...Настоящее положение таково, что в военное время (т.е. во время войны России с другой державой) пользоваться проливами зависит исключительно от доброй воли Турции... Конечно, проход судов воюющей с нами державы с разрешения Турции был бы равносилен войне нашей с ней.

Поэтому надо быть всегда готовым в Черном море к войне с Турцией и содержать в его водах бессменно внушительные морские силы, могущие при случае предостеречь Турцию от враждебных действий относительно нас.

В данное время в этом и заключается главнейшая опасность, не говоря уже о наличности сильного турецкого флота.

Отказываясь от принципа закрытия проливов, мы дали бы возможность иностранным державам проходить проливы, не нарушая нейтралитета Турции.

В случае войны нашей в Европе возможность сохранения Турцией нейтралитета исключена; поэтому это является наименьшей из забот. Кроме того принцип закрытия проливов лишит нас помощи флота союзников.

Благодаря закрытию проливов в мирное время иностранные державы не могли получить постоянной стоянки в Черном море и устроить там угрожающие базы с угольными станциями и складами военных припасов. Вследствие сего русский флот в Черном море поставлен в отношении военной подготовленности в исключительно благоприятное положение.

С появлением в Черном море турецкого флота, прежде почти не существовавшего, положение изменилось коренным образом, к нашей невыгоде.

Едва ли в проходе русских судов через проливы представляется надобность.

Черноморский флот нужен прежде всего для Черного моря, и дробление его было бы неблагоприятно для военно-политического положения России на юге. (Для Средиземного моря – Балтийский флот, особенно в случае открытия порта на Мурмане; в Тихом океане – своя постоянная эскадра).

Этот вопрос и подлежит окончательному выяснению с точки зрения сохранения нашего господства в Черном море и обороны нашего юга.

...Мы имели полную возможность проводить через проливы в отдельности военные суда благодаря дружественным отношениям с Турцией.

С 1898 г. это дело становилось все труднее и труднее (пропуск миноносцев в 1902 г. и судов Добровольного флота в 1904 г.). [187]

В течение XIX столетия Россия стремилась к сохранению на берегах проливов малосильной власти султана; ограждение принципа закрытия проливов ¹ должно поэтому составлять коренное правило нашей внешней политики, пока Россия, в сознании своей мощи, не признает нужным изменить своей политики в видах приобретения непосредственного господства над проливами, составляющего ее историческую задачу на турецком Востоке.

B настоящее время политические требования совершенно иные, так как усиление власти султана и укрепление Турции, являет для нас возрастающую опасность, тем большую, что Турция нас опережает в увеличении своих морских сил. Что касается непосредственного господства над проливами, то таковая мысль ясно представляется как неосуществимая, ибо всякая попытка к осуществлению ее поставит против нас всю Европу.

По мнению министерства, выделение нескольких единиц из состава Черноморского флота для отправления их на Дальний Восток ² было бы нарушением трактатов о проливах и имело бы прямым последствием превращение Черного моря из закрытого для иностранных судов в открытое, что для нас невыгодно по нижеследующим соображениям.

Закрытие для иностранных судов всех национальностей Босфора и Дарданелл, со времени воссоздания нами сильного Черноморского флота, представляет несомненные политические преимущества для России, которая, ввиду почти полного отсутствия боевых судов у Турции, является полным единственным хозяином в Черном море.

Отпадает. В самом скором времени турецкий флот будет сильнее нашего, причем мы будем в подчиненном положении в течение срока, настолько продолжительного, что можем утратить господство в Черном Mope безвозвратно, если не решимся силой положить предел усилению военно-морской мощи Турции.

Признаваемый доселе всеми державами принцип недоступности проливов для иностранных военных флотов дает России, имеющей свою сильную эскадру в Черном море, совершенно исключительное преобладающее положение на всем Ближнем Востоке. Только благодаря таковым условиям Россия имеет в руках серьезное оружие воздействия на Турцию и могла бы со временем добиться разрешения восточного вопроса согласно своим историческим задачам и заветным своим идеалам.

Также отпадает по вышеприведенным причинам. Кроме того, указываемых условий уже не существует, наши исторические задачи на Ближнем Востоке ясной и реальной формулировки еще не получили, и с открытием проливов тяготеющий над нами восточный вопрос может быть введен в другое русло, более благоприятное для решения его в нашу пользу.

...При первом революционном движении в армянских областях в Турции, которое во всякое время может быть вызвано самой же Англией, великобританское правительство не замедлит командировать свой флот в Трапезундский залив и в порты Анатолийского побережья для достижения своекорыстных целей в ущерб прямым интересам России.

Предположение – едва ли обоснованное, ввиду заключенной в 1907 году конвенции с Англией.

…Германия, достигшая за последние годы некоторых успехов на почве промышленных предприятий в Турции, несомненно, воспользуется новым порядком вещей на Босфоре, чтобы закрепить свое положение на Малоазиатском берегу территориальными приобретениями для устройства морских станций. То же самое, быть может, раньше Германии, поспешат сделать Англия и Американские Соединенные Штаты: в Америке давно проповедуется идея, что конвенция о проливах для Соедин. Штатов нe обязательна.

Как Германия ни могущественна, сделать это не так легко. Прибрежные государства могут взаимно связывать себя [188] обязательством не отчуждать никаких пунктов и ни под каким титулом своей береговой территории, а такой международный акт явится для всех европейских держав ограждением от всяких попыток одной какой-либо не прибрежной державы обеспечить за собой преимущественное положение на Черном море, которое должно быть закрыто или открыто на одинаковых для таковых держав основаниях. – Что же касается «идеи» Америки о необязательности для нее европейской конвенции о проливах, то вопрос о ее применении на деле представляется весьма спорным.

...Естественным последствием этого (oткрытия проливов) было бы появление болгарских военных судов в Бургасе и Bарне.

Едва ли можно причислить болгарский военный флот к силам наших противников. Морское министерство видит в болгарских портах Черного моря наши естественные базы.

...Во всяком случае, Черное море перестало бы быть «русско-турецким» озером.

Доколе выражение «русско-турецкое озеро» являлось понятием лишь географическим и в Черном море хозяином был наш флот, мы еще могли дорожить этим термином. Но появление в этом «озере» турецкого флота, да еще более сильного, чем наш, в корне изменяет положение, и превращение закрытого Черного моря в открытое для всех наций может явиться залогом успешной обороны нашей от захватной попытки Турции разделить с нами господство в этом водном бассейне.

…С юридической точки зрения мы имеем: единый текст постановления о закрытии проливов и два толкования (русское и английское 1878 г. ³).

...Настоящее положение вопросов не может быть признано ни теоретически ясным, ни практически удовлетворительным.

Коренной политический вопрос: выгоден еще или уже невыгоден для России принцип закрытия проливов?

Защитники закрытия могут справедливо указать на то, что, во 1-х, путем признания полной свободы прохода судов через турецкие проливы мы сами отказываемся от своего исключительного доминирующего положения в Черном море и теряем один из способов настоящего воздействия на Турцию, и, во 2-х, допускаем несуществующую в настоящее время возможность появления враждебных нам эскадр в Черном море, чем создаем опасный для нас новый фактор в международной политике.

Указываемого господствующего положения в Черном море, мы, к сожалению, не занимаем уже с 1905 года, что явствует из неуспеха наших усилий воспрепятствовать захвату Турцией Урмийского округа и сооружению ею железных дорог в [189] нежелательной для нас зоне Анатолии. Что касается возможности появления в Черном море враждебных нам эскадр, как нового фактора международной политики, то с этим мы должны считаться уже в настоящее время, безотносительно к вопросу об отступлении от принципа закрытия проливов, ибо ранее не существовавшая враждебная турецкая эскадра уже налицо, и, таким образом, соблюдение принципа закрытия их от этого нежелательного явления нас не оградило, но и впредь ограждать не может. Поэтому введение нового фактора политики установлением свободы плавания в проливах для судов всех наций может оказаться для нас не только не опасным, но полезным в видах успешной и своевременной обороны от турецкого флота, сильнейшего нашего. Этот внешнеполитический вопрос и подлежит обсуждению и решению.

...С момента международного признания начала открытия проливов... появится приказ о сформировании «британской черноморской эскадры» и других, не говоря уже о возможной опасности со cтoроны Румынии и Болгарии.

Усмотрение опасности в появлении в Черном море эскадры британской и болгарской не вяжется ни с русско-английским соглашением 1907 г., ни с выяснившимися за последние годы отношениями нашими к Болгарии.

Мы не в состоянии будем помешать британскому или какому угодно другому флоту блокировать Дарданеллы.

Условия, при которых должен быть выработан международный акт, установляющий свободный проход через проливы судов всех наций (нейтрализация проливов), исключает возможность их блокады.

...Вполне благоприятное для России разрешение черноморского вопроса возможно лишь при занятии нами Босфора и Дарданелл.

Во 1-х вопрос о выгоде такого разрешения весьма спорен с точки зрения общей политики нашей в Европе и на Ближнем Востоке. Во 2-х, захват нами проливов равнозначущ изгнанию турок из Европы после кровопролитной войны, причем можно быть заранее вполне уверенным, что европейские державы никогда не допустят замены турецкой власти в проливах русской.

...Открытие проливов могло бы быть признано выгодным лишь при предварительном соблюдении следующих условий...

Создание сильной Черноморской эскадры, способной фактически удержать за Россией господство в Черном море.

Создание такой эскадры в необходимый срок при закрытии проливов является делом неосуществимым. Это и составляет тот заколдованный круг, в котором мы находимся со времени возрождения турецкого флота.

Возложение на Турцию обязательства не отчуждать в пользу иностранных государств никакого пункта ее побережья Черного моря, Мраморного и Архипелага.

Обязательства Турции срыть укрепления Босфора и Дарданелл и признать нейтрализацию проливов.

...Предварительное исполнение такой военно-политической программы отлагает [190] весь вопрос об открытии проливов ad calendas graecas.

События не оправдали такого вывода; соотношение наших и турецких военно-морских сил изменилось не в нашу пользу и автоматически выдвинуло вопрос о проливах.

...Выгода закрытия проливов не абсолютная и всегда будет обратно пропорциональна нашему военно-морскому могуществу в Черном море.

В руководстве таким взглядом мы и обязаны в настоящее время домогаться открытия их.

...Со времени возрождения нашего Черноморского флота, английское толкование трактата для нас наиболее соответствует желательной для нас постановке вопроса, а именно – добиться сохранения закрытия проливов с возможностью для нас тем или другим способом выводить свои военные суда из Черного моря.

В данное время речь идет о своевременном ограждении России от неизбежного появления в Черном море турецкого флота, более сильного, чем наш. Попытка разрешить вопрос о проливах в указываемом в записке направлении, была сделана нами в 1908 году, во время боснийского кризиса, и результат ее лишь с полной очевидностью доказал неосуществимость такой задачи. В частности, для нас важнее в настоящее время право не выводить, а вводить наши военные суда в Черное море.