Отрывки из писем путешествующего на Восток Иосифа Сенковского к его другу.

Из Дарданеллов с Азиатскаго берега 16 Мая 1820 года. Любезный, друг! Письмо, при выезде моем из Константинополя (23 Апреля) к тебе посланное, верно уже в твоих теперь руках. При благоприятном ветре я в 36 часов прибыл в Дарданеллы. Без намерения, но очень хорошо я сделал, что избрал этот путь; потому что в Константинополе, между множеством пристаней и кораблей, было бы трудно найти удобный случай. Здесь же должны останавливаться все корабли, идущие в Константинополь, и представлять свои пашпорты. И потому я воспользуюсь первым благоприятным случаем, и отправлюсь в Смирну, Родосу Xиoc, или Кипр, [261] или может быть найду судно, отправляющееся прямо в которую нибудь из при станей Сирии, как то: Берут, Александрету, Триполи, Яффу, Акру и проч. Здесь находятся Консулы, во первых Российский Г-н Мустоксиди, брат славного Историкa и сам весьма ученый муж, у которого я и живу. Далее Французский, Английский, Австрийский и Вице-Консул Его Католического Величества, родом Еврей. Aзиатскиe Дарданеллы, называемые Турками Чекак-Калесы есть малое местечко, имеющее до 8 т. жителей, коих одну половину составляют Турки, другую же большая часть Евреев и очень малая Греков. — Евреи имеют в своих руках всю промышленость и торговлю. Они самовольно господствовали в семи городах, пока Россия, Австрия, Франция и Англия не прислали сюда Консулов Христианского исповедания. До сего же времени они сами исправляли сиe звание: одни были Консулами, другие их Канцлерами и Драгоманами. Таким образом они совершенно владычествовали в городе, и по произволу били по пятам жителей и Греческих духовных. На Европейском берегу Дарданельского пролива лежит населенная Греками деревня Майдос. По берегам пролива построено несколько новых [262] замков для воспрепятсвования проходу Англичан; ибо они всякой раз, как только захотят возобновить с Портою дружество, посылают эскадру под стены Сераля для лучшего объяснения чувства своих. Aзиатскиe Дарданеллы построены в долине между морским берегом и рекою Родиус, или лучше между устем ее и морем. По причине малой отлогости берега, воздух здесь нездоров. Вода не может стекать, гниет на улицах, которыя от того бывают весьма грязны, и весь город наполняется неприятным запахом. В сих местах и ныне свирепствует зараза.

Чтобы, не терять напрасно времени, я сделал отсюда небольшое путешествие в Троаду, чем весьма остаюсь доволен. Оно доставит мне прекрасную, статью в Журнале моего путеществия. Я снял некоторые виды, как то: долины Троянской, могил: Ахиллеса, Аякса, Гектора, развалин Илиона, храма. Аполлона Тимбрийского и некоторых надписи. В cию минуту, как я оканчиваю это письмо, прибыл в Дарданеллы корабль, идущий в Смирну, на котором я сей час и отправляюсь.

Из Ларнаццы на остров Кипр, Июня 1820. Во время путешествия моего из Смирны я писал к тебе из Фокеи и [263] несколько слов из Родоса. Я уведомил уже тебя о забавном приключении, как мы сели на мель близ Смирны. В Xиocе узнали мы, что в пролив Дар-Богаз (между островом Самосом и твердою землею Малой Азии) несколько уже дней разъезжает морской разбойник. Две соколевы из Оссалоники, которых страх попасться сему корсару пять дней удерживал в Хиосе, соединились с нами, и по случаю приплыл еще один бриг Идриотский, следующий сим же путем. Таким образом, положась на свою многочисленность, осмелились мы пуститься в море, дав друг другу обещание не отдаляться и подавать взаимную помощь. Турки вооружились, чем только было можно на скорую руку. Вытащили снизу две небольшие пушки, зарядили пистолеты и ружья, и всякой из нас вооружился, чем мог; я таганом, ножем шпагою и копьем. Слабый ветер удержал нас два дня на водах Самосских. 15 числа до утру прошли мы пролив Бюжук-Богаз между островом Самосом и Икарией (потому что избрали это направление) и утешались мыслею, что избегнули встречи с ворами. Сего же дня около полудня поднялась ужасная буря, которая разлучила нас с сопутствующими нам судами, и [264] к вечеру находились мы одни против крепости города Коса, где имели честь встретить корсара, возвращающегося из погони за одною из наших соколев, далеко вперед ветром унесенною. Противный ветер и близость крепости не позволяли разбойнику никаких противу нас покушений: он старался однакож по возможности к нам приближиться и вступить в переговоры, но сильный ветер вскоре удалил нас от него. Таким образом, избегнув двух опасностей, пробыли мы несколько часов в Родосе, чтоб запастись свежею водою. Моровая язва, привезенная за несколько пред сим дней кораблем из Александрии, не допустила меня осмотреть хорошенько город, построенный славными Кавалерами сего острова (Кавалеры Мальтийскиe). Две небольшие, но весьма выгодные пристани, и порядочные каменные стены, с трех почти сторон их окружающия, суть памятники мудрого сего Ордена; но от нерадения все от времени до времени приходит в большее разрушение. Опустошенный монастырь составляет ныне жилище нескольких монахов Францисканского Ордена и Французского Консулата. Город имеет весьма приятное положениe, здоровую воду и множество фруктовых садов. [265] В нем находится 40 т. жителей, большею частию Греков; домы, не смотря на нерадивое их содержание, доселе носят на себе печать величия прежних владетелей острова. —

По отплытии из Родоса сильный ветер нам благопрятствовал, но к вечеру переменился он в настоящую бурю, которая продолжалась не только во всю эту ночь, но и после того еще два дни сряду. Это была величайшая из всех опасностей сего путешествия. Противу Кастель-Россо, догнали мы Турецкую соколеву, пятью днями прежде нас из Смирны отплывшую. Мачта у нее была сломана, и она находилась на краю погибели. Наше судно старое; вода текла в него в большом количестве, и оно едва держалось. В самом деле надобно иметь необыкновенное мужество и Турецкую покорность законам Провидения, чтобы оставаться равнодушным в столь очевидной опасности, между людьми, которые, вместо того, чтобы пользоваться всеми возможными средствами к спасению, оставляют в бездействии кормило, и, учинив обыкновенный свои омовения, начинают молиться. –– Всякую минуту ожидали мы погибели, и уже спустили в море лодки, чтобы в случае [266] плыть, Бог знает, куда. Всякой занялся тем, что имел драгоценнейшего, н ожидал разрешения судьбы. Тогда Турки в первый раз перестали курить табак. Всех нас было на сем судне 14 пасажиров: 6 Аравитян, один Турок, один Арап, 4 Грека, из коих один имел с собою жену и двух детей, и наконец я. Можешь посудить, были ли мы спасены. Наконец вчера в 11 часов вечера бросили якорь в порте Ларнацца. Город сей издавна славится обширною своею торговлею с Сириею, потому что служит магазином для всех перевозимых товаров; не смотря на то, состоит он из нескольких только сот хижин, построенных без всякого порядка, и содержит в себе от 3 до 4 тысяч жителей, большею частию Греков. Хотя Г-н Перистиани, Вице-Консул Poccийский, и старается удержать меня несколько дней у себя, но пробыв слишком долга в Смирне, я поспешаю в Сирию, и к вечеру отправляюсь в Берут на том же самом судне.

Из Берута 13/25 Июня. 21 числа (нов. стиля) отправился я из Кипра и в 28 часов прибыл в Берут, древний Берктос, а завтра выезжаю в Сук-Микаил, отстоящий отсюда на 4 часа пути, чтобы [267] пожить несколько между горными жителями, и ждать ответа из Петербурга. Весьма сожалею, что едва ли я, по причин финансов, в состоянии буду осмотреть окрестные места, как-то: Дамаск, отстоящий отсюда на 16 часов пути, славный Бальбек (Гелиполис) на 12 часов, а от Дамаска на 9, Сидон на один день пути и проч. Близкое расстояние столь любопытных мест и невозможность, быть там, крайне меня огорчает. Но каким бы то способом ни было, хотя бы даже пришлось продать что нибудь из моих вещей, только я непременно буду в Дамаске и Бальбеке. Правда, и не быв на месте, посетители сих стран могут лгать, что угодно. — В Смирне я познакомился с одним путешественником с берегов Гаронны, который (как я после узнал) не был, далее Кипра, однакож восхищался, красотами Бальбека и описывал мне даже местоположениe Пальмиры, Сидона и Дамаска, хвалил кроткие нравы жителей Ливана, и рассердился на меня, когда я ему сказал: "Вы сделали тоже самое путешествие, какое и Вольней!" На это он сначала мне отвечал "точно так!" Но когда я прибавил, что познакомился с человеком, который доставил Г. Вольнею известия о [268] сих местах; ибо славный и красноречивый сей путешественник не был ни на шаг далее. Сидона; тогда добрый Гасконец смутился, потому, что он не читал даже и Вольнея, и с тех пор тщательно избегал тех обществ, в которых прежде удивлял своею мудростью и красноречием. Возвратясь в Париж, который у него всегда был на языке, без сомнения он не преминет издать путешествие в Бальбек и Пальмиру. Таким образом поступили Вольней, Кокс и многие другие, а в прошлом году Г-н ........ Сей последний пробыл только два дня в Дамиет; отсюда прибыл в Триполи и прожил здесь несколько дней, отправился в Смирну, где прожив месяц, возвратился во Францию, и издал свое путешествие под заглавием: Voyage au Levant en 1818 et 1819. Cиe двухлетнее путешествие продолжалось только три месяца: ибо, выехав в Декабре месяце 1818 года, возвратился в Mapте 1819 года. Вот каким образом пишутся путешествия по восточным странам!

Из Бейрута 21 Июля 1820 (нов. ст.). В сию минуту возвращаюсь из Беит-Эддина, местопребывания Князя гор Ливанских, куда я нарочно ездил, чтобы узнать его и испросить у него позволение прожить [269] несколько времени в его области для усовершенствования себя в Арабском языке. Мое намерение было получить нужную помощь в рассуждении некоторых выгодностей жизни; ибо в горах Ливанских весьма трудно достать вещи, для нас Европейцев почти необходимые, — сверх того под его покровительством иметь больше уважения между Аравитянами. Князь принял меня весьма ласково, обещал удовлетворить всем моим просьбам и хотел меня несколько дней удержать у себя. Я отговорился от этого, чтобы избегнуть скучных церемоний Двора и несносного любопытства Аравитян, представляя в причину, что когда усовершенствуюсь в Арабском языке, то нарочно приеду к нему поблагодарить за его милости. Он был доволен моим комплиментом и просил меня по крайней мере переночевать в его дворце. По приказанию Князя, первый его Министр, учтивый и прекрасный молодой человек, был несколько раз у меня, чтоб узнать, не имею ли я в чем нужды. — Ласковый прием Князя, надеюсь, будет иметь влияние на пребывание мое в горах Ливанских. — После трудного путешествия в Беит-Эддин чрез пропасти, скалы, измученный, призжаю [270] в Берут и узнаю, что чрез несколько часов отходит корабль в Константинополь. Спешу писать к тебе, друг мой, чтобы уведомить, что я здоров и беспрестанно занимаюсь изучением Арабского и Сирийского языков. Чрез несколько дней выезжаю в Дамаск и Бальбек с одним Англгийским путешественником. —

С Польского — Ф. Б.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествия: Отрывки из писем путешествующего на Восток Иосифа Сенковского к его другу // Сын отечества, Часть 67. № 6. 1821