(Из собственной его рукописи)

(Продолжение)

(См. Отечественные записки, Ч. XV стр. 73)

Адмирал Спиридов в Граф Феодор Орлов видели необходимость доставишь флоту надежный и спокойный порт, и как во всей Moрее не было лучшей и выгоднейшей гавани как в Наварине, то они решились овладеть сим местом и потому к Maйopy Князю Долгорукову отправлено было приказание опорожнить Акадаю и со всем состоящим под командою его войском следовать наипоспешнейше [224] к Наварину и тотчас облечь крепость. Князь по прибытии туда нашел, что крепость невозможно было взять приступом и что Комендант решился защищать ее до последней крайности. В сем положении дела отправил он к Адмиралу курьера с извещением, что для овладения крепостью нужны орудия и регулярная осада. На сей конец Адмирал Спиридов 29 Марта отправил в Наварин корабли св. Януарий, Трех Святителей и фрегат Николай. Произведение же осады возложено было на Артиллерии Бригадира Ганнибала.

Корабли сии при входе в гавань выдержали с крепостью сильный огонь и столь же сильно с своей стороны ответствовали оному. Войдя в залив остановились они на якоре в пушечном расстоянии от города.

На возвышенном месте [225] находящемся с восточной стороны города построена была немедленно восьми-пушечная батарея 24-фунтового калибру; а другая тоже о 2-х 24-фунтовых пушках устроена была на высоте лежащей при входе в залив с западной стороны и возвышалась над городом.

По открытии батарей произведена была по крепости столь сильная канонада, что восьми-пушечная батарея вскоре сделала в стене весьма большой пролом и в тоже время двухпушечная батарея много вредила городу. Комендант Турецкий опасаясь приступа предложил сдаться на капитуляцию, которая и была утверждена Бригадиром Ганнибалом и Капитаном Борисовым. Российские войска заняли укрепления Наварина 10 Апреля.

Бригадир Ганиибал оказал при сем случае военные знания свои как в расположении войска так и в произведении осады посредством [226] которой неприятель столь поспешно принужден был к сдаче крепости (За cиe дело Бригадир Ганибал награжден был орденом Св. Георгия 5-й степени.). На условиях капитуляции неприятель выдал орудия, амуницию со всеми военными снарядами и удалился с женами и детьми на остров Кандию.

Своз на берег Артиллерии и доставление оной многотрудной гористою дорогою на батареи поручены были Капитану Роксбури, который выполнил cиe препоручение с отличным искусством и деятельностью.

Рассмотрим теперь, что происходило в Корунне во время сих действий в вышеупомянутых частях Мореи.

Мы упоминали, что в ночи с 1-го на 2-е Марта устроена была батарея из немногих малого калибра орудий, и что 2-го после обеда [227] открыта была батарея в то самое время, когда корабли приближась к городу начали производить по нем стрельбу для облегчения действий батареи. Весьма примечательно то, что Турки ни мало не препятствовали строить батарею и не прежде начали стрелять, покуда батарея — первая не начала производить сильную по крепости канонаду.

Прежде всякого неприятельского действия отправлен был некто из Греков имевший в Корунне звание Английского Консула, с письмом к Турецкому Паше о требовании сдачи крепости, который отвечал, что он решился защищать ее до последней крайности. Как сия первая батарея была в большом расстоянии от города, Артиллерию же оной составляли малые полевые орудия, то и не можно было причинить большего вреда стене, почему и предположено [228] было устроишь лучшую батарею сколько можно ближе к городу. В следствие сего в ночи с 8-го на 9-е Марта занята была находившаяся в полуверсте от городской стены высота, на коей заложены были немедленно ретраншаменты и батарея, и как Турки сей работе вовсе ничего или мало мешали, то 10-го числа укрепления совершенно были окончены и на батареи находились 6 тяжелых 12- фунтовых opyдий. Стрельба началась по городу того же дня и неприятель во весь день сильно отстреливался. Канонада с обеих сторон продолжалась несколько дней сряду с большим или меньшим жаром и наконец начала утихать, а особливо со стороны Турок, у которых вероятно оказался недостаток в амуниции; ибо во время канонады нашей они сидели спокойно за стеною и куря трубки делали в день не более [229] 15 или 20 пушечных выстрелов, как будто бы единственно для изъявления своего сопротивления. Российские Начальники видя, что пушки мало действуют над городскою стеною дали приказ сделать подкоп и взорвать стену.

Согласно тому подкоп начат был 14-го и производился с неутомимою ревностью по 1-е Апреля; а сей день проведена галерея сквозь каменистой грунт, тогда минеры дошед уже до городской стены начали делать камеру, как услышали, что Турки работают над ними Контрмину и в след за тем один из Турецких рабочих провалился к ним и был нашими пионерами заколот. Сие обстоятельство заставило однако же оставить подкоп; что так ободрило Турок, что они решились сделать в предместье вылазку, но скоро были прогнаны обратно в город. [290]

Турки не смели более показаться во все продолжение осады, которая начинала уже слабеть и как исключая незначущую пушечную перестрелку, ничего важного предпринять было невозможно; то Адмирал с Графом Ф. Орловым решились 13-гo не теряя более время ни снять осаду и идти к Наварину, который в то время, как выше сказано сдался Российскому opyжию 10-го числа.

К тому же получили они сведение, что главный Морейский Паша с знатным числом Турок и Албанцев следовал на подкрепление гарнизона, и cиe вящще побудило их оставишь Корунну.

За сим дано было того же дня приказание перевозить артиллерию с батарей опять на корабли.

В cиe самое время, то есть 14-гo прибыл из Талии в Корунну на корабле трех Иерархов Главнокомандующий сухопутною и [291] морскою экспедициею Граф Алексей Орлов, и на учиненное ему братом его Графом Федором представление дал свое согласие снять осаду и идти со всею силою в Наварин, который положено было привесть в такое оборонительное состояние, чтоб он мог служить, а наипаче по выгоде его залива, пристанищем морскому ополчению, сверх того намерение было испытать там, естьли возможность составить из Майнотов какого либо рода регулярное войско; ибо известно было, что сей народ не имел ни малейшего понятия ни о порядке, ни о подчиненности, и каждый из них действовал так, как ему лучше думалось.

Граф Орлов надеялся также, что посредством беспрестанного сообщения с Российским войском можно будет вперить в них дух храбрости; а более всего [292] истребить в них ту пугливость, которую продолжали они показывать при встрече даже с пленными Турками, которые с своей стороны не смотря на неволю вели себя в рассуждении приближавшихся к ним Греков с обыкновенной своею надменностью и тогда как Греки по прежней привычке не переставали им раболепствовать. Справедливость однако же требует упомянуть здесь, что многие из Греков оказывали во всех возможных случаях примерную храбрость, каковою отличились знаменитейшие из числа их предков сражавшихся за славу посреди величайших опасностей.

Как 5-го Апреля вся артиллерия и тяжелый багаж перевезены были на флот, то Граф Орлов приказал забрать на оный всех стариков, женщин и детей Греческих Корунских обывателей, [293] которые опасаясь сделаться жертвою жестокости Турок не имели сил следовать сухопутно за Армиею в Наварин. На рассвете 16-гo войска выступили в поход; а флот в тоже время снялся с якоря и на другой день все благополучно прибыли в Наварин, — Крепость сия старанием Начальника оной бригадира Ганнибала и находившихся под командою его войск приведена была в достаточное оборонительное состояние. Граф Орлов осмотрел крепость и собравшееся к Наварину Poccийское и Греческое войска, также и окрестности сего места, усмотрел, что крайне трудно или же и вовсе невозможно будет привесть в действо его предположение о сформировании и обучения Греков, покуда город Модон, находившийся в 10-ти милях оттуда, оставаться будет в руках Турок, кои будучи [294] многочисленны могли бы, беспрестанно тревожишь их. В следствие сего пригласил он на военный совет Генералитет, флаг Офицеров и Бригадиров, которые по исследовании вышесказанных обстоятельств решились обложишь город Модон и стараться овладеть оным.

В следствие такового решения отряжены были для сей экспедиции 500 человек Российских войск и 2000 Греков, над коими команда поручена была Генерал-Maйopy Князю Григорию Долгорукову прибывшему из Италии вместе с Графом Орловым. Отправясь с сим корпусом в ночи 18-гo числа, надеялся он напасть нечаянно на город, и овладеть им приступом; но по прибытии туда на рассвете удостоверился он, что Турки бы в подробно извещены о всех его движениях чрез Греческих шпионов, знали о его [295] намерении и приготовились сделать ему сильный отпор. Таким образом принужден он был оставишь приступ, и на другой день осмотрев вблизи крепость нашел, что оную должно будет осадить правильным образом. О сем обстоятельстве уведомил он немедленно Графа Орлова, который дал приказание Коммодору Грейгу следовать с кораблем Трех Иерархов и фрегатом Надеждою к Модону, для снабжения батарей нужною артиллериею и для подкрепления осады.

Коммодор Грейг со сказанным кораблем и фрегатами Надеждою и С. Николай, поутру 26-го снялся у Наварина с якоря и того же дня, около полудни пришел весьма близко к городу Модону. Турки стреляли по кораблям, которые отвечали им двумя или . тремя лагами и потом отошед на пушечное расстояние стали в [296] заливе на якорь. По соображению с Князем Долгоруковым, той же ночи свезена была на берег вся нужная артиллерия и амуниция, а именно 18 орудий 24 фунтового калибра; 2, 12 фунтового, и две большие мортиры с 50 зарядами для каждого орудия.

Как Князь Долгоруков с самого дня своего прибытия весьма тщательно занимался постройкою батареи, то две из них, одна о 8 а другая о пяти 24-фунтовых орудиях были почти окончены и отстояли от крепости не далее как на пистолетной выстрел. Турки неизвестно почему не только не противились постройке оны, но во все время сидя на крепостных стенах и куря трубки спокойно смотрели, как Русские в 200 шагах от них трудились над батареями, от которых весьма легко могли бы они отогнать их одними ружейными [297] выстрелами. Трудно угадать причину столь странного их поведения; но то верно, что они смотрели на сии грозные противу них приготовления с величайшею беспечностью и равнодушием.

Между тем Pyccкие продолжали днем и ночью работу с неутомимою ревностью. Вышеупомянутая тяжелая артиллерия и амуниция были влечены матросами двух кораблей и несколькими Греками не менее пяти миль по гористым местам и скалам, ибо по крутизне берега не нашлось ближайшего места к выгрузке оной. 28 вся артиллерия стояла уже на батареях.

Между тем как cиe происходило на берегу, остальной экипаж двух кораблей, равномерно построил батарею для шести больших орудий на острову лежащем с восточной стороны города. [298]

Поутру 29 Граф Алексей Орлов (будучи предварен Князем Долгоруковым, что все окончено) прибыл из Наварина с тем, чтоб присутствовать при открытии батарей. В следствие сего на рассвете вдруг все батареи открыли огонь по крепости. Турки пребывавшие доселе спокойными зрителями чинимых к приступу приуготовлений, как будто незапно пробудясь сим ужасным треском побежали к пушкам и начали с своей, стороны отовсюду производишь по батареям жестокую канонаду. Но как батареи Русские были в самой близи и выстрелы с оных были направляемы гораздо лучше, да и батарея на острову устроенная очищала целый бастион, то до захождения еще солнца все пушки против сих батарей обращенные исключая трех были сбиты и долженствовали умолкнуть. На другое утро [299] когда и остальные три пушки замолчали, то батареи начали бить брешу и cиe производилось столь успешно до 4 Мая, что пролом почитался уже достаточным.

5 Мая дошла до Князя Долгорукова весть, что знатное число Турецких и Албанских войск под предводительством главного Moрейского Паши шло на освобождение города Модона, в следствие сего отправил он знатный корпус Греков с приказанием остановишь неприятеля на дороге в весьма узком проходе между двух гор находившемся. Что случилось в сем месте, никогда нельзя было достоверно узнать: ибо при Греках не было ни Офицеров, ни солдат Российских, но заключать должно, что за первым появлением Турок, Греки брося пост свой рассеялись во все стороны ибо из них никто не явился к Князю, и не дал ему даже [300] знать, что неприятель миновал узкой проход. 4 узнал он что Турки к нему приближаются и в полном марше идут атаковать его. Он немедленно сделал нужные распоряжения, чтоб дать им сражение.

(Продолжение впредь)