Копия письма от е. м. кс. архиепископа львовского е. м. п. чашнику коронному, дня 8 июня

Вид наш после разгрома войска и. пп. гетманов несчастный и почти плачевный. Однако в результате моего и е. м. подчашего труда мы организовали внутреннюю безопасность, установили каптуровые суды ²³, собрали 500 человек [войска], к чему и я в этом случае приложил много усилий, дай бог, чтоб все так.

Под Глинянами никто не сосредотачивается, так как наши войска не имеют пехоты, а под Заславом находятся их м. м. пп. воевода киевский и князь Доминик, которые собираются выступить вместе с п. коронным хорунжим, но не имеют ни пехоты, ни драгун. Надежда на п. Оссинского, который движется сюда с пехотой, и то не знаем, куда его направить. О подкреплениях ничего не слышно.

Большая милость господняя в этом несчастье состоит в том, что неприятель, соединившись с татарами, имея огнестрельное оружие и пушки, не преследовал нас до полной победы, ибо никто бы против него не устоял. И до сих пор мы еще не знаем, что они замышляют, так как татары находятся еще на нашей земле.

Одни считают, что татары уходят с большой добычей, поссорившись с казаками за пленных. Другие пишут, что Хмельницкий шлет письма сенаторам в свое оправдание. Однако за нас он не стоит.

Пп. гетманы у него в почете и видно их считают заложниками для обеспечения своей безопасности и свободы.

Что делать в таком случае? Взбунтовавшееся хлопство не хочет впускать в местечки своих панов, трудно их обуздать. Неизвестно, как и с кем должен вести переговоры и обеспечивается ли при этом безопасность?

П. Сенявский выступил с несколькими десятками солдат и находится в Меджибоже. Татары, помня, по-видимому, его и его благодеяния по отношению к ним, когда они находились у него в руках, отпустили его без выкупа, и сей счастливый и доблестный муж и кавалер будет со мной держать связь, если только получит какую-либо личную поддержку в. м. м. Только мы лишены руководства, а подкрепления, [43] которые, как я слышу, идут из Кракова, не имеют к кому присоединиться.