ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА (ЛЯИХА) СУЛТАНУ МАХМУДУ II

Еще в период греческого восстания (1821-1827) султан Махмуд II был убежден, что в решении всех политических проблем Османская империя должна следовать традиционной политике дипломатической изоляции ¹, при которой она чуждалась постоянных дипломатических контактов, основанных на регулярной взаимной информации и координировании своих действий в текущей политике с иностранными государствами.

Политика изоляции, утвердившаяся в период турецких завоеваний, основывалась на представлении о военном, экономическом и религиозном превосходстве Османской империи над европейскими странами. Впоследствии, в период упадка могущества Турции, она продолжала следовать установившимся традициям ².

Восстание губернатора Египта Мехмеда Али, требовавшего у султана вначале присоединения к его владениям Сирии и захватившего ее, привело к военному столкновению и разгрому силами мятежного вассала армии султана в декабре 1832 г. Сын Мехмеда Али - Ибрагим захватил Конью и Кютахью, что открыло ему путь на Стамбул. В этот критический момент султан не получил помощи ни от одного из европейских государств, кроме России, которая оказанием помощи рассчитывала усилить свое политическое влияние в Османской империи. Россия не желала иметь своим соседом более сильного Мехмеда Али, предпочитая слабую султанскую Турцию.

Прибытие русской эскадры в проливы и высадка русского десанта на азиатском берегу Босфора в местечке Хюнкяр Искелесси вызвали сильное беспокойство западноевропейских держав, которые опасались, что Россия захватит Стамбул и проливы. В этот период особенно ясно обнаружилась крайняя заинтересованность европейских держав в положении дел на Востоке. Западноевропейские послы не жалели ни времени, ни сил, для того чтобы добиться ухода русского десанта. Под их влиянием Махмуд II согласился на заключение Кютахийского соглашения с Мехмедом Али, которое содержало большие территориальные уступки со стороны султана. Это делало мир непрочным, он не удовлетворял ни султана, ни Мехмеда Али и содержал в себе зародыш будущих столкновений: султан хотел вернуть Сирию, Мехмед Али — добиться формальной независимости в виде наследственной передачи власти в его семье (фактической независимостью он обладал), а также сохранения Сирии под своим управлением. Последующее, подготовленное втайне от западноевропейских держав заключение русско-турецкого Хюнкяр-Искелессийского договора 26 июня (8 июля) 1833 г., по которому военная помощь России султану могла была быть вновь оказана по его просьбе и по которому султан обязался закрыть проливы для военных судов всех стран, еще больше усилило противодействие Англии и Франции русской восточной [31] политике. Турецкие государственные деятели поняли, что они могут использовать соперничество великих держав для того, чтобы добиваться дипломатическим путем политических целей, достичь которых военными усилиями они уже не могли из-за слабости государства.

Несмотря на то что Хюнкяр-Искелессийский договор был заключен по инициативе Порты ³ и принес Османской империи ощутимые выгоды (так как Россия стремилась укрепить свое влияние в Османской империи и потому шла ей на значительные материальные уступки ⁴), он не вполне удовлетворял Порту.

Так как принудить Мехмеда Али к повиновению своими силами султан не мог, ему нужна была военная поддержка какой-либо европейской державы. Сложность положения для Порты заключалась и в том, что в 30-е годы XIX в. все европейские державы, еще недавно перенесшие ряд революционных потрясений, боялись каких-либо военных осложнений на Востоке, могущих вызвать новые революционные взрывы в Европе. Эта боязнь привела к тому, что европейские кабинеты в течение многих лет подавляли все попытки, как султана, так и Мехмеда Али изменить существующее положение, утвержденное Кютахийским соглашением 1833 г. Поэтому султан Махмуд в 1834 г. приступил к учреждению постоянных турецких посольств в европейских столицах, чтобы добиться благоприятного разрешения турецко-египетского конфликта. Его побуждала к этому и надежда вернуть Алжир, оккупированный Францией в 1830 г. ⁶, а также и другие внешнеполитические затруднения, для ликвидации которых Порта рассчитывала использовать соперничество европейских держав и добиться дипломатической поддержки. Однако важнейшей проблемой для Порты в 30-е годы XIX в. был турецко-египетский конфликт ⁷.

История турецкой дипломатии малоизвестна, ее изучение на основе турецких источников лишь начинается. Если усилиям османской дипломатии, предпринимавшимся с целью вернуть Алжир, посвящено специальное исследование турецкого историка Э. Курана ⁸, то о том, что она предпринимала для разрешения египетской проблемы, особенно в период до 1833 г., почти ничего не известно.

Турецкие документы, связанные с жизнью и деятельностью известного османского государственного деятеля, дипломата и инициатора реформ Танзимата, автора Гюльханейского хатта Мустафы Решида паши, изданные Решадом Кайнаром, ⁹ содержат важные сведения, касающиеся турецко-египетского конфликта. Среди них немаловажное значение имеет докладная записка министра иностранных дел Турции Мустафы Решида паши, перевод которой здесь публикуется.

Турецко-египетский конфликт, ставший благодаря вмешательству европейских держав, международной проблемой, нашел отражение в большом количестве исследований и опубликованных источников. Но везде он освещался в основном как конфликт европейских держав из-за Османской империи, в котором позициям Порты и Мехмеда Али уделялось мало внимания. Роль Порты в период конфликта представлялась в этих исследованиях пассивной и зависимой. Между тем турецкая дипломатия прилагала серьезные дипломатические усилия для его разрешения, которые заслуживают специального исследования, а также поисков и публикации всех документов, связанных с этим вопросом.

В 1836 – 1837 гг. Порта сделала вторую после 1832 –1833 гг. попытку склонить Англию оказать султану поддержку для возврата Сирии, захваченной Мехмедом Али ¹³.

Пальмерстон вначале отклонил предложение Порты, но сказал, что надеется видеть Турцию более сильной для отнятия Сирии ¹⁴. А через полгода он не только не говорил об опасности нового турецко-египетского вооруженного столкновения, но, напротив, стал уверять Мустафу Решида в непременной победе армии султана, после ее необходимого укрепления, над силами Мехмеда Али и предсказывал в результате этой победы повышение международного престижа Порты ¹⁵. Изменение акцентов в высказываниях Пальмерстона можно было расценивать как побуждение к войне и обещание помощи. Такой позиции Англии и добивалась Турция. У Порты появилась надежда на заключение англо-турецкого военного договора против Мехмеда Али.

В 1837 г., как отмечает Д. Г. Розен, появился призрак англо-турецкой коалиции ¹⁶.

Назначение Мустафы Решида на пост министра иностранных дел подтверждало этот прогноз ¹⁷.

Помимо основного тревожившего Порту вопроса - турецко-египетского конфликта, Мустафа Решид касается в докладной записке и другой проблемы - оккупации Францией Алжира в 1830 г., отношения к ней европейских держав и политики Порты в этом вопросе.

Докладная записка Мустафы Решида дает возможность посмотреть на сложные международные проблемы тех лет глазами турецкого дипломата.

Четвертая по объему часть записки является изложением высказываний о внешнеполитических проблемах тех лет таких государственных деятелей, как Пальмерстон, Меттерних, австрийский посол в Англии князь Эстергази, заведующий протокольным отделом министерства иностранных дел Франции Дизас. Три четверти объема докладной записки написаны Мустафою Решидом от собственного имени. Здесь остановимся более подробно на второй части, которая может рассматриваться и как итог его трехлетней дипломатической деятельности в качестве посла в Париже и Лондоне (1834 -1837) и как предстоявшая программа, которой, по мнению Мустафы Решида, должна была отныне следовать Порта во внешней и отчасти внутренней политике.

Мустафа Решид обратил внимание султана на наличие в Европе двух политических группировок великих держав, на отношение их к враждующим сторонам в турецко-египетском конфликте - к Мехмеду Али и султану, а также к алжирской проблеме и попытался предсказать будущее развитие этих отношений.

Документ насыщен фактами, свидетельствующими о взаимном, более всего - англо-русском, соперничестве европейских держав в Османской империи. Мустафа Решид передал слова Пальмерстона, из которых следовало, что Англию в то время очень беспокоило влияние России на султанское правительство, в основе которого лежал Хюнкяр-Искелессийский договор 1833 г. Поэтому Пальмерстон, с одной стороны, пытался внушить недоверие к России из-за возможности ее агрессии в земли Османской империи, с другой - обещал помощь английского флота против России в случае осуществления агрессия, а также помощь в укреплении военных крепостей на Босфоре. [33]

Докладная записка свидетельствует о том, что Мустафа Решид был сторонником английской ориентации и явным противником русской. Турецкий дворцовый этикет или, может быть, еще недостаточно прочное положение нового министра, знавшего к тому же о наличии при дворе влиятельных сторонников России ¹⁸, не дали ему возможности высказаться вполне определенно по этому поводу, но его внешнеполитическая позиция в этом документе прослеживается четко. По-видимому, султан Махмуд в этот период еще колебался в вопросе об отношении к России и не был уверен в том, что Англия решительно встанет на его сторону. В докладной записке чувствуется стремление Мустафы Решида склонить султана разделить его убеждения и планы.

Англия, как выяснилось в 40-е годы XIX в., не прочь была присоединить к своим владениям Египет ¹⁹, но это намерение было ориентировано в неопределенное будущее. На другие территории Османской империи Англия в те годы не претендовала, и ее правительство большей частью вело антирусскую и антифранцузскую политику на Востоке, последняя особенно была в интересах Османской империи. Англия стремилась сохранить целостность Османской империи, чтобы целиком подчинить ее своему влиянию. Сохранение целостности, естественно, соответствовало интересам султанского правительства. Мустафа Решид выразил уверенность, что Англия окажет военную поддержку султану против Мехмеда Али. Он подсказывал султану, что помощь Англии будет небескорыстной, так как внешнеполитические интересы Англии и России сталкиваются в Египте и далее в Иране и Индии ²⁰.

Мустафа Решид отмечал в ляихе, что Россия поддерживает Мехмеда Али. Это утверждение, как известно, было справедливо лишь частично. После Адрианопольского мира (1829) Россия считала выгодным для себя иметь соседом слабую Турцию ²¹. Поэтому на протяжении всего конфликта она проявляла равнодушие к территориальному урегулированию между султаном и Мехмедом Aли ²². Поддержка, таким образом, состояла в том, что Россия была заинтересована в сохранении существовавшего положения и не оказала султану военной помощи для возврата захваченной Мехмедом Али Сирии. Однако здесь необходимо добавить, что такая позиция России была обусловлена, прежде всего, опасением перед обострением отношений с Англией и Францией, которые постоянно заявляли о том, что не допустят нового вооруженного вмешательства России в турецко-египетский конфликт. Мустафа Решид писал султану, что эта поддержка может привести к отделению Египта и подпадению его под власть России. По мнению Мустафы Решида, это явилось причиной острой неприязни к ней Англии, так как, владея Египтом, Россия могла бы завоевать Персию и Индию ²³. Более того, Мустафа Решид даже высказал некоторого рода удовлетворение тем, что Мехмед Али оказывал доверие Франции, а не Англии и России ²⁴. Представляет интерес тот факт, что в донесениях Мустафы Решида и в докладной записке нигде не встречаются признаки враждебного отношения к политике Франции в Египте. Вместе с тем Порта была хорошо осведомлена о поддержке Францией Мехмеда Али ²⁵. Такую позицию можно объяснить тем, что союз Мехмеда Али с более могущественными державами, чем Франция, был бы и более опасен для целостности Османской империи. Это можно объяснить и стараниями Англии усилить франко-русские противоречия, вызванные Хюнкяр-Искелессийским договором, и упрочить совместное с Францией сопротивление русской политике на Востоке. Французское правительство, страшась "русской опасности", не могло идти на обострение отношений с Англией", - отметил В. А. Георгиев ²⁶. Размеры же "русской опасности" Англия сознательно преувеличивала как в глазах Франции, так и Порты ²⁷. Судя по турецким документам, обращает на себя внимание тот факт, что государственные деятели Англии до 1839 г. почти нигде не говорили с представителями Порты [34] только о своей позиции в восточном вопросе, но непременно и о солидарности с ними Франции ²⁸. Они как бы внушали этим Порте, что поддержка Мехмеда Али Францией не опасна для султанской Турции, так как чрезвычайно велик франко-русский антагонизм и он не позволит Франции ослабить Османскую империю. В результате Франция в глазах Порты делалась больше ее союзницей, чем противницей.

Докладная записка заставляет думать, что Англия не считала политику Франции в Египте в 30-е годы XIX в. достаточно опасной для целостности Османской империи в том случае, если Франция останется противницей России.

Однако Мустафа Решид не вполне доверял высказываниям Пальмерстона о прочности франко-английской коалиции. Он заметил, что некоторые пренебрежительные выражения лорда Пальмерстона о Франции, а также информация, полученная им от членов французского парламента о наличии в нем сторонников России, свидетельствуют о возможности франко-русского сближения. Этот прогноз, по мнению Мустафы Решида, подтверждали и взаимные недружелюбные отзывы английских министров о Франции и французских об Англии. Но он отмечал, что король Франции демонстрировал ему свое расположение и дружбу к султану, а также и к самому Мустафе Решиду и выразил надежду, что разногласия из-за Алжира не омрачат отношений двух стран. По-видимому, Порта, со своей стороны, в период турецко-египетского конфликта стремилась упрочить франко-английские отношения в ущерб франко-русским. К этому выводу приводит инструкция турецкому послу во Франции, составленная в сентябре 1841 г. Послу вменялось в обязанность способствовать упрочению дружественных отношений Англии и Франции, так как эта дружба полезна Османской империи ²⁹.

Наличие наметившегося франко-русского сближения в 40-е годы XIX в. отметила советский исследователь Е. Н. Кушева: "Несмотря на всю разницу государственного устройства послереволюционной Франции и монархической России, во французской публицистике 40-х годов очень заметно было течение, доказывавшее необходимость русско-французского союза против Англии". В появившихся в те годы некоторых французских книгах содержались аргументы в пользу такого союза, уже упоминавшиеся в докладной записке [35] Мустафы Решида 1837 г. Те же тенденции были заметны и в русской политике николаевского царствования, направленные против Англии, что нашло отражение также в русской литературе ³⁴.

На протяжении всей записки Мустафа Решид шесть раз упомянул о существующей опасности русско-французского сближения, считая его и египетский конфликт самой серьезной угрозой для Османской империи.

Хотя Мустафа Решид не доверял николаевской России, но вместе с тем он стремился идти ей на уступки и не портить отношений вплоть до спора о "святых местах", предшествовавшего Крымской войне.

Анализируя политику всех великих европейских держав (Англии, Франции, России, Австрии и Пруссии), турецкий министр иностранных дел рассматривал ее в связи с политикой своего государства. Он счел своим долгом познакомить султана и Порту не только с настоящим положением дел, но и в некотором роде с историей европейских внешнеполитических отношений. Он представил султану также все возможные политические комбинации европейских держав в ближайшие годы, для того чтобы по возможности избежать ошибок при выборе политической ориентации, иметь возможность следить за изменениями и колебаниями политических курсов и своевременно к ним приноравливаться. Турецкий дипломат отметил наличие в Европе двух политических коалиций: с одной стороны Англии и Франции, с другой - России, Австрии и Пруссии. Он назвал причины, которые делали эти группировки непрочными.

Англо-французской коалиции мешали, по наблюдению Мустафы Решида, их соперничество в восточной политике, в том числе в Египте, и тесная связь Мехмеда Али с Францией. Этому союзу угрожали так же, как заметил автор докладной записки, опасность, с одной стороны, франко-русского, с другой — англо-австрийского сближения, а также возможность присоединения к предполагаемому франко-русскому союзу Австрии, Пруссии и всех германских государств.

Русско-австро-прусской группировке, по словам Мустафы Решида, угрожали те же факторы: тайное противодействие Австрии возможному усилению России и ее восточной политике; англо-австрийское сближение, направленное против интересов России и Франции, а также отсутствие тесных политических связей между Пруссией и Россией, и ориентация прусских государственных деятелей на западные страны, а не на Россию.

Касаясь Австрии, он написал, что основное направление политики князя Меттерниха не служит всерьез истинной пользе России: "Показать себя преданным другом России, выявить ее сокровенные желания и незаметно приспособить свои действия к действиям государств - противников России, препятствовать осуществлению надежд России через посредство этих государств -/вот позиция князя Meттepниxa/" ³⁵. Австрия в те годы действительно не доверяла восточной политике России, хотя опасения князя Меттерниха, казалось бы, и были успокоены Мюн-хенгрецкой конвенцией (18 сентября 1833 г.) и заверениями царя на Мюнхенгрецком конгрессе ничего не предпринимать в Османской империи без морального посредничества Австрии (в случае, если там сложится обстановка, требующая по условиям Хюнкяр-Искелессийского договора вмешательства России).

Судя по изложению Мустафою Решидом высказываний Меттерниха, последний внешне ничем не обнаружил своего недружелюбного отношения к России. Однако Мустафа Решид был о нем осведомлен и справедливо заметил, что в случае обшей войны Австрия не будет союзницей России, хотя, возможно, останется ее сторонницей ³⁶. "Рост богатства и силы России будет пагубным для Австрии и не будет соответствовать желанию австрийцев", - заметил он. Основываясь на анализе русско-австрийских отношений и своих [37] наблюдениях, Мустафа Решид высказал предположение о наличии тайного англо-австрийского союза, заключенного в качестве противовеса предполагаемому русско-французскому сближению ³⁷.

Очевидно, что подчеркивание Мустафою Решидом наличия австро-русских противоречий было сделано им с целью настроить султана против союза с Россией, доказать ему, что Россия не так уж и сильна, так как Австрия не является ее искренней союзницей.

Мустафа Решид предусмотрел и такую возможность, при которой русско-французский союз может стать состоявшимся фактом. Тогда к этому союзу должны были бы присоединиться Австрия, Пруссия и все германские государства, а Англия осталась бы в изоляции. Мустафа Решид заметил, что такая ситуация весьма отрицательно сказалась бы на положении Османской империи. Анализируя эту возможность, министр иностранных дел перечислил все факторы, которые, по всей видимости, должны помешать русско-французскому союзу: обязательства европейских держав перед свергнутой королевской династией Бурбонов и как следствие - отрицательное отношение Николая I к царствующему во Франции Луи-Филиппу, неприязнь французского населения к России, естественные и тесные связи английского и французского населения, основанные на территориальной близости и торговых отношениях.

Далее автор записки подверг рассмотрению отношение всех европейских государств к Мехмеду Али, отметив особую симпатию к нему французов. Говоря в связи с этим об Англии, Мустафа Решид утверждал, что ныне можно ожидать ее совершенного согласия на осуществление определенных мер для изменения существующего положения между султаном и губернатором Египта, так как Англия разочарована внешней политикой Мехмеда Али и опасается его связей с Россией ³⁹.

Заканчивая докладную записку, Мустафа Решид заметил, что в связи со сложной международной обстановкой необходимо осуществить ряд внутренних преобразований, чтобы повысить престиж государства и расположить к себе общественное мнение Европы, подобно тому, как это сделал Мехмед Али. Среди упомянутых в записке реформ названы расширение военного ведомства, учреждение военной школы, увеличение количества войск и его вооружения, совершенствование, системы ильтизама (=системы откупов сбора налогов), установление карантинов, строительство местных фабрик и приглашение для этого специалистов из Европы, увеличение производства местных товаров, в том числе для продажи за границу, и уменьшение европейского экспорта в Османскую империю.

Мустафа Решид назвал в докладной записке не весь комплекс намечавшихся им в то время реформ. Очевидно, это нужно объяснить характером ляихи, посвященной в основном внешнеполитическим проблемам. Упоминание внутренних реформ в этом документе было связано прежде всего с тем, что новый министр хотел подчеркнуть их внешнеполитическое воздействие для поднятия престижа государства.

Чтобы ускорить осуществление реформ султаном и Портой, Мустафа Решид ссылался на общественное мнение европейцев и писал, что реформы, уже осуществленные, "одобрены и признаны всей Европой", а против системы ильтизама, практикуемой в Османской империи, "возражают все европейцы. " Мустафа Решид знал, что в те годы, когда султан Махмуд II более всего желал унижения своего восставшего вассала, общественное мнение Европы, от [37] которого в определенной степени зависела судьба решения египетской проблемы, небезразлично для султана и является сильным аргументом, который может побудить его осуществлять преобразования более энергично. Говоря о необходимости учредить карантины на всей территории Османской империи, он написал, что наличие карантинов только в таких "заурядных" провинциях Османской империи, как Валахия, Молдавия и Сербия, невыгодно с политической точки зрения, как будто отличая их от других территорий Османской империи ⁴⁰.

Докладная записка министра иностранных дел Османской империи относится к периоду обострения взаимных противоречий европейских держав на Востоке, вызванных более всего усилением позиции России в Турции, которое последовало за заключением двустороннего русско-турецкого Хюнкяр-Искелессийского договора 1833 г.

Присоединение Османской империи к европейской дипломатической системе в 1834 г. позволило Порте быть в курсе международных проблем и использовать противоречия европейских держав (которые были наиболее острыми в тридцатые годы между Россией и Англией) для благоприятного решения турецко-египетского конф

Комментарии

1 Д. Г. Розен. История Турции от победы реформы в 1826 году до Парижского трактата 1856 года. Ч. 1. СПб., 1872, с. 35; J. C. Hurewitz. The europeanization of ottoman diplomacy: the conversion from unilateralism to reciprocity (1835-1876). -"Труды ХХV Международного конгресса востоковедов. Т. 2. М., 1963, с. 455; R. Unat. Osmanli sefirleri ve seferetnameleri. Ankara, 1968, c. 20.

2 См.: H. А. Дулина. Изменения в османской дипломатии (тридцатые годы XIX в. ). - "Тюркологический сборник. 1973". М., 1975, с. 62-81.

3 Н. С. Киняпина. Внешняя политика России в первой половине XIX века. М., 1963, с. 175-176, 183-184; §. AItundag. Kavalal Mehmet Ali pasa isyani. Misir meselesi 1831-1841. I. kisim. Ankara, 1945, c. 150; E. Z. Kara I. Osmanli tarihi. C. 5. Ankara, 1956, c. 136.

4 Хюнкяр-Искелессийский договор гарантировал безопасность султанской Турции от нападения Мехмеда Али. Кроме того, Россия значительно уменьшила сумму контрибуции, которую должна была выплатить Османская империя по Адрианопольско-му договору, сократила срок оккупации Дунайских княжеств.

5 Все же до конца 30-х годов XIX в. Порта проявляла заинтересованность в сохранении Хюнкяр-Искелессийского договора с Россией, считая его для себя выгодным. См.: R. Kaynar. Mustafa Resit раsа ve Tanzimat. Ankara, 1954, с. 150 ( докладная записка совета министров султану, без даты, 1839).

6 Е. Kuran. Cezayirin fransizlar tarafindan isgali karsisinda osmanli siyaseti (1827-1847). Istanbul, 1957, c. |35-37; Kaynar, c. 65 (посольское донесение Мустафы Решида, без даты, 1834 г.

7 Kaynar, с. 65 (донесение Мустафы Решида из Парижа, без даты, 1834 г. )

8 См. выше, прим. 6.

9 См. выше, прим. 5.

10 Подлинник документа хранится в частной коллекции издателя вышеназванного сборника (см. прим. 5) Решада Кайнара (Kaynar, с. 84), опубликован им впервые (с. 84-93). Документ не датирован. Но он написан, как вытекает из слов Мустафы Решида (Kaynar, с. 92; с. 42 наст. статьи) до начала восстания в Сирии, которое произошло осенью 1837 г. Следовательно, Мустафа Решид подал свою докладную записку сразу после приезда в Стамбул, видимо, в сентябре 1837 г. До сих пор документ не привлекал внимания специалистов.

11 Мустафа Решид был назначен на должность министра иностранных дел в июне 1837 г.

12 См.: Розен, 1, с. 140; Kuran, с, 14-25.

13 F. E. Bailey. British policy and the Turkish reform movement. Cambridge, 1942, c. 167; F. S. Rodkey. The Turco-Egyptian Question in the relation of England, France and Russia, 1832-1841. — “University of Illinois studies in the social sciences”. Vol. 11, No. 3-4. Illinois, 1924, c. 67. Первая попытка, очевидно, имела место в 1834 г. См.: Розен, 1, с. 239.

14 См.: M. C. Baysun. Mustafa Resit pasanin siyasi yazilan. — "Istanbul Universitesi Edebiyat Fakultesi Tarih dergisi". No 14, Istanbul, 1959, c. 65-70 (донесение Мустафы Решида 14 октября 1836 г. ); № 15, 1960, с. 137-138 (донесение Мустафы Решида 29 января 1837 г. ). См. также: Bailey, с. 167.

15 Baysun, № 17-18, 1963, с. 183-185 (донесение Мустафы Решида 10 августа 1837 г. ).

16 Розен, 1, с. 293.

17 См.: С. С. Татищев. Внешняя политика императора Николая 1. СПб., 1887, с. 414-415; см. также: Ф. Мартен с. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею с иностранными державами. Т. 12. СПб., 1898, с. 73; Б. Э. Нольде. Внешняя политика. Исторические очерки, Пг., 1915, с. 80.

18 Среди них сераскер Хосрев паша, капудани дарья (= адмирал) Ахмед Февзи паша, министр внутренних дел Акиф паша.

19 История дипломатии. Т. 1. М., 1959, с. 563.

20 Кaynаr, с. 90. Опасения Англии относительно якобы имевших место агрессивных намерений России по отношению к Индии имели место. См.: История дипломатии 1959, с. 558-559.

21 Мартене, Т. 4, ч. 1, с. 438; см. также: А. В. Фадеев. Россия и Восточный кризис 20-х годов XIX в. М., 1958, с. 327-329.

22 АВПР, ф. Канцелярия, д. 102, л. 38, Нессельроде-Бруннову, 1 февраля 1840 г.; Н. Н. Муравьев (Карский). Турция и Египет в 1832 и 1833 годах. Ч. 2. М., 1872, с. 206-207; С. Горяинов. Босфор и Дарданеллы. СПб., 19О7, с. 44, 55-56; Розен, 1, с. 251; Татищев, с. 51О.

23 Об отсутствии у России намерения завоевать Индию см. работы советских и русских историков: О. И. Жигалина. Концепция "среднеазиатского вопроса" в английской историографии 40-50-х гг. XIX в. - "Народы Азии и Африки", 1973, № 4, с. 128-132; Мартене, т. 12, с. 74-76; О. Ф. Соловьев. К вопросу об отношении царской России к Индии в XIX - начале XX в. - "Вопросы истории", 1958, № 6, с. 96-109; Е. Л. Штейнберг. Английская версия о "русской угрозе" Индии в ХIХ-ХХ вв. - "Исторические записки", 1950, № 33, с. 47-66. О русско-иранских отношениях в первую половину XIX в. см.: История стран Азии и Африки в новое время. М., 1971, с. 205-209; Новая история стран зарубежной Азии и Африки. Л., 1971, с. 140-146.

24 Кауnаr, с. 89.

25 Tarihi Lutfi. C. 6. Istanbul, 1302, с. 165; Кауnаr, с. 194-195.

26 В. А. Георгиев. Внешняя политика России на Ближнем Востоке в конце 30-х - начале 4О-х годов XIX века. М., 1975, с. 74.

27 См., например, Татищев, с. 399; Rodkey. с. 56; А. Дебидур. Дипломатическая история Европы. Т. 1. М., 1947, с. 340.

28 Известно одно исключение - беседа Пальмерстона с Мустафою Решидом в Лондоне 10 августа 1837 г. См.: Baysun, № 17-18, с. 183-185 (докладная записка Мустафы Решида Порте).

29 Кауnаr, с. 392-393.

30 Пальмерстон — Мельборну, 23 июня/5 июля 1840 г. (цит. по: Татищев, с. 475).

31 Там же, с. 475.

32 Кауnаr, с. 158.

33 Там же, с. 89.

34 См.: Е. Н. Кушева. Среднеазиатский вопрос и русская буржуазия в 40-е гг. XIX в. - "Исторический сборник". 3. Л., 1934, с. 139-141.

35 Кауnаr, с. 86.

36 Это подтвердилось во время Крымской войны. См.: Е. В. Тарле. Крымская война. Т. 1. М. -Л., 1950, с. 9, 251.

37 Кауnаr, с. 87-88. Ср. Киняпина, с. 196.

38 См.: Татищев, с. 404.

39 Кауnаr, с. 89.

40 Карантины в этих провинциях были учреждены русской администрацией во время русско-турецкой войны 1828-1829 гг.

Текст воспроизведен по изданию: Докладная записка (ляиха) Мустафы Решида-паши султану Махмуду II // Письменные памятники Востока. 1974. М. Наука. 1981