Положение Греции.

(Окончание.)

На суше представляются другие удобства к самой упорной обороне: повсюду уставленная горами и утесами, изрытая логовинами потоков и ущелиями, разделенная на малые полуострова и на острова, к берегам близки, Греция изобилует такими положениями, на которых многочисленность войска и самая артиллерия должны уступить храбрости, подкрепляемой знанием дела и проворством. Инженеры, возвышающиеся над обыкновенным ходом своего искусства, приобретаемого по навыку и по наглядке, может быть, ни где не найдут столько положений удобных к оным укреплениям неправильным, единственно рассчитываемым [227] по частным обстоятельствам места и начертываемым единственно по вдохновению гения и натуры. Там на каждой миле или даже полумиле нашли бы они скалу со многих сторон неприступную, которая и в слабом месте своем может быть защищаема тем с большею удобностию, что коварное искусство подкопов нестрашно для такой позиции; там дивились бы они множеству пещер и гроттов, которые могут служить природными казематами, превосходящими все искусственные, и притом не стоющими никаких издержек.

Чтo скажем о войне партизанской и производимой стрелкaми, о войне, к которой Греки несравненно более способны, нежели к правильным сражениям и к баталиям линейным? Клефты, даже простые крестьяне, предводимые капитанами своими, начав с первого нашествия Турков на Европу, постоянно сражаются со врагами угнетенного отечества; сия беспрерывная война произвела воинов, отменно искусных сражаться среди лесов и утесов, непобеждаемых ни усталостию, ни голодом, умеющих мгновенно устроить безопасное убежище от нападения многолюдной толпы и даже [228] соорудить временное укрепление. Но зерно Греческого национального войска непустило от себя ростков, полезных для прочного существования. Капитаны мало находят выгод в благоустроенном правительстве; гверильясы, шатаясь там и здесь, не имея для себя никаких пунктов отступления, не редко более вреда причиняют жителям, нежели сам неприятель. Их надлежало бы привести в надлежащее соотношение с системою гарнизонов, которые постоянно занимали бы места укрепленные. Надобны не движения всегдашние, беспрерывные, без всякого плана, не переходы туда и сюда без всякой другой цели, кроме грабительства; нет, потребна совокупность вылазок частых и смелых, рассчитанных, исполняемых по одному плану. Аристомен на горе Ифоме, Фрасивул в укрепленном месте Декелии, Одиссей в своей пещере горы Парнасса, Майноты между утесами своими служат убедительным доказательством тому, какие выгоды могли бы получить Греки, еслиб воспользовались местными удобствами своей земли и каждым из средств, выше предложенных нами. По естественному чувству, они ведут войну таким образом; но тем неменее для них необходимы [229] офицеры, умеющие ратовать между горами, особливо искусные инженеры, которые были бы в состоянии тщательно замечать местоположения, избирать выгоднейшие из них, служащие для пунктов отступления, соединения рассеявшихся для отпора неприятелю.

Какой однако же начальник, смелый и во всех отношениях искусный, решился бы вверить себя воинам, незнающим ни правил, ни порядка? Жить с ними в какой-нибудь пещере при текущем из нее источнике? Проводить ночи на больших дорогах, а дни в тени лесов непроходимых? Собрав около себя сперва одну сотню людей, потом другую, манить их надеждою корысти и наконец, взять мощною рукою бразды правления в сей Греции истинной, воинственной? Ах, Лорд Бейрон мог бы воспеть подобного героя, которой должен еще родиться на земле Греческой! Подождем; быть может, он и явится - сын какой нибудь веси, какой нибудь долины Пинда или Тайгета!

Рассуждая в особенности о выгодах от местных обстоятельств, Греки недолжны забывать (а они часто забывали) и главных правил, здравым смыслом [230] предписываемых воителю. Постыдная медленность в нападении на крепость Патрас и на два местечка, Модон и Корон, была главною виною пагубного нашествия Египтян, которые никогда не дерзнули бы осадить Наварин, еслиб не нашли удобного для высадки места, наперед приготовленного. Даже и после етой важной ошибки, военачальник искусный напал бы на Патрас, чтобы сделать диверсию; кажется впрочем, Турецкий коммендант, хитрый Юсуф Паша, при худом действии пушек, умеет отстреливаться и пиастрами. Предприятие на Евбею, вверенное храброму Фавье в самое то время, когда надлежало бы сделать диверсию в пользу Миссолонги, служит укором правительству. Столь важные ошибки должны научить Греков и убедить их в той истине, что прежде всего надлежало бы верховное военное начальство вверить одному вождю, и притом Европейцу. В противном случае вот другая счастливая мысль Генерала Роша: сделать Саламину пунктом соединения для вспомогательного корпуса Европейцев, которой служил бы образцом для Греков. Если фортуна улыбнется к сему плану; если Турки, теснимые недостатком в припасах, [231] выйдут из Аттики; если будут они прогнаны из Фермонилы и за ущелия Салоны: тогда, может быть, мысль смелая представится друзьям Греции - напасть в одно время сухим путем и с моря на Негрепонт. Сей город вместе с Наполи ди Романиею и Коринфом есть средоточие Греции. Наполи ди Романия принадлежит к малому числу тех крепостей, которые сдаются одною лишь изменою, по крайней мере Турецкому войску; она теперь - капитолий Греков.

(Journ. d. Deb.)

Текст воспроизведен по изданию: Положение Греции // Вестник Европы, Часть 152. № 3. 1827