МАЙНОТЫ

В Английском Журнале, the monthly repertory of english litterature etc. находится следующее любопытное известие о Майнотах, народе новой Греции:

Майноты населяют ту часть Мореи, которая образует мыс Мотапан, и называют себя потомками древних Спартанцев. Юноши их, достойные отрасли великих предков, один перед другим стараются отличиться проворным воровством: с отменным искусством похищают они у соседей своих плоды, хлеб и прочие жизненные припасы, и хвалятся сею промышленностию, как некоторым достоинством.

Телесное наказание здесь не в обычае; похитителя принуждают заплатить седмеричную цену кражи, но смертию никогда не наказывают. "Все [144] сокровища света, говорят Майноты, не стоют жизни одного человека." Действительно и краденое никогда не бывает великой цены - обыкновенно плоды или растения. Здесь самое сильнейшее средство, удержать от воровства, состоит в том, что Священник лишает вора Святого Причастия.

Майнот никогда не употребляет при воровствах своих обмана или насилия - это обесчестило бы его на всю жизнь. Малейший обман лишает здесь навсегда доброго имени. Привыкнув с молодых лет к воздержанию и бескорыстию, молодой Майнот не имеет никакого понятия о приобретении денег; только в уважении своих сограждан и добродетели, единственных сокровищах свободных людей, поставляет он все свое достоинство.

Любимейшая добродетель Майнотов гостеприимство. На пример, если какой-нибудь житель Греции, притесняемый Турками, ищет у них убежища и защиты, то принимают со всяким дружелюбием и доставляют ему все нужное: жилище, пищу, одеяние. Только от боязни, чтоб не были введены между ими испорченные нравы, бывают Майноты [145] в сем случае несколько строже или неприступнее против иноземцов.

Если Майнот умирает, то смерть его тотчас обвещается всем ближним криками и плачем. Усопшего обвивают холстом, оставив открытою одну голову. Ближайшие родственники стоят при нем с распущенными волосами, плачут и воют; оставленная им вдова рассказывает о всех добрых качествах умершего своего мужа и повторяет сии слова:

"Поля и города буду я проходить, и нигде более не встречу его! Могу ли пережить моего друга? О дай Бог, чтобы я скоро последовала за тобою, или обратилась в птицу, и могла наполнять пустыни моими вздохами! Никогда не присела бы на зеленой ветке, никогда не пила бы воды из чистого ключа, подобна горлице, лишенной своей подруги!"

Священники провожают мертвое тело; слезы и плачь усиливаются, как скоро положат усопшего на носилки; но когда понесут его, то все умолкает. Священники с причетом своим поют, прочие - мужчины впереди, а женщины за ними - идут молча. Когда придут на место погребения, и Священник в [146] продолжение погребального служения скажет сии слова: "Братия и друзи, восплачьте обо мне и моем отсутствии!" тогда приближаются попарно близкие родственники к носилкам, становятся лицем к олтарю, кланяются, прикладываются с благоговением к лежащему на груди покойного кресту, и потом целуют в лоб усопшего. По окончании погребения все идут в дом умершего, поминают его и расходятся.

Можно сказать, что Майнотские женщины получили в наследство и дух и мужество Лакедемонских. В продолжение войны с Турками мужчины никогда не оставляют своего места: жены приносят им не только все военные и жизненные припасы, но разделяют с ними и самые опасности. Ежели жена увидит своего мужа смертельно раненого, то берет его оружие и старается за него отмстить. Фокари, в последнюю войну, увидя сына своего павшего у ног ее, взяла его нож и закричала: "спи, мой сын! я на твоем месте." Они также отличаются великою твердостию духа и презрением смерти. Ирина, пулею в лядвею раненая, оборотясь к неприятелю, закричала гордым голосом: "Теперь не могу действовать сама, но воспитаю детей, которые отмстят за меня!" Елена, недавно [145] вышедшая за муж, нашла своего мужа, раненого в левую руку; пуля осталась в теле; Елена сама вынула пулю из раны и, отдавая ее мужу, сказала: "Возьми и пошли ее обратно неприятелю!" - Примерам матерей следуют дочери. Молодая Стамата принесла своему брату порох и пули в ту самую минуту, когда он обнажал свою саблю для нападения на двух Турок: она схватила его ружье, застрелила одного из неприятелей, между тем брат управился с другим, изрубив его саблею.

В народе, беспрестанно под ружьем находящемся, редко встречаются трусы; а естьли и найдется между ими такой, то женщины первые на него доносят, хотяб то было после его смерти. Майнота, убитого неприятелем, оставляют на месте до самого окончания сражения, потом погребают, а его платье возвращают семейству, которое по следам крови, на материи оставшимся, узнает, где ранен был убитый, спереди или сзади: в первом случай оплакивают потерю его, как нещастие; в последнем сожигают платье, и ни один человек, кто бы он ни был, не смеет после напоминать об нем.

Я. Б.

Вязьма.

Текст воспроизведен по изданию: Майноты // Вестник Европы, Часть 42. № 22. 1808