№ 105

1654 г. января 4—9.— Из статейного списка русского посольства во главе с В. Бутурлиным о торжественной встрече послов населением Украины, о Переяславской раде, условиях воссоединения Украины с Россией и о принятии присяги населением украинских сел и городов.

...И Парфеней Тоболин ис Чигирина в Переяславль приехал генваря в 4 день, а привез с собою 2 листа: один гетмана Богдана Хмельницкого, а другой писаря Ивана Выговского,— писаны к боярину к Василью Васильевичю Бутурлину с товарыщи. Гетман писал, что де он за ним, Парфеньем, до Переяславля выезжает и там, не замешкав, будет, и желает того, чтоб ему, с ними разговор учиня, по указу царского величества исполнити. А писарь Иван Выговской писал, что гетман до Переяславля поедет генваря в 3-м числе, а в Переясловль приедет генваря в 6-м числе. А жилец Иван Евской приехал от гетмана генваря в 5 день, а привез к боярину Василью Васильевичю Бутурлину с товарыщи лист гетмана Богдана Хмельницкого, а письмо, тот лист его, гетманова рука. А в листу написано: взяв он, гетман, подлинную ведомость, что они, боярин Василей Васильевич с товарыщи, до Переяславля пришли, поспешается и будет в Переясловль конечно на богоявленьев день.

Да того ж числа приехали к боярину к Василью Васильевичю Бутурлину с товарыщи с Москвы Левонтей Григоров, да Иван Ярыжкин, да подьячей Григорей Старков. А присланы с Левонтьем и с-Ываном государевы царевы и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии 2 грамоты: одна о том, что велено им, боярину Василью Васильевичю с товарыщи, говорити з гетманом о крымском деле; а другая к ним же, [193] к боярину к Василью Васильевичю с товарыщи, от государя с милостивым словом.

И того ж числа в Переясловле, в соборной церкви успения пресвятой богородицы, пели царские часы переяславской протопоп Григорей да московского благовещенского собору дьякон Алексей и за государево царево и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии, и государыни благоверные царицы и великие княгини Марьи Ильичны, и за благоверные царевны многолетное здоровье молили всесильного в троицы славимаго бога, и кликал многолетье дьякон Алексей. А по крыласам пели многолетье тое соборные церкви и приходцких церквей священницы и церковные причетники. И многие люди были в то время в соборной церкви, мужеского полу и женского. И видя то, что молили бога о государском многолетном здравье, великою радостию радовались и молили бога, чтоб господь бог велел им быти всем иод государевою высокою рукою.

А генваря в 6-м числе, на богоявлениев день, на реку Трубеж, на ердань ходили со кресты, и с образы, и с хоруговми и спасов образ, которой отпущен от государя, несли тут же; а за образы шли ис Казани Преображенского монастыря архимарит Прохор, да рожественского собору протопоп Андреян, да Савы Сторожевского монастыря поп Иона, и дьяконы, которые по государеву указу посланы з боярином с Васильем Васильевичем Бутурлиным с товарыщи, да переяславской протопоп Григорей, и от соборные и от приходцких церквей священницы и дьякон; а боярин Василей Васильевич с товарыщи шли за образы. И как пошли с ердани, и казаки стреляли из ружья, а на площади стреляли ис пушек.

И того ж числа гетман Богдан Хмельницкой в Переяславль приехал за час до вечера, а писарь Иван Выговской приехал генваря в 7 день, и полковники и сотники съехалися в Переяславль же. И генваря в 7-м же числе к боярину к Василью Васильевичю Бутурлину с товарыщи присылал гетман Богдан Хмельницкой переясловского полковника Павла Тетерю, чтоб ему, гетману, с ними видетца, а государевы б грамоты в то время и не подавать и речи никакой не говорить. И приказано к гетману с полковником, что боярин Василей Васильевич с товарыщи с ним, гетманом, видетца ради; а где видетца, и он бы, гетман, о том к ним приказал. И гетман приказывал, что он будет у боярина Василья Васильевича на подворье того же числа ввечеру. И ввечеру приехали от гетмана писарь Иван Выговской да полковник Павел Тетеря, а сказал, что гетман будет к ним тотчас. И сказав, поехал к гетману. И того ж числа ввечеру приехал к боярину к Василью Васильевичю на двор гетман Богдан Хмельницкой, а с ним приехали писарь Иван Выговской да переясловской полковник Павел Тетеря. И боярин Василей Васильевич с [194] товарищи говорили гетману: присланы они от великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии самодержца и многих государств государя и облаадателя с ево государевым милостивым полным указом по ево гетманову челобитью и всево Войска Запорожского. И чтоб завтро, генваря в 8 день, ему, гетману, государеву грамоту подать и государев милостивой указ сказать на съезжем дворе, а подав бы государеву грамоту и сказав государев милостивой указ, того же дни итти в церковь и учинить ему, гетману, и полковником, и иным начальным и всяким людем веру, как им быти под государевою высокою рукою. И гетман говорил что великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичи) всеа Русии самодержцу они со всем Войском Запорожским служити и прямити во всем душами своими ради, и головы свои за государское многолетное здоровье складавать, и веру ему, государю, учинити генваря в 8 день, и во всем по ево государеве воле быти готовы. А завтро де рано полковники все будут у нево, и он де, с ними поговоря, будет на съезжей двор. И выслушав государеву грамоту и государев милостивой указ, поговорить ему будет с полковники, а поговоря с полковники и с начальными людьми, итти в соборную церковь и учинити государю веру.

Да гетман же и писарь Иван Выговской говорили: милость де божия над нами, яко же древле при великом князе Владимире, так же и ныне сродник их, великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец, призрил на свою государеву отчину Киев и на всю Малую Русь милостью своею. Яко орел покрывает гнездо свое, тако и он, государь, изволил нас приняти под свою царского величества высокою руку; а Киев и вся Малая Русь вечное их государского величества. А мы де все великому государю его царскому величеству служить, и прямить во всем душами своими, и головы свои за его государское многолетное здоровье складывать ради.

И о том о всем писано ко государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии с Парфеньем Тоболиным генваря в 8-м числе с утра рано.

И того ж числа от гетмана Богдана Хмельницкого приходил писарь Иван Выговской и сказывал боярину Василью Васильевичю с товарыщи: была де у гетмана тайная рада с полковники, и с судьями, и с войсковыми ясаулы; и полковники де, и судьи, и ясаулы под государеву высокую руку подклонилися. И по тайной раде, которую гетман имел с полковники своими, и с утра того же дни, во второй час дни, бито в барабан с час времяни — на собрание всего народа слышати совет о деле, хотящем совершитися. И как собралося великое множество всяких чинов людей, учинили круг пространный про гетмана и про полковников, а потом и сам гетман [195] вышел под бунчуком, а с ним судьи и ясаулы, писарь и все полковники. И стал гетман посреди круга, а ясаул войсковой велел всем молчать. Потом, как все умолкли, начал речь гетман ко всему народу говорить: Панове полковники, ясаулы сотники и все Войско Запорожское, и вси православнии християне. Ведомо то вам всем, как нас бог свободил из рук врагов, гонящих церковь божию и озлобляющих все християнство нашего православия восточного. Что уже 6 лет живем без государя в нашей земле в безпрестанных бранех и кровопролития з гонители и враги нашими, хотящими искоренити церковь божию, дабы имя руское не помянулось в земли нашей. Что уже вельми нам всем докучило, и видим, что нельзя нам жити боле без царя. Для того ныне собрали есмя раду, явную всему народу, чтоб есте себе с нами обрали государя из четырех, которого вы хощете. Первый царь есть турской, который многижды через послов своих призывал нас под свою область: вторый — хан крымский; третий — король польский, которой, будет сами похочем, и теперь нас еще в прежную ласку приняти может; четвертый есть православный Великия Росия государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец восточной, которого мы уже 6 лет безпрестанными молении нашими себе просим — тут которого хотите избирайте. Царь турский есть бусурман: всем вам ведомо, как братия наши, православнии християне греки, беду терпят и в каком суть от безбожных утеснений. Крымской хан тож бусурман, которого мы по нужди и в дружбу принявши, каковыя нестерпимыя беды приняли есмя. Какое пленение, какое нещадное пролитие крови християнские от польских от панов утеснения — никому вам сказывать не надобеть. Сами вы все ведаете, что лучше жида и пса, нежели християнина, брата нашего, почитали. А православный християнский великий гоударь, царь восточный, есть с нами единого благочестия греческого закона, единого исповедания, едино есми тело церкви православием Великия Росии, главу имуще Исуса христа. Той великий государь царь християнский, зжалившися над нестерпимым озлоблением православные церкви в нашей Малой Росии, шестьлетных наших молений безпрестанных не презривши, теперь милостивое свое царское сердце к нам склонивши, своих великих ближних людей к нам с царскою милостию своею прислати изволил, которого естьли со усердием возлюбим, кроме его царския высокия руки, благотишнейшаго пристанища не обрящем. А будет кто с нами не согласует теперь, куды хочет вольная дорога.

К сим словам весь народ возопил: волим под царя восточного, православного, крепкою рукою в нашей благочестивой вере умирати, нежели ненавистнику христову поганину достати. Потом полковник переяславской Тетеря, ходячи в кругу, на все стороны спрашивал: вси ли тако соизволяете? Рекли [196] весь народ: вси единодушно. Потом гетман молыл: буди тако. Да господь бог наш сукрепит под его царскою крепкою рукою А народ по нем вси единогласно возопил: боже, утверди, боже укрепи, чтоб есми вовеки вси едино были. И после того писарь Иван Выговской, пришедчи, говорил, что де казаки и мещане все под государеву высокую руку подклонились.

И генваря в 8-м же числе гетман Богдан Хмельницкой, и писарь Иван Выговской, и обозничей, и судьи, и полковники, и ясаулы войсковые, и сотники, и атаманы у боярина у Василья Васильевича Бутурлина с товарыщи на съезжем дворе были. И боярин Василей Васильевич говорил гетману Богдану Хмельницкому речь, а молыл: божию милостию великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель прислал к тебе, Богдану Хмельницкому, гетману Войска Запорожского и ко всему Войску Запорожскому свою царского величества грамоту. И тое государеву грамоту ему отдал. И как государеву грамоту боярин Василей Васильевич гетману отдал, и тое государеву грамоту гетман принял с великою радостию. А приняв государеву грамоту, поцеловал и, распечатав, отдал писарю Ивану Выговскому и велел ему вычесть при всех Войска Запорожского начальных и всяких людей вслух. И тое государеву грамоту писарь Иван Выговской чел всем людей явно. И выслушав государеву грамоту, гетман, и полковники, и всяких чинов люди государской милости обрадовались. И говорил гетман, что великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии самодержцу он, гетман Богдан Хмельницкой, со всем Войском Запорожским служити и прямити вседушно, и за государское многолетное здоровье головы складывать ради, и веру государю учинити, и во всем по его государеве воле быть готовы.

И боярин Василей Васильевич молыл: Божиею милостию, великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель жалует тебя, гетмана Богдана Хмельницкого, и полковников, и все Войско Запорожское православные християнские веры, велел вас спросить о здоровье. Да как гетман и полковники на государеве милости, что их пожаловал, о здоровье велел спросить, челом ударили и про государево царево и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии здоровье спросили, и боярин Василей Васильевич молыл: как мы поехали от великого государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии самодержца от его царского величества, и великий государь наш царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель на своих великих и преславных государствах Росийского царствия дал бог в добром здоровье. [197]

А после того говорил гетману: божиею милостию великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель велел тебе говорить: в прошлых годех и нынешней по 162-й год присылали к великому государю нашему царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии самодержцу и многих государств государю и облаадателю к его царскому величеству ты, Богдан Хмельницкой, гетман Войска Запорожского, и все Войско Запорожское бити челом, что паны рада и вся Речь Посполитая на православную християнскую веру греческого закону и на святые божие восточные церкви востали. И гонение учинили большое, и от истинной православной християнской веры, в которой вы издавна живете, учали вас отлучать и неволить к своей римской вере, и в-ыных местех, в Коруне и в Литве, благочестивые церкви запечатали, а в-ыных учинили унию и всякие над вами гонение, и поругание, и злости нехристиянские чинили. А после того, и помирясь с вами, сперва под Збаровом, а после под Белою Церковию, на правде своей не устояли, и церкви божий, которые в договоре написаны были отдати из унеи, не отдали, а которые немногие и отданы были, и те оборочены опять под унею. И хотя православную християнскую веру искоренити и святые божий церкви до конца разорити, войска свои на вас собрали и многие городы и места и в тех городех и местех святые божий церкви осквернили, и обругали, и разорили, и православных християн, духовного и мирского чину, многих невинно замучили, и всякое злое поругание чинили. И вы, не хотя благочествивые християнские веры отбыта, святых божиих церквей в розорении видеть, поневоле призвав к себе на помочь крымского хана с ордою, учали за православную християнскую веру и за святые божий церкви против их стоять. А у великого государя нашего у его царского величества милости просите, чтоб великий государь наш его царское величество православные християнские веры искоренить и святых божиих церквей розорить гонителем вашим и клятвопреступником не дал, и над вами умилосердился, велел вас — тебя, гетмана, и все Войско Запорожское,— принята под свою царского величества высокую руку з городами и в землями. А вы великому государю нашему его царскому величеству служити и за его государское здоровье против всякого неприятеля хотите стоять вовеки. И по указу великого государя нашего его царского величества приказывало к вам, гетману к Богдану Хмельницкому, и ко всему Войску Запорожскому, что у великого государя нашего у его царского величества с Яном Казимером королем польским и великим князем литовским вечное докончанье. И великому государю нашему царскому величеству государю християнскому без причины вечного докончанья нарушить было не мочно. А [198] которые неправды учинились с королевские стороны к нарушенью вечного докончанья, и великий государь наш его царское величество ожидает о том с королевские стороны по договору исправленья. А будет король и паны рада по договору исправленья не учинят, и великий государь наш его царское величество терпети им не будет, а за их неправды учнет против их стоять, а ему, гетману, и всему Войску Запорожскому велит свой царского величества милостивой указ учинить. И вы, Богдан Хмельницкой, гетман Войска Запорожского и все Войско Запорожское великому государю нашему царскому величеству били челом: будет его царскому величеству под свою государеву высокую руку приняти вас не мочно, и царское б величество для православные християнские веры и святых божиих церквей в вас вступился и велел вас с королем и с паны рады помирити через своих государевых великих послов, чтоб вам тот мир был надежен, а собою вы с ними миритца не хотите, потому что поляки в правде своей не стоят. И по указу великого государя нашего его царского величества, а по вашему челобитью, посланы в Польшу к Яну Казимеру королю его государевы великие и полномочные послы, боярин и наместник великопермской князь Борис Александрович Репнин-Оболенской с товарищи, а велено королю и паном раде о том миру и о посредстве говорити накрепко. И те царского величества великие послы в ответех паном раде говорили, чтоб король и паны рада то междоусобье успокоили и с вами помирились, и православную християнскую веру греческого закона не гонили, и церквей божиих не отнимали, и неволи вам ни в чем не чинили, а учинили б мир по Зборовскому договору. И которые церкви оборочены под унею, и те б церкви отдали вам назад. И будет король и паны рада то учинят, с вами помирятца, и в вере вам вперед неволи чинить не учнут, и церкви божий отдадут вам попрежнему, и великий государь наш его царское величество для православные християнские веры и святых божиих церквей королевскому величеству такую поступку учинит: тем людей, которые в его государском имянованье в прописке объявились и достойны были смертные казни, те их вины велит им отдать.

Да те же царского величества великие послы говорили: как Ян Казимер король обран на королевство, и он духовного и мирского чину людей присягал на том, что ему меж разнствующими в вере християнской людьми остерегати и защищати, и никакими мерами для веры самому не теснити, и никого на то не попущати. А будет он тое своей присяги не здержит, и он подданых своих от всякие верности и послушания чинит свободными и разрешения о той клятве своей ни у кого просити не будет и не примет. И он, Ян Казимер король, не токмо что православную християнскую веру оберегал и защищал, по и гонение злое учинили чего ни на которую и на еретическую [199] веру не чинят, и потому по всему он клятву свою, на чем присягал, преступил, а подданых своих, вас, православных христиан тем от подданства учинил свободными. И он, Казимер король, и паны рада то все поставили ни во что, и в миру и в посредстве отказали, и хотят православную християнскую веру искоренити, и церкви божий разорити, пошли на вас войною при них же, великих послех, а их, послов, отпустили без дела. И великий государь наш его царское величество видя с королевские стороны такие неисправленье, и досады и вечному докончанью нарушены, и на православную християнскую веру и на святыя божии церкви гонение, и не хотя того слышать, что вам, единоверным православным християном в конечном разорении и церквам благочестивым в запустении и в поругании от латинов быти, под свою высокую руку вас гетмана Богдана Хмельницкого и все Войско Запорожское, з городами и з землями от королевского подданства преступлением присяги его свободных, приняти велел. И помочь вам на кривоприсяжцов и на хотящих розорити християнскую веру своими государевыми ратными людьми чинити велел. И ты б гетман Богдан Хмельницкой и все Войско Запорожское видя к себе великого государя нашего его царского величества милость и жалованье, ему, государю, служили, и всякого добра хотели, и на его царского величества милость были надежны. А великий государь наш его царское величество учнет вас — тебя, гетмана и все Войско Запорожское — держать в своей царского величества милости и от недругов ваших в оборони и в защищенье.

И выслушав речь, гетман и все начальные и всяких чинов люди на государской милости били челом. Из съезжево двора гетман поехал к соборной церкви успения причистые богородицы з боярином с Васильем Васильевичем с товарыши в корете. А казанской Преображенской архимарит Прохор, и рожественской протопоп Андреян, и священницы, и дьяконы, которые по государеву указу посланы с ними, пришли за спасовым образом в соборную церковь наперед их. А как боярин Василей Васильевич и гетман Богдан Хмельницкой пришли к соборной церкви, и переяславской протопоп Григорей и всех церквей священницы и дьяконы встретили иx у паперти со кресты и с кандилы в ризах и пели: буди имя господне благословенно отныне и довека. А как вошли в церковь, и архимарит Прохор, и протопоп Андреян, и переяславской протопоп Григорей со всем освященным собором, облачась в ризы, хотели начати обещание к вере по чиновной книге, какова от государя прислана к ним. И гетман Богдан Хмельницкой говорили им, чтоб им, боярину Василью Васильевичю с товарыщи учинити вера за государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии, что ему, государю, их, гетмана Богдана Хмельницкого и все Войско Запорожское польскому [200] королю не выдавать, и за них стоять, и вольностей не нарушеть, и хто был шляхтич, или казак и мещянин, и хто в каком чину наперед сево и какие маетности у себя имел, и тому б всему быть попрежнему. И пожаловал бы великий государь, велел им дать на их маетности свои государевы грамоты.

И боярин Василей Васильевич с товарыщи гетману говорили, что в Московском государстве прежним великим государем нашим царем и великим князем всеа Русии веру чинили их государские подданные, также и великому государю нашему царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии самодержцу всем государством они веру чинят на том, что им великому государю нашему служить и радеть, и прямить, и всякого добра хотеть. А того, что за великого государя веру учинити, николи не бывало и впредь не будет; и ем>, гетману, и говорить было о том непристойно, потому что всякой подданчой повинен веру дати своему государю. И они б, гетман и все Войско Запорожское, как начали великому государю служить и о чем били челом, так бы и совершили и веру великому государю дали по евангельской заповеди безо всякого сумненья. А великий государь учнет их держать в своем государском милостивом жалованье, и в призренье, и от недругов их во оборони и в защищенье, и вольностей у них не отымает, и маетностями их, чем кто владеет, великий государь их пожалует, велит им владеть попрежнему.

И гетман Богдан Хмельницкой говорил им, что он о том поговорит с полковники и ф всеми людьми, которые ныне при нем, гетмане. И вышед из церкви, пошол на двор к переяславскому полковнику к Павлу Тетере, и говорил о том с полковники и со всеми людьми многое время, а они стояли в церкве. И из двора прислал в церковь к ним полковников, переяславского Павла Тетерю да мирогороцкого Григорья Сахновича А пришед к ним, полковники говорили те ж речи, чтобы им учинить вера за государя.

И боярин Василей Васильевич с товарыщи полковником по тому ж говорили: то непристойное дело, что за государя им вера чинить, николи того не повелось, что за них, государей, подданным вера давать, а дают веру государю подданные.

И полковники говорили, что польские короли подданным своим всегда присягают.

И боярин Василей Васильевич с товарыщи говорили полковником, что польские короли подданным своим чинят присягу, и тово в образец ставить непристойно, потому что те короли неверные и не самодержцы, а на чем и присягают, и на том николи в правде своей не стоят. А у прежних великих государей благочестивых царей и великих князей всеа Русии самодержцев, так же и у великого государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии самодержца, [201] того николи не бывало, что за них, великих государей, давать вера. А присланы от великого государя они, боярин Василей Васильевич с товарыщи, к нему, гетману, и ко всему Войску Запорожскому з государским милостивым словом. И как государево милостивое слово боярин Василей Васильевич с товарыщи на съезжем дворе гетману и им сказали, и они, государской милости обрадовся, пошли в церковь и таких непристойных речей не говорили. Да и топере было гетману и им, полковником, говорить о том непристойно, потому что государское слово пременно не бывает.

И полковники говорили им, боярину Василью Васильевичу с товарыщи: гетман де и мы в том верим, только де казаки не верят, а хотят того, чтоб они дали им веру.

И боярин Василей Васильевич говорил полковником, что великий государь наш царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец для православные християнские веры и святых божиих церквей изволил их принять под свою государеву высокую руку по их челобитью, и им было ево государская милость надобно помнить и великому государю служить, и радеть, и всякого добра хотеть, и что все Войско Запорожское к вере привести. А которые будет незнающие люди такие непристойные речи, которые к такому великому делу непристойны, и говорят, и им было надобно великому государю служба своя показать и таких незнающих людей от таких слов унимать.

И полковники с тем пошли от них к гетману. И после того пришли в церковь гетман Богдан Хмельницкой и писарь Иван Выговской, а с ними полковники, и сотники, и ясаулы и атаманы, и казаки. И говорили боярину Василью Васильевичю с товарыщи гетман, и писарь Иван Выговской, и полковники, что они во всем покладываютца на государеву милость, и веру по евангельской заповеди великому государю вседушно учинить готовы и за государское многолетное здоровье головы складывать ради; а о своих делех учнут они, гетман и все Войско Запорожское, бити челом великому государю.

И того ж числа божиею милостию и пречистые богородицы помощию и заступленьем великих чюдотворцов Петра ч Алексея, и Ионы, и Филиппа московских и всеа Русии, и всех святых, и великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии самодержца счастьем боярин Василей Васильевич Бутурлин с товарыщи гетмана Богдана Хмельницкого, и писаря Ивана Выговского, и обозничего, и судей, и ясаулов войсковых, и полковников, и все Войско Запорожское под государеву высокую руку привели. И гетман Богдан Хмельницкой, и писарь Иван Выговской, и обозничей, и судьи, и ясаулы войсковые, и полковники веру государю учинили на том, что быти им з землями и з городами под государевою высокою рукою навеки неотступным. А приводил к вере [202] по чиновной книге архимарит Прохор. Обещание к вере гетман и писарь, и полковники, и иные приказные люди говорили со слезами, и великому государю царю и великому князю Алексею Михаиловичю всеа Русии самодержцу и государыне благоверной царице и великой княгине Марье Ильичне и благо верным царевнам и их государским детем, которых им государем, впредь бог даст, обещалися служити, и прямити и добра хотети, и во всем быти по государеве воле, безо всякого сомнения, как о том в обещанье написано. А как государю царю и великому князю Алексею Михайловичи” всеа Русии гетман Богдан Хмельницкой, и писарь, и полковники веру дали, и в то время в соборной церкве на амбоне кликал многолетье государю благовещенской дьякон Алексей. И как государю многолетье кликал, и в те поры было в церкви всенародное множество мужского и женского полу и ото многие радости плакали, что сподобил господь бог быти им всем под государскою высокою рукою. И учиня веру, гетман от соборной церкви ехал з боярином с Васильем Васильевичем с товарыщи в корете на съезжей двор, а полковники и всякие люди шли пеши.

А как приехали на съезжей двор, и по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу ево государево жалованье боярин Василей Васильевич с товарыщи ему, гетману Богдану Хмельницкому, знамя, и булаву, и ферезею, и шапку, и соболи дали. А в которое время что дать довелось, и боярин Василей Васильевич говорил гетману речь против государева указу. Сперва, как начал объявляти знамя, и в те поры говорил речь, а молыл: божьего милостию великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель велел тебе, гетману Богдану Хмельницкому, говорити: известно есть се всем, яко ничто же без божия смотрения в человецех деется, но вся его смотрением строятся. Усмотре сие и наш благоверный и христолюбивый государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель, яко и яже ныне деются в вашей сей земле несмирной божиим смотрением деются и строятся иже, по велицей своей милости, о верных своих в земли сей велиим гонением от отступников и иноверных насилуемых промышляяй тебе, благочестный гетмане Войска Запорожского, со благохотным воинством твоим к защищению церкве святыя и всех православных, в сей земли сущих воздвиже. Его ж милостию всесильною ты помогаем, покровом пречистыя богородицы покрываем и поборением святых русских о православных укрепляем, до сего времени по православии крепко побараеши, победу над насилующими православными приемля. Поразумевает же и се благоверный государь царь и великий князь [205] Алексей Михайлович всеа Русии самодержец, яко всемилостивый бог, хотяй воздвигнута род христианский и сию землю, скипетр благовернаго государя нашего, его царского величества, яко ж во времена благоверного царя Владимира и прочих его наследников бысть тако, и ныне через ваше тщание соединити. Смотрению божию таковому повинувся по твоему и всего твоего воинства желанию царскую свою милость вам показует, и через нас, его пресветлаго царского величества, меня, боярина с товарыщи, сие знамение тебе, благочестный гетмане, дарует. На сем царском своем знамении, царя царствующих всемилостиваго спаса написаннаго, в победу на враги, пресвятую богородицу в покров, и преподобных печерских со святою Варварою русских молитвенников, в ходатайство тебе и всему твоему православному воинству подавая, дабы всемилостивый спас наш, яко ж иногда, яко повествует история о происхождении честнаго креста, православному царю рускому и всем християном даде на враги победу и мир дарова. Тако и тебе со благочестивым воинством на врагов, церковь святую озлобляющих и православных утесняющих, дарует победу, да о имени Иисусове всяко колено гордых падет на землю, и враги православных прогонятся, а мир тем устроится сущим в гонении правоверным. И яко же пречистая богородица некогда верных в Цареграде покрывающи чюдным своим покровом, враги на верных вооружившияся, всесильным своим заступлением, от иконы ея чудотворные бываемым, иныя чюдотворно изби, другая же со студом прогна, тако да и посреде полков ваших в царском сем знамении написана носима, вас от иноверных оружия покрывает и победу на них даруя, тебе со всем православным воинством и со всеми верными соблюдет невредимых И святии же божий угодницы рустии Антоний и Феодосии, со святою великомученицею Варварою, ея же святыя мощи, яко дар многоценен, ваша имать страна, яко же в начале православия в Руской сей земли сея мощи они же сами православие утверждаху, сице и ныне да будут скори тебе и всем помощницы, утверждающе мир православия. И знамение се его царского величества да будет всем врагом вашим победы знамение страшное и ужасное во бранех.

А изговоря, боярин Василей Васильевич отдал гетману знамя. А как отдал знамя, и отдавая булаву, говорил: Иное паки державы своея царския знамение булаву сию благоверный и христолюбивый государь наш царь и великий кнзяь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец, тебе жалуя, тебя посылает, да тою благополучено благочестивому воинству и всем людем начальствуеши; гордящихся на православие и непокоривых да тою тебе смириши. Воинство ж твое благочестивое, яко же доныне добре устроевал еси, сице да и прочее время сим пресветлыя его царские державы [206] знамением, булавою, тако смотреливне управляти возможеши, яка да самое видение стройна управляемаго от тебя воинства вся враги, на вы востающыя и на благочестие, устрашает и от вас прогоняет.

А отдав булаву, боярин Василей Васильевич говорил, отдавая одежду: к сему благочестивый государь наш царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец, орла носяй печать, яко орел покрыта гнездо свое и на птенца своя вожделе, град Киев с протчими грады царского своего орла некогда гнездо сущий, хотяй милостию своею государскою покрыта, с ним же и птенца своя верныя, некогда по[д] благочестивых царей державою сущия в защищение свое прияти. В знамение таковыя своея царские милости тебе одежду сию дарует, сею показуя, як всегда непременною своею государскою милостию, тебе же и всех православных под его предсветлую царскую державу подкланяющихся изволи покрывати. И ты же да сию от царского ево величества прием, твою начатую службу к царской его державе и к защищению православных, теплою ризою сею одеваяйся, согреваюши, яко да раждежен ревностно о вере православной и о царского его величества державе, на враги побараеши.

А как отдал одежду и, отдавая шапку, говорил: главе твоей, от бога высоким умом вразумленной и промысл благоугодный о православия защищении смысляющей, сию шапку пресветлое царское величество в покрытие дарует, да бог, здраву главу твою соблюдая, всяцем разумом ко благому воинства преславнаго строению вразумляет, яко да тя, гетмана, имуще вернии и тобою смысленно управляеми, врагов ногами попирати и безумие гордых умной главе твоей покаряти возмогут. Сие убо своего царского величества жалованье благоверный государь наш царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец тебе даруя, нами и всякого благопоспешия и на враги одоления благоприветствуя, хощет, да в своем обещании к царской его державе и вере непремением пребывающи, многоумную свою главу к его царской милости подкланяя, твердую и нерушимую верность свою, со всем воинством своим и всеми християны соблюдеши, яко да и царское его величество вашим раченьем возбуждаем, большую к тебе и всем твоим милость свою царскую простирати возможет.

А писарю Ивану Выговскому, и полковником, и ясаулом, и обозничему, которые в то время были, государево жалованье роздали против государева указу. И государево жалованье гетман, и писарь, и полковники, и обозничей, и судьи, и ясаулы войсковые, и сотники приняли с радостию и на государеве жалованье били челом. И от съезжего двора гетман Богдан Хмельницкой и до своего двора государево жалованье, знамя, велел вести перед собою розвертев, а сам шол со [207] знаменем в государеве жалованье, в ферезее и в шапке з булавою пеш. А писари, и полковники, и всякие многие люди шли за ним потому ж до двора пеши.

А веру государю учинили з гетманом и с писарем судьи, ясаулы войсковые, и обозной, да полковники.

А генваря в 9 день боярин Василей Васильевич с товарищи были в соборной же церкве. И архимарит со всем освященным собором приводили к вере сотников, и ясаулов, и писарей, и казаков, и мещан. А достальных полковников, и иных начальных людей, и казаков, которые в Переясловле излучились, и мещан и всяких чинов людей к вере привели ж. А сколько человек и хто имяны к вере приведены, и то писано в книгах подлинно...

Полное собрание законов Российской империи, собрание 1-е, т. I, № 115, стр. 305—310. (Отрывок.)