№ 142

1651 г. января (после 13). — Реляция польских посланцев — казаков коронному подканцлеру Радзеевскому о их беседе с Богданом Хмельницким в Чигирине и о положении на Украине

Реляция казаков е. м. коронного подканцлера, выехавших 13 января из Чигирина

Потом очень радовался этим казакам, велел им присаживаться, часто пил водку за здоровье е. м. п. подканцлера.

Из [своих] владений он не выступил против него с войсками, но и Хмельницкий не посмел отправлять сына в Валахию, опасаясь сопротивления наших войск, хотя он уже назначил 6 тысяч войска, отобрав из каждого полка по 40 всадников ¹¹⁴. Из этих 6 тысяч 4 тысячи должны были оставаться на границах, а 2 тысячи идти с женихом в Яссы. Но все это рухнуло. Все казаки на Украине разрозненно стоят в городах и селах. При самом Хмельницком лишь немного старшины, которые, напившись, говорили между собою, что это не господарский племянник, а это господарь [только] так назвал.

Татар должно быть 30 тысяч под Черным лесом, миль 6 от Чигирина. Они оттуда разъезжают по селам над Днепром к крестьянам за продовольствием. Но из крымских татар нет ни одного, одни только ногайские, и то гультяйство, которые с женами и детьми там живут, причем другие говорят, что их не так много, всего тысяча и [к тому же] голота.

О том тоже определенно слышали, что потому не ждут татар зимой, что хан готовится к весне пойти на Константинополь, намереваясь воевать против турецкого цесаря, в чем Хмельницкий обещал ему помочь, лишь бы тот ему помог в [заключении] с нами прочного мира. Вокруг этого все казаки ведут разговоры. Но и наша польская шляхта, которая показачилась, желает мира, особенно Гжибовский, который является сотником, — ибо татары сожгли ему фольварок.

Хан татарский, по-видимому, говорит, и об этом все казаки рассказывают, что его очередь быть турецким цесарем, ибо два раза должен быть турок, а третий раз татарский хан; что с давних времен так бывало.

До приезда этих казаков был ага хана с 30 всадниками, присланный для взятия с Хмельницкого клятвы во всем, в чем он должен помочь. Очевидно Хмельницкий со старшиной поклялись хану; когда этот посол уезжал [Хмельницкий] дал ему турецкого коня с седлом и каждому из этих татар, которых было 30, по коню.

Отправил в Очаков послов из казаков, которые выехали 9 января, но неизвестно зачем, а также послал трех казаков и грека в Москву, желая знать, не думает ли Москва о каком-либо союзе против казаков.

Стацию взыскал Хмельницкий по всей Украине до самой границы. Все, как казаки, так и крестьяне, дали по полосьмушки зерна, согласно универсалам Хмельницкого, так как он имеет большие расходы и много послов у себя.

Больше всего опасается угрозы со стороны Литовского княжества, особенно для Киева.

В Киеве большая тревога. К кн. е. м. Радзивиллу, гетману польскому, Хмельницкий очень неблагожелательный. Он обижается на то, что тот не направил к нему своих послов, и произносил угрозы на его счет. Этого не мог стерпеть господарский племянник и ушел из-за стола ¹¹⁵.

Выговский имеет в своей канцелярии двенадцать писарей польских шляхтичей, фамилия одного из которых Пясецкий, — так что [380] Хмельницкий знает все, что в Варшаве делается, и имеет таких, которые доносят ему о малейшем событии.

Над Днепром и по всей Украине крестьяне ничего не делают, только каждый день пьют. За Киевом много продовольствия и все дешево, а здесь до самого Корца дорого. Странно, что крестьяне сами жалуются на казаков, говоря, «десять раз предпочли бы мы ляхов казакам, ибо отдав пану подать, от всего остального были бы свободны, а теперь, кто приедет, тот берет, а справедливости нет».

Ясько, которому дали здесь индигенат, увез своих детей и жену из Черкас в то время, когда приехали эти казаки. Гнались за ним казаки, но не смогли его догнать, ибо запряг он трех лошадей в санки и приехал в Белую Церковь, сделав 18 миль за один день.

Пан Нарецкий, слуга кн. Вишневецкого, собирал подать на Украине, а теперь казаки не выпускают его и каждую ночь стерегут.

Хмельницкий сгноил 30 сундуков ценных соболей и платья, ибо до сих пор не проветривал. Изданы универсалы, чтобы каждый казак имел пять фунтов пороха, пять коп пуль, но они предпочитают пропить и в карты проиграть, ибо очень распились.

Антон, полковник киевский, ездил к туркам, но чего добился, не знают, а только знают, что турецкий цесарь вручил ему подарки, дав семь пар парчевых одеяний и коня с седлом.

Тимош, сын Хмельницкого, большой чудак, большой тиран, не степенный. Отец, желая его укротить, недавно приказал привязать его к пушке и крепко бить, пока тот не поклялся ему, что будет хорошим, степенным и только тогда приказал отвязать его. Часто Хмельницкий за саблю хватался, так что [Тимош] избегает попадаться ему на глаза. Очень обозлен на е. м. п. краковского и нет такого обеда, при котором не отзывался бы о нем плохо. Пана воеводу черниговского считает своим другом. Сильная тревога у казаков из-за того, что большая территория теперь оголена, а города не защищены.

Ожидают под Белой Церковью комиссию. Встретили свиту п. воеводы киевского, которая возвращалась от Хмельницкого. Они утверждают, что Хмельницкий приедет на комиссию под Белую Церковь.

При отправлении этих казаков [Хмельницкий] дал им четырнадцать коповых талеров и универсал, чтобы они везде безопасно проехали.

Комментарии

114. Таким образом только часть отряда должна была быть конной.

115. Этот факт имел место, вероятно, потому, что Януш Радзивилл, литовский польный гетман, был женат на одной из дочерей молдавского господаря Василия Лупула.