Вехабиты.

В Иемене, южной части Аравийского полуострова, в отечестве Магомета, возникла секта Вехабитов. Сии страшные Аравитяне существуют не с большим полвека.

Начало Вехабитов без сомнения относится ко временам недавним; но трудно с точностию определить сию епоху. Народ Аравийский состоит из множества племен различных, которые беспрестанно ссорятся между собою и дерутся. Сражения их часто начинаются без всякой причины и обыкновенно оканчиваются без всяких последствий. [218]

Первобытное учение Магометово искажено вздорными толкователями Корана. Основанный на сем учении деспотизм производит весьма пагубные следствия. Народ, почти всегда недовольный настоящим своим состоянием, думал, что Вехабиты прекратят его бедствия; но вместо того испытал еще бoльшие. Вехабиты ненавидят роскошь; торговля, ремесла для них нестерпимы. Они почитают язычество злодеянием, и наказывают его смертию; а Мусульмане по их мнению суть язычники, потому что Богу дают товарища. Сим духом гонения отличалися вообще все их поступки.

Вехабиты почитают основателем секты своей некоторого Шеика Мугамеда, сына Абдел-Вехабова, внука Солиманова, лет за шестьдесять перед сим жившего. Предание гласит, что Солиману приснилось ночью, будто из тела его выходит пламя, которое распространяясь, пожирало на пути своем шатры и в городах жилища. Солиман просил Шеиков своего племени истолковать сновидение. Шеики сказали, что сын его будет основателем новой секты, обратит к ней пустынных Аравитян, покорит города и села. Сон исполнился, однакож не на сыне его, а на внуке, Шеике Мугамеде. [219]

Етот Мугамед начал тем, что старался ввести в употребление верной перевод Корана. Он запретил воздавать набожное почтение людям, неисключая даже Магомета, и проповедывал, что Турков, Евреев и Християн должно губить без милосердия, первых за пророка их, вторых за Моисея, а последних за Иисуса. И Мугамед нашел себе последователей; отправился в Сирию, и к берегам Евфрата; старался склонять на свою сторону пашей и вельмож, чтобы помогали ему оружием, и деньгами. Но в Мекке и в Дамаске ему отказано; из Багдада и Бассоры его выгнали; и Мугамед возвратился в Аравию, где благосклонно принят был Ибн-Сеудом, Князем Дрейегским и Лагзаским.

Некоторые племена Бедуинов с непамятных времен живут между собою в добром согласии и союзе, другие напротив того беспрестанно ссорятся. Племена союзные составляют как бы особливой народ, и в числе таковых находится Негеди, преимущественно известный по лошадям своим, которые почитаются прекраснейшими на целом Востоке. К небольшому племени сего Негеди принадлежал и Солиман, дед Шеика Мугамеда. Сперва бедное и униженное, оно вступило в тесной союз с [220] другими малыми племенами, и через двадцать лет покорило весь Арабестан, Дрейег, Лагзу, и привело в ужас всех соседей. Народ избрал в Князья себе Мугамеда Ибн-Сеуда, у которого Шеик Мугамед искал помощи. Учение преобразователя послужило для Сеуда предлогом к нападению на племена Аравийские, и он сам принял новую веру. Пример государя увлек за собою многих подданных, и через несколько времени Мугамед имел удовольствие видеть весь народ Сеуда принявшим новое учение. В сие-то время преобразователи стали называться Вехабитами, от Абдел-Вехаба, отца Мугамедова. Начальник секты принял титло первосвященника, а Ибн-Сеуд объявил себя военачальником Вехабитов. Таким образом власти духовные и светские достались в разные руки, и раздел сей остался ненарушимым и между детьми Ибн-Сеуда и Мугамеда.

Дрейег сделался столицею нового государства. Город сей, лежащий в расстоянии двенадцати дней к югозападу от Бассоры, отделяется от нее пустынею. В Дрейеге Ибн-Сеуд начал производить в действо планы своих завоеваний. Вместо лошадей завел он в армии своей дромадеров. Каждой дромадер везет на себе двух воинов. Чтоб иметь при себе [221] съестных припасов на двадцать дней, порции убавлены, а люди и скотина заблаговременно приобучены довольствоваться меньшим количеством пищи. Таким образом многолюдное войско без труда переходило пустыни и неожиданно нападало на неприятеля.

Смерть сразила Ибн-Сеуда на поприще побед его в то время, когда он покорил многие племена Аравийские; но Абд Елазис сделался преемником, и довершил его начинания. Вехабиты везде появлялись быстро. К старейшинам каждого племени приходил посол Абд-Елазиса, с Кораном, мечем и письмом от своего повелителя следующего содержания:

"Абд-Елазис приветствует Аравитян такого-то племени. Ваш долг есть веровать в книгу, от меня к вам посылаемую. Небудьте язычниками, подобно Туркам, которые Богу дают товарища. Веруйте, будете пощажены; в противном случае объявляю вам войну смертоносную."

И племена покарялись одно после другого. Бедуины приняли закон преобразователя, и вся обширная пустыня, лежащая между Чермным морем и Персидским заливом, от Счастливой Аравии даже до Алеппо и Дамаска, в короткое время стала наполненною одними только Вехабитами. [222]

Завоевания были весьма прибыточны для Абд-Елазиса. Ежели какое-либо племя осмеливалось сопротивляться; то все мущины подвергались смертной казни, а имущество их доставалось победителю. Если же племя добровольно принимало предлагаемую веру, то Абд-Елазис, по силе Алкорана, присвоивал себе десятую часть от всего имения новых своих подданных, и побор сей распространялся даже на людей: из десяти человек одного брал Абд-Елазис в свое войско.

Наконец могущество Абд-Елазиса начало беспокоить Порту. Империя Оттоманская состоит из областей, почти всегда непокорных правительству, которое, не будучи в силах удержать их в повиновении, старается одну провинцию усмирять другою. От того терпит оно мятежи, и нередко даже поддерживает слабых, чтобы посредством их воспротивиться сильнейшему. Но в 1798 году Порта начала заботиться о средствах прекратить успехи Вехабитов, и Солиман, Паша Багдадский, получил приказание начать против них неприятельские действия. Он собрал многолюдное войско и поручил начальство над ним своему Кайе, или второму по себе Губернатору. Аравитяне племени Ель-Убейдода, враги [223] Абд-Елазиса и его закона, сопровождали Кайю; Мугамед-Бек-Шави, начальник их, служил ему путеводителем, и Кайя вступил в область Лазгу, средоточие Абд-Елазисова господства. Дрейег, главной город Вехабитов, отделяется от Багдада пустынею, и Кайя достиг Лагзы неиначе как с потерею множества людей; войско его однакож все еще было довольно страшно. Вехабиты рассеялись; сам Абд-Елазис искал спасения в бегстве, и едва было не попался в руки неприятелям; но ему удалось Шеика Мугамеда-Бека-Шави задобрить подарками, и Мугамед нетолько отступился от союза с Багдадским Пашею, но даже склонял его к примирению. Али Кайя, также получивши дорогие подарки, заключил мир с Вехабитами, и возвратился в Багдад с богатою добычей.

Лишь только Абд-Елазис оправился после претерпенного ужаса, как вдруг снова принялся за оружие и возобновил завоевания свои покорением Имам-Гуссейна города, которой сделался потом столь известным в Европе.

Жители Имам-Гуссейна ежегодно ходят на поклонение к могиле пророка своего Алия, находящейся в расстоянии пяти часов от города. Абд-Елазис дожидался [224] праздника сего (20 дня Апреля 1802 года). Город был пуст. Вдруг являются на 6000 дромадерах 12,000 Вехабитов. В ужасный день сей более 3000 человек погибло. Грабеж был чрезвычайной. Унизанное жемчугом покрывало на гробе Имама-Гуссейна и все приношения Персидских государей сделались добычею грабителей; Вехабиты разрушили до основания главную мечеть, разорили минареты, даже взяли медную позолоченную крышку, думая, что она вся сделана из золота. Добыча отвезена в Дрейег на 200 верблюдах, и Абд-Елазису удалось исполнить свое намерение так счастливо, что в поход сей, для него чрезвычайно прибыточный, не потерял он ни одного человека.

Расхищение города Имам-Гуссейна произвело великой ужас в Багдаде, и страшная весть о нем скоро достигла до Персидского Государя. Фет-Али Шах относился к Солиману Паше, и жестоко порицал Кайю за поступок его во время похода к Дрейегу. Он грозился послать свое собственное войско против Вехабитов, ежели Солиман не употребит самых деятельнейших мер для их истребления. Паша приказал собрать многочисленное войско из жителей; между тем получены и от Порты повеления ополчаться. [225]

Похищение из Имам-Гуссейна сокровищ распространило молву о богатствах Абд-Елазиса, а слух о жестокостях его поразил всех паническим ужасом. Весь Восток трепетал от его имени. Тогда Абд-Елазис начал помышлять о покорении Мекки - сего основания могущества Султанова, сей твердыни, без которой и самая Империя устоять не может. Лишась Мекки, Султан потерял бы главной свой титул, а с ним и свое могущество. Абд-Елазис понимал, сколь важно для него покорение священного града: он воспользовался ссорою между Ралебом, Шерифом Мекки, и братом его Абделмаином и немедленно отправил туда 100,000 Вехабитов, под начальством старшего сына своего, Сеуда.

Первым подвигом Сеуда было покорение Тайефа, небольшого города, в двенадцати часах отстоящего от Мекки. Окрестности его производят овощи и плоды весьма приятного вкуса; Мекка пожирает почти все сии произведения, которыми снабжают себя также и караваны. Покорения Тайефа на всех навело чрезвычайный ужас. Шериф Ралеб выступил против Сеуда к Тайефу; но слабое войско его было разбито и принуждено возвратиться в Мекку. [226]

В то самое время Абдалла, Паша Дамасский и начальник каравана, с молельщиками своими был на дороге к Мекке. В расстоянии двух дней от Дамаска узнал он об утрате Тайефа, немедленно отправил Татарина в Константинополь с сим известием, и продолжал путь свой далее. За четыре дня от Мекки появился отряд Вехабитов, и под предлогом обыкновенной пошлины, платимой от каравана Бедуинам, потребовал в четверо бoльшую сумму. Абдалла напал на Вехабитов и убил из числа их 150 человек; но далее идти нерешился, а написал к Сеуду письмо, которым спрашивал, может ли безопасно вступить в Мекку. Сеуд, не рассудив объявить себя противником Султана, ласково принял послание Абдаллы, и сопротивление его признал справедливым. "Я не с тобою воевать не намерен;" написал он к Паше Дамасскому: "а пришел наказать Ралеба. Дозволяю тебе три дня пробыть в Мекке. Потом я сам приду и отдам Абделмаину принадлежащее ему достоинство."

В продолжение сих переговоров Ралеб приезжал из беззащитной Мекки к Абдалле и просил его принять на себя посредничество к заключению мира. Но Сеуд объявил, что Абдалла не должен [227] мешаться в постороннее дело, что ему дозволено пробыть три дни в святом граде, и что по прошествии сего времени он, Сеуд, придет в Мекку за головою Ралеба. Абдалла в самом деле на третий день выступил из города, и отправился к Медине, а оттуда в Джедду.

Между тем Сеуд с победоносным войском своим двинулся к Мекке, и без сопротивления вступил в сей город в первых числах месяца Рамадана 1217 года Егиры (25 Декабря 1802). С жителями обошелся он милостиво; но казнил Кадия Меккского и двадцать Шеиков, которые вменили себе в честь кровию запечатлеть свое исповедание. В то же время Сеуд приказал разрушить гробницы внутри и вне города; незабыл также воспользоваться богатствами священной Кабы. Великолепное, золотом и шелками вышитое покрывало велел он снять с гробницы Аврамовой, а на место его положить другое из листьев пальмового дерева. Но разрушить Аврамовой гробницы он не отважился, потому что все Аравитяне свято уважают память сего угодника, и почитают его самым старшим из своих Шеиков.

Обогатившись добычами в Мекке, Сеуд начал думать о способах удержать [228] за собою сей город. Абделмаин получил престол Шерифской; но чтобы достоинство Шерифа не состояло в пустом титле и впредь зависело бы от Вехабитов, Сеуд оставил в крепости своего чиновника с 400 воинов, а сам отправился к Джедде.

(Окончан. в след. книжке.)

Текст воспроизведен по изданию: Вехабиты // Вестник Европы, Часть 104. № 7. 1819