124. ИНСТРУКЦИЯ КАРЛА III ПОЛНОМОЧНОМУ
ПОСЛАННИКУ ИСПАНИИ В РОССИИ ФЕЛИПЕ ДЕ
ФОНСДЕВИЕЛЕ, МАРКИЗУ ДЕ ЛА ТОРРЕ
Эль-Пардо, [12] 23 января 1781
г.
Когда в 1772 году я направил графа де
Ласи в качестве полномочного посланника при
петербургском дворе, я преследовал цель не
только поддерживать через него дружественные [306] отношения с
императрицей всероссийской и ее кабинетом, но и
содействовать с моей стороны прекращению
волнений в Польском королевстве, которое
находилось под гнетом дворов Петербурга, Вены и
Берлина.
Сегодня Ваша миссия еще более важна,
ибо речь идет о непосредственных интересах моей
короны и установлении еще более тесных связей с
Россией, с тем чтобы в случае необходимости они
содействовали восстановлению мира, порушенного
в свое время английскими амбициями, а также
обеспечили моим любезным подданным значительные
выгоды от торговли с Россией, к которой
расположены оба государства.
Из представления, сделанного по моему
распоряжению герцогом Альмодоваром в Лондоне 16
июня 1779 г., и из последующих деклараций Вы
узнаете, что, несмотря на мое повеление с
достоинством, осмотрительностью и
справедливостью запрашивать тот двор по поводу
обид и оскорблений, которые терпели мои
подданные от действий английского правительства
и, в частности, от английского военного флота, я
был вынужден прибегнуть к оружию,
противопоставив его британским амбициям, дабы
защитить честь моей короны и отстоять мои
владения.
Императрица всероссийская Екатерина
II, движимая желанием утвердить уважение к
национальным флагам держав, сохраняющих
нейтралитет в этой войне, которых каждодневно
оскорбляли англичане (как они поступали и в
отношении Франции и Испании до объявления войны),
и преисполненная решимости содействовать
соблюдению статей в общих договорах государств,
которые предоставляют полную свободу
нейтральным державам в торговле с воюющими
странами, за исключением отдельных случаев,
конкретно оговариваемых в этих договорах,
предложила с этой целью и образовала вместе со
шведским и датским дворами и Генеральными
штатами соединенных провинций 1
союз 2, призвав
присоединиться к нему другие нейтральные и
воюющие страны во имя мира, полагая, что все в
равной мере заинтересованы во всеобщем
осуществлении указанных положений в рамках
конвенции, которую уже подписали морские державы
Севера. Обо всем этом Вы подробно узнаете из
копий деклараций, которые они мне направили, из
ответов, данных мною на каждую из них, и из самой
конвенции, текст которой Вы найдете среди
документов Вашего посольства 3.
Российская императрица, не
удовлетворенная принятием мер, необходимых для
обеспечения своим подданным свободы
мореплавания и торговли, уже неоднократно
высказывала свое великое и страстное желание
положить конец столь опустошительной войне и
путем установления прочного и длительного мира,
по возможности, навсегда покончить с этим злом.
Государыня, осуществляя свои светлые и
благородные замыслы, высказалась еще более
определенно, предложив свои услуги для
содействия, в меру своих возможностей, миру не
столько в качестве [307]
посредника (чтобы не создавать малейших
осложнений), сколько в ка-честве друга или в
каком-либо ином качестве, более подходящем для
враждующих держав.
Вам надлежит знать, что венский двор в
самом начале этой войны также предложил свое
посредничество, и хотя ему была высказана
признательность за его услуги, положение дел
таково, что согласиться на них было невозможно.
Нами в ответ было указано, что, хотя ничто столь
не желанно, как окончание войны при
посредничестве императрицы, королевы Венгрии 4, будет прискорбно,
если к ее посредничеству отнесутся так же
пренебрежительно, как и к нашему посредничеству,
в примирении Англии с Францией. По этим и другим
причинам мы заявили, что было бы целесообразно
сначала выяснить намерения лондонского двора, а
затем уже определить конкретные предложения,
которые удовлетворили бы спесивых англичан.
Этим ответом были приостановлены
официальные переговоры относительно
посредничества Вены, однако данный двор не
оставлял намерений выступить в этом качестве.
Вместе с тем откровенная пристрастность по
отношению к англичанам, которую
продемонстрировали австрийцы и которая, как мы
подозреваем, теперь проявится еще больше в связи
с кончиной императрицы, требует, чтобы мы, по
возможности, уклонились от посредничества Вены,
отзываясь при этом о нем с наибольшей похвалой и
признательностью, с тем чтобы в случае нужды
предпочесть посредничество России и ее добрые
услуги в примирении с Англией. Ваши усердие,
талант и опыт подскажут Вам способы заверения
России в нашем к ней уважении и будут
содействовать осуществлению наших замыслов,
если в самом петербургском дворе Вам дадут
понять о намерении участвовать в посредничестве
вместо Вены. Во всяком случае, найдите время,
чтобы снестись с нами по этому вопросу.
Для принятия неотложных мер Вы должны
быть в курсе недобрых замыслов, вынашиваемых
многие годы в английском кабинете. Политика
Англии в отношениях с Испанией, Францией и со
своими колониями двулична и весьма далека от той,
которая приличествует великой державе. В наших
судах и апелляционных инстанциях скопилось
множество весьма обоснованных жалоб испанских
подданных, подлинных документов, подтверждающих
недобрые намерения англичан. Франция и колонии,
имеющие такой же опыт обиды, объявили всей Европе
о своих претензиях к Великобритании.
Если когда-либо Россия и другие
нейтральные державы и сомневались в фактах,
касающихся споров Англии с ее колониями или с
домом Бурбонов, то теперь они должны быть уверены
в наличии таких же недобрых намерений по
отношению к ним самим. Все государства, и
особенно Россия, знают, что Англия решительно
выступила против вооруженного нейтралитета
вплоть до того, что сообщила своему посланнику в
Петербурге (в июне [308]
прошлого года), что она предпочла бы
осуществлению договора о нейтралитете
объявление войны со стороны России. В то же время
г-н Харрис заявил о беспокойстве, которое
причинила бы его двору Голландия, если бы она
вступила в этот союз, отметив ни более ни менее,
что в таком случае ей была бы объявлена война,
поскольку иначе она одна монополизировала бы всю
торговлю и подорвала бы торговлю Великобритании.
И что, наконец, Англия просила Россию через
датское посольство, чтобы она не принимала в союз
Голландию, поскольку может случиться, что сама
Россия окажется втянутой в войну из-за поддержки
интересов Генеральных штатов.
Неизвестно, был ли этот последний шаг
маневром Англии, направленным на то, чтобы не
допустить вступления Голландии в союз, или уже
тогда она была настроена объявить ей войну, ясно
одно, что в первом случае Англия была весьма
далека от принятия идей справедливости и
равенства вооруженного нейтралитета и
продемонстрировала свое высокомерие и намерение
осуществлять и дальше (несмотря на поддержку,
которую получали во всей Европе столь
непоколебимые и полезные для государств
принципы) свои амбициозные идеи, чтобы
господствовать на морях и диктовать свои законы
всем морским державам по своему усмотрению и
разумению, не подчиняясь букве самых
авторитетных договоров.
С учетом того, что Англия уже тогда
была готова объявить войну Голландии, очевидно,
сколь малого доверия заслуживает недавно
опубликованный и направленный против последней
манифест английского кабинета. В этой связи
приходится сделать вывод, что разрыв отношений в
действительности определили не те причины,
которые изложены в манифесте, а одно лишь
намерение Голландии вступить в союз, что она
затем и сделала.
Если Вы будете знать эти факты, Вам не
нужны будут никакие другие доводы, для того чтобы
убедить русских сановников относиться с
недоверием к любому шагу Англии (даже на вид
невинному и дружественному) в нынешних
обстоятельствах. Поэтому Вам надлежит
постараться убедить их в необходимости
заставить. Англию умерить свои абмиции, уважать
достоинство и суверенитет других государств и
предпринять усилия по восстановлению мира,
гарантирующего Европу от произвола со стороны
Англии. С этой целью убедите императрицу и ее
сановников, что, если будут приняты совместные
меры, их результатом станет ее слава, которая
достанется ей легко.
Можете быть уверены, что со своей
стороны мы будем содействовать в меру своих сил
не только восстановлению спокойствия, но и
осуществлению планов императрицы в отношении
разработки морского кодекса, который навсегда
гарантировал бы свободу и равноправие на морях.
Наконец, Вы должны дать понять, что притеснение
Англией своих собственных подданных в колониях,
которые нисколько уже не желали терпеть его,
сделало [309] невыносимой
ситуацию во всей Европе и что только английское
правительство несет всю вину за то, что оно
называет восстанием и поддержкой мятежников.
Англия, продолжая политику разобщения
своих противников, повторяет сегодня в отношении
Франции и Испании в отдельности то же, что она
совершила в 1773 году, когда недостойно и весьма
поспешно добивалась мира со своими колониями.
Правительству Франции и нашему англичане уже
неоднократно намекали на мир, однако эти намеки
были продиктованы не желанием удовлетворить
справедливые требования каждого двора, а
стремлением посеять недоверие и тем самым
побудить одну из сторон вступить в сепаратный
мир и сосредоточить все силы для борьбы с другой
стороной. Ни правительство Франции, ни наше не
могли не объединиться, с тем чтобы исключить
возможность появления взаимного недоверия. Тем
самым англичане были лишены надежды на такой
способ ведения переговоров.
Вместе с тем отвращение к войне, в
которую мы оказались вовлечены, и в то же время
желание восстановить мир для наших подданных и
для всей Европы настолько велики, что мы
позволили прибыть в Испанию и находиться при
нашем дворе посланцу английского двора, чтобы
обсудить средства, с помощью которых можно было
бы достичь столь желанного и необходимого для
всех мира. Однако, как ни старалось наше
правительство, с моего согласия, договориться с
Англией, эта держава чинила всяческие
препятствия. С такими же препятствиями
сталкивается сегодня и Франция, а без приемлемых
для трех дворов путей их преодоления не может так
легко наступить столь желанный мир, если только
его приход не ускорит какая-либо победа нашего
оружия.
Достоинство нашей короны требует
вести переговоры по достижению мира
непосредственно с Англией, о чем я Вас и
уведомляю. Однако если бы понадобился посредник,
то христианнейший король и я предпочли бы любому
другому самодержцу императрицу всероссийскую. В
этом случае, а также если прямые переговоры с
Англией, которые ведет в Мадриде с нашим
правительством г-н Ричард Камберленд, завершатся
безрезультатно, Вашей первой задачей станет
установить дружественные и доверительные
отношения с сановниками петербургского двора и
расположить к себе императрицу, используя все
доводы, изложенные в настоящей инструкции, а
также те, которые Вам предложит секретарь
посольства дон Педро Норманде, талантом,
знаниями и деятельностью которого я весьма
удовлетворен.
Сообщаю Вам, что ему уже известно о той
важной встрече, которую мой государственный
секретарь недавно имел с российским посланником,
находящимся при нашем дворе, в ходе которой
государственный секретарь с полной
доверительностью поведал ему о проходящих
прямых переговорах с Англией и о том, что если в
ходе их возникнут какие-либо трудности, которые
невозможно будет преодолеть усилиями одних лишь
воюющих держав, [310] то я
буду признателен, если они будут преодолены
благодаря посредничеству российской
императрицы. Наше доверительное отношение к
России должно, несомненно, весьма содействовать
ее расположению к нам в случае ее посредничества.
Если же таковое не потребуется, то эта
доверительность в значительной мере поможет мне
заручиться ее дружбой.
В российском правительстве уже
сегодня заметен иной тон, нежели год назад,
относительно претензий, которые могут
предъявить дворы Испании и Франции. И нас это
весьма устраивает. Правительство России,
по-видимому, убеждено в том, что Франция не может
согласиться на мир без признания Англией
независимости своих колоний. В то же время оно
склонно признать, что Испания не может заключить
прочный мир, если ей не уступят Гибралтар,
независимо от того, будет эта территория взята до
заключения мира или нет. Такой образ мышления
русского правительства наряду с разумными и
справедливыми соображениями, содержащимися в
его предложениях, дает также мне повод надеяться
на успех посреднической миссии этого двора.
Поэтому Вам следует постараться, чтобы тон и
соображения российских сановников сохранились.
Для этого надлежит установить с ними добрые
связи, дабы речи Ваши были приятны, а слова
заслуживали внимания.
Примите это в расчет и постарайтесь
разъяснить там, что все державы заинтересованы в
том, чтобы Гибралтар находился в руках Испании,
ибо в противном случае всегда будет повод для
новых конфликтов с Англией, и ни я, ни мои
подданные не сможем спокойно взирать на то, что
англичане занимают эту территорию на самом
полуострове. Напротив, если Гибралтаром будет
владеть Испания, то тем самым будут устранены
неизбежные препятствия, в случае войны, на пути
развития торговли тех держав, которые
сталкивались и продолжают сталкиваться с ними по
сей день. В то же время Гибралтар не придаст
Испании большей мощи, ибо уже сейчас в этом
проливе она имеет другие порты и в любой момент,
располагая военно-морскими силами, сможет и без
Гибралтара закрыть или открыть проход через
пролив. Однако поскольку эти силы не всегда равны
силам Англии, то в случае, если Гибралтар будет
находиться в руках Англии, это будет
представлять большую опасность, ибо тогда данный
плацдарм она будет использовать для
осуществления своих амбициозных замыслов,
направленных на установление господства на всех
морях.
Поскольку пока нелегко определить
вопросы, по которым могут возникнуть трудности в
целях достижения мира, в настоящий момент по
каждому из них не могут быть даны
соответствующие указания. Однако теперь, зная
предысторию, внимательно следите за переменами в
настроении правительства России с течением
времени и в зависимости от хода военных действий
и со всей пунктуальностью сообщайте о них. Наш [311] государственный
секретарь, в свою очередь, постарается в
соответствующее время дать Вашему посольству
инструкции, чтобы Вы привели Ваши дела и беседы с
русскими сановниками в соответствие с планами
нашего королевства.
Надеюсь, таким образом, что Ваше
поведение при петербургском дворе в нынешних
условиях будет соответствовать Вашим усердию,
способностям и опыту участия в важных
переговорах. Советую Вам со всей откровенностью
обсудить с маркизом де Вераком, посланником
христианнейшего короля, вопрос о посредничестве
в целях достижения мира, поскольку идеи моего
августейшего племянника совпадают в этом
вопросе с моими. Вам надлежит поддерживать с этим
посланником отношения дружбы и согласия, что
отвечает союзу обоих дворов и наилучшим образом
содействует успеху переговоров, в котором в
равной мере заинтересованы обе стороны.
Запрашивайте у него необходимые Вам сведения,
которые он мог бы сообщить, и оказывайте ему, в
свою очередь, посильную помощь.
С посланником венского двора у Вас,
несомненно, сложатся добрые отношения как по
причине родственных уз и других связей, которые
поддерживает австрийский дом с домом Бурбонов,
так и потому, что австрийский двор, как уже
говорилось, выказывает готовность быть
посредником в достижении мира. Тем не менее
проявляйте в отношениях с императорским
посланником осмотрительность: будьте откровенны
в малозначащих вопросах и сдержанны — в вопросах
посредничества и других, касающихся плана,
осуществляемого нами совместно с французским
двором, предпочитая в этом случае услуги и
влияние России услугам и влиянию австрийского
двора.
Вы убедитесь в том, что посланник
Пруссии более склонен поддерживать дружбу с
нами, нежели с посланником Австрии. Это
объясняется тем, что у берлинского двора помимо
его разногласий с венским есть еще и подозрение,
что тот может быть посредником в достижении мира.
Данные обстоятельства облегчают Вам, учитывая
Ваше благоразумие, поиск путей снискать дружбу с
прусским посланником. Это было бы хорошо
воспринято русскими сановниками в силу тесных
связей, которые установились и в течение многих
лет поддерживаются между дворами Петербурга и
Берлина.
С остальными посланниками в России
поддерживайте такие же добрые отношения
взаимопонимания, какие я поддерживаю с дворами
их государей и которые, как Вы понимаете, могут
идти на пользу Вашей службе. Изучайте людей,
характеры, отношения и влияние каждого
посланника, о чем Вам сообщит лично дон Педро
Норманде, который их знает и с ними общается.
Помимо посланника Франции выделите из всех
посланника короля обеих Сицилии, моего любезного
сына, поддерживая его усилия, если только они
направлены во благо его двору и не противоречат
нашим интересам. [312]
Одна из главных задач, которую я Вам
поручаю, состоит в том, чтобы содействовать всеми
возможными средствами установлению прямой
торговли между Россией и Испанией, чему уже в
немалой степени способствовал дон Педро де
Норманде, когда он по нашему поручению вел
переговоры с Россией в отсутствие графа де Ласи.
Такая торговля должна дать нашему королевству
три преимущества. Первое заключается в том, что в
данной торговле не будут участвовать другие
государства, рост могущества и обогащение
которых могут быть для нас более опасными, чем
могущество и обогащение России; второе: Испания
и, в частности, ее морские ведомства, нуждающиеся
во многих товарах и сырье, которыми изобилует
Россия, смогут получать их напрямую с большей
легкостью и по более умеренным ценам, чем если бы
они их получали через третьи руки; третье: с
приходом русских на своих судах в порты Испании
увеличится вывоз различных товаров, и в
частности вин, в которых нуждается Россия; их
вывоз будет стимулировать развитие виноделия в
наших провинциях, где они производятся.
Таким образом, Вам следует поставить
перед петербургским двором соответствующие
вопросы, с тем чтобы этот план, столь полезный для
обоих государств, имел наибольший эффект. Хотя
сейчас из-за войны испанские корабли не могут без
большого риска пройти в Балтийское море, Вам
надлежит постепенно готовить почву и принимать,
по возможности, меры для того, чтобы с
подписанием мира их с радушием принимали в
портах России и чтобы были установлены правила
торговли, выгодные для моих подданных. Вы хорошо
знаете, что именно к этому вопросу все державы
относятся особенно ревностно. Даже самая
дружественная держава, если она получает
какое-либо преимущество, вызывает у других
подозрения и еще больший дух соперничества.
Поэтому Вам надлежит в отношениях с посланником
Франции проявлять осмотрительность и
осторожность в том, что касается нашей прямой
торговли с Россией. Французы и англичане до
настоящего времени оспаривали друг перед другом
право исключительной торговли с этим
государством, и поэтому неудивительно, что и те, и
другие сожалеют, что в их спор вступила другая
держава — Испания.
Идее и организации такой торговли в
немалой степени благоприятствует то
обстоятельство, что у русских есть план ее
осуществления через Черное море — самый
короткий путь к Средиземноморью. С учетом того,
что двумя морскими путями, а именно через
Средиземное море или через океан, русские смогут
заходить в наши порты, встречать там радушный
прием и получать в качестве обратного груза наши
товары, прокладывание такого пути и установление
соответствующих правил торговли им выгодно. Я
желал бы, чтобы Вы незамедлительно занялись этим,
используя все необходимые средства, и произвели
точные расчеты к выгоде обоих государств. Обо
всем этом информируйте меня, чтобы для [313] торговли с русскими в
Испании были подготовлены порты и
соответствующие торговые дома.
Поручаю Вам, наконец, следить за всеми
основными событиями, происходящими при
петербургском дворе, и уведомлять меня о них, а
также руководствоваться инструкцией, которая
была дана мною Вашему предшественнику графу де
Ласи и которую Вы найдете среди документов
Вашего посольства.
Я, КОРОЛЬ
Хосе Моньино
AHN. Estado, leg. 6.116. Подлинник, исп. яз.
Комментарии
1 Голландия.
2 Лига нейтральных государств (см. ком.
1 к док. 115).
3 Не обнаружено.
4 Имеется в виду Мария-Терезия,
императрица Священной Римской империи, которая
являлась и королевой Венгрии, согласно договору
1687 года, когда венгерские магнаты провозгласили
династию Габсбургов носительницей
наследственной королевской власти.
