмельницкого, которые возвращались от господаря валахского и которых он поймал, о том, что все, которых [Хмельницкий] просил о военном союзе, отказались, и хан не идет. Однако дело по другому показывает, ибо когда приблизились к неприятелю и должны были расположиться под Берестечком и уже п. воевода брацлавский ездил сам избрать место для лагеря, пришло верное известие о том, что хан пришел к Хмелю и его видели. Полагают, что он имеет 40 тысяч человек. Так и есть: раньше-то Хмельницкий убегал аж под Вишневец, узнав о нашем [посполитом] рушении, а теперь уже подступает к нам.

Накануне [получения] этих новостей п. коронный хорунжий был уже направлен с несколькими тысячами приспособить место для лагеря под Берестечком. Однако ему приказано воротиться, ибо это не дало двигаться со столь великим множеством таборов по столь многочисленным переправам. Ведь при нападении татар пришлось бы с голодными лошадьми отстать от возов, а на днях предстоят нам серьезные испытания.

На днях пошел в Дубно разъезд в 200 сабель с котарами ¹⁴⁹. Когда расположились, казаки ударили по ним; часть высекли, рассеяли, менее третьей части пленили. К счастью, когда шла перестрелка, на ту стрельбу вышли из Дубно несколько сот сабель княжеских людей и напали врасплох на отдыхавших [казаков] и разгромили их, других вогнали в болота и потопили, пленников освободили. Итак, радость казаков была непродолжительной.

Посполитое рушение собирается и есть надежда, что через две недели будет в сборе. Уже есть сандомирское, через два дня будет краковское, люблинское есть, волынское, холмское, белзское, экспедиция воеводства подляского в 1400 человек, брацлавское. Другие следуют. Не хотели [перейти] к нам на ту сторону Буга, а располагаются по ту сторону Буга от Люблина, ибо не хотят идти только без расчленения [474] войны ¹⁵⁰. Но полагаем, что прижмутся к нам, когда орда будет гонять их неокопавшихся, тем более, что уже переправляются.

Если будет хорошая погода, завтра или послезавтра двинем лагерь на милю дальше. Хуже всего то, что приходится искать пастбища за три мили. Что же будет, когда подступят?

П. Киселю, который ожидал всяческого зла и хулил наше войско, приказано после предостережения от короля не быть в лагере и не пугать людей; так, сегодня под предлогом болезни и якобы за лекарствами он выехал в Замостье. Были, однако, такие, которые на совете выступали за то, чтобы помириться с Хмелем, если тот будет согласен. На них накричали, ибо он побеждал нас таким способом; ему опять собрать такие, как теперь, силы нетрудно, а нам следующий раз будет это невозможно сделать; позже будет ему легче [нас победить]. Пехота у нас ужасно выбывает, — и вследствие смерти и вследствие бегства, — частично от голода, ибо уже лошадей едят, частично из-за офицеров, которые, дав им злотый в неделю, их мучают, а тут на день злотого мало, а другого продовольствия не дают.

Комментарии

148. Польный гетман Мартин Калиновский и брацлавский воевода Станислав Лянцкоронский привели в мае 1651 года в лагерь королевской армии, расположенный под Сокалем, остатки польского войска, которое отступило из Брацлавского воеводства через Бар в Каменец, а потом было вытеснено украинским войском и из Каменца.

149. С котарами — значит с палатками из войлока.