Турция.

Из Корфу пишут от 28 сентября: “Александр Маврокордато, пожертвовавший всем имуществом своим на военные снаряды в пользу греков, прибыл в половине сентября с Константином Корозою в Сулию, что в Эпире. Они составили Совет из главнейших греческих полководцев и начальников [87] возставших против турок тоскидов и сулиотов; они намерены были образовать в Сулии главное Правление Эпира, коему долженствовал покориться и Али-Паша. Потом хотели они пойти против Хуршид-Паши, дать ему сражение на равнинах Эпира, и очистить сию область от турок. (Сие сражение произошло в первых числах октября при Арте, и кончилось в пользу греков, см. 47 кн. “С. О.” стр. 38.) Вонища обложена храбрым Зонгосом, Лепанто Макрисом; надеются, что крепости сии вскоре сдадутся, ибо турецкая эскадра, снабжавшая оные провиантом из гавани Гуменицы, вышла оттуда”.

— О несогласиях, возникших между Князем Димитрием Ипсилантием и морейцами, пишут следующее: известно, что греки, взяв Наварино, нарушили заключенную с турками капитуляцию, и не слушаясь своего главнокомандующего, безжалостно изрубили всех военнопленных. После сего происшествия, Князь Ипсилантий в негодовании оставил армию в Морее, обнародовав прокламацию, в коей объявил, что не может командовать армией, незнающей ни воинской подчиненности, ни святости данного слова, и что не прежде туда воротится, как по составлении Верховного Совета из главнейших полководцев, для утверждения общих военных законов и восстановления в армии порядка, подчиненности и надлежащей строгости. Сия прокламация, писанная из Каламаты 12 августа, оканчивалась следующими словами: “Намерение мое твердо и [88] неизменно; если сии слова мира не будут услышаны, то я готов с благородными друзьями моими храбрыми гидриотами, умереть, как Еллин, как Спартанец, как потомок увенчанных славою Греческих Князей, может быть, без пользы, но с честью. Да просветит Еллинов Бог и благословит их оружие!” — Жители Морей, видя, сколь пагубно им будет удаление сего военачальника, отправили посольство в Гидру, обещаясь в точности исполнять все требования, изложенные Ипсилантием. Посольство сие успело в своем деле: Ипсилантий немедленно воротился в Каламату, и привез с собою несколько иностранных офицеров, вступивших на греческую службу, и формальный трактат, коим Навархи Гидры, Специи и Ипсары обязались помогать морейцам. Счастливое окончание сей распри принесет грекам большую пользу. По взятии Триполиццы греки обратили все силы свои против Патрасса, в коем начальствует искусный турецкий генерал Юссуф Селим-Паша, приобретший нынешним защищением Мореи великую славу. Ныне имеет он 5.000 чел. гарнизона, и защищается против 18.000 греков. — В каждом из освобожденных греческих городов издаются Ведомости и реляции: многие типографщики переселились в Морею с Ионийских островов.

О взятии Триполиццы получены в Триесте из Каламаты от 28 сентября следующие подробные известия: “Спешу сообщить вам радостную весть о взятии греками [89] Триполиццы, главного города Пелоппонеза. Сие счастливое происшествие случилось так неожиданно, что мы приписываем оное не счастью, не храбрости нашей, а единственно благодати Небесного Промысла. Давно уже турки сильно стеснены были осаждающими, но никак не думали, что произойдет общий приступ, 24 сентября капитан Панагиот Кефалас заметил удобство произвести атаку; посоветовался со своими товарищами, и успел убедить их к сему предприятию. Определено было взять крепость штурмом. В мгновение ока сей храбрый воин взошел на стену, и водрузил на ней знамя веры и свободы греков. Его примеру последовали многие воины из Спецции и Гидры; они мгновенно овладели одной батареей и обратили огонь ее на город; в тоже самое время пелопоннезцы ворвались, в ворота, и сражались огнем и мечами. Турки, изумленные внезапным нападением, заперлись в домах, и старались там удержаться. Между тем многие другие войска вошли в город; началось сильное сражение, продолжавшееся с полудня до вечера. Многие греки пали за отечество, но отнюдь не так много, как должно было ожидать по важности и отчаянности предприятия. Число их простирается до 300; но все враги сделались жертвою меча. Пощажены только знатнейшие Аги с их дружинами и гаремы двух Пашей, Хуршид-Паши и Ме-гемет-Паши. Все турки, засевшие в домах, сгорели в оных. Справедливое мщение постигло и в сем случае нечестивых жидов, [90] которые в продолжение сей войны причиняли христианам самые ужасные бедствия.— Священная любовь к отечеству одушевляла всех греков: Полководцы и простые воины, епископы и священники обнимали друг друга, с радостными слезами восклицая: “Честь, слава и свобода отечеству! Смерть притеснителям!”— Город был разграблен, и воины в богатой добыче нашли награду за претерпенные ими труды и опасности. Турки снабдили оный съестными припасами на всю зиму. Гордый и высокомерный Киая-Бей Аргоса, истребивший сей город пламенем, и причинивший много зла в Морее, взят в плен. Он оказал при сем случае гнусное малодушие, бросался ниц пред простыми майнотами, целовал им ноги, называл их своими господами и братиями”.

— По достоверным известиям из Галаксиди греки одержали славную победа над турками при Термопилах (Сей тесный проход знаменитый в истории, ведет из Ливадии в Фессалию. Он находятся между горою Этою и приморскими болотами, и простирается в неравной ширине верст на семь. Самое узкое место оного есть перемычка, чрез болото идущая она имеет не более сажени в ширину.). Один из четырех Пашей, командующих турецкой армией; Бекир-Паша, умер в Лариссе еще до сего сражения, и войска, находившиеся под его командой, рассеялись. Трое прочих Пашей с пятитысячным корпусом продолжили поход свой к Цитуни, и оттуда за три дня дошли до [91] Термонил. Они отрядили 300 чел. для рекогносцировки положения греков; но греки заманили сей отряд в горы, и истребили 240 человек из оного. На другой день двинулась вся турецкая армия, чтоб пробиться сквозь тесные ущелья; но нашла самое храброе сопротивление. Сражение было рукопашное, и кончилось в пользу греков. Более 1200 турок пали на месте; победители захватили 300 фур с припасами, семь пушек, множество снарядов, 17 знамен, великое число богато украшенных коней и других драгоценных вещей. Мемин-Паша своеручно убит капитаном Гурасом; Саим-Паша раненый с прочими беглецами блуждает в лесах Эпира. Надеются, что они не успеют уйти. Греки намерены были, после сей победы, двинуться к Цитуни, — В Греческих Ведомостях пишут: “Арнаут Болубаст Фразари, который за несколько дней пред сим разменян был на храброго нашего капитана Горгаки, сына Диабунитова, вновь взят в плен раненый, и за нарушение данного им обещания не служить против греков, казнен по приговору военного суда”.

— В Венецианских Газетах пишут от 27 октября: “По письмам из Занта от 3-го октября, произошло между турецким и греческим флотами 30 сентября сражение, в 10 или 12 итальянских милях к югу от Занта. На сем острове явственно слышали канонаду. С обеих сторон потеряно несколько судов. Греки во время сражения отрезали одну военную алжирскую бригантину и принудили ее стать мель. Между тем, когда появилась главная турецкая сила, греки отступили; флот их, состоявший из 25 больших и малых кораблей, под полными парусами прошел чрез канал Зантский. Турки преследовали их в некотором отдалении, но потом, по приближении ночи, и наступлении противного ветра, стали на якорь на Зантском рейде. Один [92] австрийский корабельщик, прибывший в Зант, рассказывает, что турецкий флот, разрезав линию греческого, преследовал одну часть оного, как выше сказано, а другую принудил войти в Аркадский залив. Пишут, что греки взяли несколько турецких судов, но вообще кажется, что сражение кончилось не в их пользу. Турецкий флот оставил Зант 2-го октября, и поплыл к востоку”.

— По новейшим известиям победа сия совершенно была на стороне греков: 28 судов греческих напали на 90 турецких. Сражение продолжалось 10 часов. Греки отрезали, взяли и истребили 13 турецких кораблей, и отбили 38 греческих судов, взятых турками в Галаксиди. Остальные турецкие суда разбитые и поврежденные, вошли в Зантскую гавань и вышли из оной 2 октября.

— Персы объявили, войну туркам. Наследный Принц Персидский со стотысячной армией ворвался в Армению и взял главный оной город Эрзерум. Он может легко занять всю Натолию, ибо турецкие войска переведены оттуда в Европейские области.

— В Парижских Ведомостях пишут: Паша Солунский объявил грекам в Кассандре всепрощение и приглашал их положить оружие, но получил в ответ: “Если хочешь иметь мир, то отдай нам для жилища Сало-ники в замену 75 сожженных тобою деревень; выпусти Али-Пишу из Яннинской крепости—он теперь наш друг и союзник. Если хочешь мира, то воскреси, буде возможно, Китро, Балланота и Менексеса, мирных граждан и чиновников Солунских, умерщвленных тобою. Но если б ты в состоянии был все сию сделать, то мы стали бы требовать, чтоб ты отдал грекам все укрепления Салоники”.

— Из Константинополя пишут, что спокойствие там вообще не нарушается. Только янычары изъявляют неудовольствие и не только требует большого жалованья, но и, [93] толкуют об изменниках, которых должно наказать. Под сим именем разумеют они некоторых государственных чиновников, им ненавистных. Правительство надеется, однако, обуздать их при помощи Азиатских войск, кои ненавидят янычар. — Успехи греков в Эпире произвели великое уныние в Константинополе.

Текст воспроизведен по изданию: Новости политические: Турция // Сын отечества, Часть 73. № 48. 1821