СОКОЛОВСКИЙ М. Н.

ЖУРНАЛ, ИЛИ ПО ВСЕДНЕВНАЯ ЗАПИСКА

Кончина «безсмертного мужа»

Записка М. Н. Соколовского о Г. Ф. Миллере. 1783 г.

Публикуемый документ «Журнал, или по вседневная записка», которую вел с 11 по 31 октября 1783 г. Мартын Никифорович Соколовский, относится к редкому типу исторических источников. Записка начинается с сообщения о смерти Г. Ф. Миллера, наступившей в его московском доме в ночь с 10 на 11 октября, о похоронах, состоявшихся в понедельник 16 октября, и далее последовательно фиксирует все основные действия по приему на постоянное хранение в Московский архив Коллегии иностранных дел (МАКИД) документального и книжного собрания ученого. Таким образом, записка содержит важную историческую информацию с уникальными сведениями о Москве, о повседневности, о том, как завершился жизненный путь Г. Ф. Миллера. Возрастающее внимание к антропологическим аспектам науки, деталям жизни, условиям труда и отдыха творцов научного знания усиливает актуальность данного документа.

Публикуемый архивный текст был скопирован мною еще в середине 1990-х гг., и тогда же возникло понимание необходимости его введения в научный оборот. Однако по ряду причин, в том числе в силу определенных сложностей текстологии и комментирования документа, эта работа затянулась на десять лет и, к сожалению, ряд вопросов остается не разрешенным и сейчас. Дело в том, что записка Соколовского содержит две основные сюжетные линии. Первая и для нас главная — история первых дней после смерти Миллера, разбор его документального и книжного наследия. Вторая — фиксация событий личного для Соколовского характера. Именно эта часть наиболее сложна для интерпретации и комментирования. Можно только догадываться, что в тексте речь идет о важных для дома и семьи Соколовского событиях: встречи и визиты к родным и друзьям, сватовство, покупка коляски и т.п. Зашифрованные под инициалами имена лиц его домашнего круга пока остаются не раскрытыми. Такой сюжетно смешанный характер документа, отрывочность и лапидарность подневных записей, многие из которых могли быть понятны только их автору, свидетельствует о том, что перед нами документ сугубо личного характера, так сказать, «записки на память». Правда, тогда не ясно, почему и каким образом записка оказалась в составе делопроизводственных бумаг МАКИД.

Автор повседневной записки М. Н. Соколовский — один из первых русских профессиональных историков-архивистов, «родом малороссиянин Слободских полков мещанский сын...». С 1757 г. он служил учителем французского языка в гимназии императорского Московского университета. 31 декабря 1762 г. Соколовский в ранге поручика определен переводчиком в МАКИД ¹. Таким образом, к 1783 г. он по времени поступления был старейшим среди надворных советников Архива.

Вся дальнейшая жизнь Соколовского прошла в Московском коллежском архиве. В 1765 г. ему, получившему «капитан-порутчиский чин», были вверены библиотека архива и разбор столбцов европейских дворов. В 1770 г. он стал хранителем Трактатной палаты, в которой, по словам Миллера, находились «самыя [30] важнейшия дела, как то: с иностранными дворами заключенные трактаты, письма высоких владетелей, собственноручный рукописи Петра Великаго и все древния свидетельства, сколь много оных с 14-го столетия еще и теперь находится» ². Трактатная палата располагалась в самой безопасной комнате Архива.

Карьера Соколовского, равно как и его коллеги Н. Н. Бантыш-Каменского, которому был поручен второй департамент МАКИД, содержащий все «входящия и отходящия посольства или касающиеся до внутренняго состояния Архивы», проходила весьма успешно и последовательно. 4 июля 1774 г. Соколовский произведен коллежским асессором, а спустя год этот же чин получил Бантыш-Каменский, чей департамент располагался во всех комнатах первого этажа. В связи с изменением штатного расписания Соколовский и Бантыш-Каменский в 1779 г. определены секретарями при Архиве. Также, по одному указу в 1782 г., они стали надворными советниками. Такое распределение обязанностей и выравнивание в чинах и должностях между Соколовским и Бантыш-Каменским произошло усилиями Миллера, когда он убедился в их прилежности и трудолюбии.

В опубликованном письме Г. Ф. Миллера от 11 сентября 1783 г. к И. А. Остерману, своеобразном духовном завещании ученого относительно судьбы МАКИД, подробно изложены мотивы беспрецедентного предложения ученого о распределении после его смерти обязанностей руководства Архива, так сказать, в равных долях между тремя надворными советниками — М. Н. Соколовским, Н. Н. Бантыш-Каменским и И. Г. Стриттером. Именно так и произошло, когда по предсмертной рекомендации Г. Ф. Миллера именным указом от 7 ноября 1783 г. все трое возглавили архив.

В 1784 г. Соколовский и Бантыш-Каменский были награждены орденом св. Владимира IV степени; в 1786 г. они произведены Канцелярии советниками, в 1796 г. — статскими советниками и, наконец, в 1799 г. — действительными статскими советниками. В 1799 г. пути двух «добродушных друзей» (слова Миллера) разошлись — 21 ноября М. Н. Соколовский скончался.

Местом действия развернувшихся в октябре 1783 г. событий были два дома в Москве. Первый — здание в старинном московском урочище, за Покровскими воротами, на крутом изгибе Хохловского переулка. Эти массивные каменные палаты XVII в., некогда принадлежавшие дипломату Е. И. Украинцеву, были выбраны Миллером для размещения Московского архива Коллегии иностранных дел, который именно здесь усилиями ученого, его учеников и сотрудников перестал быть похожим на инвалидный дом, а стал одним из культурных и научных центров Москвы XVIII столетия.

Второе место — московский дом Миллера, в котором он провел последние годы своей жизни, и где им были написаны ряд важнейших сочинений, составивших эпоху в истории российской науки. Адрес его каменного дома с дворовым и усадебным местом «за Яузою на большой улице, едучи к Таганке, в приходе церкви Симеона Столпника (на урочище, что на Вшивой горке), где прежде была аптека», был известен давно ³. Но только после того, как весной 2005 г. историк [31] архитектуры В. В. Зубарев обнаружил в Центральном историческом архиве Москвы (ЦИАМ) один примечательный документ, появилась возможность идентифицировать дом Миллера по вышеназванному адресу ⁴. Из обнаруженного архивного дела следует, что 2 августа 1766 г. Миллер, вскоре после того как стал московским домовладельцем, обратился с прошением об освобождении от солдатского постоя и иных «полицейских тягостей» по праву профессора Академии наук. Такую льготу с 1755 г. имели профессора Московского университета. К своему прошению Миллер приложил копию купчей от 10 мая 1766 г. о приобретении дома у привилегированного «фартикулярного» аптекаря Казимира Богдановича Мейера, который располагался во втором квартале 10-й части. Аптекарь Мейер продал профессору Миллеру «двор свой с каменным и деревянным всяким строением и с садом на белой земле», полученной под застройку 11 июля 1757 г. из Московской полицмейстерской канцелярии ⁵.

Дом Мейера — Яузская аптека — стоял на пересечении улицы, «следующей с Яузского моста в Таганку» (современная Яузская улица) и Тетеринского переулка. В 1796 г. на территории, где располагались дом Миллеров и другие прилегающие кварталы, развернулось строительство дворцово-усадебного комплекса крупнейшего предпринимателя, владельца железоделательных заводов И. Р. Баташева. Дом Миллера стал правым, восточным флигелем дворцового комплекса Баташева. Он, очевидно, был перестроен и получил единое для всего ансамбля убранство, характерное для строгого классицизма. Возможную степень сохранности построек 50-х гг. XVIII в. в существующем в настоящее время здании установить без специальных исследований и глубоких реставрационных работ затруднительно. Безусловно можно утверждать, что нынешний флигель стоит в точности на том самом месте, где жил последние десятилетия в собственном доме академик Г. Ф. Миллер. Имеются вполне достаточные историко-архитектурные основания для установления на стене этого дома мемориального знака. Предложение об установке мемориальной доски следующего содержания: «Здесь с 1766 г. по 1783 г. жил ученый и просветитель академик Герард Фридрих Миллер (1705-1783)» было поддержано на юбилейных конференциях, проходивших в 2005 г. в Санкт-Петербурге (27-28 октября) и в Москве (14-15 ноября).

Записка М. Н. Соколовского публикуется в соответствии с правилами издания исторических документов. Сохранены структура и все характерные особенности орфографии подлинника, включая варианты написания одних и тех же слов. В квадратные скобки заключены восстановленные публикатором места текста.

Я благодарен А. А. Чериобаеву, который поддержал меня в стремлении довести записку М. Н. Соколовского до публикации, а также А. И. Гамаюнову, И. Р. Грининой, А. В. Доронину, В. В. Зубареву и М. В. Мокровой, которые оказывали содействии в процессе подготовки настоящей публикации.

Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект № 04-01-00307а.

Публикацию подготовил доктор исторических наук С. С. ИЛИЗАРОВ.

Журнал, или повседневная записка с 11 окт[ября] 1783 года

С 10-го на 11 число по полуночи во 2-м часу скончался Ф[едор] Ив[анович] Миллер. О сем объявлено было от сына ⁶ чрез прислано[го] от них слугу ⁷ в 7-м часу тогож утра. В начале 8-го часа я приехал туда вместе с г. Стриттером ⁸ так, что ево и моя кареты одна за одною въехали на двор.

Покойник был уже одет и вынесен в другую полату.

Первое было от меня сыну предложение запечатать ту полату, где лежат покойнаго книги и бумаги, на что он и согласился.

В 9-м часу приехал Никол[ай] Никол[аевич] ⁹. Тут с общаго согласия дали солдата Журавлева ¹⁰ послать в Резань за сыном покойнаго Карлом ¹¹ старшим.

а 10 heures был у супруги покойнаго ¹² M-r Le Comte Ostermann ¹³.

В 11 часу запечатали мы тот покой, где лежали книги, а Никол[ай] Никол[аевич] выпросился изготовлять свою почту и уехал. Пред тем за 1/4 часа печати прикладывали я, переводчик Миллер ¹⁴ и актуар[иус] Мерзлюк[ин] ¹⁵. Печатей положено внутри полаты у двух дверей две; с наружи у дверей одна; да у трех шкафов по одной печати и того шесть печатей, а из четвертого шкафа испорченного перенесли книги в простыне в вышеписаннуюж полату. Носили книги наши солдаты и крестьян[ин-] слуга покойнаго.

При переноске тех книг и при запечатании полаты и шкафов были: я, г. Стриттер, сын покойнаго Яков Федор[ович], переводч[ик] Миллер; акт[уариус] Мерзлюкин и четыре че[лове]ка наших солдат с сержантом.

Перед запечатанием взяли из той полаты из шкафа (сама хозяйка) денги, сахар, кабинетец красново дерева с медалями[?] и ящик с патентами покойнаго, сей при мне роскрывали, а кабинетца нет.

Оттуда поехали все мы в архив. При выходе сержант спросил кого ему репортовать, я велел по старшинству меня (на полях написано: «по полудни в 3-м часу был у меня Гр. Iв.». ¹⁶).

12 числа в четверток отправили в Колегию ¹⁷ о кончине покойнаго и о запечатании полаты с книгами репорт.

Apres midyje fus chez M-e. Matv. on je tratui de... ¹⁸

Le meme jour nois avos envoie 3. lettre au Vice Chanceiller ¹⁹, a M-r Bezborodka ²⁰ et a M-r Bakounin ²¹.

13 числа были мы прошены от супруги покойнаго чрез переводчика Миллера к вынесению покойнаго тела, и что о том же прошены и университетские г. профессоры; на сие отвечал я, что мы яко его команды бывшие долг к тому имеем, но что принадлежит до уборов по их обрядам, то когдаб онаго не было, сия для нас было бы приятнее, есть ли же

Р г. профессары на то согласятся, то быть так.

Никол[ай] Никол[аевич] ворчал о том веема много, что все П. Миллером там и пересказано.

13 числа говорил в Архиве о засвидетельствовании Лих[ониным] ²² крепости, также был старик Паунцов ²³ и проч.[34]

14 числа был я у родни и заежал к г. Миллеру, а у меня был г. Стрит[тер] и изъяснялся об отправлении в Кол[легию] рапорта о книгах, отправленных покойным в Кабинет.

15, т.е. в воскресенье по утру были мы в Архиве, я заезжал по[?] г. Стриттера, а Никол[ай] Никол[аевич] приехал после; круто говорил, на чтож теперь репортовать, а лучше бы по принятии всех книг; однако рапорт подписал и поехал к княгине [?] обедать, а в 12 часу пред обедом заехал ко мне и взял черное свое письмо писанное, к Безбор[одко] и к Бак[унину].

В 2 часа по полудни г. Косарев ²⁴ и сержант с печатью были у меня и запечатали реперт с приложениями.

В 3 часа был у меня Гр. Iв., а потом приехал г. Берг ²⁵.

16 числа, т.е. в день погребения покойнаго г. Миллера, приехал я с перев[одчиком] Лихониным в исходе 8-го часа перывые, потом г. Стрит[тер] и Томоновской ²⁶, а потом бывший наш вицеканцлер кн. Галицын ²⁷, которой говорил со мною о Архиве весма много. По съезду всех потчевали нас кофем, и в 10 часов утра повезли тело в Кирху ²⁸.

Тело ис комнаты вынесли и поставили на дрожки; с правую сторону гроба были я; г. професор Матеи ²⁹; г. Стриттер и проф. Керестури ³⁰. С левую сторону Никол[ай] Никол[аевич], проф. Чеботарев ³¹, профессор Сырейщиков ³² и проф. Шнейдер ³³.

Орден св. Владимира ³⁴ нес на малиновой бархат[ной] подушке перев[одчик] Лихонин, при нем два асистента: перев[одчик] Малиновской ³⁵ и актуар[иус] Максимович ³⁶.

Тело везли шестью лошадьми под черными попонами и от дому до Кирхи путь продолжали полтора часа. Духовную службу отправлял в Кирхе пастор Яршемский.

В половину службы товарищ мой Н[иколай] Н[иколаевич] вышел из Кирхи, сказав, что занемог (однако обедал с женою у княжны и в 4-м часу пришед в Архив отправлял свою почту до пяти ровно часов).

Из Кирхи отвезли такоюж церемониею тело за Веденские горы ³⁷, и погребли ровно в 2 часа по полудни.

В 3 часа возвратились в дом покойнаго, и тут отобедав, разъехались в 6 часу.

17 числа были в Архиве не порядочно; а после обеда был я у родни, где трактовали о деле одинач[?].

В Архиве же поправили обще перевод о припечатании в газетах о кончине и о всем (далее зачеркнуто: «его») происхождении покойнаго.

18 числа в 8 часов приехали г. Стриттер и я в Архив и дожидались Н[иколая] Н[иколаевича] целой час; между тем переводч[ик] Миллер объявил нам от супруги и детей покойнаго, что они припечатанием в газетах ³⁸ о покойнике недовольны (далее на листе оставлено место на 3-4 строки).

Перед выездом моим жена ездила к Пр. Андр. и поднимали образ Богоматери Всем скорбящим радосте. [35]

В 10 часу поехали в дом покойнаго и начали принимать по реестру библиотеку. Но Н[иколай] Н[иколаевич] в начале 11 часа уехал и после обеда не был, а мы с г. Стриттером тут обедали и принимали книги и манускрыпты до 6-го часа и так розъехались.

Товарищь мой веема дурачился ³⁹, увидя у меня на руке перстень, ни к селу ни к городу (как говорится) начал кричать, для чего я ношу перстни, чему после зело зело хохотали.

19 числа, приехав с г. Стриттер[ом] в Архив, сделали о принятии библиотеки выписку из указов. Показали оную покойнаго детям, что велено принять все, не оставляя ни лоскутка, на что и они согласились; того утра вынули из одного шкафа книги, положили в сундук, а другой сундундук (так в тексте) наклали вчерашняго разбора книгами, и отправили в Архив с г. Мерзлюкиным. — Я с Н[иколаем] Н[иколаевичем] розбирали книги школныя, перенесенныя в простынях из шкафа. С нами был П. Лихонин. Работали толко до обеда.

В вечеру М-е Миллер присылала крестьяна просить взаймы 200 р. денег, но я посулил 100 р.

20 (слева на полях написано: «20 подписали определение и указ о выдачи [далее семь букв неразборчивы] 57 р. с 1/4 коп.») числа приехали с г. Стрит[тером] в Архив в 8 часов, где дал я крестьяну 100 р., просимых накануне взаймы г. Миллершею. А в 10 часу я, Ник[олай] Ник[олаевич], г. Стриттер, Мерзлюкин и Максимович поехали к покойному в дом и принимали[:] Н[иколай] Н[иколаевич] классическия книги; г. Стриттер то же из другово шкафа; и другия книги; а я с Максимовичем и с Яковом Миллером планы.

Обедали все тут и переводч[ик] Миллер. После обеда также работали. Н[иколай] Н[иколаевич] уехал несказавшис[ь] в 4 часа, а мы все оставшие[ся] работали до 5-ти ровно часов. При запечатании комнаты издевка ⁴⁰ была веема не к стати, что сержант осматривает печати.

21 я ездил в Коретной ряд, смотрел дорожную коляску, оттуда проехал в Архив и дал писать Косар[еву] о почте выписку.

После обеда были у меня Берг и смотрели челоб[итные?].

22 обедал и был весь день у родни, куда пришол Вас. Иван, и выписали сватью.

23 в 10-м часу поехали я и г. Стрит[тер] к покойному в дом, описывали портфиольи и планы; поехали домой в час; были[:] Мерз[люкин], Малинов[ский] и Лихонин, а Ник[олай] Ник[олаевич] не поехал, сказав, что ему делать, у него и своего дела много.

24 числа положили в Архиве с общаго согласия по силе Коллежского указа принимать все книги, манускрипты и письма, не оставляя ни чего, а которые книги явятся дуплеты, и есть ли станут говорить наследники, чтоб им оставить, оное взять на донесение Коллегии.

Итак, приехав, на том и согласились — принимали портфиол с манускрыптами и планы. Были я, г. Стрит[тер]; Н[иколай] Н[иколаевич], Мерз[люкин] и Максимович. [36]

25 числа мы с г. Стрит[тером] принимали планы, я списал писма и жалован[ную] грам[оту] на орден, а Ник[олай] Ник[олаевич] с Максимовичем (далее зачеркнуто: «прип.») писали реестр дубликат[ным] книгам в зале, где Карл Федор[ович] стал говорить Н[иколаю] Н[иколаевичу], чтоб дубликаты отдать им. На ето он и согласился, не противоречил в том и г. Стрит[тер] (далее зачеркнуто: «и те»), но как я сказал, что учинить того не смею, то и ввели меня с помянутым господином во вражду, которая и

26 числа явно оказалась, ибо Карл Федор[ович] круто весьма изъяснялся, якобы мы все берем, что нам и не принадлежит, и что мы должны брать единственно то, что написано в посланном от отца их в С[анкт-]П[етер]бург реестре, о чем хотя и показывал я представление отца его и указ Коллежской, но он стоял при своем мнении столь упорно, что я принужден был дать для уверения в приеме всего копию с реестра, а другую оставить у себя. В вечеру Н[иколай] Н[иколаевич] был у меня с писмом Вас. Бор.

27 числа у Миллеров не были, а осматривали в Архиве по реестрам книги, коих недоставало ста пяти.

28 числа Карл Федор[ович] Миллер писал к г. Стриттеру следущее на лоскутке (два слова вписаны над строкой) письмо:

NB: Прошу прислать три части Собеседника ⁴¹, я сей час отэжаю в Резань, а Матушка вас просит, чтоб горницу на пять минут розпечатать, ей надобно кое что там взять с постели.

К[арл] М[иллер].

Но как г. Стрит[тер] без меня комнаты роспечатать не мог, то и прислал Миллерова ч[елов]ека с упомянутым письмом ко мне, я сказал оному, что с г. Стриттером будем к ним тот час, и за ним же поехав, взял с собою г. Стрит[тера] и реестры. Приехали в дом покойнаго, обошлись веема ласково [и] я им сказал, что нашлись два летописца, а они показали в зале в углу под коврами еще кучу бумаг, где нашлись университ[етских] 4[?], также и академических 2 или 3, и несколко следующих к библиотеке покойнаго, Сибирских и Коллежских связок и книг старых с 17 ⁴². Потом вынесли от Христины Христофоровны книг с 50.

После обеда был я с женою у именинницы Пр.

29 числа был дома и читал с Николашею родосл[овные?] К[нязей?] ве[ликих?].

30 числа, будучи в Арх[иве], пересмот[рели] связку, взятую мною к трактатам, и отобрали из ней Грам[оту] Ц[аря] Ив[ана] Вас[ильевича], данную для кормл[ения] Кн[язю] Ив[ану] (далее в тексте оставлено место для одного-двух слов) города Карачева, трактаты, историч[еские] и церковныя дела и пр. — по том получили благоприят[ные] писма (далее пятью строчками ниже следует текст: «коих хотя еще и нечитали, но г. Стрит[тер] показался мне веема измененным лицем»). [37]

В окончании обеда я получил письмы от Графа Ив[ана] Ан[дреевича Остермана] и г. Вейдем ⁴³. Отвечать на оныя поехав в Архив, потом был у Гр. О; у Дареи И; у Кур; но всех не застали дома; опять был у Гр.

Ночью заготовлял я к Ад[аму] Вас[ильевичу] писмо ⁴⁴.

31 числа рано был у родни и расписались в книге, а в начале 12 часа, приехав в Архив, показал я товарищам писма, кои заготовив уже в Кол[легию] доношение никак не согласились на отсылку книг к Ад[аму] Вас[ильевичу], кои в 12 часов отправили чрез почту в Коллегию.

Г. Стрит[тер] показался веема упругим, хотел писать к г. вицеканцлеру, чтоб недавать в универ[ситет] книг, но я в том его уговорил.

Несклонились и на то, что книги найдены у жены, а как к отправлению почты время было немного, то и принужден был подписать доношение по их воле. — После обеда были у меня Ник[олай] Н[иколаевич] и Фед[ор] Авкс[ентьевич] ⁴⁵ с сыном Васильем ⁴⁶.

РГАДА. Ф. 180. Оп. 16. Д. 313. Л. 1-5. Автограф.

Комментарии

1. РГАДА. Ф. 180. Оп. 1. Д. 62. Л. 201.

2. Цит. по: «Споспешествовать всеобщему благу». Завещание первого московского архивиста академика Г. Ф. Миллера. 1783 г. Публ. С. С. Илизаров // Исторический архив. 1997. № 2. С. 39.

3. РГАДА. Ф. 199. Оп. 2. Портфель 412. Ч. 1. Д. 13; Голицын Н. В. Портфели Г. Ф. Миллера. М., 1899. С. 132; Илизаров С. С. Академик Герард Фридрих Миллер — гражданин Москвы // Вопросы истории естествознания и техники. 1996. № 4. С. 69, 70; Академик Г. Ф. Миллер — первый исследователь Москвы и Московской провинции / Подготовка текста, статья С. С. Илизарова. Комментарии И. Р. Грининой и С. С. Илизарова. Ответственный редактор В. В. Зубарев. М., 1996.

4. См.: Илизаров С. С. Герард Фридрих Миллер (1705-1783). М., 2005. С. 74-77; Его же. Академик Герард Фридрих Миллер — историк науки // Вопросы истории естествознания и техники. 2005. № 4. С. 178-182.

5. ЦИАМ. Ф. 46. Оп. 7. Д. 3425. Л. 1-2об.

6. Яков Федорович Миллер в 1769 г. был определен в МАКИД студентом; в 1775 г. произведен в переводчики и уволен в военную службу; в 1783 г. — секунд-майор пехотного Киевского полка (РГАДА. Ф. 180. Оп. 2. Д. 2); в документах весны 1784 г. — премьер-майор (ЦИАМ. Ф. 92. Оп. 3. Т. 1. Д. 101).

7. У Г. Ф. Миллера было две семьи дворовых людей — Владимира Егорова с женой Феклою, «Казминою дочерью» и «лифлянской нации» Иоанн Андреев с женою Марьею, «Максмовою дочерью» и малолетним сыном Андреем (ЦИАМ. Ф. 92. Оп. 3. Т. 1. Д. 101).

8. Стриттер Иоганн-Готгильф (10 октября 1740, Идштейн в Нассау — 19 февраля 1801, Москва) — адъюнкт Санкт-Петербургской академии наук с 12 октября 1779 г. (почетный член с 1787 г.). С 1779 г. именным указом Стриттер переведен в МАКИД с чином коллежского асессора. В 1783 г. получил чин надворного советника. В 1785 г. награжден орденом св. Владимира, в 1793 г. — коллежский советник, в 1797 — статский советник, в 1800 г. — уволен с пансионом.

9. Бантыш-Каменский Николай Николаевич (16 декабря 1737, Нежин — 20 января 1814, Москва) — учился в Киевской и Московской духовных академиях, а затем в Московском университете. С 1763 г. в МАКИД — актуариус; 1765 г. — переводчик; 1772 г. — секретарь; 1775 г. — коллежский асессор; 1782 г. — надворный советник; 1800 г. — командорский орден св. Иоанна Иерусалимского; 1801 г. — получил от Александра I бриллиантовый перстень в 5000 рублей; 1802 г. — орден св. Владимира III степени; 1808 г. — при именном рескрипте орден св. Анны I степени.

10. При МАКИД служило шесть солдат, вахмистр, каптенармус и два сторожа (РГАДА. Ф. 180. Оп. 2. Д. 3. Л. 80).

11. Карл Федорович Миллер в 1783 г. в чине коллежского асессора служил прокурором Верхнего земского суда Рязанского наместничества.

12. Г. Ф. Миллер женился 14 августа 1742 г., полгода спустя после своего возвращения в Санкт-Петербург из Сибирского путешествия, на Христине Христофоровне урожденной Нетцер. В браке у них родились 7 сыновей и 7 дочерей, из которых выжили только двое сыновей — Карл Готлиб (Карл Федорович) и Яков Христиан Эрнест (Яков Федорович) (РГАДА. Ф. 180. Оп. 1. Д. 59. Л. 221об, — 213). Происхождение жены Миллера, о которой имеется несколько хвалебных свидетельств современников, не совсем ясно. В литературе можно встретить указания, что он женился в Верхотурье на вдове немецкого хирурга, а М. Н. Розанов, основываясь на свидетельстве Я. Ленца, писал, что она была урожденная Экстер (См.: Розанов М. Н. Поэт периода «Бурных стремлений». Якоб Ленц: его жизнь и произведения. Критическое изследование. М., 1901. С. 573). Можно предположить, что одна фамилия жены Миллера девическая, другая — по первому браку.

13. Перевод: «В 10 часов... господин граф Остерман» (фр.). Имеется в виду Остерман Федор Андреевич (1723, Санкт-Петербург-1804, Москва) — граф, государственный деятель, генерал-поручик, действительный тайный советник, сенатор. Сын графа А. И. Остермана. С 1773 г. губернатор Москвы. Ф. А. Остерман на протяжении многих лет вел переписку с Г. Ф. Миллером; сохранилось свыше 250 его писем к ученому за период 1765-1783 гг.

14. Миллер Петр Андреевич (умер в 1807 г.) — племянник Г. Ф. Миллера, сын его старшего брата — Генриха Юстуса (умер в 1783 г.), который с 1725 г. служил учителем при Императорской академии наук, а также при Шляхетном кадетском корпусе. Петр Миллер вступил 9 июня 1770 г. в морскую службу генеральным писарем при контр-адмирале И. Н. Арфе, с которым был в Турецком походе. При увольнении из морской службы чина не получил. С 10 марта 1775 г. служил актуариусом в МАКИД; 19 августа 1779 г. произведен в переводчики; 1793 г. — асессор; 1798 г. — надворный советник; 1800 г. — уволен с пансионом (РГАДА Ф. 180. Оп. 2. Д. 3. Л. 48об.; Ф. 180. Оп. 15. Л. 420об.).

15. Мерзлюкин Иван Алексеевич — сотрудник МАКИД, актуариус.

16. Очевидно, речь идет о ком-то из домашних знакомых М. Н. Соколовского. В МАКИД не было служащих по имени Гр[игорий] Ив[анович].

17. Доношение в Коллегию иностранных дел за подписью М. Н. Соколовского, Н. Н. Бантыш-Каменского и И. Г. Стриттера было направлено 12 октября 1783 г. Помимо сведений о скоропостижной кончине Г. Ф. Миллера в этом документе содержалась информация, дополняющая текст публикуемой записки Соколовского о том, что рукописи и книги находились в особом помещении. Этот «покой» и три шкафа утром 11 октября с согласия вдовы ученого были опечатаны «казенною архивскою печатию». В доношении говорилось также, что Г. Ф. Миллер последние два года ездил в Архив весьма редко «за слабостию своего здоровья» (РГАДА. Ф. 180. Оп. 3. Д. 54. Л. 1). Последнее утверждение не совсем точно. Сохранившиеся табели учета присутствия, так называемые «Нетные листы», свидетельствуют, что в 1782 г. Миллер редко посещал Архив в зимние месяцы, а с марта по август он являлся на службу от 10 до 17 присутственных дней в месяц (Там же. Оп. 5. Д. 20). Такая же картина и в 1783 г. (Там же. Д. 21). Судя по документам, последний раз Г. Ф. Миллер посетил МАКИД 27 сентября 1783 г. в 12 часов (Там же. Л. 15). Здесь же на обороте листа 15 содержится запись, сделанная рукою М. Н. Соколовского: «11-го Окт. Во 2-м часу по полуночи скончался Федор Ив. Миллер».

18. Далее два слова неразборчивы. Перевод: «После обеда был у м-м Матв. с тем, чтобы поговорить о...» (фр.).

19. «В тот же день мы отправили 3-е письмо вице-канцлеру...» (фр.). Имеется в виду Остерман Иван Андреевич (1725-1811, Москва) — граф, государственный деятель, дипломат, действительный тайный советник, канцлер, сенатор. Младший сын графа А. И. Остермана. В 1741 г. после государственного переворота был разжалован из капитанов гвардии в капитаны армии, лишен орденов и уехал за границу. С 1757 г. — член русских посольств в Париже и в Стокгольме. С 1774 г. — член Коллегии иностранных дел. С 1781 по 1799 гг. — президент Коллегии иностранных дел, в 1796 г. — государственный канцлер.

20. Безбородко Александр Андреевич (1746, Глухов — 1799, Санкт-Петербург) — князь, государственный деятель, дипломат, действительный тайный советник, канцлер, обер-гофмейстер. Служить начал с 1765 г., участвовал в войне с Турцией 1768-1774 гг., отличился в сражениях при Ларге, Кугуле и штурме Силистрии; в 1784 г. получил звание второго члена Коллегии иностранных дел, с 1797 г. — канцлер.

21. Бакунин Петр Васильевич (меньшой) (1732-1786) — дипломат, тайный советник, член Коллегии иностранных дел. Воспитывался Бакунин в Сухопутном шляхетном корпусе, по окончании которого в 1752 г. поступил переводчиком в Коллегию иностранных дел и достиг звания первого члена коллегии. Пользовался доверием Екатерины II, Н. И. Панина, П. В. Завадовского, А. А. Безбородко.

22. Петр Лихонин был определен переводчиком в МАКИД 12 июля 1782 г. (РГАДА. Ф. 180. Оп. 15. Д. 20. Л.18об.).

23. Паунцов — бывший сотрудник МАКИД, пенсионер.

24. Косарев Никита — сотрудник МАКИД регистратор.

25. Берг Егор — сотрудник МАКИД актуариус.

26. Томановской Петр — служил секретарем в МАКИД с 29 мая 1760 г.; 5 мая 1779 г. уволен, с 1 января 1783 г. — пенсионер МАКИД, скончался 15 марта 1787 г.

27. Голицын Александр Михайлович (1723-1807) — князь, действительный тайный советник, вице-канцлер, обер-камергер.

28. В сообщении о смерти и похоронах Г. Ф. Миллера, подготовленном сотрудниками МАКИД и тогда же опубликованном, содержится уточнение о том, что обряд проходил в Новой лютеранской церкви (РГАДА. Ф. 180. Оп. 1. Д. 59. Л. 213; Московские ведомости. 1783. 18 октября. № 83. С. 656). Каменный храм Новой лютеранской общины, посвященный апостолам Петру и Павлу, был заложен в 1696 г. при участии царя Петра I. Кирха располагалась напротив ворот Лефортовского дворца, на обширном дворе, занимавшем южный угол Старкирочного переулка и Лефортовской площади. В пожаре 1812 г. Петропавловская кирха сильно пострадала и вскоре перестала существовать. После 1816 г. лютеранская община приобрела земельный участок в центре города (современный Старосадский переулок, д. 7) и к началу 1820-х гг. здесь была возведена новая Петропавловская церковь (См.: Памятники архитектуры Москвы: Территория между Садовым кольцом и границами города XVIII века (от Земляного до Камер-Коллежского вала). М., 1998. С. 316, 324-325, 327).

29. Маттеи Христиан Фридрих (1744, Греет близ Мерзебурга в Саксонии — 1811, Москва) — филолог-лингвист, профессор греческой и латинской словесности Московского университета. В Лейпцигском университете изучал древние языки и литературу, философию, богословие, юриспруденцию и медицину, здесь же в 1769 г. был удостоен степени доктора философии и магистра словесных наук. В 1772 г. был приглашен Московским университетом на должность ректора обеих гимназий; с 1776 г. — профессор словесных наук. В 1784 г. по состоянию здоровья вышел в отставку и вернулся в Германию. В 1803 г. попечитель Московского учебного округа М. Н. Муравьев пригласил Х. Ф. Маттеи на должность ординарного профессора Московского университета по кафедре греческой и римской словесности, которую он и занял в 1804 г.

30. Керестури Франц Франциевич (1739, город Кашау в Венгрии — 1811, Москва) — доктор медицины, профессор анатомии и хирургии Московского университета. Высшее образование получил в Пештском университете. В Москву прибыл в 1762 г. и в этом же году поступил в Московский генеральный военный госпиталь и в медико-хирургическую школу, совмещая изучение медицины на практике с постоянным чтением специальной литературы. 13 июня 1763 г. произведен в подлекари; 11 июня 1764 г. — в лекари. В 1764 г., после соответствующего испытания в Медицинской коллегии, Керестури получил степень хирурга. В 1765 г. стал прозектором при Московском университете и врачом университетской больницы. В 1770-1771 гг. принимал деятельное участие в прекращении чумы в Москве. В 1772 г. получил степень первого хирурга (Protochirurgus). В 1777 г. назначен профессором анатомии и хирургии в Московском университете.

31. Чеботарев Харитон Андреевич (1746, Вологда — 1815, Москва) — профессор, ректор Московского университета, председатель Московского общества истории и древностей российских, статский советник. С 1755 г. учился в разночинной гимназии Московского университета; с 1761 г. — студент; с 1767 г. — учитель истории и географии; с 1776 г. — профессор по кафедре российской словесности. В 1803 г. стал первым избранным ректором Московского университета. Занимал высокое положение среди русских масонов.

32. Сырейщиков Евгений Борисович (1757-1790, Санкт-Петербург) — педагог, писатель, переводчик, экстраординарный профессор логики и нравоучения Московского университета. С 1770 г. учился в Московском университете; с 1779 г. — преподаватель Университетской гимназии. В 1784 г. переведен на службу в Санкт-Петербург.

33. Шнейдер Яков Иванович (около 1747-1848, Одесса) — доктор прав, профессор римского права Московского университета. До приезда в Россию был адвокатом Верховного совета в Кольмаре. Шнейдер входил в руководящий состав русских масонов. С 1836 г. жил в Одессе.

34. Орденом св. Владимира III степени Г. Ф. Миллер был удостоен 22 сентября 1783 г. В представлении к награждению отмечались не только заслуги ученого-историка, но также то, что он, возглавляя Государственный архив Коллегии иностранных дел, «привел оный в самое лучшее устройство, принял на себя труд сочинения и издания всех негоциации и разных актов Российских по примеру Дюмонова дипломатическаго корпуса и первый опыт уже онаго представил, приуготовил людей к службе и к заступлению места его весьма важнаго и полезнаго способных, да и не взирая на его глубокую старость продолжает беспрерывный и неусыпный труд к обогащению Истории Нашей» (РГАДА. Ф. 199. Оп. 2. Портфель № 389. Ч. 2. Д. 2. Л. 189об.). 30 сентября 1783 г. из Санкт-Петербурга Г. Ф. Миллеру был направлен «экземпляр ордена» вместе с письмом от генерал-прокурора (ПФА РАН. P. IV. Оп. 1. Д. 144. Л. 148, 155).

35. Малиновский Алексей Федорович (1762, Москва — 1840, Москва) — переводчик, драматург, историк-архивист, археограф. Сын священника Ф. А. Малиновского, брат В. Ф. Малиновского. С 1771 по 1778 г. учился в Московском университете. С 1778 г. недолго служил в Межевой канцелярии и затем актуариусом в Московском архиве Коллегии иностранных дел; принимал участие в описании дипломатических документов. В 1783 г. определен переводчиком. Малиновский входил в Румянцевский кружок; оказывал Н. П. Румянцеву содействие в собирании рукописей для его коллекции. В 1812 г. вместе с Н. Н. Бантыш-Каменским организовал эвакуацию документов МАКИД во Владимир, а потом в Нижний Новгород. В 1814 г. назначен управляющим архивом; возглавлял Комиссию печатания государственных грамот и договоров. Как управляющий архивом и знаток архивных источников, помогал в поиске и копировании материалов для Н. М. Карамзина, А. С. Пушкина и др. Заслуги Малиновского были отмечены избранием его в члены многих научных обществ; 23 февраля 1835 г. он стал членом Российской академии.

36. Максимович Лев Максимович (1754, Перяславль, Малороссия — до 1816) — переводчик, энциклопедист, доктор прав. С 1775 г. учился в Киевской духовной академии, с 1779 г. в Московском университете. Максимович был членом Собрания университетских питомцев и Дружеского ученого общества; входил в круг Н. И. Новикова и профессора И. Г. Шварца. В 1782 г. Максимович был принят в МАКИД актуариусом; с 1784 г. — переводчик; 1793 г. — коллежский асессор; 1798 г. — надворный советник. После кончины Миллера Максимовичу было поручено смотрение за библиотекой архива. С 1797 г. перешел на службу в Удельную экспедицию в Москве; в начале XIX в. в чине коллежского советника служил редактором I экспедиции Комиссии составления законов.

Кроме лиц, перечисленных в записке М. Н. Соколовского, в похоронах, очевидно, участвовали все сотрудники МАКИД, а не только те, кто имел штаб-офицерские чины, поскольку в этот день в Архиве никто не работал. В октябре 1783 г., кроме названных, в МАКИД согласно штатному расписанию служили: протоколист Иван Алексеев; регистраторы Константин Иванов, Лев Сафронов, Сергей Степанов; актуариусы Андрей Паунцов, Глеб Безобразов, Василий Малиновский; канцеляристы Иван Большаков, Петр Почайнов, Алексей Тархов, подканцелярист Иван Шученков, студент Иван Ждановский; копиисты Петр Большаков, Александр Алексеев, Матвей Алексеев, Петр Шученков, Николай Шапошников; переплетчики Марк Тимофеев и Гавриил Парусников (РГАДА. Ф. 180. Оп. 5. Д. 21. Л. 10об., 15). Кроме этого, в процессии наверняка участвовали вахмистр и несколько солдат МАКИД, одетых в мундиры из синего сукна с вычищенными медными пуговицами и с обшлагами, воротниками и подкладкою из каразеи красного цвета (РГАДА. Ф. 180. Оп. 2. Д. 2. Л. 9-9об.; Д. 3. Л. 79-79об.).

37. Вследствие эпидемии чумы указом Екатерины II в 1772 г. городские кладбища Москвы были вынесены за пределы Камер-Коллежского вала и для нового иноверческого (Немецкого) кладбища была отведена земля недалеко от Немецкой слободы, за Введенскими горами.

38. Что именно не удовлетворило вдову и сыновей Миллера, судить сложно. Сообщение М. Н. Соколовского содержит важное уточнение о том, что составление и редактирование некролога Г. Ф. Миллера, опубликованного 18 октября в «Московских ведомостях», было коллективным. В сохранившемся рукописном тексте этого документа, который был завершен 17 октября и в тот же день направлен к Н. И. Новикову, наряду с другими, имеются правки, сделанные рукой Соколовского. В тексте, содержащем довольно много редакционной правки, из наиболее информационно-содержательных фрагментов оказались вымаранными: фраза о скоропостижной кончине ученого и целый абзац о его детях и жене — «опечаленная Госпожа вдова Христина, урожденная Нетцер в Нарве, с которой он с 17 августа 1742 г., а следственно более 41 годов в щастливом и блаженственном союзе жили, с которою он имел 7 сыновей и 7 дочерей...» (РГАДА. Ф. 180. Оп. 1. Д. 59. Л. 221 об, — 213).

39. Речь идет о Н. Н. Бантыш-Каменском. Соколовский неоднократно сообщает в записке об октябрьских событиях 1783 г. о нервозном состоянии своего коллеги. Бурную реакцию Бантыш-Каменского на увиденный им на руке Соколовского (и впервые надетый?!) перстень, вероятно, можно объяснить разницей социального происхождения. Первый — дворянин, почти аристократ, а Соколовский — «мещанский сын». Но их социальное и сословное положение к этому времени было равным, и, более того, они имели схожее имущественное состояние. Если Соколовский владел 95 крепостными (село Спасское Никитского уезда Московской губернии), то у Бантыш-Каменского было 100 душ (69 — в сельце Нежине Рузского уезда Московской губернии и 31 — в деревне Большие Избищи Веневского уезда Тульской губернии) (РГАДА. Ф 180. Оп. 2. Д. 3. Л. 45 об., 46об.). Для биографов Н. Н. Бантыш-Каменского указанное имущественное состояние на 1784 г. небезынтересно, поскольку известно, что тот получил в дар в 1775 г. от своего родственники князя М. Д. Кантемира 150 крестьян.

40. Вероятно, речь идет о сыновьях Г. Ф. Миллера.

41. Журнал «Собеседник любителей российскаго слова, содержащий разныя сочинения в стихах и в прозе некоторых российских писателей», издававшийся в Санкт-Петербурге иждивением Академии наук, начал выходить 19 мая 1783 г. Издавался под редакцией О. П. Козодавлева, фактически им руководила императрица Екатерина II.

42. История собрания Г. Ф. Миллера, его передачи в МАКИД и последующая судьба, несмотря на длительную исследовательскую традицию, остается до сих пор слабо изученной, а соответствующие тематические документы далеко не в полной мере введены в научный оборот. Между тем, в фондах РГАДА сохранилось много материалов. В частности, имеется документ, свидетельствующий о передаче 14 ноября 1783 г. в Московский университет пяти книг XVI-XVIII вв., нашедшихся в доме Г. Ф. Миллера; книги передавал актуариус Л. М. Максимович, а принимал университетский библиотекарь профессор Х. А. Чеботарев. Или, о посылке по реестру в Санкт-Петербург 28 ноября 1783 г. через ямскую почту четырех книг, обнаруженных после смерти Миллера, принадлежащих Академии наук. Ранее, 23 ноября того же года, А. В. Олсуфьев писал И. Г. Стриттеру о посылке в МАКИД возвращаемых рукописей, которые ранее по именному указу Г. Ф. Миллер высылал императрице и т.п. (РГАДА. Ф. 180. Оп. 1. Д. 59. Л. 228, 235, 238, 289; Оп. 2. Д. 11. Л. 71; Оп. 13. Д. 626-631 и др.).

43. Вероятно, имеется в виду служивший в Коллегии иностранных дел Вейдемейер Иван Андреевич (1752-1820) — писатель, член Государственного совета, тайный советник (1816).

44. Ночью М. Н. Соколовский готовил письмо к Олсуфьеву Адама Васильевичу (1721-1784) — статс-секретарю императрицы Екатерины II.

45. Малиновский Федор Авксентьевич (1738-1811) — литератор, священник. Сын священника церкви Троицы в Московской Троицкой слободе. Учился в Славяно-греко-латинской академии. В 1792 г. в связи с арестом Н. И. Новикова отстранен от службы в Троицкой церкви, но при поддержке митрополита Московского Платона (Левшина) и других переведен пресвитером в Благовещенский собор; с 1798 г. — настоятель Университетской церкви.

46. Малиновский Василий Федорович (1765-1814) — дипломат, писатель, статский советник, брат А. Ф. Малиновского. Учился в Московском университете. В 1783 г. актуариус в МАКИД, затем служил при президенте Коллегии иностранных дел графе И. А. Остермане; в 1789 г. переводчик при русской миссии в Лондоне. В 1811 г. В. Ф. Малиновский стал первым директором Царскосельского лицея.