О Турчанках.

Прежде нежели предложим некоторые особые подробности о состоянии и образе жизни Турчанок, припомним читателям нашим написанное об них славною Леди Монтагю; потом откроем некоторые неверности в ее показаниях. В 35 письме (Ч. II), прекрасная путешественница пишет: "Турчанки живут в комнатах, отдельных от прочих. Обиталище их называется гаремом. Имя сераля приписывается единственно гарему Великого Султана (Славный ориенталист Гаммер говорит иное). Чтоб иметь о нем понятие, надобно [60] ведать, что всякой дом Турецкой, велик ли он, или мал, обыкновенно делится на две части, соединенные между собою очень узким корридором. С первого взгляда внимание наблюдателя устремляется на самой дом и на окружающую оный галлерею: вообще вид прекрасный, Из галлереи вход во все комнаты, обыкновенно пространные, с двумя рядами окон, из которых низший ряд имеет цветные стекла. Домы в двух етажах, редко больше; при каждом етаже обыкновенно находится галлерея.

В етой половине дома живет сам хозяин. Из другой - состоит гарем, имеющий также свою галлерею, обращенную однако же к саду; здесь почти столько же комнат, сколько и на мужней половине, но убранных роскошнее и с бoльшим вкусом, испещренных живописью, украшенных богатыми приборами. Сад всегда бывает окружен высокою стеною; извне едва видны в нем вершины дерев высоких, дающих приятную тень и составляющих красоту места. По средине находится киоск (пространная зала с биющими [61] внутри фонтанами), возвышенный на девять или десять ступеней над землею, со всех сторон окруженный позолоченною решеткою, закрытый лозами винограда, переплетшегося с ясмином и душистыми колокольчиками - чтo все вместе представляет зеленую непроницаемую стену.

В сих-то киосках Турки проводят часы приятнейшие в жизни; там же обыкновенно и женщины не малую часть времени своего посвящают музыке и вышиванью.

В гареме живет жена хозяина дома, Редко она бывает в необходимости делить сердце мужа своего с другою. Хотя религия Магометанская и дозволяет Туркам иметь по четыре супруги; однако же не видно примера, чтобы мущины пользовались сим правом. Турок, женившись на девице знатнее себя происхождением, или на дочери ученого, уже недерзает и мыслить о другой женщине; ибо ни жена, ни ее родственники никак не допустили бы его исполнить подобное желание. Тогда с трудом он может держать наложницу где нибудь на стороне, отнюдь не в том доме, где живет [62] супруга. Другие женщины, даже и не столь знатные, таким же образом вступаются за права свои. Хотя многоженство там и дозволено; однакож оно может быть нигде не распространено менее, как в Турции.

Странными, думаю, покажутся слова мои всем тем, которые довольно начитались описании о серале Великого Султана и о торговли прекрасными невольницами в Константинополе. Что касается до Султана, законы запрещают ему жениться, потому что кровь его, благородная в высочайшей степени, не должна мешаться с кровью другого существа смертного посредством законного союза. От того Султан имеет одних только наложниц; но рожденные от них дети почитаются законными. Прекрасный же невольницы, которых множество можно видеть в домах вельмож Турецких, суть не что иное как прислужницы супруги; она имеет над ними власть неограниченную, и никогда не дозволила бы, чтобы муж ее хоть одну из них удостоил нужной ласки. [63]

Турчанки занимаются нарядами, танцами, музыкою, прогулками, изобретением новых мод, новых забав и новых способов тратить деньги. Мущину почли бы за сумасброда, еслиб он домогался от жены, чтоб она наблюдала сколько нибудь бережливость: единственною мотовства ее границей бывает обыкновенно ее собственная воля. Обязанность мужа есть доставлять деньги, а обязанность жены - уметь издерживать их на что бы то ни было, и прекрасной пол всякого звания, даже самого низшего, свободно пользуется своими привилегиями.

Турчанки, любя наряды, не меньше любят музыку и танцы. Музыка Турецкая весьма трогательна. Многие из женщин, имея голос прекрасный, мастерски умеют вторить им инструменту, похожему на лютню или гитару. Всего чаще бывает, что играющая особа в то же время и танцует, а танцовать Турчанки большие мастерицы. Не легко найти где нибудь более легкости, более вкуса в каждом движении. Что шаг, то выражение души, исполненной чувства. [64]

Баня есть место, где Турецкие красавицы обыкновенно сбираются по одному или по два раза в неделю. Туда сходятся оне, сопровождаемые своими невольницами. - - Одне моются в ваннах, другие разговаривают между собою, иные занимаются работою над модными нарядами; еще другие пьют кофе, сорбет; иные опять роскошно отдыхая на подушках, заставляют невольниц зачесывать свои волосы на тысячу разных манеров; но все делается там с благородною важностию, какую Мильтон дает общей праматери нашей, пока она еще не научилась краснеться.

Бани то для Турчанок, что для наших мущин кофейные домы (Г-жа Монтагю, говоря о кофейных, конечно разумеет Английские). Тут найдете вести со всего города, вымышленные новости; тут, одним словом, тысячи способов, изобретенных для препровождения времени самым приятным образом.

Ничто сравниться не может с уважением, какое Турки имеют к прекрасному полу, не разбирая ни [65] отечества, ни вероисповедания женщин. Довольно сказать, что, увидев женщину, уже Турок благоговеет пред нею, как перед существом, принадлежащим не к земной юдоли. Мущина, повстречавшись с которою нибудь из них на улице, тотчас отворачивается в другую сторону, точно как будто непозволялось бы ему даже взглянуть на существо женского пола. Еслиб Турок забылся до такой степени, что дурно обошелся бы с женщиною; его сочли бы за самого презренного человека, и он был бы еще весьма счастлив тем, что остался в живых и не побит каменьями. Хотя бы даже супруга была и виновата, муж не в праве требовать, чтобы она перестала делать то или другое; лучшее для него средство - перенести все терпеливо.

При семь случае должна я вспомнить, что женщины Турецкие не так-то сидят в заперти по гаремам, как вообще об них думают. Напротив, оне могут выходить, когда им заблагорассудится, и ни один мущина недерзнет противиться их воле. Но выходя из дома, обыкновенно набрасывают на [66] голову свою двойное покрывало, миурлин; одно висит над глазами; другое, которым закрыт весь головной убор, доходит до пояса. Сверх того весь корпус закутывают оне в фериджи, без чего ни одна женщина на Востоке не может показаться вне дома. Легко себе представить, как убор етот преображает всякую женщину; от того ни которую из госпож не можно распознать от окружающих ее невольниц. Самой неукротимой из ревнивцев не узнает жены своей, хотя бы встретился с нею на улице, и тем более, что мущине запрещается провожать женщину или идти за нею.

Такой странной убор дозволяет Турчанкам со всею свободою предаваться своим склонностям? ни мало не опасаясь быть узнанными, хотя впрочем оне и без того неслишком боятся мужей своих, имея довольно средств удерживать их в пределах надлежащей к себе почтительности. Коротко сказать: в Турецком государстве женщины со-ставляют единственный класс людей свободных. Даже совет Дивана умеет [67] уважать женщин, и Великий Султан, повелев казнить какого-либо Пашу, никогда и ничего не предпринимает против его гарема."

До сих пор заимствованы были нами известия из Писем Леди Монтагю. Изображение столь выгодного состояния и столь пленительного образа жизни Турецких женщин, по мнению других путешественников, достойных всякого вероятия, есть не иное что, как описание, во многом противное истине. Доказательство приведем некоторые известия, из их записок извлеченные, и скажем, что прекрасные читательницы наши перестанут завидовать Султаншам, если возмут на себя труд пробежать описание гарема, сочиненное Иосифом Гаммером, знаменитым ориенталистом Венским.

Турецкие женщины во все продолжение своей жизни остаются в рабской зависимости или от отца, от ближайшего родственника, от опекуна, или от мужа. Выбор будущего супруга им не предоставлен ни в каком случае; напротив, девиц выдают замуж обыкновенно на двенадцатом году и на [68] тринадцатом, отнюдь не спрашивая, полюбился ли им жених: и то уже милость ей оказана великая, если перед свадьбою однажды дозволено его увидеть. Женщины не могут владеть недвижимым имением, не могут быть свидетелями, даже не могут явиться в присутственном месте. О воспитании женщин вообще мало заботятся; к томуж оне удалены от общества, где могли бы образоваться; живут запертыми в отдельной части дома, где кроме невольниц своих и мужа, разве ближайших родственников по временам видеть им случается. Если у жены есть кто нибудь из сторонних, о чем узнать можно по туфлям, у дверей поставленным; то муж конечно в комнату ее войти не осмелится; но такого поступка ни как не льзя почитать знаком уважения или боязни, чтобы не помешать разговору; справедливее, что ето бывает следствием обоюдной осторожности завистливых жителей Востока. Одни лишь богатые Турки не довольствуются одною законною женою, хотя религия дозволяет каждому иметь их по четыре; но мущины покупают для себя еще невольниц. [69]

За жену обыкновенно дается дар, называемый ценою крови. При разводе, на которой весьма легко испрашивается дозволение, жена берет обратно все, чтo ни принесла с собою к мужу, Днем свадьбы назначается всегда четверг; сговор совершается в присутствии Кадия (судьи) и двух свидетелей, которыми бывают родственники жениха и невесты.

Турки понятия не имеют о счастии семейственной жизни по причине всегдашних раздоров между женщинами, немилосердно преследующими друг друга от ревности. Все их усилия направлены к тому, чтобы как можно больше накопить себе уборов, вещей драгоценных, составляющих единственную собственность их по смерти мужа, и еще к тому чтобы иметь дозволение как можно чаще ходить в баню или к приятельницам. Впрочем, всегда униженные, оне притворно изъявляют любовь и привязанность к мужу, подают ему трубку и кофе, отгоняют мух от спящего - а все чтобы заслужить благосклонность и получить подарки. [70]

Почитается неприличным, даже оскорбительным, у Турков спросить мужа о здоровьи его супруги.

Во мнении жителей Востока вообще, и особенности Турков, красота женщин зависит от дородности - и Турчанки всячески стараются утучнять себя питательными яствами. -

(Allgem. Leipz. Zeitung.)

Текст воспроизведен по изданию: О турчанках // Вестник Европы, Часть 161. № 13. 1828