СВЯЩЕННИК ИОАНН ЛУКЬЯНОВ

ПУТЕШЕСТВИЕ В СВЯТУЮ ЗЕМЛЮ

1701.

Иоанн Лукьянов, московский житель, церкви Покрова Пресв. Богородицы священник, путешествовал в святую землю в самом начале XVIII-гo столетия. Цель его путешествия была кажется та же самая, как и у Арсения Суханова, и еще прежде у Мелетия Смотрицкого, т. е. лично убедиться в православии греко-восточной церкви, по поводу возбудившихся в нем сомнений. По складу своих воззрений и даже по слогу Иоанн Лукьянов сильно напоминает расколоучителя протопопа Аввакума. В каждой строке его светит грубоватый, насмешливо-наблюдательный московский ум. — В Kиeве Лукьянов был два раза на пути в Палестину и обратно, — и нельзя сказать, чтобы всем остался доволен: так ему не понравилась любовь митрополита (Иоасафа Кроковского) к органистому пению и распущенность киевских школьников.

Генваря во 27 день поидохом из Нежина к преславному граду Киеву рано на первом часу дни; была нам нужда великая; земля вся растворилась; так тяжко было лошадям и самим нужно идти; и того дня с великою нуждою доехали до корчмы, часа в два ночи приехали, а в корчме только жёнка одна, и та курва; и тут мы с нуждою великою ночевали; всю ночь стреглися, стали к полю, а пьянные таскаются во всю ночь. Утре рано востахом и поидохом в путь свой; и той день такожде с нуждою шли и пришли в село; тут выпросихомся ночевать; хижина зело нужна; тут к нам же ночи приехал из Kиeвa протопоп [118] Глуховский: ездил в Киев к детям; дети его в Kиеве в школе учатся науки; да спаси его Бог! не потеснил нас; в кибитке лег спать; нам так покойно было. Утре рано востахом и поидохом к Kиeвy, и приидохом в село Боворочи (Бровары, известное место под Киевом.) за пятьнадесят верст от Киева. И от того села видели мы преславный град Киев: стоит на горах высоких; а сами возрадовались и ото слез удержатся не возмогохом, и тогда сседохом с коней и поклонихомся святому, граду Kиeвy и хвалу Богу воздахом, а сами рекохом: «слава тебе Господи, слава тебе Святый! яко сподобил еси нас видети преславный град Киев, сподоби нас, Господи, видети преславный и святый град Иepycaлим!» И тако поидохом к Kиeвy; а ход все бором, все пески; нужно сильно, тяжело песками. И того дни приидохом к Днепру под Киев; а Днепр только разшелся; и того дня мы не могли перевезтися за погодою. Тут же к нам приехали греки, наши товарищи; они из Нежина прежде нас тремя деньми поехали, да за Днепром стояли: нельзя было ехать. Днепр не прошол в те поры, так мы с ними ночевали. И утре рано тутже к нам пришол московский столник, шел с болиною казною (Так в подлиннике, вероятно описка, вместо: соболиною.) к цесарю; а в те поры погода на реке велика зло; отнюдь нельзя было переехать; и стольник стал кричать на перевощиков, и они миленькие едва с великою нуждою перевоз на нашу сторону перегнали; и когда стали на пороме, тогда порома от берега не могли отслонить; и стольник велел греческие возы долой с порома скатити, а наши не велел: спаси его Бог! И тако мы стали на пороме на первом часу, а перевезлись на ту сторону час ночи; зело уже было нужно, и перевощики миленькие устали больно. И егда мы пристали ко брегу ко граду Kиeвy, тогда придоша к перевозу сотенный со стрельцами и караульщиками и стали нас вопрошать: откудова и что за люди? — и мы сказали, что московские жители, а едем во Иерусалим. — Естьли-де у вас государев указ? мы сказали, что есть. «Покажите! без того во град нам не велено пущать»; — и мы показали указ, и [119] сотенный, прочетши указ, отвел нас к стольнику, и стольник такожде прочел; послал к бурмистрам, чтобы нам двор отвели стоять. И стахом на дворе близ Ратуши. А в то время три часа ночи вдарило; да слава Богу, что ночь была лунна, а то грязь по улицам зело велика, едва с нуждою проехали; и тако ночевахом слава Богу. И утре рано прислал по меня стольник, чтоб я ехал с ним в верхний город к боярину объявиться: зело крепко в Kиeве проезжим людям. И тако мы пришли с стольником пред воеводу Юрья Андреевича Фамендина (Род Фамендиных существует доселе.), и я ему подал лист государев, и он, прочетши лист царский, честь нам воздать велел, поить пивом и вином; и мы не пили, и отпустил с миром и с любовию; а бурмистры прислали нам корм, рыбы, колачей, а конем такожде сена и овес; спаси их Бог! честь нам хорошую воздали.

Град Киев стоит на Днепре на правой стороне на высоких горах зело прекрасно; в московском и российском царстве такового града подобного красотою вряд сыскать. Верхний гpaд — вал земляной вельми крепок и высок, а по градской стене все караулы стоят крепкие, по сту сажень караул от караула; и в день и в ночь все полковники ходят: тихонько осматривают, таки ли крепок караул; а ночи уснуть не дадут, все караул от караула кричат и окликают: кто идет? Зело опасно блюдут сей град; да надобе блюсти; прямой замок московскому государству. В Киеве монастырей, и около Киева, зело много; и пустынники есть; райские места! есть где погулять! Везде сады, винограды и по диким лесам все сады. Церквей каменных в Киеве такожде много; на Подоле строение узорочное; тщательны, лихоманы и много у них чудотворных икон, а письмо иное кажется живопись; сердечная вера у них велия к Богу; и к нищим податливы вельми. Да шинки их в конец раззорили, да кобы из того у них сильно скаредно; и добрый человек худым будет. Церковь Cофии премудрыя Божия зело хороша и образсовата, да в ней презорство строения; нету ничего — пусто; икон [120] нет; а старое было стенное письмо, а митрополита не хай все замазав известью; а у митрополита поют органистая, еще пуще органов. Старехонек миленький, а охочь до органистова пения. В верхнем городе церковь хороша Михаилы Златоверхова; тут в той церкви мощи святыя мученицы Варвары; и меня грешного Бог сподобил ея мощи лобзати. В верхнем городе живет воевода и полковники и стрелецкие полки все; а в нижнем городе все мещане; хохлы все торговые люди; тут у них и ратуша и ряды все, всякие торги; а стрельцам в нижнем городе не дают хохлы в лавках сидеть: только всякие на себе товары в разнос продают. Утре все стрельцы сходят на Подол торговать, а вечером пред вечернями так они на горе в верхнем городе торгуют между себя; и ряды у них свои; товарно сильно сидят. И кружало у них свое; извощики по московски; мясный ряд у стрельцов велик за городом.

В верхнем городе снаряду зело много, и хлебного припаса. Около Kиeвa зело привольно лугами, и всячиною, и овощем; и рыбы много; всячина и все не дорого. Чрез Днепр четыре моста живых с острова на остров, мосты зело велики; а Днепр под Киевом островит; а мостовщину берут с воза по два алтына, а порожни и по шести денег, а с пешаго по две деньги. А эти мосты все делают миленькие стрельцы; а сборная казна мостовая где идет — Бог знает! а они миленькие зиму и осень по вся годы с лесу не сходят; все на мосты лес рубят, брусья спеют (Спеть, доспевать — в залоге действительном значит приготовлять. Стрельцы, как московские люди и новички в Малороссии, очевидно внушают сочувствие нашему путешественнику.), а летом на полковников сено косят да кони их пасут; хамутом миленькие убиты! а кои богаты, те и на караул не ходят; все по ярмонкам ездят; мелочь-то вся задавлена. В Kиeве на Подоле град деревянный, и грязно сильно на Подоле. А жилье в Киеве в верхнем городе и в нижнем — все в городе, а за городом нет ничего; только по местам бани торговыя. В Kиeве школьников очень много да и воруют много; попущено им от митрополита. Когда им кто понадокучит, тогда [121] пришедши ночью да и укокошат хозяина-то; а из двора корову или овцу сволокут; нет на них суда; скаредно сильно; попущено воровать пуще московских солдат; а вечер пришел, то и пошли по избам псалмы петь, да хлеба просят; дают им всячиною и деньгами и хлебом, а иные им дают убоясь. А где святый апостол Андрей крест поставил, тот холм в городской cmене, зело красовит. На том месте стоит церковь деревянная ветха, во имя святого апостола Андрея Первозванного.

Февраля во 2 день, на праздник Сретения Господня, поидохом в Печерской монастырь и приидохом в соборную церковь, и помолихомся чудотворному образу; и поидохом во Антониеву пещеру, и ту видохом преподобных отец; в нетленных плотех что живые лежат! и толь множество их — что звезд небесных! все яко живы лежат дивное чудо! Так Бог прославил своих угодников, боящихся его. Видехом и младенцев нетленных лежащих. Тут же видехом храброго воина Илию Муромца в нетлении под покровом златым, ростом яко нынешних крупных людей; рука у него левая пробита копием; язва вся знать на руке; а правая его рука изображена крестное знамение... И тут же в той пещере преподобный Иосиф. Тут же видехом дванадесять зодчих, сиречь церковных мастеров: под единым покровом те мастера лежат, их же Пресвятая Богородица прислала из Царь-града в Киев. И тако мы грешнии сподобихомся мощи святых всех лобзати; а сами дивихомся и рекохом (от слез не могохом удержатися): Слава Тебе Господи, слава Тебе Святый! яко от многих лет желаемое получихом; что воздамы, Владыко, яко сподобил еси нас таких граждан небесных видети и мощи их лобзати! И ходихом по пещер и дивляхомся и пихом воду с Маркова креста, что на себе нашивал преподобный, железный великой крест; желоват он сделан. Тут же видихом крест Антониев, деревянный великий, с возглавием, троечастный, на его гробнице стоит. Тут же стоят столбики деревянные; а к ним приделаны цепи железныя: тут на ночь на ет цепи бесноватых куют. Из Антониевой пещеры поидохом в Феодосиеву пещеру; и тамо такожде мы грешнии сподобихомся мощи святых лобзати и поклонихомся и возрадовахомся радостию [122] неизреченною; и возвратихомся в монастырь. И тут сподобихомся мы грешнии чудотворный образ пресвятыя Богородицы лобзати и мощи святая Иулиании княжны: рука у ней десная вся перстнями унизана; чудо! что у живой рука та! В Печерском монастыре церковь зело предивна: строение короля Жигимонта на томже месте на старом основании; а в церкви стенное писание — все князья русские написаны. Да тутже видехом в тойже церкви у правого столпа изваян из камене Князь Константин Острожский; лежит на боку в латах, изображен как будто живой. Ныне круг монастыря ограду делают каменную зело великую; да делают же палату друкарню, где книги печатать. Около монастыря слобода зело велика и садов многое множество; торг у них около монастыря своего. И помолившеся Пресвятей Богородице и преподобным отцем Антонию и Феодосию, и прочим преподобным отцам поклонихомся. И тако изыдохом из монастыря, и поидохом вспять во град Киев; и начахом убиратися к походу своему. Деньги обменяли, телегу купили; а наши товарищи греки перевезлися чрез Днепр в Киев: погода их не допустила перевезтися, так они на том боку жили сутки. И товарищи наши также изготовились. Совсем убравшись, тут у нас от нашей братии из артели один брат не похотел идти с нами во Иерусалим за немощию и за плотскими недостатками; и я с ними ходил к воеводе: взявши указ, да и отпустил его назад к Москве во свояси.

И помолившеся Господу Богу и Пресвятей Его Богоматери и святому славному пророку и предтечи и крестителю Господню Иоанну, и призвав на помощь святого ангела хранителя, февраля в 3 д. поидохом из Kиeвa в Ляцкую землю и Воложскую, поидохом рано на первом часу дни, и едва на киевския горы с трудом великим взъехали, нужда была велика; грязно вельми; земля иловатая; все двойкою взъезжали.

И когда мы на горы киевския взъехали, тогда мы с братом нашим Андреяном простихомся, и поклонихомся друг другу до земли, и тако растахомся и послахом с ним поклон ко братии нашей всем правоверующим. А сами поидохом в путь свой; и бысть радостно и плачевно: радостно, яко к таковому святому [123] месту поидохом, плачевно же, яко пустихомся в чужую землю, паче же басурманскую. А сами рехохом: буди воля Твоя Господня и Пресвятыя Богородицы. И призвав всех святых на помощь и глаголах: Владыко человеколюбче, помози за молитв отца нашего инока схимника Спиридона. И тако поидохом в путь свой...

На обратном пути из Палестины, Лукьянов опять был в Киеве и записал следующее:

«Приехали мы в Киев в день недельный, и у ворот золотых нас караул остановил, потом пятидесятник пошел к генералу об нас докладывать, и генерал велел нас пустить в город, и в то время полковники стояли в обедни; а генерал немчин некрещеный. И переехавши через верхний город да и спустились в нижний город, а гора зело крута и спущаться нужно зело. Потом генерал велел нам отвести дворы стоялые. И ставши на дворе и убравши рухлядь и опочивши той день, и во вторый день в Печерский монастырь, в лавру преподобных отец Антония и Феодосия, и были в соборной церкви, и лобызали образ Пресвятыя Богородицы чудотворный; потом пошли в пещеру Антониеву и тамо мощи святых всех лобзали и поклонихомся, изыдохом из пещеры Антониевой и поидохом в пещеру Феодосиеву, и тамо такожде мощи святых лобзати, и поклонившеся изыдохом из пещеры и поидохом в монастырь и ходивше довольно по монастырю, а сами удивляемся человеколюбию Божию, како в такую страну дальную ходихом и како назад возвратихомся, а и в мысли нашей обнадежия такова не было, что было быть назаде. А когда мы шли во Иерусалим, и тогда мы приходили в монастырь Печерской и ходили по пещерам и молилися преподобным отцам и обещалися, что если Бог даст сходить по здорову, то не возвратимся иным путем, к вам, отцы преподобнии, пришед поклонимся и обещанный долг вам отдадим. Отцы святие преподобнии Антоний и Феодосий молилися за вас, и за молитв их преподобных отец наших Бог сохранил от всяких навет вражиих; и тако их молитвами отеческими доидохом святого града Киева и достигохом святую лавру [124] преподобных отец Антония и Феодосия. И тако поклонившеся изыдохом из лавры и поидохом в град Киев и придохом на двор, идеже стояхом; потом мало опочихом; и сведаша про нас града Kиeвa мещане и служивые люди московских полков и стали нас к себе в гости звать и зело ради нам миленькие; и покоили нас хлебом и солью. И полковники за нами присылали звать к себе в дома, да мы за недугами у них не были; звали для речей, что видели в турецкой земле; зело нас к ceбе звали, да нам не удалося у них побывать. И жихом мы в Киев шесть недель, и обходихом многия святыя отеческия места, и в пустынных местех были и пустынных жителей видели и довольно ходихом по пещерам. Покуда в Киеве жили, все в Печерский монастырь хаживали через день, через два, и зело наша душа насладилась и утешилася, ходя по таким святым местам, ненасытная радость и веселие, уже другой такой лавры подобной не сыщешь в нашем российском государстве.

Текст воспроизведен по изданию: Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей. Киев. 1874.