ИБРАХИМ МУТЕФЕРРИКА

Что касается географической науки, то очевидно, что она является важнейшим средством и легким способом для овладения историческими науками, потому что от первоначального сотворения Адама и до нашего времени, когда ученые люди, желающие и стремящиеся извлечь пользу от накопления знаний и сведений о приключениях людей и о всех событиях и происшествиях эпохи, увидят в исторических сочинениях изложение приключения какого-то народа и племени, /26а/ то, сразу же открыв страницы географии, найдут место, в котором обитает этот народ и племя. Когда увидят, то о событиях будут знать столь подробно, словно были, видели и присутствовали при событии, и [этот] факт сохранится на страницах души и сердца. Государства земли сравнивают с домами большого города. Если по воле всевышнего Аллаха в этом городе возникнет пожар, то хозяин дома, не представляющий окраин и окрестностей, рынков и кварталов, близости и дальности от места, в котором возник пожар, не сможет уберечься от неотвратимой судьбы и найти средства для спасения. Точно так же правитель страны, не знающий и не представляющий хотя бы в общем о соседних странах, о том, что связывает и разделяет районы страны, о путях на территории государства, о близости и дальности друзей и врагов, не может быть в безопасности от козней и хитростей врага, от мятежей и беспорядков, возникающих вблизи территории его государства, испытывает трудности при организации обороны и отпора и приходит в замешательство.

[Следует] подробно разузнать дороги, по которым придется идти во время похода, и сразу по прибытии на место назначения составить и отпечатать [карты] на основании времени [расположения на] привалах и расстояний между ними, названий и рисунков пустынь и горных ущелий, водных и речных переправ, горных проходов и всех встречающихся в пути городов и деревень, /26б/стоянок и переходов. Каждый сановник и прочие получают один экземпляр, и всякий раз, когда они посмотрят [на карту], то при [139] помощи упомянутой науки можно будет узнать состояние дорог, по которым идут, близость и дальность стоянок и другие обстоятельства передвижения в зависимости от соответствующего места.

Выгоды данной науки бесчисленны и неисчислимы. Только не должно быть сокрыто, что рисование, вычерчивание и составление всеми способами [карт], в соответствии с действительностью стран, крепостей и городов, находящихся на огромном пространстве земного шара, выходят за [пределы] человеческих возможностей. Даже если бы тысяча искусных геометров произвела измерение одной страны или такого большого города, как Порог Счастья ⁵⁵, и, измерив [его] веревками, разложили бы [их] и выровняли, то и в этом случае нарисовать и составить [карту] в соответствии с действительностью было бы трудно и невозможно. По этой причине карты стран и городов не свободны от некоторых ошибок. Долгое время все христианские правители делали все возможное в этой области. Однако они [так и] не смогли правильно вычерчивать и составлять [карты] своих собственных стран.

Что касается мусульман, то они также не прилагали стараний к черчению и рисованию [карт] своих собственных стран. Их книги по [исчислению] долгот и широт также не свободны от ошибок. Однако, в соответствии с выражением: "То, что неизвестно полностью, не может быть полностью отброшено" - /27а/ нерадивость не является достойной. Увидев и испытав все выгоды данной науки, мы подошли к самому близкому месту осуществления.

Действительно, обычай мира таков: если между двумя государствами приходится разделять и разграничивать некоторые области и требуется обговорить и обсудить пограничный вопрос, то так же, как всегда трудно сохранить на странице души положение областей, так и спор и переговоры относительно совершенно неизвестных мест сразу приводят к обману. Государственные уполномоченные, назначенные на это важное дело, требующее внимательности и старания, получают карты тех мест, рассматривают [их] и изучают. Выяснив расположение нужных мест, [их] близость и дальность, длину расстояний, препятствия и прочие необходимые обстоятельства, они получают возможность для переговоров. Однако когда [дело] доходят до разграничения земель, расстановки знаков, а также до выделения и обозначения всех границ, то нарисовать и определить каждое место в соответствии с действительностью выше человеческих сил. В этом случае картами не ограничиваются. Приводят и допрашивают кого-нибудь из местных [жителей], хорошо знающих те места, и их описания согласуют с картами, /27б/ Таким образом избегают ошибок. По милости и благодеянию Аллаха книги о путях в странах и о долготах и широтах в Высокой Порте становятся многочисленными, а знающих людей делается больше. Подготовив и пробудив стремление к прекрасным произведениям ученых лиц, можно надеяться, что будет заложен фундамент и построено здание этой нужной науки. После преодоления трудностей встречающиеся ошибки будут исправлены усердием лучших ученых, и [эта наука] примет желаемую форму, став предметом зависти всех народов и правителей мира.

Глава третья. Говорится об армиях христианских государей и о новой военной науке, в противоположность древней, и о методе и системе сражений.

На протяжении прошлых лет у христианского народа было мало пушек, ружей и бомб. В сражениях и боях они пользовались мечом и кровавой саблей. В искусстве сражения на саблях мусульмане побеждали всех. Христианские народы, живущие по всей земле, заметили явную силу и превосходство мусульман в этом искусстве и пришли в ужас. После долгой печали и скорби они устремились во все стороны за лекарством и постарались сделать все возможное для организации отпора. Сперва они стали усовершенствовать пушки, ружья и прочее огнестрельное оружие. Затем, /28а/ не имея сил вынести страшные и жестокие атаки мусульманской армии, в особенности [140] османских войск, они стали совещаться, как бы найти путь, чтобы воспрепятствовать этой непреодолимой судьбе, и искали меры и средства от безграничного стеснения. После того как были усовершенствованы пушки, ружья и арсеналы, в конечном итоге их старания, усилия и неожиданные события привели к тому, что злополучные войска были приведены в порядок и организованы с помощью твердой дисциплины и крепкого устройства, так что [их] воины не имеют теперь возможности думать и размышлять о страхе смерти и путях бегства и должны волей-неволей идти в бой. Затем их готовые к бою ряды укрепляли во время сражения устройством с прочным основанием, так что эта система препятствовала страшным атакам мусульманских войск, подобных грому и молнии, и это устройство позволяло отразить нападение. Их усилия и старания в этих делах дошли до того, что организация военных дел превратилась у них в самостоятельную науку. По этому вопросу стали сочинять книги. Затем внезапно выяснилось и подтвердилось наблюдением, что когда османские войска нападали и атаковали армии злосчастных кафиров, /28б/ то лишь прочный фундамент порядка и крепкое здание удивительного устройства кафиров во время сражения мешали атаке и не давали [османам], двигающимся подобно грому и молнии, достигать и проникать в ряды кафиров.

Так, когда я встречался с многочисленными военачальниками из армии кафиров, с айянами, являющимися командирами, и с людьми, знающими состояние армии, я [с ними] разговаривал и соглашался, действуя приветливо и обходительно. Я также употребил все усилия, чтобы узнать эту тайну и постичь эту мудрость. Общее мнение, подтвержденное событиями, таково, что если бы в победоносней османской армии постарались [построить] ряды кипящего моря бойцов, например, так, как мусульманская община стоит на намазе, и если бы во время сражения [османы] строились по геометрическим принципам и соблюдали равнение и пропорциональность, то ряды были бы [правильно] построены и организованы. Если бы, соблюдая и сохраняя этот порядок, они размеренно и твердо бросались в сражение, "как будто бы они стена плотного здания", то даже если бы все многобожники собрались вместе и выступили, то ни одна армия правителей кафиров /29а/ не смогла бы противостоять дисциплине, силе и твердости османских войск, [организованных] на основе такого устройства. По мнению людей, сведущих в военном деле, кафиры неизбежно бы потерпели поражение. Этот вывод, между прочим, доказан многочисленными разумными доводами. Изучив вкратце книги по военному делу и вежливо расспросив наблюдательных людей, [мне] удалось собрать сведения по этому вопросу.

Известно, что среди кафиров не было таких богатырей, которые имеются у мусульман, подобно Рустаму, испытанных в ловкости и храбрости. И если бы на поле боя появился отважный богатырь, ходящий, подобно барсу, кругом, и по обычаю древних народов вызвал кого-нибудь из злосчастного и бесчисленного войска кафиров на единоборство, то не нашлось бы ни одного кафира из тысячного и стотысячного войска, который бы принял этот вызов и отважился на это опасное дело. Как только они увидели бы его и до их проклятых ушей дошел этот громоподобный голос, они схватились бы за ружья и поспешили издалека погубить его своими пулями. И отважный, как лев, герой /29б/ эпохи Рустама мог бы погибнуть от руки злосчастного, слабого и презренного кафира и даже от руки развратной женщины.

В божественных книгах, в которых содержатся догматы, молитвы и религиозные обряды христианских народов, то есть в Евангелии, Торе и Псалтыре, нет божественных предписаний, обязательных и необходимых для гражданского закона. Государства строятся на обоснованных разумом законах и принципах. Они не имеют никаких задач в области газа и джихада и не имеют никаких установлений о воздаянии в загробной жизни за [141] cражения и борьбу за веру. Они совершают такие опасные дела, как неразумные животные, [исключительно] ради извлечения мирских благ.

Слава и хвала Аллаху, от бесконечной милости и вечной воли которого народу, исповедующему единобожие, дана обязанность газа и джихада и за [эти] войны и мученическую смерть [за веру] обеспечены блага и милости [не только] в земной жизни, но и будущей. Достоинством мусульман является [способность] переносить тяжелые походы и быстро вступать в жестокие сражения [после тяжелого перехода]. Они также храбры, /30а/ отважны, смелы и ловки.

Что касается кафиров, то по [своей] природе они боязливы и трусливы, тупы и медлительны. По [воззрениям] мусульман, такое состояние кафиров является залогом успеха в бою и победы. В качестве источника [победы] в армии ислама считается и то, что они обычно носят [легкий] кафтан. Одежда плохого покроя, которую носят злосчастные кафиры, очень тяжелая и стесняет и препятствует быстрому движению. Если во время сражения затягиваются необходимые передвижения, то одежды сразу же утомляют их. Обессилев и ослабев, они не могут передвигаться.

Рассказывают, что армия хакана Хитая ⁵⁶ была организованной армией и с помощью организации и устройства он победил войска христианских государей, и [его] армия стала сильной и многочисленной. Согласно принципам, принятым в армиях всех правителей мира, когда приблизятся к врагу на расстояние нескольких переходов при следовании в какое-то место, то разбивают лагерь и стараются [поддерживать] в нем порядок. Каждый раз, когда разбивают лагерь, то сразу вокруг армии устанавливают арбы и окружают [ими лагерь] со всех сторон. Но это не все. Сразу же вырывают кругом /30б/ окопы и заключают армию вовнутрь. Пушки во время сражения устанавливают впереди солдат. Солдаты с ружьями в руках располагаются позади пушек. Когда ряды построены в полном порядке, то из многих сотен тысяч ружей сразу открывают огонь. Эта [стрельба] долгое время не прекращается, и прервать ее невозможно. Когда [это] делается таким образом, то враг совершенно не в состоянии подойти и победить [их]. Противник нападает на врага лишь тогда, когда [тот] находится на марше, особенно во время снятия и разбивки [им] лагеря. [Противник] побеждает благодаря тому, что не дает времени и возможности [своему врагу] установить впереди себя и по бокам арбы и вырыть окопы.

Так, калмыки, жившие рядом с государством Хитай, являлись подобно татарским солдатам, отличными ходоками и быстрыми наездниками. Когда они еще не представляли себе возможность столкновения с хитайским войском и сопротивления [ему], богатырь из калмыцких эмиров по имени Исан-Тайши ⁵⁷ в конце концов, выждав удобный случай, в 854 (1450) году с армией в 60000 [человек] подошел к хитайскому хакану презренного Чина, разбил [его] таким образом и взял в плен. После этого сам хакан не участвовал в войне. Стало законом посылать в нужные места сераскеров ⁵⁸.

Затем опытные и внимательные люди, изучавшие и наблюдавшие все это, /31а/ а также имевшие полное представление о состоянии армий обеих сторон, рассмотрели несколько путей к победе османских армий над вражескими, устроенных и организованных по новому устройству.

Путь первый: прибегнуть к быстроте и скорости, использовать удар и нападение, меч и кровопролитную саблю.

Путь второй: измотать и довести до крайности тем, что отрезать от больших рек, являющихся легким средством для подвоза провианта и снаряжения врагу и оказания [ему] помощи и содействия. Держать вдали от лесов и заставлять передвигаться взад и вперед по открытым местам и не девать возможности [вступать] в сражение.

По первому способу одерживают победу над устроенной и организованной армией кафиров, и путь проникновения в его ряды заключается в [142] том, что как только достигается зона [действия] пуль, мусульманское войско [должно] стать единодушным. Без колебания и передышки, быстро и сообща атаковать ряды кафиров и смешать [их]. Если это произойдет, то второй ряд [кафиров] не успеет прийти сзади на помощь тем, кто находится в первом ряду, а третий и другие позади находящиеся ряды - [впереди стоящим]. Сразу же спутается и расстроится устройство, являющееся источником силы, стойкости и непоколебимости.

Из опыта следует, что /31б/ если разрушить определенное устройство войска кафиров, то [их] могучая сила также будет разбита и организованная мощь полностью исчезнет. И даже если бы [их] были тысячи и сотни тысяч, то у них не осталось бы силы сопротивляться и отваги сражаться. Этот народ с демоническим характером действительно устал бы подставлять на поле битвы [свои] шеи мечам, [сокрушающим все, как] "царская водка" ⁵⁹ и [легким, как] лотос, саблям [османских] всадников, а когда они увидели бы подобное стремительное движение войска ислама, то из-за общего страха они, подобно снопам, попадали друг на друга лицом вниз.

Из опыта также следует, что если нападение и атака будут быстрыми и стремительными, то вред от войска кафиров мусульманской армии будет самым незначительным, потому что войско кафиров выстраивается рядами и во время быстрого нападения только тем, кто стоит в первом ряду, хватает времени, чтобы вскинуть ружья. Остальным [на это] времени не остается. На тех, кто стоит в первом ряду, также нападает страх и полное оцепенение. Многие растеряются и будут бездействовать, потеряв голову. Однако в таких случаях не следует пренебрегать изучением позиций и мест, где войска ведут сражение, и учитывать последовательность событий. /32а/ Если положение и обстоятельства не благоприятствуют, то сражение следует отменить.

Только если во время нападения и атаки избирать второй способ, то кафиры успокоятся. Укрепив часть своих рядов, они найдут возможность убивать и ранить издалека множество [османских] храбрецов из пушек и ружей. Непрерывно помогая тем, кто находится в первом ряду, они усилят себя. От этого многие мусульманские воины впадут в страх и оцепенение. С помощью наблюдения также установлено, что при некоторой твердости и хитрости победа будет на стороне кафиров. Однако в случае, если во время нападения и атаки не будет быстроты и скорости, а в мусульманском войске - единения и согласия, то необходимо придерживаться второго способа и действовать исходя из него. Если, не вступая в прямой бой с армией кафиров, теснить [их] тем, что ударить и разбить по частям фланги, отрезать от рек и леса и, истомив таким образом, заставить бродить взад и вперед несколько дней, откладывая сражение под видом приближения к нему, то известно, что за короткое время он полностью ослабнет. Поэтому нет необходимости в чрезвычайно многочисленных мусульманских войсках. /32б/ Нужны лишь немногочисленные, дисциплинированные и умные солдаты и сераскер, знающий и осведомленный о кафирах. Но если бы у государства, кроме организованной и устроенной армии, было еще войско, способное и готовое к нападению на вражескую страну зимой и летом, к опустошению и разрушению [ее] путем пожара и затопления, грабежа и разорения, то враг не имел бы покоя ни летом, ни зимой и он не смог бы также [принять] необходимых мер [для своей обороны]. Все ученые приходят в результате к тому [выводу], что отпор [кафирам] будет организован могучим и великим падишахом, владеющим такими видами войск.

Только не должно быть сокрыто, что наряду с тем, что важным условием является полное представление о состоянии врага, необходимо также представлять и знать и о состоянии собственного государства, о его силе и слабости. Если забывать об этом требовании, то сила будет бесполезна. Умный враг, даже если он будет слабым, улучит момент и поступит с противником, как с детской куклой. Так что при помощи сравнений можно сказать, что [143] если бы слон осознал свою силу, то он не подчинился бы слабому погонщику; если бы лошадь знала саму себя, то не носила бы бессильного и безжалостного всадника; если бы верблюд очнулся из состояния опьянения, то не потерпел бы таскать чужое добро, следуя за погонщиком каравана. Поэтому богатство и могущество, пожалованные и предоставленные всевышним Богом Высокой Порте на суше и на море в боевом снаряжении, в сокровищах /33а/ и наличных деньгах, в арсеналах, в накоплении и подвозе боеприпасов и в подготовке бесчисленного войска, не даны ни одному государству из числа населенных стран. В данном вопросе все народы и государи единодушны, и этот вывод подписан чернилами справедливости.

Неожиданно выяснилось, что храбрость войск кафиров в сражениях и столкновениях с османскими армиями и одерживание [ими] с некоторых пор явных побед основаны на полном нежелании мусульман познать состояние врага, на отсутствии старания при изучении источника беспорядков и на том, что кафиры сохраняют и соблюдают устройство и организацию при полном единодушии в момент сражения на открытом месте. Стало ясно, что причиной и источником такого крепкого согласия и единства является устройство, заключающееся лишь в удивительной организации рядов во время сражения и в мгновенном повиновении [солдат офицерам]. Действительно, хотя этот хитрый народ далек от приобретения добродетелей веры благодаря выполнению гибельных правил войны и сражения, однако солдаты настолько дисциплинированы с помощью разумных уставов, что можно привести [буквально] на волосе много тысяч презренных солдат к мяснику на бойню ⁶⁰.

Прошлые религии были все несовершенными, то есть /33б/ не было заповедей шариата для последователей религий, созданных до сверкающего шариата Мухаммада, которые были бы достаточны для вопросов управления во всех делах и при разрешении повседневных событий и которых бы хватало при развязывании узлов трудностей и неясностей. В большинстве случаев они вынуждены были обращаться к решениям, основанным на разуме. И в настоящее время у христианских народов нет божественных предписаний по вопросам управления, то есть в их догматах нет положений шариата, которые бы разрешали трудности в ниспосланных от Бога повелениях и запретах, в жалобах и спорах. Вопросы управления [у них] связаны [исключительно] с законами и предписаниями, изобретенными разумом.

Слава и еще раз слава мусульманской вере и совершенному мусульманскому государству! Этот избранный народ человечества стал исключительным и превзошел все народы благодаря божественным предписаниям и заповедям шариата, достаточным для вопросов управления до конца света при разборе и решении по справедливости повседневных происшествий, которые могут произойти во всех делах, и с помощью которых можно различить ложь и правду. По этой причине сверкающий шариат Мухаммада сохранится до Дня воскресения и прочные узы священного шариата не разорвутся до конца времени. Поражения, которые иногда терпит мусульманское войско по воле всевышнего Бога, [объясняются] небрежным выполнением заповедей шариата, беззаботностью в правосудии, плохой дисциплиной /34а/ при хорошем руководстве, поручением великих дел недостойным [людям], беззаботностью в советах, отказом действовать по советам ученых и опытных лиц, нерадивостью в управлении войском, невежеством в обращении с оружием, отсутствием у солдат страха перед командирами и офицерами и, что хуже всего, взяточничеством и, что похоже на это, неосведомленностью о состоянии и положении врага, невниманием к системе и методу, по каким готовятся к сражению и бою, и нежеланием знать прочие обстоятельства, которые в конечном итоге и по шариату и по разуму считаются причиной разложения и источником поражения. Поэтому [следует] ввести хорошее устройство и организацию и создать дисциплинарный устав армии. [Следует] прилагать усилия [к поддержанию] сплоченности между солдатами в армии и избегать [144] раскола и враждебности. Усердие и старание приведут к соответствию в поведении. Если все эти предпосылки будут соблюдены и сохранены, то ярче солнца и яснее вчерашнего дня, что полная вера и упование на справедливую истину, на единого всемогущего Бога и вера в явные чудеса божьего пророка явятся основой победы и источником успеха. И, может быть, [недостатки] военных уставов и принципов управления, созданных для организации войск прошлыми султанами, /34б/ происходят не от недостаточности предписаний шариата, а от нарушения его. Отметив крепкую дисциплину у злосчастного врага и то, как они усилились с помощью удивительной организации рядов военачальниками, требуется изложить и разъяснить некоторые военные уставы и дисциплинарные принципы, для того чтобы принудить солдат ислама переносить тяготы сражения и заставить [их] соблюдать предписания священного шариата и защищать владения Аллаха. Хотя теперь с очевидностью стало ясно, что причиной и источником подобной храбрости при столкновении злосчастного войска кафиров с армиями, исповедующими единобожие, твердости при обороне от подобных грому и молнии нападений мусульман, стойкости в бедствиях, подобных Страшному суду без [надежды] на загробные выгоды, и упорства в подобных трудностях, были лишь порядок и устройство рядов, что повлекло за собой в силу необходимости единство в момент сражения осужденных на огонь ада кафиров.

Однако достоинством и величием ислама и религиозной обязанностью мусульман и по шариату и по закону являются единство и сплоченность, повиновение и единоначалие, а их ряды должны быть [построены] в соответствии с принципом "как будто бы они стена плотного здания", должны быть сплочены и сомкнуты. Очевидно, что /35а/ нерадивость при следовании по этой надежной дороге победы, нежелание следовать за испытанным проводником помощи и нерадивость и небрежность в достижении этой высокой цели являются недостойными долга проницательных людей.

Суть данного военного устройства

Добавление. Если бы [мусульмане] как полагается соблюдали эту систему и устройство и если бы даже не превзошли устройство христианской армии, то в любом случае противостояли бы ему, и нет сомнения, что обязательно сравнялись бы с ним.

В-третьих, /36а/ необходимо, чтобы в пехотной орта, состоящей из пятисот рядовых, было пятьсот длинных ружей и чтобы эти ружья были все одинаковы по весу, размеру и по [заряду] пороха, с тем чтобы в случае необходимости рядовые одновременно заряжали, быстро стреляли, поднимали и опускали [ружья]. Стараясь не спешить и не обгонять друг друга, они следят за знаками офицеров и повинуются [их] приказам. На проявившего нерадение следует наложить самое строгое наказание. Эти же требования относятся и к кавалерии, только в кавалерийских бёлюках, кроме пятисот длинных ружей, необходимо, чтобы было пятьсот кобур двуствольных пистолетов, то есть пятьсот пистолетов. Даже в странах, в которых много народа, при наборе и снаряжении армии измеряют рост людей и следят за тем, чтобы [солдаты] по росту и сложению были одинаковы, а в кавалерии измеряют кроме того рост лошадей веревками. Как это обстоятельство, так и вопрос различия формы, не считая других выгод, делают армию, имеющую такой вид, очень грозной и внушительной.

В-четвертых, в орта и бёлюках [должно быть] много офицеров, так что причиной твердости и основой порядка, средством управления и источником стойкости является то, что самое меньшее, четвертая часть орта, состоящей из пятисот рядовых, являются офицерами. Офицеры /36б/ также делятся на две части. Одна часть, например, десять человек, вместе с соответствующим числом рядовых, находится в строю и участвует в сражениях. Другая часть, вне шеренг, занятых в сражении, следит за положением и передвижением врага впереди и сзади, справа и слева, а также занимается расстановкой и организацией рядовых в орта, и в зависимости от места и положения, разрешает дозволенное и запрещает недозволенное и накладывает взыскания на совершающих проступки. По крайней мере один раз в присутствии всех солдатам читают уставы. Каждый человек, офицер и рядовой, самый старший и младший, [слушает] внимательно. [При этом] внушается, что правильным является действовать в соответствии с уставами, которые для них обязательны. На тех, кто действует вопреки [уставам], накладывается строгое наказание.

Положение офицеров отроится на основе уважения к чину. Солдаты находятся под командой младших офицеров, а они повинуются непосредственно старшему офицеру. Жалованье также различается в зависимости от их чинов; при окончательном утверждении в чине никакие ходатайства не принимаются. Такое положение дел вносит раздор, беспорядок и смятение в сердца [офицеров] и рождает [у них] ненависть друг к другу. Необходимо [прилагать] самые большие старания для соблюдения этого закона. Нет беды в том, что у всех рядовых одинаковое жалованье. /37а/ Однако у офицеров [жалованье] различное, и следует выдавать каждому [жалованье] в достаточном количестве, в зависимости от его положения, для того чтобы они в случае нужды не зарились на жалованье рядовых, и ни один рядовой орта из-за их жадности не терпел убытка [в чем-либо]. Такой порок вреден для всех. Тех, кто осмелится [на это], следует строго наказывать. [146]

По обычаям христиан, стремление к сражению и способность переносить тяготы не [вознаграждаются] прибавкой к жалованью. Но если на службе находится такой рядовой, то ему за это жалуется почетное офицерское звание, а если он станет офицером, то будет подниматься по этой лестнице и постепенно продвинется. Став заслуженным и знающим человеком, он получает чин, и такой привилегией он отличается от других.

В-пятых, во время сражения необходимо, чтобы было два рода полков. Один - это первый полк, то есть авангардный полк, который предназначается стоять против вражеского полка. Этот полк первым отделяется от колонны, двигается на поле боя и выстраивается шеренгами против врага. Когда установят число врагов, то следует действовать в соответствии с этим. Однако во время построения необходимо, чтобы не было скученности. Может быть, [следует] строиться по геометрическим правилам, [подобно тому], как мусульманская община стоит на намазе. При этом стараются соблюдать полную пропорциональность и равенство рядов, /37б/ а также смыкают их в длину. Выстроившись шеренгами, [полк] в таком виде медленно продвигается к вражеским полкам. Ни под каким предлогом не разрешается удаляться из строя, выходить [даже] одному человеку вперед или отставать на шаг, потому что сразу же в полку образуется разрыв; [это] приводит к большим беспорядкам. Второй полк - это арьергардный полк, который является замыкающим. Солдаты этого полка выстраиваются рядами параллельно первому полку. Между двумя полками образуется небольшое расстояние. Медленно следуя позади, он должен немедленно приходить на помощь первому полку. Стараются быстро закрыть, заделать и устранить бреши, пустоты и проломы, образующиеся в рядах первого полка. Следует ни на мгновение не оставлять пустыми и незанятыми места убитых, потому что как только пять-десять человек бросятся к убитому и раненому, то тот ряд смешивается, и враг получает возможность сосредоточить все силы в том месте! В этом случае сострадание к одному человеку будет почти как предательство всем. Отрезать головы, оставив свое место пустым, стремиться за бахшишем, является здесь большим пороком, похожим на предательство. Однако шайки и иррегулярные [отряды] не уместны в данное время. Для них двери щедрости и милости открывают [в другое время], а [здесь] необходимо натягивать поводья возбуждения и жадности людей.

/38а/ В организации двух полков по такому методу заключается много мудрости и выгод. Между прочим, если во время сражения положение будет затруднительным и ужасным, как в день воскресения мертвых, [и] если солдаты полка не организуются и не построятся по аналогии с вышеуказанной [формой], то они не смогут прийти друг другу на помощь. Однако когда оба полка построены в соответствии с указанным выше устройством, в случае если рядам одного из флангов, находящихся против врага, будет причинен ущерб и произойдет [их] ослабление, то [солдаты] на фланге арьергардного полка, находящегося сзади, не теряя времени и не давая врагу возможности [опередить их], сразу заступают на его место. Точно так же в других местах каждый бёлюк занят тем, что [оказывает] помошь и поддержку бёлюку, находящемуся перед ним, поблизости и сбоку, следит за ним, так что если в рядах солдат, находящихся на фланге первого полка, произойдет замешательство, а те, кто находится сзади этого фланга в арьергардном полку, проявят слабость и нерадение и вовремя не окажут помощи, то после сражения фланг, проявивший такую оплошность, уничтожается со всеми офицерами и рядовыми.

Примечание. Не разрешается смещать за ошибку сардара или сераскера, а также убивать и наказывать [их] за поражение, потому что трудно получить полное представление в сражении [не] только о собственном войске, [но] и понять и разгадать хитрость врага и его пути обмана. Из всего, что случается, если даже бывают внешне безошибочные действия, то если не будет каждый раз угодно судьбе, то пользы не будет.

Рассказывают, что в старое время между Францией и Испанией вспыхнула вражда. Огонь вражды горел длительное время, может быть, даже сорок лет. Пламя боев и сражений не затухало, и тишина не наступала. В упомянутое время во Франции правил старый мудрый король. Для борьбы с испанской армией он выбрал для снаряженной армии опять-таки человека из государственных сановников, который считался умным, опытным и сведущим в военных искусствах, и поручил и доверил ему дела армии и предоставил на его решение и усмотрение важное дело. Он самостоятельно /39а/ выбрал и назначил [его] сераскером. Упомянутый сераскер, хотя воздерживался в своих делах от беспечности и небрежности и все время действовал осмотрительно, однако поскольку [его] действия не были угодны судьбе, то тысяча усилий и стараний не принесли пользы. В течение семи лет упомянутый сераскер непрерывно терпел поражения и был разгромлен испанской армией. Затем когда все увидели это ошеломляющее положение, то сановники и народ собрались перед королем: они кричали и жаловались на то, что надо сместить этого злосчастного сераскера и наказать его. Они просили и ходатайствовали о его смешении и наказами, говоря: вот уже семь лет, как враг наносит [нам] поражения. Мир и наша спокойная жизнь сделались тяжелыми, потому что из-за вот этого [сераскера] победить невозможно. Упомянутый король, хотя и был дряхлым стариком, однако был [человеком] опытным и закаленным, испытанным в делах и знакомым с философией. Он выслушал их жалобы и, не приняв того, что они просили, дал отрицательный ответ, [сказав], что люди человеческого рода не могут быть свободны от ошибок и обойтись без промахов и слабостей. Каждый, кто бы ни назначался сераскером, является человеком, поэтому свыше человеческих сил не совершать ошибок и упущений и преуспевать в любом деле. Но этот сераскер в семи поражениях научился и узнал семь уловок врага /39б/ и в своих действиях стал внимательным и осмотрительным также и к своим семи ошибочным промахам. Сказав: "Если суждено, чтобы ветер победы подул в нашу сторону, то возможно, что это произойдет также посредством него", - он оставил и утвердил упомянутого сераскера. По мудрости Бога сразу в том же году победа оказалась на стороне этого [сераскера]. С тех пор враг не смог найти пути к хитрости и уловкам, обессилел и оолабел ⁶².

Второй род [войск] - это тот, который называется драгунами. Хотя они являются конными, их основной обязанностью является становиться пехотой там, где потребуется, и вести сражение. Их боевое оружие - у каждого длинное ружье, пара кобур с пистолетами и палаш, который представляет собой обоюдоострый меч, однако это прямое и острое оружие. Кроме этого у каждого имеется топор, которым рубят деревья, ветки и кустарник для [закидывания] окопов и траншей и [изготовления] фашин. Они знают и пехотную, и кавалерийскую службы, [для этого] они обучаются и упражняются. [Их] посылают в набеги и в другие места, куда потребуется.

Третий род [войск] - это конное войско, которое называется исключительно кавалерией. Ее рядовые называются рейтарами и кирасирами. Они носят кирасы из железа и в бой всегда выступают на коне. В качестве оружия у них есть по одному карабину, который представляет собой длинное ружье, /40б/ однако он намного короче солдатского ружья. Поэтому они еще называются карабинерами. Они имеют по паре пистолетов и по палашу. Их сила заключается в том, что у них крепкие кони, а сами они сильные и здоровые [люди]. По большей части они сражаются в бою ружьями. Иногда, приблизившись к врагу, пользуются также и палашами.

Таким образом, военные операции у христианских правителей осуществляются путем использования всех этих трех родов войск. Одним словом, какой бы ни была военная служба, будь то бой, копание траншей и подземных ходов, возведение укреплений, [рубка] веток, кустарника, и [изготовление] фашин, - все это должны делать поровну три рода войск. Ни один человек из армии не освобождается от такого рода службы. По этой причине, когда набирают и формируют армию, то рядовых набирают по большей части из деревенских жителей, потому что городские жители везде изнежены и любят покой. Что касается деревенских жителей, то они с детства привычны к хлебопашеству и земледелию, лучше перенося усталость и напряжение. Система организации христианского войска. Хотя число рядовых в полках армий христианских правителей, называемых орта, бёлюк или джема'ат, неопределенно, бывает даже, что один полк составляется из пятисот, тысячи, двух тысяч /41а/ и большего числа рядовых, однако для удобства, в соответствии с хорошим устройством, рядовые пехотного полка распределяются и делятся по ротам, то есть по ода ⁶³. Необходимо, чтобы в ротах пехотных полков, то есть в ода, было по сто человек, а в кавалерийских - самое меньшее по восемьдесят человек. Численностью офицеров [армия] укрепляется. Из какого бы количества людей ни состоял каждый полк, по их уставам необходимо, чтобы в любом случае самое меньшее четвертая часть людей данного полка состояла из младших и старших офицеров в соответствии с их чинами. Например, если пехотный, то есть солдатский полк, состоит из двух тысяч человек, то требуется самое меньшее пятьсот офицеров. Эти же принципы и в других родах войск.

Караульный устав и пароль. Стражей на всех языках называется охрана, в частности [так] называется караул. То, что называется паролем, является удивительным делом, требующим внимания, /41б/ которое считается и относится к важнейшим походным и боевым принадлежностям. Так, в христианских войсках с большой тщательностью следят за принципами караула и пароля. Когда выступают [в поход], то на каждой стоянке и каждый день военачальники, собравшись у сераскера, держат совет. Прежде всего, отдав приказ о ночных и дневных караулах, их отправляют во все стороны и на фланги, а в них назначают доверенных и уважаемых офицеров. Когда приказ о карауле вошел в силу, то выбирают какое-то не имеющее значения слово, например Зейд, Амр и Бекр ⁶⁴. Это бессмысленное слово называется паролем. От военачальников и от каждого пехотного и кавалерийского полков назначают по одному доверенному офицеру для получения и передачи пароля. Все собираются на совет. Образовав круг, подобно кольцу, [все] стоят, ожидая объявления и сообщения слова пароля. Когда сераскер шепотом передает слово, которое он выбрал паролем, ближайшему военачальнику, а тот также ближайшему и точно так же люди в кругу на ухо друг другу и [пароль] становится им известным, то офицер полка, назначенный для этого дела, отправляется в свои полки и тайно сообщает [его] полковникам. А они также тайно сообщают слово пароля тем, кто назначен из их ода и готов [заступить] в караул. /42а/ Если в качестве такового сделать паролем этой ночи такое известное слово, как Зейд, и перед часовым, находящимся в карауле, внезапно появится кто-то, то он сразу же обращается [к нему], говоря: "Кто идет?" - и сразу же спрашивает: "Какой пароль?" Когда тот, к кому обращаются, не знает пароля, то он не сможет ответить. Часовой, поняв, что это чужой, из того что тот колеблется, торопится его схватить или уничтожить и сообщает [об этом] в находящийся сзади караул, а тот также в находящийся сзади. Таким образом, ряд караулов расставляется в ряд на расстоянии полета стрелы. Если на каком-то фланге случится подобное происшествие, то это известие сразу доходит до войск, сераскера и военачальников. Когда враг приблизится, то для того чтобы он при помощи пароля не смог разузнать время [смены караулов противника] и [их] расположение, бывает, что за ночь слово пароля изменяется дважды. Караулы, в зависимости от места и положения, расставляются по всем сторонам от войск на расстоянии до нескольких часов [следования]. Для проверки караулов назначают доверенных и уважаемых лиц. Они последовательно инспектируют и наблюдают за их состоянием. Когда они замечают малейшую небрежность и нерадение, противоречащие правилам и предписаниям, то караул уничтожается без жалости.

Походный устав христианского войска. Ввиду того что войска христианских монархов /42б/ в мирное время и в походе постоянно заняты или изучением военных наук, или учениями, или тем, что неукоснительно днем и ночью стоят на часах у дверей своих офицеров, или [другой] военной службой, то чтобы в мирное время не забыть службу, необходимую в походах, для этого в городах и крепостях, в летних лагерях, казармах и в других местах, в которых находятся [войска], всегда и непрерывно выполняют военные уставы и походные правила.

Порядок [ведения] войны и сражения у христиан. Когда армии христианских монархов встречаются одна с другой или с армией другого врага, то правила, которые они соблюдают в своих войсках, следующие: например, когда войско злонамеренных франков в количестве двенадцати тысяч ведет сражение также с армией равного количества, то сперва половина войска, то есть шесть тысяч, отделяется от всего войска, становится первым полком и двигается против неприятеля. Однако [беспорядочными] толпами не идут, наоборот, соблюдают полную пропорциональность и равенство [шеренг] соответственно прямым линиям, построенным по геометрическим правилам, словно подражают излюбленной форме, которая соблюдается во время намаза мусульманской общиной, и старательно и организованно выстраиваются рядами. Сераскер располагается в центре, а на правый и левый фланги он назначает опытных [лиц] из военачальников. На три-четыре полка он назначает также из военачальников по одному опытному и исполнительному лицу. Таким образом, шесть тысяч человек, из которых состоит первый полк, образовав три, четыре, /43б/ пять или шесть рядов в соответствии с необходимостью, сообразуясь с действиями им противостоящего ряда врага, занимаются лишь тем, что, стоя позади друг друга, смыкают ряды, подобно веренице верблюдов. Роты полков, то есть ода являются сплоченными, а солдаты также обучены этой науке. Когда они организованно строятся, то почти не испытывают трудностей. Например, если эти полки состоят из тысячи человек [каждый], то ода шести полков, развернувшись подобно крылу птицы, образуют шесть рядов. В каждом ряду располагается по тысяче человек. Шесть рядов, один за другим, с развернутыми знаменами, превращаются в шестиэтажную крепкую стену. Так же и в арьергардном полку оставшиеся шесть тысяч человек точно по такой же системе образуют шесть рядов. Между двумя полками образуется небольшое расстояние. По мере того как первый полк продвигается вперед, второй полк идет, следуя за ним. По мере приближения к врагу из ружей совершенно не стреляют. Двигаясь очень тихо и медленно, [в полках] усиленно стараются сохранить полную пропорциональность и равенство рядов. Слышатся только звуки труб и других музыкальных инструментов. Когда первый полк приблизится к неприятелю, то тысяча рядовых, построенных в первой шеренге, одновременно стреляет из тысячи ружей и сразу же те, кто находится в этом первом ряду, встают на колено или отходят назад. Второй ряд сразу же переходит на его место и также одновременно стреляет из тысячи ружей. /44а/ На его место, стоя прямо, переходит третий ряд. Так же и четвертый, пятый и шестой [ряды] непрерывно идут друг за другом вперед, [остальные] спешат перезарядить свои ружья. Они совершенно не делают передышки [в стрельбе], при помощи такой скорострельности не давая врагу атаковать [их]. Ряды соблюдают равнение и в какую бы сторону ни потребовалось повернуться, они сразу [туда] поворачиваются. Ряды передвигаются, прочно сохраняя порядок. [151]

Что касается рядов арьергардного полка, то, наблюдая за [рядами первого полка], как только они обнаружат в какой-либо стороне ослабление, то сразу же без задержки приходят сзади на помощь. На убитых при этом совершенно не обращают внимания. Ни один человек в этот момент не осмелится броситься к своему отцу или брату или под каким-либо предлогом отступить назад. Офицер беспощадно убивает того, кто попытается совершить поступок такого рода. По их уставам кровь таких [людей] проливается безнаказанно. Таким образом, когда одна сторона разгромлена, то она не стремится к бегству. Снова укрепив, по возможности, ряды полков, они начинают отступать и стараются следить за тем, чтобы враг, ворвавшись к ним, не причинил ущерба их рядам. Победившая сторона также не нарушает порядки полка и не стремится беспорядочно преследовать врага, ибо как только порядки полка смешаются, то сила и мощь исчезнут.

/44б/ Неоднократно было доказано, что победившая сторона, гордая своей победой, разрушала свою организацию. Что касается побежденной стороны, то она непременно одерживала победу, когда в случае разгрома старалась сохранить [свою] дисциплину. За кем останется поле боя, тот и считается победителем и захватывает добычу. Из всего этого и складывается устройство, которое было создано кафирами, для отражения ударов и атак османских войск. Вместе с тем, знатоки военных наук, допуская соприкосновение [османов] с их полками по последнему способу, говорят, что Высокая Порта обладает могучей силой и способна собрать бесчисленную армию. Допускается, что против регулярного войска врага готовится [наша] регулярная армия, а исключительно для нападения готовят войско другого рода. Когда [османская] регулярная армия сражается с регулярной армией [кафиров], то другое [войско] производит атаку и нападение. По последнему способу легко достичь и проникнуть в ряды кафиров. Организация армии превратилась в самостоятельную науку, содержащую множество правил и условий, но причина беспорядка здесь известна. Видно, что путь победы зависит от этого устройства и от организации обмана. В данном месте удовлетворимся изложением этого количества [сведений].

Люди, знающие и знакомые с делами христианских монархов и народов, /45а/ в дружеских беседах путем рассуждений и споров также говорят: может ли армия, организованная по системе, противостоять вражеской организации, если изучить боевые хитрости, которые применяются христианскими правителями для отражения ударов и атак, проводимых Высокой Портой? Когда [также] спрашивают: осуществимо ли когда-нибудь это дело и может ли взяться за него государство? - то некоторые упорно настаивают на том, что [это устройство] невозможно из-за того, что оно не является естественным. Другие, обладая философскими наклонностями, верят в возможность [этого]. Они говорят: так как у Высокой Порты бесчисленное количество народа и она осчастливлена всем, чем нужно для снаряжения армии, то может сравняться с христианским войском в организации или даже превзойти его, если подготовит заново почти в течение года восьмидесятитысячную армию или на основе устройства или путем изучения уставов армий прежних султанов, устранив [в них] в соответствии с эпохой отрицательные стороны. Кроме этого сейчас нужно лишь три-четыре месяца, чтобы в любой момент организовать при помощи новой организации и системы, соответствующим христианским и являющихся их военной хитростью, пехотные и кавалерийские орта и бёлюки в существующих бесчисленных войсках, /45б/ то есть [следует] уравнять по количеству рядовых и офицеров орта и бёлюков, противостоящих христианской армии, сделать их ружья одинакового [калибра] и ввести различия в форме.

Что касается некоторых, то они [говорят], что и прежние османские султаны внимательно следили за врагом. Для управления страной нужно было издавать законы. Точно так же, чтобы легче победить врага при помощи [152] шариата и разума и превзойти боевые уставы, созданные христианскими монархами, их принципы деления очагов, то есть то, что у них называется новым устройством, следует [создавать уставы], которые бы во много раз превосходили их боевые уставы, в которые они так верят и на которые целиком полагаются и опираются. Они утверждают, что если в мирное время и в походе не проявлять [к этим уставам] небрежности и безразличия, а стараться, как полагается, [их] соблюдать и придерживаться, то христианские войска не смогут выдержать наступления мусульманских армий, руководствующихся таким шариатом и уставом. Кроме этого, в населенных странах прославились и всеобщую молву снискали щедрость и благодеяния Высокой Порты, дары и подарки, привычные для служащих и солдат, и старания всегда [обращаться] с солдатами лаской и добротой. Особенностью вечной Высокой Порты является назначение раненым, калекам и немощным старикам достаточной пенсии при отставке. /46а/ Ничего подобного раньше в других государствах не было, и в настоящее время у христианских народов нет ничего похожего. Так как все это звучит достоверно для ученых, то они говорят, что лишь от энергии решительного человека зависит привлечь из [рядов] приближающейся армии христиан столько, сколько нужно, людей, а также лиц, разбирающихся в подобных хитростях.

Действительно, если бы во время похода до ушей христианских солдат посредством шпионов дошло, что тот, кто придет на службу падишаха, будет принят и что малое жалованье, которое по христианскому обычаю выдается на руки как офицеру, так и рядовому, будет увеличено со стороны государства в два раза, а после войны во время мира также не будет уменьшено, и что они будут расселены в подходящем месте и им не будет чиниться препятствий в выполнении их обрядов, говоря так, будет легко привлечь на эту сторону многих [христиан] при помощи таких обещаний, а может быть, и большинство офицеров и солдат христианской армии. Если считать этот способ за военную хитрость, то этот способ похвален. Дело в том, что все войска христианских монархов являются наемными. Они не имеют таких твердых и постоянных обычаев, как похвальные принципы Высокой Порты. Когда они находят удобный случай, они переходят /46б/ и поступают на службу государств, у которых находят [лучший] прием.

Пример. До появления галионов в вечно пребывающей Высокой Порте злосчастные кафиры, жившие по берегам Средиземного моря, владели галионами. Известно и из уст в уста передавалось, сколько страданий пришлось вытерпеть от власти [этого] вредного народа и какие усилия и силы были затрачены для того, чтобы сдержать и отбросить их орды. Но, хвала Аллаху, приняв правильные меры и построив за короткий срок такие же корабли и галионы, как и у кафиров, за это время [удалось] не только оттолкнуть и отвести руку насилия, но, с помощью всевышнего Аллаха, могучий флот - да убережет его Аллах от несчастий! - сумел победить всех и достичь беспримерного совершенства на море.

Можно ожидать, что подобно тому, как устроили морское дело, так же будут приложены некоторые усилия для устройства и организации войск и на суше. Если наблюдать и изучать военную организацию и боевое устройство, которые применяются хитрым врагом, и постараться [создать] подобную организацию [у нас], в особенности, если восстановить и соблюдать [старые] боевые уставы, то за короткий срок [можно] достичь совершенства в этом деле. В частности, несомненно то, что в силу своих явных способностей воинственные османские солдаты превзойдут и обгонят всех в этой удивительной науке, /47а/ ибо по существу это будет обозначать, что способность войска ислама к порядку победит всех и могучая сила будет благоприятствовать [ему] во всех отношениях, а хорошее устройство и организация обеспечат полное повиновение в [османской армии]. Повиновение и послушание являются и по шариату, и по закону признаком и долгом настоящих мусульман. [153]

Пример. Среди всех христианских народов московские кафиры были самым низким и подлым народом, лишенном уважения и с презренными обычаями и качествами дикарей. Совершенно не имея смелости сражаться с врагами и оказывать им сопротивление, они удалились из [обитаемых] стран земли почти на ее край - в страны тьмы с сильным холодом и вечной зимой. В то время как они еще довольствовались пропитанием, [добываемым] при помоши охоты, двадцать или тридцать лет назад ⁶⁵ среди них появился умный и ученый монарх, называемый царем. Он изучил положение различных народов, обычаи и законы относительно организации армии и управления народом. Он увлекался военными предметами, привлекал из других стран ученых, сведущих в этой науке. При помощи их советов и указаний он приступил к организации своих войск и, претворив за короткое время /47б/ эту науку из мечты в действительность, он создал регулярную армию, равную [по силе] и способную противостоять армиям самых великих христианских монархов. Он смог сражаться с другими [монархами] на суше и на море. Хотя упомянутый царь был зловредным кафиром, однако он проявил большую энергию. Когда он создал, организовал и снарядил свое сухопутное войско в соответствии с устройством и системой армий христианских монархов, то он не удовлетворился только этим. Чтобы подражать [другим] правителям также и на море, он пригласил от королей Англии, Нидерландов и других стран мастеров, искусных в делах постройки кораблей, затратив [на это много] средств. С большим рвением он старался и заботился, чтобы корабли долгое время не терпели крушений и чтобы они переносили во время бурь при волнении силу морских волн. Заботился он и о других необходимых вещах, а также заложил и построил множество галионов и галер. Он создал на Балтийском море флот, подобного которому не было прежде и о котором даже не слышали. Увидев также, что Каспийское море — это море, свободное от кораблей, флота и чьего-либо господства, упомянутый царь с целью захвата каким-либо образом указанного моря под предлогом торговли с Персией построил на данном море корабли. Создав флот, он присоединил титул правителя Каспийского моря /48а/ к своему бесславному имени. Кроме этого, доставив из соседних стран геометров, он измерил ширину и глубину данного моря и установил морские границы путем объезда окрестностей и окраин.