ДИЕГО ЛОПЕС КОГОЛЬЮДО

ИСТОРИЯ ЮКАТАНА,

СОСТАВЛЕННАЯ ПРЕПОДОБНЕЙШИМ ОТЦОМ БРАТОМ

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

/170/ Так как уже рассказано, как и когда открыли Юкатан, кто его умиротворил и подчинил Кастильской короне, как заселили город Мериду и городки [Villas] испанцев, имеющиеся сегодня, мне показалось уместным описать сейчас особенности этой страны и живущих в ней индейцев, но без обстоятельности, которой хотели бы некоторые, по крайней мере, при описании их происхождения и того, из каких частей света они могли прийти, так как мне сейчас сложно проверить то, что столь многие ученые мужи не смогли удостоверить в начальные годы Конкисты, исследуя со всей тщательностью, как они утверждают, и, не имея ныне документов либо определенных преданий у индейцев о первопоселенцах, от которых они происходят, из-за того, что служители Евангелия, насаждавшие Веру с ревностным усердием ¹ искоренить полностью идолопоклонство, сожгли некоторые записи и рисунки [caracteres y pinturas], которые нашли, и в которых была представлена их история, и у них не было случая записать их древние обряды. Я расскажу, впрочем, все, мною найденное, что мне стало бы известно из историй и из предшествующих записей [de las Historias y de escritos antecedentes] на эту тему, какие я имел в своем распоряжении. Слишком любознательный добавил бы то, что ему показалось бы уместным, однако, да сохранится истина, которую требует история, ибо я не имею намерения ни развлекать разными рассказами, ни писать приключенческий либо рыцарский роман.

Этот Юкатан так окружен с трех сторон океаном и Северным морем, что сначала, при его открытии, его сочли островом и назвали Исла-Каролина [Isla Carolina]. С восточной стороны его ограничивает залив Гуанахос, который называют Гондурас, до острова Косумель, находящегося к северо-востоку, и на севере до мыса Коточ, и на этом пространстве расположена отмель Вознесения [Baia de Ascencion], и на его берегу находят янтарь, и оно занимает расстояние в сто тридцать лиг. С северной стороны /171/ его омывает Наветренное море [Mar de Barlovento], идущее от залива Гуанахо до залива, который называют Мексиканским. Он идет по параллели от 20 градусов 40 минут северной широты до 21 градуса, чуть больше или чуть меньше, где побережье имеет семьдесят шесть лиг. С западной стороны он имеет Мексиканский залив, идущий от мыса Пунта-Дельгада до Санта-Мария-де-Ла-Виктория и на юге до Чампотона [Champoton], а кроме того на юго-запад на 60 лиг. Королевство Гватемала, от которого материк идет до Перу, расположено к югу от него. Между этим королевством и Гватемальским расположены области Та-Ица [Taitzaes], Кехаче [Cehaches], Кампим [Campim], Чинамит [Chinamitas], Лакандоны [Lacandones], Локены [Locenes] и другие, которым всем вместе дано название Царства Процветания [Reyno de Prospero] ², и в настоящем году 1655 там все еще идет война, и они остаются язычниками, и не обращены, хотя несколько раз пытались это сделать, как будет сказано в свое время.

Отсюда следует, что эта земля, называемая Юкатан, имеет по воздуху размер в 290 лиг, хотя вследствие местоположения, которое имеют мысы, бухты и порты, следуя по ним так, как они расположены, и включая то, что относится к Табаско, до залива Гуанахо проходят около 400 лиг по земле. От Тишчель берег идет с запада на восток в Чампотон [Champoton], Кампече [Campeche], Пуэртос-да-Ла-Десконосида [Puertos de la Desconocida], Санта-Мария-де-Сисаль [Santa Maria de Zizal], Кавкель [Caucel], Тельчак [Telchac], Синанче [Zinanche], Цилан [Zilan], Табукцоц [Tabuzoz], Холькобен [Holcoben], или, по-другому, к Реке Ящеров.

Ее берег от бухты Кониль [Conil] и до острова Кунто [Cunto] повсюду низкий, кроме Кампече, и заставляет корабли становится очень далеко в море, хотя свободен от рифов и с хорошими якорными стоянками. Кто бы ни плавал в этих морях, отбывая или прибывая из Испании в Индии, при входе или на выходе, он плывет у этого побережья Юкатана как из-за сказанного, так и потому, что напротив, на севере, расположен порт Гаваны (столь знаменитый, что известен во всем мире), и мыс Сан-Антон, который есть на том острове, находится на расстоянии 80 лиг, чуть больше или меньше, от мыса Коточ с северо-востока на юго-запад. В этом определении остаются некоторые расхождения между теми, кто его устанавливает, я полагаюсь на навигационные карты. Напротив Реки Ящеров расположены острова, называемые Скорпионьими [Alacranes], а другие – на выходе из Кампече к Новой Испании, которые называются Луки [Arcos], и те, и те очень опасны для мореплавателей.

Во всей стране Юкатан одинаково жаркий климат, настолько, что ни в какое время года не чувствуется прохлада, как кажется людям из Испании и других схожих местностей. С октября по март дуют северные ветры, которые освежают ее, хотя не в такой степени, чтобы не жаловаться на жару, если не иметь к ней некоторой привычки. Это влажная земля, и очень плодородная, хоть и очень каменистая, и реки не текут по ее поверхности, но по видимым признакам ясно, что под землей они очень многочисленны. Во многих местах находят разнообразные колодцы, одни большие, другие маленькие, естественно образовавшиеся в природном камне, которые можно упомянуть среди других примечательных вещей, и обычно имеют десять, двенадцать и больше эстадо в глубину до воды, и столько же с нею. Внизу они образуют нечто вроде емкостей с очень большими водоемами, перекрытых естественными каменными сводами, где не видно, откуда поступает вода, и в них есть рыба, особенно сомы. Я слыхал о подземных реках с очень вкусной водой, гораздо лучшей, чем в вырытых руками колодцах, и в некоторых обнаружили /172/ проточную воду. Наш монастырь в городке Вальядолид – самый большой из основанных – стоит над одним из них, и тот охватывает под водой большое пространство, которое, как говорят, занимает почти две квадры. Достаточно и таких, кто утверждает, что наличие в этой земле стольких колодцев такого вида является причиною того, что в ней часто происходят небольшие землетрясения, какие бывают в Гватемале, Новой Испании и в других королевствах Индий, и их обычно называют цонот [zonot].

В селении Таби [Tabi] находится один из них, о котором бакалавр Валенсиа ³ [Valencia] в своем рукописном сообщении говорит такими словами: "В полдень, когда лучи солнца полностью освещают его, в середине цонота появляется прекраснейшая пальма, которую я видел уже много раз вместе с разными испанцами, живущими в городе Мерида, которые специально приходили с целью увидеть ее в названный час".

Возле селения Тик'ох, на юго-западе, есть другой, место возле которого индейцы называют Х-К'ан [JKa], и если кто-нибудь спустится в него, не задержав дыхание, говорят, что тут же умирает, и поэтому не решаются спускаться в него. А если дышать или издать какой-нибудь другой звук, то говорят, что происходит величайшее сотрясение воды, и кажется, что вода сильнейшим образом вскипает от звука, и что многие пришлые индейцы погибли, потому что, не зная, что происходит там, приходили набрать в нем воды. Так мне утверждали индейцы этого селения, где я находился в день Петра Апостола этого 1655 года в присутствии их духовного наставника, который сказал мне, что эта вещь почитается ими за совершенно точную. Кроме того, внушает страх смотреть в эти цоноты то ли сверху вниз, то ли наоборот из-за их большой глубины.

От мыса Коточ и до Чампотона нет какой-нибудь реки, а в этом селении есть одна ⁴ (которая течет из полуденной области), в которой есть очень хорошая рыба, и она так многоводна, что не только в очень глубокое устье могут входить, без опасности для себя, на больших кораблях, и в ней водятся ящеры, которых называют кайманами.

На всем этом пространстве земли есть только один источник или ключ, из которого образуется ручей, находящийся на небольшом расстоянии от моря. Поэтому большая часть воды, которую пьют во всей этой земле (там, где нет цонотов, о которых мы говорили) – из колодцев, водочерпалок [norias], вырытых вручную, из многих добывают хорошую и вкусную воду, которую некоторые любознательные улучшают, процеживая ее, и помещая на солнце и в тень, от чего она очищается еще больше. В селении Чунхуху [Chunhuhu], на пути в Бакхалаль [Bakhalal] есть колодец, в воде которого все продукты варятся как в любой другой, кроме фасоли – овоща, похожего на маленькие бобы, которые, хотя бы их поместили на самый сильный огонь, какой можно себе представить, всегда остаются твердыми. Многие испанцы испробовали это. Какова могла быть причина – здесь не место спорить об этом. На востоке этой страны (напротив того источника, о котором сказано, а он находится в Шампололе [Xampolol], в четырех лигах от Кампече) есть один родник со странным свойством: если прийти к нему пить в молчании, вода чистая и вкусная, а если разговаривая, она становится соленой, горькой и мутной. Многие испытали это, и так мне засвидетельствовали люди из города Вальядолида, к чьей округе и управлению он относится, а индейцы называют местность, где он находится, Хичи [Hichi]. Те, кому это покажется странным, пусть прочитают Баптисту Фульгосо [Baptista Fulgoso] ⁵ с его "Подборками" и там найдут свидетельство очевидца о другом источнике, который мутнел, если возле него разговаривали, а также, если оглядывались назад. Он говорит, что проделал опыт: пошел посмотреть на источник в молчании, и нашел его очень чистым и спокойным, а другой раз, сказав несколько слов, и все испортилось, как будто бы его чем-то взболтали и замутили. Что скажем об /173/ источнике, который Аристотель называл Элевсинским (о нем же упоминают Солин и древний поэт Энний), и о котором пишут, что когда играли на музыкальных инструментах на расстоянии, с которого звуки слышны у источника, вода менялась и поднималась, разливаясь, как если бы он действительно слышал музыку.

В одной соляной копи в той же местности посреди нее бьет источник пресной воды, а другой – у Сисаля из солончака, называемого Пуэрто-дель-Марискаль. О таких же явлениях в разных частях света сообщают некоторые авторы, и одно из них между Сицилией и островом, называемым Энария у неаполитанского побережья, где пресную воду берут из моря, откуда она бьет ключом над соленой.

На Юкатане в полях есть многочисленнейшие пещеры и гроты, и некоторые вызывают восхищение видом разнообразных вещей, созданных в них природой, которые образовала вода, просачивающаяся туда сквозь поры в земле. Наиболее известны пещеры в Тик'аше [Tikax] и Ошкуцкабе [Oxcutzcab], и в первой (в которую я ходил) видны формы колоколов, оргaнов, кафедр, капелл, имеющих вид как в церкви, и разные другие, которые восхищают. Одна есть возле Чичен-Ица, о которой говорят, что никто не находил ее конца, а индейцы придумывают о ней разные басни. Через короткий отрезок пути становится очень темно, и туда необходимо ходить со светильниками.

Вся заселенная земля Юкатана плоская, хоть и покрытая очень густой растительностью, образующей леса; вся эта местность очень каменистая, неудобная для ходьбы, так как там по большей части камни, перемешанные с землей, и это называется щебнем [laja], и только если подняться на какое-нибудь возвышение, открывается небольшое расстояние, но не намного, в зависимости от высоты, и вплоть до горизонта глаз не встречает никаких препятствий.

На юго-восток от Мериды и на юг от прочих населенных мест с востока на запад тянутся горы ⁶ (как их называют), такие низкие, что только из-за того, что все остальное настолько плоское, можно дать им это имя, так как они не выше холма или земляного выступа. Если от этих так называемых гор, насколько можно, идти на юг (хотя там огромные равнины), всегда открываются большие горы, которых достигают в Гватемале, где, как рассказано в первой книге, прошел маркиз дон Фернандо Кортес во время того памятного путешествия, которое он совершил в Ибуэрас [Hibueras] или в страну Гондурас вскоре после завоевания Мексики.

Имеется большое изобилие меда, потому что весь год есть различные цветы; говорят, что он очень целебный, как из-за пчел, которые благоденствуют, так и из-за лесов, которые предоставила им предусмотрительность природы; вместе с ним соответственно есть много воска; и хотя так все еще продолжается, из-за большой добычи этих двух продуктов и вырубки лесов, которая производится, чтобы добыть их, не таково их изобилие, как было раньше.

Огромным является сбор хлопка, из которого изготовляются разные ткани и отличные материи, расходящиеся по всей Новой Испании, и много пряжи, окрашенной в разные цвета, которая служит для отделки платья, изготовляемого очень нарядным и с большим мастерством.

Собирается, при посредственном усердии индейцев и малом их труде, очень значительное количество зерна, имеющего хороший сбыт в Испании.

Изготовляется много корабельного такелажа, хотя он не такой прочный и долговечный, как из пеньки. В портах Чампотон и Кампече строят суда, ценимые за прочность их древесины. Многие ее виды тонут в воде, а один, называемый хабин [Habin], ⁷ такой твердый, что для того, чтобы вбить гвоздь, его нужно сверлить, потому что, прилагая усилия к тому, чтобы /174/ он вошел вглубь, сначала должно пройти сверло; но то, что закрепляется в середине, сохраняется так хорошо, что, когда корабли выбрасывает на берег, и их ломают, железо оказывается таким, как в день, когда его забили.

Имеется огромное количество цветного дерева [palo de tinta], называемого кампешевым ⁸, вывоз которого продолжается.

Начали было извлекать доход из индиго, и собирали его очень качественное и в большом количестве, но король приказал, чтобы перестали, так как, по его мнению, эта работа вредна для здоровья индейцев, как говорится в седьмой книге, в главе третьей, и так больше его не собирают, что необходимо из-за утрат этой страны.

Глава II. Об изобилии продуктов питания, имеющихся на Юкатане, и об изумительных строениях, которые на нем находятся

В лесах Юкатана имеется большое количество оленей и диких свиней ⁹, которые имеют пуп на позвоночнике, и если после смерти их сразу же не разделать, их мясо очень быстро портится. Имеется много индюков и лесных индюшек ¹⁰, с более красивым пером, чем у домашних, которые также имеются в громадном изобилии, и их обычно называют петухами и курами этой страны, и их обычная цена два реала за курицу или индюшку, и четыре за петуха.

Есть многочисленные горлинки, перепела, лесные голуби ¹¹, перепела, похожие на испанских, хоть и в небольшом количестве, и другие разнообразные большие и малые птицы, которые съедобны. Кроликов столько, что еще до сих пор в некоторых селениях собираются мальчишки и убивают их палками, но они не так вкусны, как испанские.

В глухих лесах есть тигры и львы ¹², хотя они не достигают такой величины, как в других странах. Две разновидности или вида лисиц ¹³, одни, у которых самка имеет открытую сумку на внешней стороне брюха, в которую собирает детенышей, когда они маленькие, и она убегает, будучи напуганной, и они ее ищут, и так она носит восьмерых и десятерых, которых рожает. У других тело меньше, и они имеют очень красивую внешность, с разноцветными пятнами, но если они видят, что их преследуют, испускают мочу, и никто не может из-за дурного запаха устоять на расстоянии двух или трех квадр, а если случится, что она попадет на одежду, почти невозможно вывести его, по крайней мере, не иначе, как за долгое время наполовину.

Имеются и другие животные разных видов, и среди ни много змей или гадов, и из них такие, которых называют удавы [bobas] ¹⁴, которые неядовиты, но из них некоторые настолько велики, что, обвившись вокруг тела оленя, убивают его, а затем съедают; также ядовитые, которые убивают ядом своего укуса. Среди них есть разные разновидности; у одних вырастают погремушки ¹⁵, и говорят, что ежегодно по одной, другие так вредоносны, что, укусив какое-либо животное, причиняют ему кровотечения изо всех пор его тела, и в двадцать четыре часа самое сильное погибает, и не найдено какого-либо действенного средства против этого яда, как это проверено для других разновидностей, чьи укусы смертельны, если немедленно не наложить лекарство на полученную рану, для чего наилучшее лечение – немного размельченного табака [ambir] в лимонном соке, если он есть, и только в теплой воде.

Есть много видов ядовитых пауков, и среди них один, называемый хам [Ham] ¹⁶, чей яд заставляет того, кого он укусит, повторять жалобный стон, вызываемый болью: "Хам, хам!" – пока тот не умрет, а тельце у него крохотное.

Мало или никаких бед не случается из-за этих животных с испанцами ¹⁷ /175/, впрочем, они не так многочисленны как индейцы, которые постоянно ходят по лесам.

Поскольку число индейцев так велико (по сравнению с живущими в этой стране испанцами), и все они выращивают кастильских кур, их столько, что обычно стоят один реал в индейских селениях, хотя, когда их приносят в город Мериду, их цена полтора реала. Их столько потому, что, хотя индейцы их и выращивают, редко их едят, разве что они сдохнут, и держат их, не убивая, для подарков и для облегчения своих болезней, и они так скупы в этом. Разводят большие стада свиней, которых откармливают кукурузой, их мясо очень вкусное и полезное. Для рогатого скота нет корма, как в других странах, из-за неудобства пастбищ и водопоев, но его достаточно для потребностей испанцев, хотя из-за голода и эпидемий последних лет остались очень опустошенными малые городки, где имелся этот скот, из-за чего он подорожал. Это настоящее несчастье для бедняков, так как он был обычной едой в их домах. По названной причине очень малы стада баранов, овец и коз, хотя этот недостаток для испанцев восполняет обилие кур, местных и кастильских, поскольку индейцы очень мало употребляют их в пищу, и так баранину едят как праздничное и необычное мясо.

Все или большинство плодов жарких стран из этих королевств находятся на Юкатане в величайшем изобилии, и слаще, чем я ел их в других. Из кастильских имеются хороший виноград, гранаты, фиги и превосходные дыни, и они были бы круглый год, если бы их высаживали. Другие не плодоносят, и если посеют зерна яблок, привезенных из Новой Испании, то на них прививают гуайявы [guayabas] ¹⁸, которые являются еще одним видом плодов, имеющихся в этих местах, из них одна или две есть в саду нашего монастыря в Ицамале, и несколько в Мериде, хотя плоды гуайявы, которые эти приносят, имеют более нежный вкус, чем тамошние. В огородах растут очень хорошая белокочанная и другая капуста, латук, лук, шпинат, свекла, чеснок и другие овощи. Не удаются артишок, цикорий и некоторые другие. Есть много апельсинов, цитронов, грейпфрутов, сладких и горьких лаймов, местных лимонов, которые мелки, и некоторое количество больших из Кастилии. В году тысяча шестьсот тридцать четвертом, когда я прибыл оттуда в эту страну, несколько их черенков привез капитан Алонсо Каррио де Вальдес [Alonso Carrio de Valdes], получив от них сладкие лимоны, каковы они были в Испании, семена от них позже посеяли, и выросли деревья, которые принесли горчайшие лимоны, хоть и того же размера, и похожие по виду, и такое изменение не произошло с апельсинами.

Для того, чтобы была видна крепость некоторых видов древесины этой земли, я расскажу одну вещь, вызывающую изумление. В селении Сотута [Zotuta] мне рассказали (в году тысяча шестьсот сорок седьмом, когда я начал эти записи), что есть одна водочерпалка, которой тогда было более пятидесяти лет, где поставили в качестве косяка или опоры для вращения колеса обрубок дерева, в котором проделали отверстие, куда установили его ось; и произошло так, что, сделанная из стали, в течение стольких лет она износилась от постоянного движения, но относительно отверстия обнаружилось, что оно осталось той же ширины, какой было прорезано, хотя несло там на себе всю нагрузку, и, двигаясь в нем, износилась та вещь. В древних сооружениях (о которых я сейчас расскажу) при входе во внутренние помещения есть притолоки из такого дерева /176/, что, спустя столько столетий после того, как их поставили, испытав все немилосердие этого климата, кажется, что сегодня их только что закончили делать.

Все посевы на Юкатане на расчищенных зарослях. Не осуществляют какого-либо возделывания земли или обработки, кроме того, чтобы сжечь расчищенное и сделать палкой ямку, в которую закапывают все семена, которые высевают на полях, потому что невозможно ни пахать, ни сильнее вскапывать ее, потому что она такая каменистая, как уже сказано. При всем этом она так плодородна, что нашлись любознательные, которые подсчитали людей, которые есть, и сколько необходимо для пропитания, и они говорят, что если каждый индеец посеет такое малое количество, что это вызывает удивление, то, хотя бы и урожай был скудным, было бы невозможно, чтобы был ощутимый голод в этой стране. Но индейцы такие лентяи, что даже то, в чем нуждаются для выживания, имеют только потому, что касики их селений заставляют их его сеять, а потом голодают и прибегают к двум десяткам уловок, чтобы прокормится, так что стыдно видеть это.

От случая к случаю находят некоторое количество янтаря на пляжах Отмели Вознесения, и в губернаторство маркиза де Санта-Флоро ¹⁹ нашли такое количество, что кажется невероятным. Среди многих, кто с большими лишениями и трудами ищет его, и иной раз, когда они проходят по ней, ее накрывает морской прибой, а другой они не находят ее, один старый испанец по имени Фернандо Ландерас [Fernando Landeras] имел в качестве слуги одного индейца, ее большого знатока. Этот индеец однажды нашел такой большой кусок, что испугался и, спрятав его, чтобы другой им не поживился, пришел и дал знать об этом хозяину, который тут же пошел с ним в то место, где он был спрятан. Добрый старик был в восхищении, изумленный как его величиной, так как в нем было больше семи арроб веса, так и качеством, потому что он был наилучшим из найденных в этой стране. Для того, кому суждено быть бедным, мало значат случаи стать богатым, как и произошло с этим добрым стариком, потому что мот растранжирил названное, разбив его на куски, продав одни за бесценок, а остальные раздарив бесплатно, и это можно было бы предотвратить (не отдавая ему его вещь), но этого не сделали, из-за чего через короткое время он вернулся к жизни в прежней бедности.

В прежнее время эта земля Юкатан была такой здоровой, что, рассуждая о ней, отец Торкемада приводит такое мнение: ²⁰ "Люди умирали от чистой старости, потому что здесь не было болезней, как в других землях, и если и были дурные соки, зной их высушивал, и поэтому, говорят, у них не было потребности во врачах". Это можно говорить о тех временах, но в настоящее, когда мы живем, в ней страдают многочисленнейшими болезнями, и очень опасными, которые требуют ученейших лекарей, поскольку, хоть и остался зной, как и ранее, он не высушивает дурных соков, от которых они приходят, хотя мы и больше от него потеем.

Строения, которые, когда открыли и завоевали эту землю, нашли, стали предметом обоснованного восхищения писателей, которые имели сведения о них, и они остаются тем же для тех, кто сегодня видит то, что от них осталось. Их много в полях и лесах, некоторые из них являются огромнейшими сооружениями, особенно те, что в Ушмале [Vxmal] ²¹ и Чичен-Ице [Chichen Ytza], и другие, которые, как говорят, находятся на восток от дороги из Болончена [Bolonchen] в Тикуль [Ticul] ²², следуя из селения Нохкакаб [Nohcacab], и рядом там видны служившие храмами, о чьей форме говорится впереди. Возле здания храма в некоторых местах есть другое, где /177/ жили девственницы, которые были как монахини, вроде дев-весталок у римлян. У них была главная, которую называли Ишнакан K'атун ²³ [Ixnacan Katun], "Та, которую поднимают на войне", из-за заботы об ее девственности и тех, кто находились на ее службе. Если некая нарушала целомудрие, когда находилась там, то умирала от стрел, хоть они могли уйти, чтобы выйти замуж, с разрешения верховного жреца. Имели привратницу для охраны своей обители и заботились об огне, который поддерживался в храмах, и если он гас, подвергали казни ту, которая должна была заботиться о нем. В Ушмале есть большая замкнутая галерея со множеством отдельных помещений, как в монастыре, где жили эти девственницы. Это сооружение, достойное восхищения, потому что внешняя часть стен вся из обработанного камня, где есть фасады с рельефными фигурами вооруженных людей, разнообразием зверей, птиц и других вещей, о которых невозможно узнать, ни кто были эти мастера, ни как они смогли сделать это в этой стране. Со всех четырех сторон этот большой двор (который можно назвать площадью) опоясывает змея, выполненная из того же камня, что и стены, хвост которой заканчивается под головой, и вся она по окружности имеет четыреста шагов

К югу от него находится другое строение, о котором говорят, что это было жилище владыки этой страны, оно не в форме замкнутой галереи, но из обработанного камня и с фигурами, описанными относительно другого, и по соседству там много меньших, которые, как говорят, были домами полководцев и знатных господ. Дальше к югу есть один фасад внутри строения, который (хоть и очень вытянутый) чуть выше человеческого роста, и по всему нему идет карниз из очень гладкого камня, образующий изысканнейший угол, ровный и очень совершенный, где (помнится мне) был фасад из такого же камня, а в нем поставлено кольцо, такое изящное и красивое, что можно подумать, что оно сделано из чеканного золота; очевидны признаки, что это работа превосходных мастеров. Кто они были – неизвестно, и у индейцев нет преданий об этом. Некоторые говорили, что это работа карфагенян или финикийцев ²⁴, но это обычно отвергается по общим соображениям того, что неизвестно ни из каких исторических сочинений, чтобы такие народы достигали этих царств. Доктор Агиляр говорит в своем сообщении, что их создали мексиканские индейцы, но я не нашел, чтобы кто-нибудь другой говорил такие вещи, и потому кажется, что это его собственное предположение. Правда была неизвестна еще в начале Конкисты, и уже нет способа исследовать ее, но с очевидностью ясна достоверность ее великолепия и о нем в следующих словах размышляет епископ дон Бартоломе де Лас-Касас ²⁵ в своей "Апологетической истории": "Воистину, земля Юкатана являет нашему разумению вещи совершенно особенные, и большой древности огромного, восхитительного и непомерного вида строениями, и надписями некими знаками, каких не находили ни в каких других странах". И если бы они были сделаны мексиканцами, как говорит доктор Агиляр, с большим основанием их нашли бы в Новой Испании.

Ни о народах, которые заселили это королевство Юкатан, ни об их древней истории я не смог найти больше сведений, чем то, что здесь расскажу. В /178/ некоторых записях, оставленных теми, кто первыми научился писать, и они были на их языке (и в остальном так делается между индейцами), говорится, что одни народы пришли с западной стороны, а другие с восточной ²⁶. С теми, кто был с запада пришел один, бывший за их жреца, называемый Цамна [Zamna] ²⁷, о котором говорят, что он был тем, кто дал названия, которыми они сейчас обозначают все морские порты, мысы, ручьи, побережья и все селения, города, леса и местности всей этой страны, что воистину является вещью удивительной, если было такое подразделение, которое он сделал относительно всего для того, чтобы оно было известно под своим именем, так как едва ли есть пядь земли, которая не имела бы названия на их языке. То, что поселенцы пришли в эту землю с запада (хоть уже неизвестно ни кто, ни как пришел), согласуется с тем, что говорит отец Торкемада ²⁸ в своей "Индейской Монархии". Ибо после того, как теочичимеки [Teochichimecas] имели некую весьма устрашающую битву с уэшоцинками [Huexotzincas], и их владыки оставили область Тлашкалан [Tlaxcalan], другие народы заключили мир с теочичимеками из-за славы той победы, и они получили место для основания своих поселений, и распределили их земли, и таким образом усилились и заняли страну, так что чуть более чем через три столетия расселились на большей части Новой Испании от северного побережья до южного, охватив все промежуточные земли, находящиеся к востоку, в которые включается Юкатан, вплоть до Ибуэрас [Hibueras] или Гондураса; таким образом, с этой стороны народ Юкатана, кажется, происходит от семей чичимеков [Chichimecas] и акулуа [Aculhuas], которые, придя с запада путями, описанными отцом Торкемадой в первых книгах, заселили Новую Испанию.

Если с востока пришли другие народы, которые заселили эту землю, о них уже нет ни преданий, ни достоверных записей о том, из какой страны они пришли и что за народ были, хотя говорят, что с острова Куба ²⁹. Вызывает трудности то, почему, придя из столь разных стран, одни и другие говорят на одном языке, столь древнем, что нет сведений, чтобы был другой в этой земле? Но могло случиться так потому, что одних было больше, чем других, или вследствие войны, или договора, или общения, когда они вступали в браки друг с другом, и стали преобладать язык, нравы и обычаи тех, кого было больше, и их перенесли на себя те, кого было меньше. Из-за столь великого различия, существующего между языками юкатеков и мексиканцев, кажется, что более многочисленными поселенцами этой страны были те, кто пришел с восточной стороны, и значительно более древними, потому что индеец Цамна, пришедший вместе с ними ³⁰, был тем, кто дал названия местностям и землям, как сказано, потому что, если бы это были другие, они бы их дали. Противоположное говорит отец Лисана, так как, объясняя, почему эти индейцы называют восток Сениаль [Cenial], а запад Нохниаль [Nohnial] ³¹, и первое значит "малый спуск", а второе – "большой", говорит: "А причина, почему они так говорят, в том, что со стороны востока в эту страну спустилось мало народа, а с западной стороны – много, и по этому слогу они понимали, мало и ли много на востоке и на западе, и мало народа с одной стороны, и много с другой" ³². Читатель рассудит, что кажется ему лучшим.

Эта страна Юкатан, которую ³³ уроженцы ее называли Майя [Maya], долгое время управлялось одним верховным владыкой, и его последним потомком был Тутуль Шиу [Tutul Xiu] ³⁴, тот, который был господином Мани и его окрестностей, когда добровольно подчинился, став другом испанцев, в день святого Ильдефонса в год /179/ тысяча пятьсот сорок первый, как уже сказано. Как кажется, они имели монархическое правление, которое по общепризнанному убеждению писателей является наилучшим для сохранения государств. Этот царь имел в качестве столицы своей монархии многолюдный город, называвшийся Майяпан ³⁵ (откуда, должно быть, происходит название этой страны Майя), и так как из-за войн и раздоров между ним и его вассалами, для которых единственной справедливостью была наибольшая власть каждого из них (несчастливые времена, в которые верховный владыка не имел равных силы и права) закончилось это правление, объявились многие господа и правители, господствовавшие каждый в той части, какую сумел удержать ³⁶, и всегда находившиеся между собой в непрерывных войнах, какими их нашли испанцы ³⁷ (с разделенными государствами, как герцогов и графов, хоть и не признававших главного), когда открыли эти королевства. Юкатан остался вовсе без верховного владыки, когда тщеславие отдельных соединило их силы и связало их союзом для достижения своего намерения, и они составили его для разрушения города Майяпана, столицы царства, и разрушили его около года Господа тысяча четыреста двадцатого ³⁸ (согласно счету лет индейцами) на двести шестидесятом году от основания. Из-за этого мятежа случилось, что осталась у того, кто был царем и верховным владыкой всего Юкатана власть над одним только Мани и его окрестностями, куда он удалился из разрушенного города Майяпана, от которого до сегодняшнего дня видны развалины строений, находящиеся возле селения Тельчакильо [Telchaquillo]. Они покинули его вместе с ним, исходя из верности вассалов, которые не пренебрегли должным подчинением, и с позволения мятежников, которые почувствовали, что у них уже нет сил, чтобы подчинить своей власти кого-либо из них или договориться всем о сохранении либо приумножении приобретенного, так что в дальнейшем одни и другие начали войны, чтобы отнять его.

Когда господствовали владыки города Майяпана, вся страна платила им дань. Данью были маленькие плащи из хлопка, куры этой страны, некоторое количество какао, там, где его собирали, и некая смола, служившая воскурением в храмах, и все говорят, что в очень малом количестве. И все горожане и обитатели, которые жили внутри стен города Майяпана, были свободны от дани, а в нем имела дома вся знать этой страны, и в году тысяча пятьсот восемьдесят втором (когда написано сообщение, откуда я это взял) говорили, что узнавали там свои усадьбы все, кого считали господами и знатью на Юкатане. Теперь же, со сменой правления и малым уважением, которое им оказывают и, кажется, и не заботятся о нем, больше им почти не служат, так как нет обязанности платить дань, и поэтому многие должны охранять свою знатность для потомства своих наследников; ведь сегодня Тутуль Шиу, которые были царями и природными владыками по праву, если бы собственными руками не занимались физическим трудом, не имели бы, что поесть ³⁹, что не кажется недостойным уважения.

Знать Майяпана служила в храмах идолов на церемониях и праздниках ⁴⁰, которые по их приказу справлялись, помогая на них днями и ночами, и они, хотя многие имели вассалов, признавали верховного владыку и служили ему во время войн.

Те, кто жили вне города и его стен, и в остальных областях, были вассалами и данниками, и среди них не было тех, кто имел там жилища как владельцы усадеб, но пользовались большим покровительством своих господ, потому что те сами служили им защитниками, следя за ними с большим усердием, когда к ним обращались с какой-нибудь просьбой.

/180/ Они не были обязаны жить в указанных местах ⁴¹, потому что для того, чтобы жить и вступать в брак с кем хотят, они имели позволение, которое давали с целью их приумножения, говоря, что если бы их ограничивали, нельзя было бы предотвратить их сокращение. Земли были общими, и так между селениями они не имели границ или межевых знаков, за исключением некоторых плантаций для высадки фруктовых деревьев и земель, купленных из-за какого-либо улучшения. Общими были также соляные копи, расположенные на морском побережье, и ближайшие к ним жители имели обычай платить свою дань владыкам Майяпана некоторым количеством соли, которую они собирали.

Индейцы (говорит это сообщение) были очень щедры друг к другу, настолько, что любой путешественник находил не только кров там, где останавливался, но также еду и питье без какого-либо требования платы, хотя бы это были купцы; обычай, который многие касики соблюдали по отношению к путешествующим бедным испанцам. Очень мало такого встречается сейчас, ни между индейцами, ни по отношению к испанцам.

Они ели только один раз в день, во время за час, чуть больше или чуть меньше, до захода солнца, и это служило им и обедом, и ужином. Только на пирах и празднествах они ели мясо, и "Сообщение" говорит, что никогда – человеческого, и это же утверждает дополнение к описанию Птолемея, хотя говорит, что они с жестокостью приносили в жертву тех, кого захватывали на войне, а из-за нехватки таких или преступников покупали у соседей маленьких мальчиков и девочек для жертвоприношений ⁴², а из "Всеобщей истории" кажется ⁴³, что они его ели. Посмотрите то, что сказал Херонимо де Агиляр ⁴⁴, который был (как известно из нее) в течение восьми лет во власти этих индейцев как пленный перед тем, как испанцы открыли Юкатан. Оно говорит также, что они не предавались гнусному греху, но противоположное можно вывести из фигур идолов, про которых Берналь Диас в начале своей "Истории" сообщает, что он их видел.

Владыки были абсолютны в своей власти, и с твердостью заставляли исполнять то, что приказывали. Для этого они имели в селениях касиков ⁴⁵, или главных лиц, чтобы выслушивать жалобы и общественные просьбы. Они принимали спорщиков или тяжущихся [negociantes] и, выслушав причину их прихода, если дело было серьезным, обсуждали его с владыкой. Для того, чтобы решить его, назначались другие служители, которые были как правоведы и присяжные [Abogados y Alguaziles], и они всегда помогали в присутствии судей. Те и владыки могли брать от обеих сторон подарки, которые давали и при подаче прошения, и при получении решения (не кажется, что справедливость была очень обеспечена там, где был обязателен такой обычай), соблюдая это настолько, что в любом деле, какое случалось, появляясь перед владыкой, должны были принести ему какой-нибудь подарок, и сегодня имеют такой обычай (хотя это обычно плод или что-то похожее), когда идут говорить с тем, в ком признают какое-нибудь верховенство, и если его не принимают, очень огорчаются и считают себя оскорбленными. Они не имели обычая записывать жалобы, хотя имели письмена [caracteres], которыми владели (и многие из которых видны в развалинах сооружений), решая на словах при посредстве названных служителей, и то, что там определяли, становилось законным [rato] и неизменным, и стороны не отваживались выступать против него. Но если дело, которое они должны были обсуждать, касалось многих, они все вместе устраивали пир и затем высказывали намерение, которому следовали при определении решения по делу.

При продажах и в договорах они не имели купчих, ни долговых /181/ расписок, которые удовлетворялись бы, но договор вступал в силу, если публично пили в присутствии свидетелей. Это особенно было при продаже рабов, плантаций какао, и еще сейчас (говорят) это используют некоторые между собой в сделках по поводу лошадей и скота. Никогда должник не отрицал долга, хотя бы и не мог заплатить его так быстро, но оставлял заверения для заимодавцев, признавая его, потому что жена, сыновья и родственники должника платили после его смерти. Сегодня некоторые испанцы, говорят, насилием взыскивают их с родственников умершего или беглого индейца, хотя бы он не оставил и початка своей кукурузы, и даже если пожелает Господь иной раз, чтобы его не взыскивали с соседей, и потому только, что они у него есть, так это под воздействием того, кто имеет обязанность отправлять над ними правосудие. Исповедники взывают к их совести, и на Суде Божием они узнают серьезность этого дела. Если должник был беден или подвергался штрафу, назначенному за какой-нибудь проступок, все из его рода объединялись и платили за него, особенно если проступок был совершен без злого умысла; и также господин, чьим вассалом он был, обычно платил этот штраф.

На войнах, которые они из тщеславия вели друг против друга, они захватывали пленных ⁴⁶, обращая тех побежденных, которых захватывали, в рабов. В этом они были очень жестоки, и обращались с ними с суровостью, используя их на всякой физической работе ⁴⁷.

По поводу продовольствия у них не бывало торга [posturas], потому что оно всегда стоило одну цену, только кукуруза обычно дорожала, когда был плохой урожай, и никогда не превышала ноша (которая равна половине кастильской фанеги) стоимости чуть меньше сегодняшнего реала.

Деньги, которые они употребляли, были колокольчиками и бубенцами из меди, имевшими ценность в зависимости от размера, и цветные раковины, привозившиеся извне этой страны, из которых делали связки вроде четок. И также служили деньгами зерна какао, и их они больше использовали в своей торговле, и некоторые драгоценные камни, и медные топорики, привозимые из Новой Испании, которые меняли на другие вещи, как повсюду происходит.

Индейцы – уроженцы этой страны никого не подвергали заключению за долги. Да – за прелюбодеяние, кражу и другое, о чем будет сказано, но должно было быть (как обычно говорят), чтобы их поймали с поличным. Заключение состояло в том, что преступнику связывали руки за спиной и надевали ему на шею ошейник, сделанный из палок и веревок, и его применяют до сегодняшнего дня, особенно к тем, кого ловят в лесах, когда они в них убегают. Таким образом их приводили в деревянные клетки ⁴⁸, служившие тюрьмой, и в них помещались приговоренные к смерти, беглые рабы и военнопленные. Те, если были бедными, обращались в рабство. А если были знатными – приносились в жертву идолам, хотя некоторые из них выкупались. Одна из этих клеток была раскрашена в разные цвета, и в ней охраняли детей, которых должны были принести в жертву и более взрослых, обреченных на смерть при жертвоприношении.

Они наказывали пороки с суровостью, таким образом, что на приговоры не было обжалования: ужасное дело пренебрегать тем, что признает естественное право /182/; но зато, если преступление не было явным, его не признавали. Мужчину или женщину, совершивших прелюбодеяние, приговаривали к казни ⁴⁹, которую исполняли, расстреливая их стрелами, хотя доктор Агиляр говорит, что их распинали. Говорят, что они весьма ненавидели этот грех, за который подвергали указанным карам очень знатных лиц, так как не имели снисхождения к тем, кого находили виновными, из-за чего имели большую порядочность состоявшие в браке. Сегодня, когда они должны были бы стать лучше, будучи христианами – плачевная вещь имеющаяся распущенность и, должно быть, ее не наказывают с той же суровостью, как тогда. Тот, кто растлевал девственницу или насиловал какую-нибудь женщину, подвергался смертной казни, как и тот, кто совращал замужнюю женщину или чью-нибудь дочь, когда она находилась под властью родителей, или разрушал ее свадьбу. Говорят, что один владыка города Майяпана, глава государства, приказал с позором казнить своего брата ⁵⁰, потому что тот растлил девственницу. Такому же наказанию подвергался тот, кто убил другого ⁵¹, хотя его не расстреливали стрелами, а если убийца был несовершеннолетним, его обращали в рабство, но если смерть была от неосторожности, а не злонамеренно, он отдавал за убитого раба.

Изменника своему господину карали смертью, и так же поджигателя. Вора обращали в рабство ⁵², пока он не выкупался, а если не было возможности – оставался в пожизненном рабстве.

Сыновья рабов оставались рабами, пока их не выкупали или они не становились данниками. Тот, кто женился на рабыне или был рожден ею, становился рабом хозяина рабыни, и то же случалось с женщиной, вышедшей замуж за раба. Если случалось, что раб или рабыня умирали через короткое время после продажи, прежний хозяин обязан был вернуть некоторую часть цены покупателю, и так же, если он убегал, и его не находили.

В некоторых случаях того, кого не уличали в прелюбодеянии, но заставали в неурочный час в подозрительном месте, хватали и содержали со связанными назад руками в течение дня или нескольких часов, или обнажали, или остригали волосы (что было большим позором), согласно серьезности улик.

Чтобы оправдаться или подтвердить какую-либо вещь, они не присягали, но вместо этого подвергали проклятиям того, кто оказался бы лжецом, и старались не лгать из-за боязни этого. Сегодня они с легкостью клянутся, и я думаю (говорит тот, кто написал сообщение), что это от того, что они не понимают серьезности присяги. Однако, они ее очень хорошо понимают, и это ежедневно плачевнейшее дело, с какой легкостью они в настоящее время клянутся.

У них не было обычая сечь преступников, и эти индейцы не знали такого вида наказания во времена своего неверия. Эти и другие обычаи (которые названное сообщение не описывает) имели эти индейцы Юкатана; я имею в своем распоряжении его оригинал, написанный Гаспаром Антонио, потомком владык и царей города Майяпана, которого звали Шиу в его язычестве, и крещенного взрослым монахами – основателями этой Провинции, обучившими его не только читать писать, но и латинскому языку, который он хорошо знал, и когда написал его в тысяча пятьсот восемьдесят втором году, 20 марта, был королевским переводчиком в Главном Суде этого губернаторства, и говорит, что его приказал составить дон Гильен де Лас-Касас, губернатор и капитан-генерал ⁵³ этих провинций.

Суровость, с какой в те времена карались преступления /183/, известна из того, что описывает отец Торкемада в своей "Монархии" ⁵⁴, где, цитируя Педро Мартира [Pedro Martyr], говорит следующее: "Владыка селения из трех тысяч домов, называемого Кампеч [Campech], показал первооткрывателям место, где помещали и наказывали злодеев за всякие преступления, которые они совершили, имевшее такую форму и вид. Оно было как квадратное основание креста в одну вару высотой, на которое поднимались по четырем ступенькам, на этом сооружении было возведено другое, похожее на кафедру, очень массивное, на чьей поверхности была изваяна фигура человека. По сторонам от него две другие фигуры зверей в четыре фута, хоть и необычных и неизвестных, которые, казалось, набрасываются на живот человека, чтобы разорвать его на куски. Рядом там была одна змея, сделанная из извести и камней, толщиной с быка, а длиной в сорок семь футов, в чьей пасти находился мраморный лев, которого она, кажется, проглатывала. Там были три бруса, вбитые в землю, и еще три, которые их пересекали, и множество стрел и дротиков, обрызганных и измазанных кровью, разбросанных по земле. Все это имело свое значение и само по себе заслуживало внимания и восхищения, поскольку во всем здесь присутствовала суровость правосудия, чтобы внушать ужас и удерживать от того, чтобы дурные решались бы творить зло".

Кроме описанных обычаев многие другие доктор дон Педро Санчес де Агиляр ⁵⁵, столь великий служитель со столь многолетним опытом относительно этих индейцев, излагает в записке, которую написал против идолопоклонников этой страны, в следующих словах:

"Заблуждения и предрассудки, которые имели и которые унаследовали от своих предков эти индейцы Юкатана, были многочисленны и разнообразны ⁵⁶. Те, о которых я смог узнать, я изложу в этой записке, чтобы священники порицали и укоряли их в своих проповедях и поучениях, и я сегодня поместил их здесь с той же целью. Они верят в сны, и толкуют их, и действуют согласно с ними, насколько получается. Услышав карканье одной птицы, которую называю к'ипчич [kipchich] ⁵⁷, предполагают и делают вывод о плохом исходе того, чем занимаются, и считают ее вещей, как испанцы лисицу и кукушку.

Если тот, кто путешествует, задевает большой камень из многих, которые они кладут, чтобы вымостить дорогу, с почтением помещает его на ветку, другой обметая колени, чтобы не устать, обычай их предков. Когда кто-нибудь идет на закате солнца, и ему кажется, что он придет в селение поздно и ночью, кладет камень в первое дупло, какое найдет, чтобы солнце не садилось так быстро, или вырывает ресницы и сдувает их в сторону солнца, ложь их предков.

Относительно затмений Солнца и Луны следуют преданиям своих предшественников и заставляют своих собак выть и скулить, щипая их за тело и уши, и стучат по столам, скамьям и дверям. Говорят, что Луна умирает, или что ее сжирают определенного вида муравьи, называемые шулаб [Xulab]. Но уже более разуверились в этой ошибке, чем в предшествующие времена" ⁵⁸.

До нынешнего года пятьдесят шестого у них удерживается другой предрассудок и суеверие, и оно повсеместно по всей стране, и у всех неизменно, что во время, когда они сеют хлопок, не едят никакого мяса, потому что говорят, что если они его поедят, у них не будет хорошего урожая хлопка. Они придерживались этого во времена своего язычества, и невозможно привести их к пониманию иного.

/184/ "Они также обычно звали к некоторым индейцам старых колдунов [Hechizeros], заговаривающих словами своего язычества женщин-рожениц, которых исповедуют, и некоторых больных. Я не смог этого проверить (говорю), в чем очень раскаиваюсь. Есть также индейцы-колдуны, которые заговорами лечат укушенных или ужаленных гадюками и змеями, имеющими бесчисленные погремушки, которые жестоко страдают, у которых загнивает плоть и они умирают. В связи с этим, мне кажется, следует упомянуть здесь один случай, который произошел ранее. Я схватил (упоминаю) одного из селения Тесок [Tezoc], большого идолопоклонника и заклинателя [encantador], который заклинал, держа в руках, змею или гадюку некоторыми языческими словами, которые я из любопытства записал, хоть они недостойны бумаги и чернил (не уклоняюсь), достаточно сказать, что в них призывался демон, князь тьмы [Principe de las tinieblas].

Когда они строили новые дома, что происходило каждые десять-двенадцать лет, не входили в них и не жили, пока не придет старый колдун за лигу, и две, и три, чтобы благословить его своими гнусными заклинаниями [torpes ensalmos], о чем (говорю), мне доводилось слышать: сожалею, что это осталось непроверенным.

Есть предсказатели, и они бросают жребии из большой пригоршни маисовых зерен, и если выходит четное число, начинают снова считать один, и два, и три раза, пока не выйдет нечетное, и в своих мыслях составляют мнение о том, о чем бросают жребий. Например, однажды одна девочка убежала из дому, и мать, как индеанка, позвала предсказателя из них, и он бросил жребии на дорогах, и жребий выпал на такую-то дорогу, и, послав искать девочку, нашли ее в селении на той дороге. Я допросил этого предсказателя, который был из селения в лиге от Вальядолида, и, осторожно выведывая, нашел, что слова, которые он говорил, когда считал маис, были только указанием на нечетное или четное число, и он не смог сказать, призывал ли он ими демона, так как предсказатель был большой простак, почти тупица.

В городе Мерида (продолжаю) поговаривают, что есть некие индеанки-колдуньи, которые словами заставляют раскрыться цветок розы до того, как он созреет, и дают его тому, кого хотят подчинить своей гнусной воле, и дают его понюхать или кладут его под подушку, и что если лицо, которому его дали, понюхает его, теряет рассудок на долгое время, призывая того, кто дал его понюхать, и из-за кого раскрылась роза. Вещь, достойная исправления и наказания, если это – правда, и тем более, если это пятно ложится на белое. Был также слух, что индеанки из этого города подмешивают в шоколад некие снадобья, которыми оглушают своих мужей: голос я услышал (говорю), но не знаю, откуда пел петух.

Я также обнаружил то, что увидел в детстве: что они топят в ямах собачек, которых выращивают в качестве лакомства для еды, и у которых мало или совсем нет шерсти, называемых цом [Tzomes]: иудейское заблуждение, которое запрещал Апостол".

Об индейцах Косумеля он говорит, что даже в его время они были большими идолопоклонниками и исполняли свой языческий танец, во время которого расстреливали из стрел собаку, которую должны были принести в жертву, а когда должны были переправится в селение П'оле [Ppole], находящееся там на материке, придерживались многочисленных суеверий перед тем, как погрузиться и пересечь тот пролив, который течет с большой быстротой, словно многоводная река. Некий их священник написал сообщение об этом, и когда он его упрекнул, почему он их не искоренял, тот ему без обиняков ответил, что хотел жить и опасался, как бы его не утопили на переправе. Через малое число лет случилось несчастье с другим священником, который, говорят, их наказывал, и они его утопили, не воспрепятствовав тому, чтобы перевернулись каноэ, являющиеся их лодчонками, /185/ что подтверждается тем, что все индейцы-гребцы спаслись, и только бедный священник утонул.

Он говорит также об индейцах области Тицимина [Titzimin], что в его время, когда отправлялись на рыбалку по всему побережью Чуаки [Choaca] ⁵⁹, перед тем, как заняться рыбной ловлей, сначала совершали свои жертвы и приношения своим ложным богам, жертвуя свечи, серебряные реалы и камни куска [cuzcas] ⁶⁰, которые являются их изумрудами, и драгоценные камни, в особых местах, к'у [kues] ⁶¹, и на жертвенниках, которые видно в морских заливах и соленых лагунах, имеющихся на названном побережье до Реки Ящеров.

Комментарии

1. …служители Евангелия, насаждавшие Веру с ревностным усердием…

Речь несомненно идет об инквизиционном следствии, предпринятом в 1561-1562 гг. Диего де Ландой, которое закончилось сожжением индейских книг на аутодафе в Мани 14 августа 1562 года.

Это же инквизиционное следствие Когольюдо подробнее описывает в главе I книги шестой (стр.309):

"Идолопоклонствовали кое-какие индейцы из селения Мани, нарушив Веру, обещанную Святым Крещением, и хотя они совершали этот грех скрытно, попустило Господне Величие, чтобы он объявился, и по этому случаю – у иных из разных мест, которые не предполагались, для вразумления несчастных обманутых и урока тем, кто таковыми не был. Имелся в монастыре в Мани один индеец по имени Педро Че [Pedro Che], который был привратником. Выпал ему случай в одно воскресенье пройтись по селению поохотиться на кроликов, которые повсюду были в изобилии. Он шел по улицам, более похожим на рощу, чем на селение (потому что индейцы не очищали их от растительности так, как уже делают), и собачонки, которые шли с индейцем, привлеченные запахом, вошли в одну пещеру и выволокли оттуда маленького оленя, только что убитого и с вырванным сердцем. Удивленный индеец вошел туда, откуда вышли собачонки, и по запаху дыма копала (который является их воскурением) прошел вглубь пещеры, где были некие алтари, и поставлено много столов со многими идолами, кровью оленя, которая была еще свежей, обрызганными. Испуганный этим, так как был добрым христианином, он вышел оттуда и немедленно дал отчет о том, что увидел своему настоятелю, которым был отец брат Педро де Сьюдад Родриго [Pedro de Ciudad Rodrigo], а этот – провинциалу [Диего де Ланде – В.Т.], находившемуся в городе Мерида.

Ревностный служитель воспринял это как сыновнюю вину того, кто возродился во Христе, чью честь и культ они оскорбили, и лично занялся исцелением, которого требовало столь серьезное зло. Так как он был весьма сведущ в языке этих туземцев, он быстро разоблачил тех, кто впал в этот грех, и Апостольской властью, которую имел, исполняя обязанности инквизитора, провел судебное следствие против идолопоклонников - отступников от Веры, и разоблачил в ходе его других идолопоклонников, из индейцев востока этой страны, вплоть до Купулей [Cupules], у Кочвахов [Cochuaxes], в Сотуте [Zotuta], у Канулей [Canules] и у других. Он обнаружил, что после того как умерли некоторые упорствовавшие в своем идолопоклонстве, так как не знали об этом, они были погребены в освященной земле, и приказал вырыть их тела и разбросать их кости по лесам. Обобщив материалы следствия, он определил совершить публичный Акт [Auto], как у Инквизиции, в селении Мани, дабы устрашить индейцев, и попросил для его совершения королевского вспоможения у Главного Алькальда [Диего Кихады – В.Т.]. Тот не только его оказал, но и когда был назначен день, в который он должен был быть публично совершен, прибыл в селение Мани, чтобы быть присутствующим, и привел с собой большинство испанской знати со всей этой страны, как для значимости действа, так и чтобы обезопаситься от того, что могло бы произойти. В тот день собралась большая толпа индейцев, чтобы увидеть вещь, для них столь новую, и во время Акта были прочтены приговоры, и наказаны идолопоклонники при королевском вспоможении, хотя некоторые, обманутые демоном, повесились нераскаявшимися, боясь кары, поскольку, кажется, уже были среди них закоренелые грешники, и их тела были брошены в лесу. Из опасения этого идолопоклонства он приказал собрать все древние книги и надписи, которые имели индейцы, и чтобы лишить их всякой причины и памяти об их древних обрядах, сколько смогли их найти, сожгли публично в день Акта, и в свертках с ними истории об их древностях".

Достаточно странно, что Когольюдо и Санчес де Агиляр, которому он следует, ничего не говорят о причинах следствия и аутодафе, в наибольшей степени обеляющих Ланду – о фактах ритуальных убийств среди индейцев Юкатана, хотя материалы расследования действий Ланды, проведеного епископом Франсиско Торалем, содержат неединичные свидетельства этого. Вот, например, выдержка из показаний Хуана Ковоха, школьного учителя из Йашкабы:

"... Я прошел в церковь, где увидел Педро Эвана, который в старые времена совершал жертвоприношения мужчин и мальчиков идолам. Он держал одного паренька из Текаша, что в провинции Мани, со связанными за спиной руками. Этот парень, Франсиско Кавич, пришел на праздник в Йашкабу погостить у своих родичей, живущих здесь. Он сидел у подножия алтаря в церкви и, как я увидел, руки его были связаны за спиной... Когда они вошли в церковь, никто из них не помолился и не поклонился алтарю, но они принесли и поставили в ряд десять идолов, некоторых в листьях фикуса. Перед ними они расстелили широкую циновку и на нее положили большой кремневый нож, рукоятка которого была обмотана белой тканью. Тогда Гаспар Чим и Педро Печ, бывшие языческие жрецы, взяли две большие свечи, и все сели на маленькие лавочки, и они приказали, чтобы индейца, сидевшего возле алтаря, привели, и они обсели его, а он был посреди их. Его руки были связаны, и глаза завязаны куском ткани, и на нем не было одежды, только короткие штаны... Итак, они развязали юношу и бросили его на циновку. Жрецы отдали свечи своим помощникам, и четверо из них схватили мальчика и повалили его лицом вверх, держа за руки и за ноги. Педро Эван, держа кремневый нож, сделал надрез в левой стороне груди подростка, схватил сердце и отрезал артерии своим ножом. Он передал трепетавшее сердце жрецу Гаспару Чиму, который сделал два надреза в форме креста на его конце и поднял вверх. Потом он взял некоторую часть ... и поместил ее в рот наибольшего из идолов, который был идолом Ицамны. Тогда они взяли тело мальчика, его сердце и его кровь, собранную в большой кувшин, также как и идолов, и все это забрали с собой в дом касика..." [цит по: Thompson, J.E.S. The Rise and Fall of Maya Civilisation. Norman, 1954. Р.244-245].

Сам Ланда об уничтожении индейских рукописей пишет:

"Этот народ употреблял также некие знаки или буквы, которыми они писали в своих книгах о древностях и своих науках; при помощи их, и изображений, и некоторых знаков в изображениях они понимали свои предметы, делали их известными и учили им. Мы нашли большое число книг этими буквами, и так как они не содержали ничего, кроме суеверий и обмана дьявола, мы их всех сожгли, что они восприняли очень тяжело и что причинило им большое огорчение …" [Landa, D. de. Relacion de las cosas de Yucatan. P.82].

Впрочем, как оказывается, испанское общественное мнение того времени тоже не одобрило этого "духовного подвига". Хосеф де Акоста, иезуитский автор XVII века, писал например:

"В провинции Юкатан, где епископат Гондурас, имелись некие книги из листьев на их манер, сшитые в тетради или сложенные, в которых ученые индейцы имели распределение своего времени, и знания о планетах и животных, и о других природных явлениях, и об их древностях, вещи большого интереса и тщательности. И показалось одному священнику, что все это должно было быть колдовством и магическим искусством, и он добился, чтобы они должны были быть сожжены, и сожгли эти книги, о чем впоследствии сожалели не только индейцы, но и любознательные испанцы, желавшие знать тайны этой страны" [Acosta, J. de. Historia natural y moral de las Indias. Mexico, 1979. Pag.288].

Сдержанное, но твердое неодобрение, дважды (на страницах 170 и 189) высказанное Когольюдо, собратом Ланды по францисканскому ордену, особенно показательно.

Современные исследователи обращают внимание на политическую подоплеку организованной Ландой кампании: во второй половине 1550-х годов правитель Мани Франсисико де Монтехо Шиу попытался консолидировать вокруг себя североюкатанских касиков и укрепить автономию своего владения под испанским сюзеренитетом, что, однако, в корне противоречило политике ужесточения колониального режима, которую стал проводить на Юкатане главный алькальд Диего Кихада (1561-1565 гг). Затеянное Ландой следствие было как нельзя более удобным способом свести на нет политическое значение индейской знати [см.: Scholes, F. & E.B.Adams. Don Diego Quijada, Alcalde Mayor de Yucatan, 1561 – 1565. Mexico,1938. Tomo I. Pag.xlvii sig.; Ramirez Asnar, L.A. Auto de Fe: Mani. Merida,1986. Pag.37; Delbridge, S. Dynastic Memory and the Formation of Colonial Yucatan. Pp.5-8. //www.anthro.psu.edu / courses/ autn545course-materials].

2. …которым всем вместе дано название Царства Процветания… Выдержку из сообщения Б. де Фуэнсалиды об ица и их соседях Когольюдо приводит в главе XIV книги девятой (стр. 507-508):

"Они находятся на широте девятнадцатого градуса, чуть более или менее, с малым различием в характере местностей; та земля более умеренного зноя, чем эта. Индейцы хорошо сложены, у мужчин и женщин приятные черты лица, и они не слишком смуглые. Эти земли занимают пространство более ста пятидесяти лиг с востока на запад, имея на юге Верапас [Vera-Paz] и Королевство Гватемалы, а с севера – Юкатан, с востока море, а с юго-востока – землю Гондураса, а с запада – Чиапу, которая идет к Новой Испании. Они сохраняют те же самые фамилии [apellidos], какие имели (и еще сейчас используют) жители Юкатан, отличаясь в том, что ставят первой материнскую, а затем, вместе с ней, отцовскую. Так, касик, которого, как сказано, звали Кан Эк` [Canek] , значит: "Тот, кто есть или кого зовут Кан [Can] со стороны матери и Эк` [Ek] – своего отца". Юкатанские уже обычно указывают себя сыновьями и дочерями своего отца, как это принято между испанцами.

Отец Фуэнсалида говорит, толкуя о неверии ица, и назвав, в частности, многих идолов, и так как они почти те же самые, о которых говорится в книге четвертой и которых имели юкатанские, не выделяя их: /508/ "Так многочисленны эти идолы и ложные боги, которых они имеют, что необходимо было бы для них и их танцев написать большую книгу, но для такого подлого народа хватит и того, что мы сказали etc." … Так, ица имели одного идола, которого называли Хобо [Hobo], перед которым, когда приносили в жертву какого-нибудь индейца или индеанку, танцевали с таким шумом тункулей, черепашьих панцырей, флейт и возгласов певцов, что для тех было ясно, что их невозможно услышать, а для того, чтобы им не сочувствовали хотя бы их родители и родственники, заставляли их участвовать вместе с остальными в танце. Жрецы их убеждали, что они счастливы и блаженны в том, что их дети будут принесены в жертву, и что бог желает и просит такую жертву для того, чтобы он дал им то, о чем они его просят, и с тех пор относились к знатным людям и к благородным фамилиям.

Они имели двух идолов битв, одного называли Пак` Ок [Pak Oc], а другого – Хош Чун Чам [Hoxchucham]. Их несли, когда шли на войну с чинамитами [Chinamitas], своими соседями и смертельными врагами. Когда должны были начать битву, сжигали им копал, который как воскурение, и когда составлялся какой-нибудь отряд храбрецов. Их идолы обычно давали им ответы, когда они их спрашивали, и во время танцев они обычно говорили с ними, и танцевали с ними. И вот какова причина, почему индейцы разрисовываются, когда танцуют танец описанного жертвоприношения. Отец Фуэнсалида говорит, что она связана с тем, что они видят это, наученные демоном, каким он является каждому индейцу, и что в этой фигуре должны видеть его.

Есть разные народности в горах, о которых сказано, и которые тянутся с востока на запад, потому что у ица, о которых идет речь, ближайшими соседями являюся чинамиты [Chinamitas], лакандоны [Lacandones], чак`ан ица [Chakan Ytzaes], кехаче [Cehaches], мопаны [Mopanes] и жители одного селения и города, который, как говорят, имеет восемь тысяч жителей. Он называется Тулумки [Tulumci], и говорят, что там были какие-то пленные испанцы и испанки, и что среди них была испанская женщина, об этом имел несомненные сведения отец Фуэнсалида, но не о том, когда они прибыли туда, ни как. "Тулумки" означает "Крепость Агавы", потому что весь он окружен зарослями агавы, и к ним есть только один узкий проход, укромный и со всех сторон окруженный водой. Там они укрепились и обороняются от своих противников, потому что эти народы все время ведут войну друг с другом, так как они относятся к разным нациям, а иногда и принадлежащие к одной и той же, но имеющие разных касиков. Особенно ица и чинамиты пожирают друг друга, когда захватывают. Чинамиты такие жестокие и дикие, что, когда наши монахи говорили ица, находясь у них, что должны также пройти проповедовать Святое Евангелие тем, им сказали, чтобы они не ходили туда, потому что это был свирепый народ, и что они без сомнения убили бы их, поскольку они mavinicob, как о них говорили, давая понять этим словом, которое означает "нелюди", что они ими не являются, но дикими зверями, и что если соберутся идти туда, они бы их сопровождали, чтобы их не убили".

Об индейцах "Царства Процветания" Когольюдо пишет также в главе VII книги двенадцатой на основе данных миссионеров из поселения Ноххаа (стр.699-700):

"/699/ Индейцы Страны Процветания все имеют продырявленные уши и носы, и в них вставляют душистую ваниль или розу, и у некоторых вставленную в обработанную деревяшку. Все тело до пояса разрисовано в форме куртки, очень красочной, а от пояса и ниже нарисована фигура шаров, и ходят обнаженными. Носят длинные волосы и ухаживают за ними тщательнее женщин, с примечательными головными уборами, обрамленными перьями. Женщины носят короткие юбки, хорошо сидящие и белые, от пояса до середины голени, из хлопковых нитей. В носах имеют то же, что и мужчины, а головные уборы кажутся уродливыми, хоть и большущие, и не видно талии, если только они не подпояшутся веревкой, сплетенной из хлопка.

Все эти индейцы не имеют идолов, только их жрец их имеет, и они не помогают ему при совершении жертв и приношений кроме трех лиц: одного индейца, которого называют Ах-К'улель [Ad-Kulel], который служит распорядителем церемоний, другого, которого называют Ах-К'айом [Ad-Kayom], и одной девственницы, выпекающей хлеб, которая должна быть дочерью одного из них, посвященной только этому служению. Жертвуют своим идолам мужчин и женщин, которых потом поедают, и эти принесенные в жертву не должны быть из того же племени, но чужеземцами, которых, поймав, они привязывают к столбам, и перед тем, как они умирают, вынимают у них сердце, которое жертвуют идолу. А если их нет – собачку, которую тоже съедают. Все индейцы всегда приходят на поклонение идолу, женщины не присутствуют, только одна девственница, которая готовит хлеб служителям демона.

Индейца или индеанку, которых ловят на прелюбодеянии, обвиняют перед жрецом, и он их приговаривает. Индеанку они привязывают вдалеке от селения к деревянному столбу в местности, где есть много камней, и туда идет все селение. Жрец берет большой камень и бросает его в нее, а затем другой – муж прелюбодейки, и этому следуют все мужчины селения, и женщины, пока она не окажется скрытой камнями. Мужчину привязывают к другому деревянному столбу, и жрец пускает ему стрелу в сердце, и оскорбленный – другую, и затем все селение. Потом муж прелюбодейки вытаскивает ее тело из-под камней, и, надев петлю на шею, волочит ее подальше, где оставляет тело без погребения, чтобы его съели звери, и затем женятся муж прелюбодейки с женой того, кто его оскорбил, и находятся в браке. У них нет обычая, чтобы мужчина имел более одной жены, а жена – одного мужа, и обычно они очень любят друг друга.

Есть одно племя горцев, которых называют верхними, которые, когда кто-нибудь умирает, чтобы похоронить тело, сгибают ему ноги и помещают лицо между коленями, очень хорошо связывая его, чтобы оно оставалось так, делают круглую яму в земле, и заталкивают в нее, чтобы он оставался в правильном положении. Вокруг него помещают много еды, тыкву, тыквенный кувшин с атоле, отруби маиса и большие тортильи из него же, которые кладут вместе с телом, и так его покрывают затем землей. /700/ Остальные индейцы их хоронят как мы, но с указанной едой. Кувшин с атоле, говорят они, который там есть, для того, чтобы он пил его в пути; отруби маиса – чтобы дать животным, которых он съел за свою жизнь, чтобы в другой жизни они не причинили ему вреда, а тортильи – для собак, которых он убил и съел, чтобы они его не покусали. Из чего видно, что они не только верят в бессмертие разумной души, но даже и душ этих животных.

Имеется многочисленное население, которое, согласно тому, что говорили отцу брату Симону, больше чем то, что есть сегодня на Юкатане, и они говорят на юкатекском языке [hablan la lengua Yucateca], однако, народность, которую называют Локен [Locen], так ее обозначают, отличается. Те, кто были с монахами, или их соседями, принадлежали ко многим различным народностям: локен [Locenes], кинчиль [Cinchil], мопан [Mopan], лакандон [Lacandones], ахциб [Ahzibes], кануль [Canules], тулунки [Tulunquies], кехаче [Cehaches], чинамит [Chinamitas], ица [Ytzaex]. Один индеец - сборщик податей из Ноххаа [Nohhaa] побывал три или четыре раза у локенов и рассказывал, что эти индейцы и индеанки светлее других и с красивыми лицами, и у них семь или восемь поселений, и главное, которое называют Локен [Locen], имеет восемьсот домов, что они граничат с лакандонами, и что носят золотые ожерелья на шее. Язык, на котором они говорят, называется язык чоль [Chol]. И у них дома, обмазанные глиной, как и у жителей Юкатана, и поэтому многие считают их более развитыми среди этих народностей, потому что они не покрывают землей стены своих жилищ.

В этих лесах есть много грандиозных древних строений (как тех, которые сегодня видны на Юкатане), и в них очень большие идолы из камня. Все эти народности добывают соль из одной пальмы, которую называют Шакшам [Xacxam], и она по форме и размеру как дерево, называемое гуано [Guano]. Они сжигают зеленый ствол пальмы, смачивают этот пепел, так как он впитывает воду, как смесь для штукатурки, и вываривают его, из чего получается комок соли, очень едкой, и монахи ее ели, потому что ее используют индейцы, с которыми они были в Ноххаа.

Эта земля представляет собой лесистые равнины, холмы, реки и озера, очень плодородна и приносит два урожая маиса в год, и круглогодично фасоль и перец. Есть много меда и воска на лесных деревьях на каждом шагу, и огромные рощи хорошего какао, хотя о нем мало заботятся. Собирается большое количество ачиоте и очень хорошего табака, потому что его выращивают и употребляют. Есть очень большие бальзамовые деревья, чья кора имеет хороший запах для воскурений и целебна для лечения дизентерии. По всему лесу много копала и перца, как в Табаско, который измельченным бросают в шоколад, и душистая ваниль для него, и много желудей, потому что есть очень большие обычные и каменные дубы, и очень большие пчельники. Есть все те же плоды, что и на Юкатане, и в большем изобилии, и особенно многочисленные ананасы, и вишни, и обширнейшие заросли сахарного тростника. У них нет наших домашних животных, только собаки, а из прочих съедобных – никаких, но много лесной дичи, свиньи из тех, кто имеет пуп на позвоночнике, олени, лесные козы, более рыжие, но маленькие. Много львов и муравьедов, и их называют туульцимин [Tuultzimin], и другие виды зверей, орлов, зеленых попугаев, и всех птиц и пернатых, которые имеются на Юкатане".

Хотя несколько раз пытались это сделать … Речь идет о миссиях Бартоломе де Фуэнсалиды и Хуана де Орбиты (1618 – 1619 гг.) и Диего Дельгадо (1622 – 1623 гг.), а также об экспедиции капитана Франсиско Миронеса (1623 – 1624 гг.), безуспешно пытавшихся обратить ица (при этом Д.Дельгадо и участники экспедиции Миронеса были убиты индейцами).

Находится на расстоянии 80 лиг … На самом деле ширина Юкатанского пролива в самом узком месте 200 километров, то есть, 36,3 испанских лиги.

3. … бакалавр Валенсиа … Имеется в виду неоднократно упоминаемое Когольюдо рукописное сочинение бакалавра Франсиско де Карденаса-и-Валенсиа (Francisco de Cardenas y Valencia) по истории Юкатана "Relacion Historial eclesiastica de la provinzia de Yucatan de la Nueva Espana", написанное в 1639 году (опубликовано в 1937 году: Cardenas Valencia, F. de. Relacion Historial eclesiastica de la provincia de Yucatan de la Nueva Espana, escrita el ano de 1639 // Biblioteca historica mexicana de obras ineditas, 3. Mexico, 1937).

4. А в этом селении есть одна … Современная река Чампотон.

5. … пусть прочитают Баптисту Фульгосо … Имеется в виду написанное в подражание римскому автору Валерию Максиму собрание занимательных случаев: Baptisae Fulgosi. De dictis memorabilibus collectanea (a Camilio Gilino Latina facta) (первое издание – 1509 г.)

6. … с востока на запад идут горы … Имеется в виду возвышенность Пуук (наибольшая высота – около 250 метров).

7. … хабин … Вид дерева, "дерево этой страны, твердое, как каменный дуб", Piscidia erythrina либо Ichtyomethia communis

8. … кампешевое дерево … "Синий сандал или "пало-де-тинта", Gaematoxylon campechianum

9. … множество оленей и диких свиней … Соответственно, виргинский олень (Odocoileus virginianus yucatanensis) и пекари (Pecari angulatus yucatanensis).

10. … много индюков и лесных индюшек … Agriocharis ocellata

11. … горлинки, перепела, лесные голуби … Соответственно, Columbigallina passerina pallescens, Colinus nigrogularis nigrogularis и Leptolilla verreauxi fulviventris либо Columba nigrirostris.

12. … тигры и львы … "Тигры" – ягуары (Felis onsa Goldmani), "львы" – пумы (Felis concolor mayensis).

13. … две разновидности или вида лисиц … В первой из описанных Когольюдо "лисиц" без труда опознается опоссум (Didelphis yucatanensis), а во второй – скунс (Mephitis macroura).

14. … удавы … Скорее всего, речь идет о боа-констрикторе (Boa constrictor). Описание Когольюдо весьма точно соответствует индейскому названию этой змеи, kaxab yuc, "обвивающая мазаму".

15. … у одних вырастают погремушки … Знаменитая гремучая змея, Crotalus terrificus durissus.

16. … среди них один, называемый хам … Собственно, (a)h-am , один из видов пауков, "маленькие черные пауки с цветными пятнами на спинах, очень ядовиты" (Мотульский словарь), Tarantula fuscumana

17. Поскольку число индейцев так велико (по сравнению с живущими в этой стране испанцами … Исходя из средней плотности индейского населения приблизительно в 7 человек на километр квадратный, рассчитываемой на основе данных переписи 1549 года, число индейцев на Юкатане XVI - XVII веков можно определить меду полумиллионом и 700 тысячами человек, в то время как численность испанского населения едва ли превышала десяток тысяч.

18. … на них прививают гуайявы … Гуайява или гуава (Psidium guayava), небольшое тропическое дерево и его плод, грушевидной формы с твердой мякотью.

19. … в губернаторство маркиза де Санта-Флоро … Диего Сапата де Карденас, маркиз де Санта-Флоро был губернатором Юкатана в 1636 – 1643 годах.

20. … отец Торкемада приводит такое мнение … Цирируется сочинение Хуана де Торкемады: Torquemada, J. de. Los veinte y un libros rituales de la Monarquia Indiana con el origen y Guerra de los Indios occidentales, de sus descubrimientos, conquistas, conversion y otras cosas maravillosas de la misma tierra, 1615. Lib. XIX, cap.13.

21. … являются огромнейшими сооружениями, особенно те, что в Ушмале … Как следует из дальнейшего текста, Когольюдо лично посещал Ушмаль. Не менее восторженную оценку дает ушмальским и чиченским постройкам Педро Санчес де Агиляр: "Знаменитые, огромные и поразительные постройки из извести, щебня и тесаного камня, и каменные статуи и изображения, которые они оставили в Ошумале [Oxumal] и в Чичеен-Ица [Chicheniza], которые и сегодня видны" [Sanchez de Aguilar, Pedro. Informe contra Idolorum Cultores del Obispado de Yucatan, 1639. Fol. 87].

22. … находятся на восток от дороги из Болончена в Тикуль … Имеются в виду, по всей видимости, руины, называемые сегодня Кабах или Сайиль.

23. У них была главная, которую называли Ишнакан K'атун … Титул Ixnacan Katun может читаться Ixna Can Katun и переводиться "Мать Небесного Воинства".

24. Некоторые говорили, что это работа карфагенян или финикийцев … Так утверждает, например, Б. де Лисана (см. Приложение 6, гл.1, §5). Любопытно, что "карфагенская теория" была воспринята и самими индейцами. На странице 15 "Книги Чилам Балам из Чумайеля" читаем:

"Вот память, которую я записал, о том, как пирамиды были созданы язычниками. Шестьдесят двадцатилетий и еще пятнадцать двадцатилетий, когда они были созданы трудами древних людей, и туда пришли остатки их людей, Карфаген [Cartabona] – название земли, где те находились. Там они были, когда святой Варнава [Sn Bernabe] пришел учить их, и он был убит людьми-еретиками, таково имя этих людей"

25. … дон Бартоломе де Лас-Касас … Цитируется сочинение: Las-Casas, B. de. Apologetica Historia sumaris.

26. … говорится, что одни народы пришли с западной стороны, а другие с восточной … В известных "Книгах Чилам Балам" таких сведений нет. В начальном фрагменте так называемой "Хроники Матичу" ("Кодекс Перес I", стр.134; "Чилам Балам из Чумайеля", стр.74; "Чилам Балам из Тисимина", стр. 18v), повествующем о приходе на Юкатан племени тутуль шиу, сообщается, что перед этим они жили на западе: yanilob Tutul Xiu ti chikin Zuyua, "были Тутуль Шиу на западе, в Суйва". В тексте хроники на стр.77-78 "Чилам Балам" из Чумайеля говорится о "четырех подразделениях", прибывших в Чичен-Ица со всех четырех сторон света:

"Четыре было подразделения, которые вышли, четыре подразделения страны [can tzucul cab] – их имя. Вышло с востока, с острова К'инколах пришло одно из этих подразделений; во множестве с севера, из Накокоб отправилось одно из этих подразделений; и вот отправилось одно из этих подразделений от пещер Суйва на западе, и отправилось одно из этих подразделений от Четырех Горных Отрогов, из Девяти Гор, таково имя этой страны".

27. … один, бывший за их жреца, называемый Цамна … Цамна [Zamna] – несомненно, искаженный вариант слова Itsamna, имени одного из главных божеств майя, имеющего черты культурного героя (ср. стр. 196). Называние местностей – важное действие, отмечающее освоение новой страны проживания. Называнию местностей Юкатана посвящен значительный по объему текст на стр.4-9 Чумайельского манускрипта, где, в частности, читаем:

"Перечислены по порядку названия местностей по слову нашего отца Диоса, того, кто перечислил местности, того, кто создал весь мир, и это перечисление по порядку также. Они – те, кто назвал местности, кто назвал колодцы, кто назвал малые поселения, кто назвал землю".

28. … с тем,что говорит отец Торкемада … Monarquia Indiana. Lib. III, cap.13. Когольюдо, вслед за Торкемадой, пытается осмыслить факт широкого распространения в Месоамерике, в том числе на Юкатане, элементов языка и культуры народов науа. Традиция возводить свое происхождение к выходцам из Мексики была распространена среди индейской знати Юкатана (см. Приложение 3). Однако, поселение в Центральной Мексике чичимеков, описанное Торкемадой, произошло (как указывает сам Когольюдо) примерно в начале XIII века, а распространение центральномексиканских черт на Юкатане – в X – XI столетиях, и связано, по наиболее распространенному мнению, с предшественниками чичимеков на Мексиканском нагорье, тольтеками. См., например, свидетельство П.Санчеса де Агиляра: "Они были столь же развитыми [politicos] и жившими в соответствии с законами [justiciosos] на Юкатане, как и мексиканцы, чьими вассалами они стали за шестьсот лет до прихода испанцев". [Sanchez de Aguilar, P. Informe … Fol. 87].

29. … говорят, что с острова Куба … Ср. Лисана, 1, §5.

30. … Цамна, пришедший вместе с ними … Когольюдо не замечает, как противоречит сделанному на той же странице собственному утверждению, что Цамна был с теми, кто пришел с запада ("con los del Occidente vino vno, que era como sacerdote suyo, llamado Zamna").

31. Enial в данном случае употребляется в значении "вторжение, нашествие", см. "Хронику" на стр. 77 "Книги Чилам Балам из Чумайеля":

32. "Can Ahau ukaba katun emkiob noh emal dze emal u kabaob lae",

"Четыре Ахав – название двадцатилетия, когда они вторглись, большое вторжение и малое вторжение – это их названия".

33. Эта земля Юкатан, которую … Отсюда и далее до страницы 182 включительно Когольюдо приводит, с небольшими собственными дополнениями, текст "Сообщения о некоторых обычаях индейцев этих провинций Юкатана" Гаспара Антонио Чи (см. Приложение 5).

34. …и его последним потомком был Тутуль Шиу… Правителем Мани из династии Тутуль Шиу с 1537 года (о его избрании в день 9 Кавак (1 Паш), 16 мая 1537 года, сообщает текст на стр.73 "Книги Чилам Балам из Чумайеля") был сын Ах Cийяха Шиу, известный в крещении как Дон Мельчор, который умер между 1542 и 1548 годами [Roys R.L. The Indian Background of Colonial Yucatan. Washington D.C., 1943. P.130]; ему наследовал младший брат, К'ук'ум Шиу (в крещении дон Франсиско де Монтехо Шиу). Высказывается предположение, что дон Мельчор тождественен Мо Чан Шиу, упоминаемому Когольюдо в качестве правителя Мани на стр.100 [Quezada, S. y Tsubasa Okoshi Harada. Papeles de los Xiu de Yaxa, Yucatan. Mexico, 2001. Pag.24, 42]. Возможно, именно к дону Мельчору Шиу относится содержащаяся в "Хронике Матичу" запись о смерти правителя Мани в день 9 Имиш 18 Сип (11 сентября 1545 года), где, однако, Мельчор перепутан с На Потом Шиу. Встречу конкистадоров с правителем Мани у селения Тучикаан в январе 1541 года Когольюдо описывает следующим образом (глава VI книги 3, стр.130):

"Однажды испанцы, которые шли с поста, пришли к Генералу, говоря, что обнаружили большую толпу индейцев, кажется, вооруженных, которые направлялись туда, где они находились. С холма обнаружили скопление, и среди них одного индейца, которого несли на плечах, сидящего в носилках. Ввиду неизбежного сражения первая забота была поручить себя Господу, и, помолившись ему о помощи и поклонившись Святому Кресту, который капеллан Франсиско Эрнандес [Francisco Hernandez] показал всем, готовить оружие к бою. Когда индейцы подошли к холму, тот, кто прибыл на носилках, сошел на землю и, еще приблизившись, отбросил лук и стрелы, и, подняв сложенные вместе руки, сделал знак, что пришел с миром. Тотчас все индейцы сложили свои луки и стрелы на землю, и, коснувшись почвы большими пальцами, поцеловали их после этого, дав понять то же самое.

Индеец, спустившийся с носилок, стал подниматься по невысокому склону холма, и, увидев это, дон Франсиско чуть спустился, чтобы встретить его; индеец отвесил при встрече глубокий поклон, и был принят самым любезным образом, и, взяв его за руку, генерал провел его в свою палатку, где располагался. Это был главный господин тех, кто жил в этой стране, по имени Тутуль Шиу [Tutul Xiu], потомок тех, кто был царями всей ее, как говорится в другом месте, и властвовал над окрестностями Мани и подчиненными ему. Они пришел добровольно, чтобы выказать повиновение и подчиниться самому вместе со своими, чтобы умиротворить остальных, и принес дар из большого количества индюков и индеек (это куры этой страны), плодов и продовольствия, чему испанцы очень обрадовались, но гораздо больше (как обнаружилось) тому, что их другом стал столь большой господин. Тутуль Шиу сказал, что, подвигнутый доблестями и постоянством испанцев пришел, чтобы быть их другом, и что имеет желание быть христианином, и потому попросил Генерала совершить какие-нибудь христианские обряды, чтобы увидеть их. Устроили торжественнейшее поклонение Святому Кресту, и Тутуль Шиу был внимателен и повторял то, что делали испанцы, вплоть до того, что поцеловал его, преклонив колени, со многими признаками радости. И велика была та, какую испытали испанцы, видя происходящее, и когда поклонение закончилось, отметили, что этот счастливый для них день был днем славного святого Ильдефонсо, Архиепископа Толедского, двадцать третье января года тысяча пятьсот сорок первого, и тогда избрали его своим покровителем, хотя позже об этом забыли …".

Значение союза испанцев с Тутуль Шиу подчеркивает в своем "Свидетельстве" Д. де Ланда:

"То, что известно, это то, что были такими воинственными и настолько действительными мужами [tan hombres de hecho], что заставили аделантадо Монтехо оставить поселение или город, которое он основал в Чичен-Ица, и, сверх того, четыреста поселенцев, о чем он услышал, и выбросили его изо всей страны со многим ущербом для него и для его людей, и убили бы их всех, если бы они не убрались, и так было в той стране восемь лет, и ни один испанец не возвращался в нее. И после того, как вернулся дон Франсиско де Монтехо, сын и заместитель названного аделантадо с собранным войском, они задержали его на два года, день в день, в Чампотоне, селении на въезде в эту провинцию, защищаясь от вторжения в нее непрерывной войной. И если бы не помощь, которую из этого поселения, и от иных своих друзей, и от целой провинции, называемой Тутуль Шиу, они получили, было бы невозможно завоевать тогда эту страну, которая имеет во всем тяжелый климат и недостаток воды, о чем говорит вопрос, и вместе с тем многое сопротивление местных жителей, и между ними многих действительных мужей, которых, если бы не их нагота, было бы очень трудной вещью привести в подчинение, и так было" [Cogolludo. Pag.157-158]

35. Этот царь имел в качестве столицы своей монархии многолюдный город, называвшийся Майяпан …

Согласно археологическим данным, Майяпан был основан в последние десятилетия существования Чичеен-Ица на месте поселения позднеклассической эпохи [Shook, E. M. and W. N. Irving. Colonnaded Buildings at Mayapan. // Department of Archaeology, Current Reports, No. 22. Carnegie Institution of Washington, Washington, DC., 1955. P.132. Milbrath S. and. C.Peraza Lope. Revisiting Mayapan. Mexico’s last Maya capital // Ancient Mesoamerica, 14 (2003). P.8]. Абсолютная хронология этого события не вполне ясна и зависит от датировки керамического комплекса Sotuta, который по разным оценкам относится ко времени от 700-1000 до 1000-1200 годов [Milbrath S. and. C.Peraza Lope. Op. cit. P.3-5]. Хроники из «Книг Чилам Балам» связывают падение Чичеен-Ица с «двадцатилетием» 8 Ахав, однако, как показала Х.-М. Мирам, авторы «хроник» использовали для датировки (нередко в одном и том же тексте), как классический счет 20-летних (7200-дневных) к’атунов, так и счет 24-летних (8760-дневных) к’атунов [Miram, H.-M. A Method for Recalibrating Historical Dates in the Books of Chilam Balam // Hidden among the Hills: Maya Archaeology in the Northwest Yucatan Peninsula. Mцckmьl. 1994. P.376-378]. Соответственно, к’атун 8 Ахав, в который была разгромлена Чичеен-Ица, может соответствовать как 1185-1204 (традиционная датировка), так и 1080-1104 годам [Milbrath S. and. C.Peraza Lope. Op. cit. P.4, 35-38].

В период расцвета в городе жили около 21 тысячи человек [Chase, D. Z. The Invisible Maya: Population History and Archaeology at Santa Rita Corozal // Precolumbian Population History in the Maya Lowlands. Albuquerque., 1990. P.206]. Археологами выявлены около 50 так называемых «резиденций» – комплексов с тесаными колоннами, каменными стенами и балочными перекрытиями, служивших, вероятно, жилищами знатных фамилий, 12 храмовых комплексов (что соответствует указанию Ланды на «двенадцать главных жрецов Майяпана»), в том числе пять храмов с колоннами в виде змеев и три круглых в плане. Главная пирамида, называвшаяся, как и в Чичеен-Ица, К’ук’улькан, имела 15-метровую высоту (без несохранившегося храма наверху). Подобно своему чичеенскому пртотипу, архитектура майяпанской пирамиды полна календарной символики: с каждой стороны у нее по 18 террас (по числу месяцев в году), а общее число ступеней на лестницах: 65 х 4 = 260, – равна числу дней в ритуальном 260-дневном цикле [Milbrath S. and. C.Peraza Lope. Op. cit. P.8-19]. Город был окружен двойным кольцом стен, из них внешнее, длиной около 9 километров, имело семь больших и пять малых ворот. Анализ памятников Майяпана выявил связи города с Кинтана-Роо, Белизом, Петеном, Оахакой, Миштека-Пуэблой и Центральной Мексикой [Ibidem. P.2, 24-30].

Утверждение Гаспара Антонио Чи, что Майяпан был столицей династии Тутуль Шиу, немало озадачивает исследователей, поскольку противоречит сообщению Ланды, что в Майяпане правил род Кокомов:

"… когда Кукулькан отбыл, владыки согласились, для того, чтобы государства сохранилось, чтобы высшую власть имел дом Кокомов, то ли как самый древний или самый богатый, то ли потому, что им управлял тогда муж наибольших достоинств …" [Landa, D. de. Op. cit. P.13], и далее:

"… что правитель Коком впал в жадность к богатству, и что для этого сговорился с людьми из гарнизонов, которые цари Мексики имели в Табаско и Сикаланго, что передаст им город, и так привел мексиканский народ в Майяпан, и подавил бедных и многих сделал рабами …, и они убили бы владык, если бы те не имели страха перед мексиканцами …" [Ibid. P.15].

Р.Ройс объясняет противоречие между данными Г.А.Чи и Д. де Ланды тем, что на самом деле в Майяпане существовала некая форма совместного правления, старшинство в котором Ланда отводил Кокомам, а Чи – Тутуль Шиу [Roys, R. L. Literary Sources for the History of Mayapan // Mayapan, Yucatan. Mexico,1962. P.28; Idem. The Book of Chilam Balam of Chumayel. Norman, 1967. P.194]. Однако, это предположение основано на весьма свободном толковании термина mul tepal, и подвергнуто критике В.Ринглем и Дж. Бейем, которые полагают, что Шиу сменили Кокомов у власти в Майяпане. При этом они опираются, в частности, на данные «Сообщения из Мама» (Relacion de Mama), где говорится, что правитель Шиу пришел с запада и был провозглашен царем за свои заслуги, заменив «урожденного владыку большей части местных земель» [Ringle, W. and G. J. Bey III. Post-Classic and Terminal Classic Courts of the Northern Maya Lowlands // Royal Courts of the Ancient Maya, Vol. 2: Data and Case Studies, Boulder, CO, 2001. Pp. 2273-274] Действительно, как свидетельствует Ланда, именно Тутуль Шиу были вождями восстания, свергнувшего власть Кокомов:

"… что среди наследников кокомовского дома был один очень надменный, и подражатель Кокому, и что тот устроил другой союз с людьми из Табаско, и что привел больше мексиканцев внутрь города, и начал тиранить и обращать в рабство простой народ; и из-за этого владыки объединились на стороне Тутуль Шиу, который был великий государственный деятель [gran republicano], как и его предки, и что они договорились убить Кокома и всех его сыновей, оставив только одного, который был в отлучке, и что ограбили его дом и забрали его богатства, какие он имел в виде какао и других фруктовых деревьев, говоря, что возвращают себе то, что было у них отнято, и что продолжались такие раздоры между Кокомами, говорившими, что их несправедливо изгнали, и Шиу, что после того, как они находились в этом городе более 500 лет, оставили и опустошили его …." [Landa, D. de. Op. cit. P.15-16].

Сообщение Ланды можно понимать так, что Майяпан был оставлен не сразу после свержения Кокомов, но некоторое время (неизвестно, насколько продолжительное) в нем правили Тутуль Шиу. Правда, в изложении А. де Эрреры оставление города следует сразу за свержением Кокомов:

"Не имея сил сносить это, другие владыки составили заговор с владыкой Тутульшиу [Tutuxius], и, собравшись в обусловленный день в доме владыки Кокома, убили его вместе с его сыновьями, кроме одного, который отсутствовал, и ограбили его дом и забрали его богатства, и оставили город, так как каждый господин желал жить на свободе в своих селениях, по истечении пятисот лет от того, как он был основан, в котором они жили в большом порядке [con mucha Policia]; и случилось, что он обезлюдел, согласно подсчету индейцев, до того, как кастильцы пришли на Юкатан, за сто лет. Каждый владыка постарался унести как можно больше книг их премудростей [Libros de sus Ciencias], какие смог, в свою землю, где они возвели храмы; и это главная причина многочисленных сооружений, имеющихся на Юкатане. Последовал за всем своим народом Ах Шиви [Ahxiui], владыка Тутушиу, и заселил Мани, что означает "Уже прошло" [ia paso], как об этом рассказано у нас в книге девятой, и таким образом они заселили свои селения, так что образовали одну большую область, которая называется в настоящее время Тутушиу [Tutuxiu]" [Herrera, A. de. Historia de las Indias Occidentales, Dec. IV, Lib. X, caps. II, III] .

Впрочем, Эррера несомненно опирается на Ланду (только, вероятно, на полный текст, а не на сохранившееся извлечение), поэтому решающего значения его версия не имеет. Зато, на правление Тутуль Шиу в Майяпане, в течение некоторого времени после падения Кокомов, указывает одна фраза из дальнейшего изложения Ланды: "эти правители Майяпана не мстили мексиканцам, помогавшим Кокому …" [Landa, D. de. Op. cit. P.17]; такими "правителями Майяпана" могли быть только занявшие место Кокомов Шиу.

Согласно "Сообщению из Кансахкаба" и "Сообщению из Ицамаля и Санта-Мария" правителем тутуль шиу, который жил во времена падения Майяпана и который дал "законы и указал церемонии, и обряды, и научил буквам, и упорядочил их сеньории и владения", звали Ах Шупан Шиу [Ah Xupan] [Quezada, S. y Tsubasa Okoshi Harada. Papeles de los Xiu … . Pag. 25-26, 38].

36. … объявились многие господа и правители, господствовавшие каждый в той части, какую сумел удержать … Традиционный список юкатанских "провинций" кануна Конкисты, приводимый Ландой, включает 17 названий: Чектемаль [Chectemal], Бак'халаль [Bak-halal], Эк'аб [Ekab], Кочвах [Cochuah], Купуль [Cupul], Ахк'ин Чель [Ahkin-Chel], Ицамаль [Izamal], Сотута [Sututa], Хокаба-Хумун [Hocaba y Humun], Тутуль Шиу [Tutuxiu], Кехпеч [Cehpech], Чакан [Chakan], Кануль [Camol], Кампеч [Campech], Чампутун [Champutun], Тишчель [Tixchel] [Landa, D. de. Op. cit. P.8]. Податной список 1549 года в дополнение к перечисленным у Ланды называет также "провинции" Косумель [Cozumel], Чавакха [Chauac-ha], Тасеес [Tazees] и Сипатан [Zipatan]. Впрочем, по мнению Серхио Кесады, это было административное деление, установленное испанцами и не вполне соответствовавшее местным княжествам (cuchcabaloob) начала XVI века. Сам С.Кесада на основе данных документов выделяет следующие индейские государственные образования: Мани [Mani] и Калотмуль [Calotmul] в "провинции" Тутуль Шиу, Чичен-Ица [Chich'en Itza], Эк'балам [Ekbalam], Попола [Popola] и Саки [Saci] в "провинции" Купуль, Ц'иц'онтун [Dzidzontun], соответствующий Ицамалю, Мотуль [Motul] – Кехпечу, Тихосуко [Tihosuco] – Кочваху, Калькини [Calkini] – Канулю, совпадающие с приведенными у Ланды Четумаль [Chetumal], Сотута [Sotuta], Хокаба [Hocaba] и Кампеч [Can Pech], известные из других источников Чансеноте [Chancenote] или Тас [Tases], Чавакха [Chavacha] и Косумель [Cosumel], а также Бельма [Belma] [Quezada S. Pueblos y Caciques Yucatecos, 1550-1580. Mexico, 1993. Pag.32-44].

37. … и всегда находившиеся между собой в непрерывных войнах, какими их нашли испанцы … Законоустановления Томаса Лопеса Меделя (1552 г.) указывают на многочисленность индейской знати на Юкатане и строптивость простолюдинов:

"Также, поскольку многочисленность вызывает смятения и беспорядок, и потому так и есть среди туземцев этой названной провинции, что из-за многих начальствующих и властолюбивых они в каждом селении возникают … … …

Неподчинение и непочтение масевалей [Maceguales] и подданных касикам, и правителям, и начальствующим, вызвала в этой провинции великие раздоры и беспорядок …" [Cogolludo. Pag.293-294].

38. … и разрушили его около года Господа тысяча четыреста двадцатого … Дата разрушения Майяпана, приводимая Г.А.Чи, содержится также в «Хронике» из «Книги Чилам Балам из Тисимина»:

В двадцатилетие 2 Ахав, в тринадцатом году пришли чужеземцы,
Когда их впервые увидела земля провинций Юкатана.
Четырежды по двадцать лет и еще тринадцать от того,
Как ранее был опустошен Огражденный
["Чилам Балам из Тисимина". Стр.19r].

Однако, Д. де Ланда в одном месте говорит, что с момента оставления Майяпана до написания его "Сообщения" в 1566 году прошло 120 лет [Landa, D. de. Op. cit. P.16], а в другом – что 125 [Ibidem. P.19]. Последнее ведет к дате 1441 год, совпадающей с данными "первого круга пророчеств к двадцатилетиям", в соответствии с которыми разрушение Майяпана произошло в начале к'атуна 8 Ахав (1441 – 1461 годы):

Uaxac Ahau katun culhi ca uchi pacabal Mayapan

"Двадцатилетие Восемь Ахав, оно установилось, когда случилось, что был разгромлен Майяпан" ["Чилам Балам из Тисимина". Стр.15r].

О разрушении Майяпана в двадцатилетии 8 Ахав говорит также "Хроника Матичу":

Uaxac Ahau lai paxci Mayapan uchci puch tun ichpaa Mayapan

"Этот Восьмой Ахав, когда покинут Майяпан, когда случилось, что были разбиты камни огражденного Майяпана" [Ibidem. Стр.19v].

Решающее значение имеет стела 1 из Майяпана с датой "10 Ахав", то есть, (11.11.0.0.0) 10 Ахав (3 Мак), 14 апреля 1441 года. Следовательно, весной 1441 года город еще не был покинут.

Версия, изложенная «Хроникой» из Тисиминской рукописи и Г.А.Чи, появилась, вероятно, вследствие ошибки в подсчете к'атунов: число двадцатилетий, прошедших с 8 Ахав включительно, было понято как исключающее этот к'атун, в результате чего он оказался отодвинутым на 20 лет назад: 1421-1441 гг., вместо 1441-1461 гг. Далее автор расчета, возможно, зная, что Майяпан был покинут в первый год к'атуна, определил его как 1420/1421 год.

Разница в количестве лет существования Майяпана у Ланды (500 лет) и у Чи (260 лет) объясняется тем, что первый указывает округленное время от основания города, а второй – от установления гегемонии Майяпана на Юкатане.

Данью были маленькие плащи из хлопка … Ср. законоустановления Томаса Лопеса Меделя:

"Так как главной данью этой страны были (и есть) плащи из хлопка, и весь труд ткать их лежал (и лежит) на индеанках, пусть позаботятся о том, чтобы обучить ткачеству масегуалей [los Maceguales], чтобы они помогали своим женам изготавливать дань и одежду, необходимую для их семей, или, по крайней мере, чтобы некоторые неженатые юноши из селений обучились этому ремеслу, для того, чтобы, уплачивая ими, работали над ними, так как вся главная дань и прибыль этой страны состоит в хлопке и тканях из него" [Cogolludo. Pag.303].

По данным податного списка 1549 года 175 селений Юкатана уплачивали в год 53 285 хлопковых плащей [Yucatan Before and After the Conquest, by Diego de Landa. Traduced by William Gates. Washington, D.C, 1937. P.141-142].

39. … ведь сегодня Тутуль Шиу …, если бы собственными руками не занимались физическим трудом, не имели бы, что поесть …

Главой семьи Шиу в середине XVII в. был Хуан де Шиу Киме (род. ок. 1625 – ум. до 1689), занимавший должности капитана и касика в Ошкуцкабе и Машкану. Он был знатоком индейских древностей, имел и, кажется, умел читать написанные иероглифами рукописи, и в 1685 году сам составил историческую хронику, от которой, к сожалению, осталась одна страница, описывающая события с 1533 по 1545 год [див.: Yucatan Before and After the Conquest... P.124, 135]. Автор "Объяснения календаря майя" (1689 г.) Диего Чи пишет, рассказывая о древнем календаре: "Очень хорошо понимал эти вещи господин Дон Хуан Шиу из Ошкуцкаба"[Barrera Vasquez, A., Rendon S. El libro de los libros de Chilam Balam. Mexico,1985. Pag.152].

Согласно законоустановлениям Томаса Лопеса Меделя (1552 год) касикам (местным правителям из числа индейцев) "за управление и заботу о правлении" ежегодно обрабатывали одно поле маиса и одно поле фасоли [Cogolludo. Pag. 305]. В начале 1560-х гг. главный алькальд Диего Кихада определил, что для своего касика индейцы должны были обрабатывать кукурузное поле в полфанеги (1,8 гектара), выделять двоих слуг, а также строить и ремонтировать дома в случае надобности [див.: Quezada S. Pueblos y Caciques Yucatecos… Pag.139].

Положение индейских касиков на Юкатане в середине XVII века характеризует письмо губернатора Юкатана Франсиско де Эскивеля о назначении Хуана Шиу Киме правителем Ошкуцкаба от 12 сентября 1665 года:

"Поскольку дано распоряжение, чтобы правитель, с целью должным образом облегчить его заботы, не обрабатывал сам своего поля, но чтобы общинное поле в 70 мекате возделывалось для него, и поскольку я осведомлен, что многие правители заставляли обрабатывать для них большие участки, и все эти злоупотребления и нарушения должны быть прекращены, я приказываю и требую, чтобы не более, чем около 70 мекате были так обрабатываемы, и не более, чем в таком размере его снабжали продуктами, и чтобы, кроме того, еженедельно предоставлялись услуги в течение его пребывания в должности. Названный правитель не должен ничего требовать, чтобы ему делали, больше, даже под предлогом, что он за это заплатит, под страхом потери должности на четыре года и изгнания на десять лиг из селения.

Будучи осведомленным о многих притеснениях и вымогательствах, которые совершались ими в торговле и сделках в селениях, и об угнетении ими бедных и несчастных, которых использовали в качестве погонщиков мулов и на своей службе, я приказал, чтобы настоящий правитель в течение срока своего нахождения на должности не занимался делами и торговлей, и не притеснял какого-либо индейца, и не забирал его из дома для подобных целей, под страхом такого же наказания.

И по этой причине я приказываю, чтобы алькальды, регидоры и прочие знатные индейцы из названного селения Ошкуцкаб приняли как своего правителя названного дона Хуана Шиу, чтобы они подчинялись ему, уважали и почитали его, оказывали ему и побуждали оказывать все почести, милости и исключения, и прерогативы, которые принадлежат ему по названной должности, не делая ничего вопреки этому под страхом преследования за такое неповиновение; и чтобы он представил себя с этим титулом в совете селения и в кабильдо, сделав заявление об этом всем индейцам названного селения для сообщения им о приказанном, и чтобы это было в общинной книге" [Yucatan Before and After the Conquest ... P.132].

40. Знать Майяпана служила в храмах идолов на церемониях и праздниках … Ср. Ланда:

"… все владыки имели обязанность посещать, и выказывать почтение, и развлекать Кокома, сопровождая его, и угощая его, и являясь к нему по сложным делам … и между собой они жили очень мирно и с большим досугом, который проводили в танцах, пирах и охотах …" [Landa, D. de. Op. cit. P.12]

41. Они не были обязаны жить в указанных местах … О весьма подвижном образе жизни индейцев на предколониальном и раннеколониальном Юкатане свидетельствуют законоустановления Т.Лопеса Меделя:

"… Я осведомлен, что многие уроженцы этой названной провинции, по случаю, что им нужно отправиться торговать, и по другим подобным поводам имели обычай отсутствовать в своих селениях и даже оставлять своих жен и дома на год и больше, и случалось, что эти изменяли им там, а те – здесь, и худшее" [Cogolludo. Pag.296].

42. … покупали у соседей маленьких мальчиков и девочек для жертвоприношений … Ср. Ланда:

"… также из-за какой-нибудь напасти или нужды жрец или чилан приказывал им принести в жертву кого-нибудь, и для этого они все складывались, чтобы купить рабов, либо некоторые из благочестия давали своих детишек, которых они очень холили до дня и праздника с ними, и весьма охраняли, чтобы те не убежали или не осквернились каким-нибудь плотским грехом, и это время их водили из селения в селение с танцами, и они помогали жрецам, и чиланам, и другим должностным лицам" [Landa, D. de. Op. cit. P.48].

По данным одного документа колониальной эпохи двое мальчиков-сирот были куплены для жертвоприношения за 5 красных раковин каждый [Roys R.L. The Indian Background … P.27]

43. … а из "Всеобщей истории" кажется … Имеется в виду сочинение официального историографа Кастилии и Индий Антонио де Эрреры: Antonio de Herrera y Tordesillas. Historia General de los hechos de los castellanos an las islas y tierras del Mar Oceano, 1598 (переиздано в 1622)

44. … что сказал Херонимо де Агиляр … См. Ланда:

"… эти бедняги попали в руки одного злого касика, который принес в жертву Вальдивию и четырех других своим идолам, а потом сделал из них угощение своим людям" [Landa, D. de. Op. cit. P.4].

45. … они имели в селениях касиков … Ср. Ланда:

"… владыки назначали правителей и, если им подходили, подтверждали на должности их сыновей, и что возлагали на них доброе обращение с простым людом, мир в селениях и занятие работами, чтобы обеспечивать и себя, и владык …" [Landa, D. de. Op. cit. P.12].

46. … они захватывали пленных … Ср. Ланда:

"Во время своих войн они устраивали великие жертвоприношения из добычи, и, если захватывали какого-нибудь примечательного человека, тут же приносили его в жертву, ибо не желали оставлять того, кто повредил бы им в дальнейшем. Остальные люди были пленниками во власти тех, кто их захватил" [Landa, D. de. Op. cit. P.51].

47. … обращая тех побежденных, которых захватывали, в рабов. В этом они были очень жестоки, и обращались с ними с суровостью, используя их на всякой физической работе … О рабстве на Юкатане XVI в. Т.Лопес Медель сообщает:

"… в этой названной провинции ее касики, и знать, и прочие люди из туземцев этой названной провинции захватывают свободных индейцев и индеанок, которые бедны, и слабых сирот, оставшихся без родителей, и под предлогом, что они их рабы, те служат им, а иногда они уводят их на продажу в другие места…

… некоторые касики и знатные люди, до сих пор применяя свою старинную тиранию, имеют на полях и в отдаленных местах укрываемых индейцев и индеанок, занятых на их работах, убеждая их, что они их рабы, и скрывают их там" [Cogolludo. Pag.301].

48. … их приводили в деревянные клетки … О бегстве из такой клетки рассказывал Херонимо де Агиляр [Landa, D. de. Op. cit. P.4].

49. Мужчину или женщину, совершивших прелюбодеяние, приговаривали к казни … Ср. Ланда:

"… у этого народа остался от Майяпана обычай карать прелюбодеев следующим образом: учинив сыск и уличив некоего в прелюбодеянии, знатные собирались в доме владыки и, приведя прелюбодея, привязывали его к столбу и выдавали мужу преступившей женщины, и если тот его прощал, он был свободен, а если нет, то убивал большим камнем в голову с высоты, а женщине для удовлетворения хватало бесчестья, которое было велико, и обычно из-за этого их оставляли …" [Landa, D. de. Op. cit. P.51-52]; "… и говорят, что они имели другой закон перед основанием этого города, предписывавший вырывать внутренности через пупок у прелюбодеев" [Landa, D. de. Op. cit. P.15].

Чрезвычайно жестокие наказания за преступления против брака характерны для многих древних систем законодательства. Ср. например шумерские законы Ур-Намму:

"(§4) Если жена человека завлекла другого человека, и он сожительствовал с нею, этот убьет эту женщину. В прелюбодеянии этом тот будет свободен" [Хрестоматия по истории Древнего Востока. Часть первая / Под ред. М.А.Коростовцева, И.С.Кацнельсона и В.И.Кузищина. М.,1980. С.147];

законы Хаммурапи:

"(§129) Если жена человека была схвачена лежащей с другим мужчиной, их должно связать и бросить в воду. Если господин жены пощадит свою жену, то и царь пощадит своего подданного " [Там же. С.162];

среднеасирийские законы:

"(§13) Если замужняя женщина вышла из своего дома и пошла к мужчине туда, где он живет, то, если он сожительствовал с ней, зная, что она замужем, и мужчину, и женщину должно убить

(§16) Если человек застал мужчину со своей женой, клятвенно обвинил его, уличил его и убил их обоих, вины его нет. Если же он схватил его и привел либо к царю, либо к судьям, клятвенно обвинил его и уличил, /то/, если муж убивает свою жену, он может убить также и мужчину, /но / если он отрезает своей жене нос, он может кастрировать мужчину и изуродовать все его лицо. А если он отпустил свою жену, он должен отпустить и мужчину" [Там же. С.195-196].

хеттские законы:

"(§197) Если мужчина овладеет женщиной в горах, то это – его преступление, и его должно убить. Если же в ее доме он ею овладеет, то это – ее преступление, и ее должно убить. Если муж их застанет, он может их убить безнаказанно" [Там же. С.289].

50. Говорят, что один владыка города Майяпана, глава государства, приказал с позором казнить своего брата …. То же сообщает Ланда:

"… того, кто насиловал девушку, побивали камнями, и рассказывают один случай, что владыка Тутуль Шиу имел брата, обвиненного в этом преступлении, и он приказал побить его камнями, и затем завалить большой кучей камней …" [Landa, D. de. Op. cit. P.15].

51. Такому же наказанию подвергался тот, кто убил другого … Ср. Ланда:

"Карой убийце было умереть от преследований [por incidias] родственников, хотя бы он был нечаянным, если только он не платил за убитого" [Landa, D. de. Op. cit. P.52].

52. Вора обращали в рабство … Ср. Ланда:

"Кражу возмещали и наказывали обращением в рабство, хотя бы это была очень мелкая кража, и поэтому у них было столько рабов, особенно во время голода" [Landa, D. de. Op. cit. P.52].

53. … дон Гильен де Лас-Касас, губернатор и капитан-генерал… Гильен де Лас-Касас был губернатором Юкатана в 1575 - 1582 годах

54. … описывает отец Торкемада в своей "Монархии" … Monarquia Indiana. Lib. XI, cap.21

55. … доктор Дон Педро Санчес де Агиляр … Отсюда и до конца главы IV Когольюдо сначала дословно приводит, а затем подробно пересказывает Санчеса де Агиляра

56. Заблуждения и предрассудки, которые имели и которые унаследовали от своих предков эти индейцы Юкатана, были многочисленны и разнообразны… Близкий к указанному Санчесом де Агиляром набор индейских "суеверий" перечисляют законоустановления Т.Лопеса Меделя:

"Также приказываю, чтобы индейцы и индеанки, которые были бы окрещены и стали христианами, оставили (так, как они пообещали это в Святом Крещении, которое приняли) все суеверия, и пророчества, и гадания, и чародейство, и ворожбу, и чтобы не бросали жребиев, и не считали маисовые зерна, чтобы узнать будущее, и не пересказывали и не обнародовали сны как истинную вещь, и не сочувствовали, когда другие это делали бы, и не устраивали праздник огня, который до сих пор в этой названной провинции устраивается" [Cogolludo. Pag.300].

57. … к'ипчич … По иному– кипчох [cipchoh], пастуший удод, Piaya cayana thermophila

58. Но уже более разуверились в этой ошибке, чем в предшествующие времена … Действительно, в календарно-астрономических заметках на страницах 25-26 "Книги Чилам Балам из Чумайеля" дается вполне рациональное объяснение лунных и солнечных затмений, вероятно, почерпнутое из какого-то европейского источника.

59. …Чуаки… Область Чуака (Ахк`инчель) располагалась на северо-восточном побережье Юкатана

60. … и камни куска … Жадеит или изумруд, из науатль cuzcatl или cozcatl = "драгоценность, драгоценный камень"

61. …в особых местах, к'у… Слово ku означает "божество, священный"; в данном случае испанцы использовали для обозначения индейских храмов сокращение от ku otoch, "священный дом".

Источник: Historia de Yucatan compuesta por el M. R. P. Fr. Diego Lopez Cogolludo, lector jubilado, y padre perpetuo de dicha provincia. Madrid, Ed. Juan Garcia Infancon, 1688. (электронное факсимиле).