119. ДОНЕСЕНИЕ П. НОРМАНДЕ X. ДЕ
ФЛОРИДАБЛАНКЕ
С.-Петербург, 24 апреля/5 мая 1780 г.
Ваше сиятельство, милостивый государь.
Возвращаю в. с-ву послание г-на Хуана
Гарсиа Вильи, с тем чтобы переправить в. с-ву в
целости и сохранности сообщения, содержащиеся в
настоящем и других прилагаемых донесениях 1.
За последние 15 дней сюда поступили
предварительные ответы Швеции, Дании и Голландии
на предложение России об объединении усилий для
защиты торговли. Мне ясны также основные позиции
в. с-ва, изложенные в письме от 13 марта 2
и в других, а также ответы Парижа и Лондона по
этому вопросу. Эти ответы удовлетворяют сегодня
как наш, так и российский двор и могут
представлять интерес для обеих сторон со всех
точек зрения.
Швеция попросила разъяснений по
поводу декларации России и планов императрицы по
ее реализации. Согласно декларации, нейтральные
державы должны выстроить свои эскадры в цепь от
С.-Петербурга до Средиземного моря так, чтобы они
могли защищать — каждая на своем участке —
корабли тех стран, которые присоединятся к
договору 3. В
случае нападения на корабли потерпевшая сторона
должна предъявить претензии, а при необходимости
— потребовать компенсации или же применить
репрессалии, которые будут поддержаны
остальными участниками договора, при условии что
события будут прямо или косвенно подпадать под
действие договора по защите торговли и
происходить на участках и в пунктах,
согласованных державами. В таком духе Россия и
ответила Швеции. [296]
Дания, расточая самые щедрые похвалы
предложению императрицы, сообщила своему
поверенному в С.-Петербурге, что официальный
ответ был передан посланнику России в
Копенгагене и тот отправил его со специальным
курьером, который, однако, до сих пор еще сюда не
прибыл, задержавшись, без сомнения, в Швеции или
на островах Балтийского моря. Здесь существует
мнение, что эти две державы примкнут к соглашению
с Россией только после длительных уговоров и
только по одному из вопросов, в котором имеют
собственные интересы; они будут упомянуты в
договоре лишь в качестве второстепенных
участников.
С гораздо большими основаниями Россия
рассчитывает на Голландию, ибо уже известно, что
в этой стране декларация императрицы встречена с
восторгом и там полны решимости поддержать
предложение государыни.
На основании содержания писем,
направленных мне в. с-вом, а также присланных сюда
донесений подобного содержания г-на Степана
Зиновьева здешний двор уже информирован о добром
знаке внимания по отношению к императрице
короля, нашего государя, приказавшего освободить
задержанный в Кадисе корабль под русским флагом
с выплатой ему компенсации за причиненные убытки
4. И хотя это не
произвело здесь должного впечатления, но
благодаря тому значению, какое я старался
придать этому факту, и известию о новых шагах,
предпринимаемых в Испании по отношению к
кораблям нейтральных стран, предубежденность
русских к нам, наконец, исчезла, уступив место
признанию. Те же, кто жаловался на нас,
побуждаемый Англией, в немалой степени
испытывают даже неловкость, видя, что вооружение
кораблей является мерой предосторожности,
целиком и полностью направленной против этой
державы. И мне приятно сообщить в. с-ву, что ныне
наши отношения с Россией улучшились, в чем словом
и делом убеждают меня лично как правительство,
так и народ этой страны.
На днях пришло сообщение из Парижа о
том, что предложение России там было встречено с
удовлетворением. Князь Барятинский 5
извещает, что французским эскадрам немедленно
был отдан приказ присоединиться к кораблям
нейтральных стран, что отвечает интересам
французского двора.
Пришел также ответ Англии, который
составлен в таких выражениях, что он проигрывает
в сравнении с ответом Франции. Так, с одной
стороны, русский посланник в Лондоне пишет, что
британское правительство выразило крайнее
неудовлетворение декларацией, а с другой — г-н
Харрис вручил письмо, которое ничего по существу
не выражает, а содержит одни лишь общие места,
смысл которых заключается в том, что Англия
всегда поступала и будет поступать в
соответствии с международным правом.
Все это не оставляет для России сомнений в [297] необходимости принять
меры, обеспечивающие свободу торговли; она
уверена, что не встретит ни малейшего
сопротивления со стороны Испании и Франции и что
ей удастся привлечь на свою сторону Швецию,
Данию, Голландию, а также Португалию, ибо
основная ее цель — найти взаимопонимание с
Голландией по всем этим вопросам.
Граф Панин в высшей степени
удовлетворен оборотом, который приняло дело, и
полон решимости довести его до конца, что сегодня
представляется несомненным. При каждом удобном
случае императрица и ее министр отмечают, что их
цель заключается в том, чтобы с наибольшей
беспристрастностью действовать в отношении трех
воюющих держав, ни на йоту не отклоняясь от
нейтралитета ни с одной из них в соответствии с
условиями, содержащимися в декларации. Таким
образом становится ясным, что Россия ни в коей
мере не симпатизировала и не симпатизирует
англичанам, в чем те пытаются убедить всю Евро-иу,
возможно, вследствие неверных сообщений своего
посланника в С.-Петербурге, который потратил
значительные средства, так и не добившись
желаемого результата, и, по всей видимости,
пребывает во власти беспочвенных иллюзий.
В Кронштадте снаряжаются 15 кораблей и 4
или 6 военных фрегатов 6.
Они будут готовы к отплытию через 15 дней, однако
после проведенного недавно смотра было решено,
что большая часть этих судов не годится для
дальнего плавания, ибо находится в плохом
состоянии. Можно утверждать, что если Голландия
откажется от поддержки планов России, то для этой
державы не останется иного пути достижения своей
цели, кроме как задерживать в Балтийском море
английские торговые суда в качестве репрессалий
против этой страны в случае, если та будет упорно
следовать своим несносным правилам. Таково
существующее здесь мнение.
Здесь полагают, исходя из намеков
прусского короля, что германский император 7 во время встречи с
русской императрицей, о которой он просил и
которая должна состояться, будет пытаться
отговорить государыню от ее честолюбивых
замыслов, угрожающих, по его мнению, спокойствию
в Европе. В качестве аргумента он может заявить,
что, даже если Россия примет сторону Англии,
венский двор не нарушит нейтралитета, ибо
рассматривает эту войну как войну между морскими
державами и не желает, чтобы она выходила за эти
рамки. Следует отметить, что один из аргументов
графа Панина против альянса с Англией заключался
в том, что в подобном случае Вена приняла бы
сторону Франции. По моему мнению, русский
министр, зная о планах императора, придет к
соглашению с прусским королем, с тем чтобы е. в-во,
пусть даже ценой формального заявления об
альянсе с Францией, способствовал тому, чтобы
вышеупомянутая встреча и позиция Вены не
помешали России сохранить нейтралитет. Приезд
короля Пруссии имеет целью свести на нет итоги
визита императора, [298] и,
судя по всему, ему удастся этого добиться, ибо
здесь всегда наблюдалось тяготение к альянсу с
Пруссией.
В одном из донесений в. с-ву я сообщал о
некоем французском драгунском капитане по имени
Дезато, который, как я подозревал, находился
здесь прошлой зимой с секретной миссией. Затем он
направился в Берлин. У прусского короля (с
которым ему удалось поговорить два или три раза)
сложилось впечатление, что капитану поручено
провести переговоры о создании альянса в
Константинополе, который должен объединить
Австрию, Францию и Турцию; предполагается, что в
качестве четвертой державы к нему примкнет
Россия. Подозрения прусского короля дошли до
версальского двора, который их отверг и поручил
своему поверенному в делах в С.-Петербурге
сделать так, чтобы упомянутый Дезато нашел
возможность сообщить правительству, будто он
действовал motu prorio 8.
Я не знаю, потому ли, что дело открылось, или по
каким-либо иным причинам военный министр е.
христианнейшего в-ва дал это поручение, но оно
было выполнено в феврале. Так поведал мне эту
историю поверенный в делах Франции, и я передаю
ее в. с-ву с его слов.
Мне рассказал об этом Корберон, а
недавно австрийский посланник дал понять
русскому двору, будто планы по созданию альянса
действительно существовали. Я не понимаю и даже
не могу предположить, какие намерения при этом
мог преследовать венский двор, если только
австрийский посланник в С.-Петербурге не желал
создать у графа Панина впечатление об очень
тесных отношениях Австрии с Францией и в то же
время вызвать его расположение к посланнику
Англии, не ссорясь ни с тем, ни с другим, ибо, как
мне кажется, подобный альянс в настоящее время не
может быть эффективным, и эти планы, по словам
того же поверенного в делах Франции, являются
химерой, о которой никто более не говорит.
Как сообщил мне французский
поверенный, нашего эмиссара, прибывшего в
Константинополь для решения вопросов торговли,
зовут Булиньи 9.
Поверенный беседовал о нем со здешним
правительством, где, по его словам, имеется та же
информация о г-не Стакиелте. Я оставляю этот
вопрос в стороне, не имея по нему никакой
информации.
Хотя наш курьер прибыл сюда через Вену,
я отправляю его прямым путем через Германию, так
как не имею к нему никаких поручений в Вене и
таким образом сокращаю ему путь более чем на 100
лиг, учитывая, что по его прибытии сюда в Вену был
направлен другой курьер. Молю Бога...
Педро Норманде
AGS. Estado, leg. 6.645, num. 188. Подлинник, исп. яз.
Комментарии
1 Не установлено, о ком
идет речь. Указанные донесения не обнаружены.
2 См. ком. 4 к док. 113.
3 Имеется в виду Лига вооруженного
нейтралитета (см. ком. 1 к док. 115).
4 Речь идет о корабле «Св. Николай» (см.
док. 114).
5 И. С. Барятинский — российский
посланник во Франции.
6 Снаряженный в Кронштадте флот должен
был отправиться для защиты судоходства в
Средиземном море и к Лиссабону (АВПР, Лондонская
миссия, оп. 36, д. 345, л. 10—11; см. также док. 114).
7 Имеется в виду Иосиф II, император
Священной Римской империи, который в 1780 году имел
встречу с Екатериной II в Могилеве.
8 По своей инициативе (лат.).
9 Хуан де Булиньи — испанский
посланник в Турции.
