(Поход сей напоминает юного полководца, проникнувшего до Балканских гор и поселившего страх в самых недрах Турции. Внезапная кончина лишила его плодов победе; во имя его останется навсегда украшением наших военных летописей.  — Мы искренно порадовались, узнав, что о походе сем составлен подробный журнал с чертежами, генерал-адъютантом А. А. Закревским бывшим адъютантом графа Каменского я пользовавшимся всею его доверенностью. Желая содействовать цели нашей — распространять достоверные сведения о достопамятных событиях российского оружия, Арсений Андреевич позволил сделать нам употребление из сих подробных документов, [246] заключающих истинно драгоценные материалы для военной нашей истории. Так как предпринятый план не дозволял поместить сего журнала в целости в нашем издании, то и положили мы сделать из него извлечение; но чувствуя в тоже время сколь трудно, для незнающего совершенно военного дела, сохранить в тесных пределах выписки, все подробности общего плана и частных операций, мы убедила Александра Ивановича Данилевского, постоянно занимающегося сей частью, принять на себя сей немаловажный труд.

Представляя здесь верное извлечение, составленное им о походе графа Каменского, походе известном доселе по одним словесным преданиям, мы надеемся угодить тем нашим читателям и изъявляем нашу искреннюю благодарность как Его П-ву А. А. Закревскому, так и почтенному Алекс. Ив. Данилевскому. С помощью сего последнего  —  предлагаем здесь также краткое обозрение минувшей войны с Турцией, и некоторые сведения о графе Каменском, которые вместе могут послужить предисловием к сей статье. — Изд.) [247]

Война с Турцией, начавшаяся в 1804 году, продолжалась до 1810 году, и хотя российские войска одерживали постоянно поверхности в разных сражениях, ошибках и осадах, но не могли еще принудить неприятеля к заключению мира. Обстоятельства не позволяли России обратить главного внимания на сию войну, потому что в 1806 и 1807 годах армии наши находились в Пруссии, а в последующих в Финляндии и в Галиции. Восстановленное в Европе кратковременное спокойствие в 1809 году, подало возможность двинуть значительные силы в Молдавию и Валлахию, так что в начале 1810 года собрана там была многочисленнейшая армия, каковая когда либо в тех странах имелась. Надлежало привести к окончанию Турецкой войны, пагубную по потерям в людях, понесенным не столько в сражениях, осадах и приступах, как по нездоровому климату, [248] от которого погибало великое число наших воинов. Но главная причина, побуждавшая принять против Порты решительные меры, находилась в политических обстоятельствах. Французская Монархия возросла, до неимоверной степени могущества; она грозила поглотить независимость Европы, обеспеченную единственно Россией, а посему сей державе надлежало иметь силы свои в готовности, дабы быть в состоянии дать отпор честолюбивым замыслам тогдашнего обладателя Франции.

Главное начальство над российского армией в Молдавии и Валлахии поручено было первоначально Михельсену, после него князю Прозоровскому и князю Багратиону, а в 1810 году графу Николаю Михайловичу Каменскому, на коего устремлены тогда были взоры и ожидания России. Он начал военное поприще свое в Италии под знаменами Суворова, потом находился во всех последующих войнах; но [249] вступил на чреду отличнейших генералов — в Финляндии. Поход его в сем краю был конечно блистательнее похода в Турции, коего совращенное повествование здесь предлагается; не менее того и настоящая война оказала его великие воинские способности. Он явил в ней одно из главных свойств полководца — умение повелевать. Каменский поражал турок в открытом поле, завоевал все крепости, лежащие по Дунаю, проник в Турцию далее, чем кто-либо предшествовавших ему генералов, и если бы смерть не прекратила жизни его и защита отечества не потребовала бы присутствия на западных границах Империи значительной части армии, им предводительствованной, то, кажется, не подложит сомнению, что в следующем походе он одержал бы блистательные успехи. [250]

(От прибытия графа Каменского к армии до Батинского сражения.)

Каменский, получив главное начальство над Молдавской армией после князя Багратиона, с уполномочием заключить мир согласно с данными ему условиями, прибыл в Яссы 1810 года 1-го марта. Число российской армии простиралось там до 80 тыс., разделенных на корпуса под командою генералов: Засса, в большой Валлахии, Маркова около Бузео, Эссена 3-го в Молдавии у Бырлат, графа Ланжерона близ Ясс и графа Каменского 1-го на правом берегу Дуная, около Гирсова; сверх того были два отдельные отряда, один генерала Исаева, назначенный для открытия сообщений с сербами, и другой генерала Ермолова, расположенный в Малой Валлахии; на Дунае находилась флотилия, изо ста разных судов состоявшая. Больных считались с небольшим 7000 человек. [251]

Первоначальное намерение Каменского было вести наступательную войну на правом берегу Дуная, с тем, чтобы идти прямо на неприятеля и обходить его в тоже время левым своим крылом. Для сего он принял следующие меры: корпусу генерала Засса перейти Дунай при Туртукае и, взяв сей город, действовать потом на Рущук; отряду генерала графа Цукато переправиться в Сербию с отрядом генерала Исаева; отряд Ермолова назначен для защиты Малой Валлахии и для наблюдения Журжи; корпусу графа Ланжерона осадить Силистрию, корпусу графа Каменского 1-го направишься к стороне Базардчика, а главной армии под личным предводительством Каменского, составленной из четырех. корпусов, прикрывать осаду Силистрии, и вместе с тем действовать на Шумлю, где соединены, были главные силы турок; флотилии занять все входы в Дунае, части, оной следовать к Силистрии, [252] а оттуда, буде возможно, нескольким судам перейти к Рущуку; резервному корпусу генерала Алсуфьева оставаться в Молдавии.

Каменский предполагал открыть военные действие в апреле, но они начались в следующем месяце, по той причине, что в прошедшем походе князь Багратион зимовал на правом берегу Дуная, от чего потеря конницы и артиллерии в лошадях была чрезмерно велика, подвижной магазин был почти весь истреблен, а жители Молдавии и Валлахии от перевозки снарядов и запасов по худобе осенних дорог лишились более 20 тыс. волов.

В начале Мая месяца главная армия переправилась чрез Дунай у Гирсова; дойдя до м. Карасу, что близь Траянова вала, она наследовала в Силистрии, а корпусу графа Каменского 1-го, подкрепленному корпусом г. Маркова, велено овладеть Базардчиком, потому что получены были [253] известия, что в оном находился Петливан-Паша с знающими силами, в намерении там держаться. Начало похода ознаменовано было успехами. Едва главнокомандующий обложила Силистрию, как почти в тоже время на правом его крыле генерал Засс перешел Дунай у Туртукая; устрашенные турки, находившиеся в сей крепости, оставив оной поспешно удалились к Рущуку; а на левом крыле граф Каменский 1-й овладел приступом Базардчиком, в котором между прочими взят в плен Сераскир Петливан, 2000 турок и значительное число артиллерии.

Сии счастливые происшествия побудили главнокомандующего поспешать овладением Силистрии, дабы потом всеми силами, действовать на Шумлю, куда собирались турецкие войска. Для сего производилась самая деятельная осада Силистрии, но и оная казалась для Каменского не довольно поспешной; почему он [254] решился взять 2-го июня крепость приступом; однако же, 29 мая она сдалась на условиях, по силе коих предоставлен неприятелям свободный выход из оной с позволением отправиться к Шумле. Гарнизону находилось до 5 тыс. человек со 190 орудиями, которые достались победителям. Может быть, главнокомандующий и мог бы заключить выгоднейшие условия, но на сие требовалось много времени; почему он решился поспешить, ибо овладение Силистрии было важна и для дальнейших действий наших армий и для кратчайших сообщений с линией нашего продовольствия.

Чтобы более облегчить предполагаемое движение на Шумлю, приказана г. Сабанееву занять Разград, в котором находилось до 5 тыс. турок, а между тем по усильным просьбам сербов велено графу Цукато перейти Дунай и действовать наступательно вместе с ними. [255] Таким образом в продолжении мая месяца Силистрия, Туртукай и Базардчик были взяты, наши войска находились на правом берегу Дуная и шли сразиться с неприятелями.

В начале июня главнокомандующий подошел к Шумле и расположился нескольких верстах от оной. Между тем на правом его крыле г. Сабанеев овладел укрепленным городом Разградом, взял в плен до 3 тыс. человек и 6 орудий, а на левом фланге войска графа Каменского 1-го продолжали движения; один отряд его приблизился к Варне, другой к м. Праводам, а корпус генерала Маркова занял Янибазар, куда в скором времени прибыл граф Каменский 1-й с остальными своими войсками, и следовал к Шумле, для соединения с главной армией.

Перед Шумлей находятся высоты, препятствующие обозреть положение города; почему [256] главнокомандующий решился оные отнять. Началось кровопролитное сражение; оно продолжалось 11-го и 12-го июня, и высоты остались за нами. Каменский, видя с оных, что невозможно взять с бою Шумлинскую позицию, укрепленную природою и искусством, принял для овладения ей другие меры. Отойдя несколько от Шумли, он расположил армию вокруг оной, занял все дороги ведущие к ней, даже и Цареградскую, и намерен был держать неприятелей в осаде, предполагая, что они, имея больших запасов в продовольствии, принуждены будут выйти из оной позиции и дать сражение в открытом поле, а между тем главнокомандующий укрепил занимаемые им места.

Верховный Визирь, будучи стеснен отовсюду, присылал неоднократно просить перемирия, с тем, чтобы можно было потом заняться рассуждениями о мире; но Каменский в ответ отправил к нему мирные [257] статьи, объявив, что перемирия заключать не нужно, ссылался на мир, утвержденный в Кучук-Кайнарджи. Верховный Визирь, получив около сего времени значительные запасы, пробравшиеся в ночное время мимо наших отрядов, отозвался, что Порта на сделанные ей предложения никогда не согласится.

Около сего времени получено известие, что генерал Засс приблизился к Рущуку, а Граф Цукато перешел Дунай у острова Альмара и соединился с сербами.

Армия наша провела таким образом несколько недель; турецкие войска в Шумле, получив съестные припасы, ободрились; по множеству дорог ведущих к лагерю их, не возможно было все оные перерезать, а между тем турки беспокоили сильно правый фланг армии, расположенный около Рущука, и даже самый тыл ее, угрожав нападением на Малую Валлахию, и значительный флот [258] их показался у Варны. Соображая сии обстоятельства, главнокомандующий переменил свой операционный план: он положил оставить небольшой корпус для наблюдения Варны и морских берегов, и расположив большую часть армии пред Шумлей между Силистрийской и Разградской дорогами, вознамерился с остальными войсками усилить корпус г. Засса, дабы скорее покорить Рущук; после чего хотел очистить свой правый фланг, и наблюдая корпусом армию Визиря в Шумле, предпринять действия чрез Тырнов к Балканским горам.

В первых числах июля месяца главнокомандующий разделил армию на две части, одну оставил под начальством брата своего между Силистрийской и Разградской дорогами против Шумли, а сам с другой частью пошел к Рущуку, куда прибыл 9-го числа, узнав здесь, что турецкий гарнизон в Рущуке, [259] простирающийся до 18 тыс. человек, делает частые вылазки и готовится к упорной обороне, продолжал более десяти дней сильную пальбу но городу; но не взирая на произведенные от того пожары, турки не ослабевали духом;. — почему главнокомандующий, желая сколь можно поспешнее овладеть крепостью, препятствовавшею в дальнейших его предприятиях, решился взять ее приступом, и назначил к сему 22 числе июля. Он разделил войска на шесть колонн, в коих находилось пехоты 17,300 и конницы 2,600 человек. Генералу Ермолову, стоявшему на левом берегу Дуная, предписано сделать, во время приступа на Рущук, ложную атаку на Журжу. Накануне главнокомандующий объехал все полки, поощряя оные на отважный подвиг.

На другой дет в половине четвертого часа утра колонны тронулись, сошли в ров, бросили фашины, [260] поставили лестницы, не быв замечены неприятелями, кроме одной колонны, и стрелки всех войск были уже на верху вала: все предвозвещало успех сего смелого предприятия, как в самое сие время Рущукской гарнизон сделал во многих местах вылазку в ров чрез проходы находившееся под валом, и хотя турки сделались жертвой нашего оружия, но наши войска находившиеся на валу и на лестницах приведены были в некоторое замешательство, а неприятели между тем успели собраться всеми силами, и дали отчаяннейший отпор. Колонна графа Сиверса была опрокинута, не взирая на пример своего генерала, которой бросился на лестницы с офицерами, но сделался жертвой своей неустрашимости. Приступ продолжался, турки сделали вторичную вылазку в ров, наводя поражение и ужас сзади и со всех сторон взошедшим на вал войскам, из [261] которых некоторые приведены были в такое смятение, что облегши верх разбитой контрэскарпы, только что перестреливались, не подаваясь вперед. Генералы и офицеры побуждали их к храбрости своим примером, но сие самое было главной причиною неудачи, потому что большая часть из них были убиты или ранены, а нижние чины, видя себя без начальников, не в силах были овладеть валом. В 8 часов утра главнокомандующий приказал отступить. Потеря убитыми с нашей стороны простиралась до 3 тыс., а ранеными до 5 тыс. человек.

По причине сего неудачного приступа нельзя было приводить в действие предназначенных дальнейших движений; для сего армия наша оставалась в прежнем своем расположении около Рущука, стесняла оный более и более, бомбардируя ежедневно и укомплектовывалась запасными батальонами. [262]

Около сего времени главнокомандующий известился от генерала гр. Каменского 1-го, что неприятели сделали на него сильную вылазку из Шумли в числе 12 тыс., но были отбиты; а в последних числах июля месяца неприятель получил в Шумле сильные подкрепления и готовился напасть со всех сторон на наши войска, перед Шумлей стоявшие; но главнокомандующий оставил брата своего в занимаемой им позиции в ожидании, чтобы Верховный Визирь вышел из Шумли. 23-го числа турки вновь появились в пяти колоннах и атаковали его войска с великою храбростью; сражение продолжалось 7 часов, но наконец неприятели были повсюду опрокинуты в принуждены возвратиться в Шумлю. Вслед за сим, граф Каменский 1-й донес, что положение его становился затруднительно от недостатка фуража и воды, которая от жаров высохла, и что перевозка припасов [263] из Силистрии весьма не удобна, по причине набегов неприятельских; почему главнокомандующий велел ему приблизиться к Силистрии, на 20 верст, послать подкрепление в Разград и Кузгун и разрушить укрепления в Базардчике; сам же главнокомандующий оставался пред Рущуком в ожидании, не сдастся ли сия крепость и не выйдет ли Верховный Визирь из Шумли, чтобы дать ему сражение в чистом поле. Потом желая усилить свои войска, приказал он уничтожить укрепления в Разграде и присоединил к себе находившийся там корпус, отряд генерала Воинова бывший в Кузгуне, равно и корпус графа Каменского 1-го, оставив у Силистрий только часть оного.

Последствия оправдали таковые меры соединения войск наших, потому что в половине августа месяца получено известие, что неприятели в значительных силах собирались за рекою Янтрой, и [264] сосредоточился потом на Дунае, близ селения Батина, в том намерении, чтобы атаковать здесь нашу армию и сделать на оную в одно время вылазку из Рущука. Для предупреждения сего намерения, Каменский положил напасть сам на неприятельскую армию, собранную при Батине и простиравшуюся до 40 тыс. человек. Он оставил под начальством генерала графа Ланжерона осадный корпус у Рущука и Журжи, простиравшийся до 15 тыс., а сам отправился к армии, сосредоточенной близ Батина и состоявшей из 14 тыс. пехоты и 7 тыс. конницы, и разделил ее на две части, поручив одну, долженствовавшую действовать на правом крыле, брату своему, а сам с другой частью решился действовать на левом крыле, обходя правое неприятельское и тыл его.

(Окончание в след. книжке.)

Текст воспроизведен по изданию: Поход графа Каменского 2-го против турок в 1810 и 1811 годах // Отечественные записки, Часть 5. № 11. 1821