САРЫЧЕВ Г. А.

ПУТЕШЕСТВИЕ

по Северо-восточной части Сибири, Ледовитому морю и Восточному Океану, в продолжение осьми лет, при Географической и Астрономической морской Экспедиции, бывшей под начальством флота капитана Биллингса.

Печатано с Указного дозволения в типографии Шнора, 1802 года.

СО ВРЕМЕНИ ОТПРАВЛЕНИЯ ИЗ ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ ГАВАНИ ДО ОКОНЧАНИЯ ЭКСПЕДИЦИИ.

ГЛАВА I.

Плавание от Авачинской губы мимо Алеутских островов к острову Уналашке. Описание Бобровой губы и Капитанской гавани. —Замечание об Алеутах.

9 Маия сделался благополучный ветр, с помощию которого вышли мы из Авачинской губы, и направляли путь свой к Юго-Востоку. Следующего дня видели мы плавающую по морю доску, которая, казалось, служила обшивкою какому-нибудь судну.

По данному предписанию следовало нам идти к ближним Алеутским островам, и продолжать плавание к Америке вдоль гряды оных, описывая и полагая их на карты: но как, по выходе нашем из Авачинской губы, продолжались беспрестанные туманы: то Капитан Биллингс, с совету всех Офицеров, решился, не тратя напрасно времени в осмотрении ближних островов, продолжать путь далее к Америке, придерживаясь, сколько можно, южной стороны Алеутских островов, и осматривая из них только те, которых туман не воспрепятствует видеть.

16 числа, видели мы много плавающей морской капусты и с сучьями дерево. Вокруг нас множество [4] летало птиц и один кулик прилетел на судно. Широта места, где мы тогда находились, была 50^о, 39’; Долгота от Гренвича 169° 04' (Означенную, как здесь так и во всех местах сей книги, долготу, при которой не упомянуто по наблюдению разуметь должно счислимою.). Остров Атта, расстоянием от нас во 180 милях (**)(Мили, упоминаемые в сей книге, везде Италианские, коих в градусе полагается 60.), была самая ближайшая к нам земля.

Служители наши, которые прошлой зимы страдали цинготною болезнию, хотя пред отправлением из Камчатки и казались все здоровы; но по выходе в море приметили мы, что многие еще были слабы, и производимая им соленая пища не позволяла совершенно оправиться, свежего же ничего мы для них не имели; ибо живностию в Камчатке запастись не могли. Баранов совсем там нет; а из дворовых птиц, хотя и есть у некоторых жителей по нескольку кур, но их не продавали ни за что.

До 23 Маия ничего примечания достойного не случилось. Во все сие время ветры нам благоприятствовали, но туманы, беспрестанно продолжались. В вечеру приметили мы в пасмурности на Северо-Восток землю; следующего дня подошли к ней ближе, и узнали, что это остров Амчитка, из числа Крысьих островов. Берега его, покрытые туманом, казались [5] невысоки, безлесны и не очень гористы; западная сторона кончится низменностию; отсюда несколько на Запад виден был в тумане остров, собственно называемой Крысьим (На нем не было крыс до разбития при берегах его Японского судна, с которого они вероятно, выплыли на землю; и после как сей остров, так и все, близ его лежащие, получили название Крысьих.). Восточная сторона Амчитки гористее, и берега продолжаются каменным утесом от Юго-Запада к Северо-Востоку. В полдень широта была 51°, 18', долгота 179°, 21'; тогда южная оконечность сего острова лежала от нас на NW 24°, 00' в 7 милях. Длина его, определенная нами во время нашего плавания 34 мили.

26 числа по полудни, восстал от Севера столь крепкий ветр, что принудил нас убрать все верхние паруса и марсели. В вечеру прямо на Севере, а в следующий день на Северо-Западе видны были из под туману высокие покрытые снегом горы на островах Адахе и Егитке.

28, поутру ветр утих. Около полудни при прочищении несколько тумана, открылись остров Амля и смежной с ним, лежащий к Западу большой гористой остров Атха: оба из числа Андреяновских островов. В сие время по наблюдению широта была 51°, 54.', долгота 187°, 57'. Западная оконечность Амли лежала тогда от [6] нас на NW 52°, 30', и была в 15 милях. Во весь сей день шли мы в параллель острова Амли, в расстоянии от него на 8 миль. Сей остров безлесен, горист, узок и длинен; продолжается от Запада к Востоку на 44 мили. Восточная его часть кончится высоким прямым каменным утесом. На средине острова есть, несколько небольших гор, конической фигуры, в близком одна от другой расстоянии. Жителей считается на нем до 60 человек.

Под вечер увидели мы гористой остров, называемый Сигуам. Он лежит от Амли на NOTO в 22 милях. Сказывают, что находящаяся на нем гора, прежде была огнедышущая. Величиною сей остров в окружности до 34 миль; жителей на нем нет.

29, полдень проплыли гористый остров Амухту, в расстоянии от него на 6 миль. Широта по наблюдению найдена тогда 52°, 24'. Сей остров величиною в окружности до 27 миль., На нем, сказывают, есть огнедышущая гора. В вечеру миновали другой остров, по имени Чугаган, лежащий от Амухты на Восток в 12 милях; длина его 12, ширина 5 миль.

30, поутру подошли близко к островам Четырехсопошным, которые так называются по четырем сопкам, на них находящимся. Сии острова лежат один близ другого, и каждой имеет еще из них особое свое имя: южнозападной называется Уляга, [7] северовосточной Чигинок, северозападной Тана, южновосточной Хагамиль. Первые два несколько более других, величиною каждой в окружности около 20 миль. В полдень широта, по наблюдению, была 53°, 34’; долгота 191°, 36'. Остров Хатамиль был тогда от нас на NNW в 10 милях. На Четырехсопошных островах прежде были жители, но теперь они необитаемы. В вечеру открылся остров Умнак, один из числа знатнейших Лисьих островов, простирающихся грядою до самой Америки. Лисьими называются они потому, что на них водятся лисицы; черные, чернобурые и красные; напротив того на Андреяновских, Крысьих и ближних к Камчатке островах лисиц нет, а есть белые песцы, которые на Лисьих островах совсем не водятся. От Южнозападной оконечности Умнака в 10 милях, бросили мы лот и нашли 55 сажен глубины; на дне черная дресва с изгарью.

Следующую ночь лежали на дрейфе, и приметили, что течением снесло нас к ZZW. на 13 миль.

Остров Умнак ото Запада начинается пологостию, далее к Северо-Востоку возвышается, и наконец у пролива к острову Уналашке кончится горами, между которыми есть одна огнедышущая, высотою отменная от прочих и покрытая вечным снегом. Длина сего острова 55 миль; положение его, от ZWTZ к NOTN. Ширина пролива между островами Умнаком и Уналашкою в узком месте 2 1/2 мили. Не доходя 30 верст до помянутого пролива, есть два маленькие каменные острова, лежащие от Умнака в 7 милях. 31 Маия были они от нас на NTW в 5 милях. Широта, по наблюдению здесь найдена 52°, 49'; долгота 192°, 45'.

1 Июня в полдень, по наблюдению, широта была 52°, 53', долгота 193°, 44'. Южнозападная оконечность Уналашки отстояла тогда от нас на NW 43^о, 00', в 23 милях. Сей остров начинается пологостию, и далее возвышается к Северо-Востоку горами.

3 числа подошли мы к Спиркину острову, который лежит близ восточной стороны Уналашки, и отделен от него узким проливом, шириною на одну милю. В полдень широта была по наблюдению 53°, 44'; долгота 195°, 09'. Как долгота острова Уналашки чрез многие учиненные Капитаном Куком наблюдения, определена верно; то посему и приметили мы, что наше счисление 57 Италианских миль восточнее: погрешность сию сделали мы от Петропавловской гавани в 25 дней плавания.

Пред полуднем приехали к нам на судно в одноместных байдарках (Одноместная байдара, есть маленькая обтянутая кожею лодка, в которой один только человек может сидеть.) 7 человек Уналашских Алеутов, [9] из коих двое говорили довольно хорошо по Руски; они взялись проводить нас до якорного места. В то же время пристала к нашему судну кожаная большая байдара, на коей был один Руской промышленик и 8 человек Алеутов для гребли; они выехали собирать на дрова по берегам выкидываемой морем лес. Промышленик объявил, что он с купеческого судна, называемого Варфоломей и Варнава, принадлежащего Складочной Компании купца Панова с товарищи, которое судно стоит у острова Унимака в Исаноцком проливе; здесь же на острове Уналашке оставлен для промыслу зверей байдарщик с байдарою и людьми. По полудни ветр совсем почти утих; мы спустили на воду гребные суда и буксиром повели большое судно в пролив, между островами Спиркиных и Кигалгою. Пред входом в сей пролив есть два высокие выдавшиеся из воды камня, один близ другого; они лежат от острова Кигалги на ZZO1/2O в расстоянии на 2 1/2 мили. Сии камни суть те самые, промеж которых Капитан Кук, в туманное время, подходя к Уналашке, попал своим судном и был в опасности, потому и назвал сие место мысом Провидения, Сар de Providence.

К вечеру, помощию буксирующих гребных судов и попутного течения, обошли мы Северной мыс Спиркина острова, позади которого близ берега стали на якорь, прошив Алеутского селения, называемого Седанка, [10] чем мы все весьма были довольны; ибо надеялись, что здесь свежею рыбою и зеленью поправим здоровье больных.

От места, где мы стояли на якоре, к Юго-Западу внутрь острова Уналашки простирается большая губа, называемая Бобровою. Я получил тогда ж от Начальствующего Экспедициею. повеление описать сию губу; почему на другой день (4 июня) после полудни и отправился на кожаной промышленической. байдаре. Со мною поехал Доктор Мерк, его помощник и два егеря. Мы взяли на 7 дней запасу. Плавание наше от большого судна простиралось на Юго-Запад, внутрь Бобровой губы, возле самых берегов Спиркина острова, которой с сей стороны не так утесист, как с юговосточной: здесь одни только оконечности мысов заключаются невысокими каменными обрубами; впрочем отлогости гор идут до самой воды; напротив того южная сторона острова, вся утесистая. Четыре довольно немалые залива вдались внутрь острова, один от другого не в дальнем расстоянии. Глубина в них по средине более 50 сажен, но к берегам уменьшается постепенно. В одном из вышеупомянутых заливов остановились мы ночевать и в вечеру когда збыла вода открылось на отмелях множество раковин, мушилей, в коих находили мы мелкой незрелой жемчуг. На другой день поутру (5 июня) должны были до девяти часов простоять на месте и [11] починивать байдару, на которой кожа об вострые прибережные камни весьма повредилась.

В 7 милях от места, где большое судно стояло на якоре, нашли мы пролив, отделяющий Спиркин остров от Уналашки. Здесь Г. Доктор остался для собирания по берегам растений, а я поехал осматривать пролив, которой имеет одну милю ширины, и простирается на 3 1/4 мили к Юго-Востоку, до побочного залива, называемого Илмудехчит, вдавшегося в остров Уналашку на 3 мили. Глубина по всему проливу и по средине залива 50 сажен. Отсюда далее к морю пролив становится в половину уже прежнего, и берега его гораздо утесистее: глубина 20 и 25 сажен; на дне песок с ракушками. На половине сего пролива, ближе к правому берегу, находятся подводные камни, а при выходе из него в море виден один и сверх воды довольно возвышенный. Глубина по близости сих камней 10 сажен. У больших каменьев и утесов подводная часть покрыта коралловою корою, имеющею цвет из красна белый, испещренный приставшими разноцветными раковинами и морскими животнорастениями, представляющими вид прекрасной картины.

В вечеру весьма уже поздно возвратился я назад. Между тем Доктор набрал довольно разных трав и укладывал их в тиски. Егери наши застрелили двух куропаток, и нашли гнездо сих птиц со свежими [12] яйцами: и чрез то имели мы хороший ужин. Других береговых птиц не видали, кроме белоголовых орлов и маленьких птичек, из коих одни казались нам родом снегирей. Алеуты красными перьями сих птичек украшают камлейки (Из китовых или сивучьих кишок сшитые рубашки, надеваемые сверх всего платья, для защиты от дождя и мокроты.).

6 Июня продолжали мы плавание свое подле того ж берега Бобровой губы, внутрь оной, и миновали пять заливов, из которых первой находится в одной миле от пролива и называется Амугул, на средине коего есть маленькой островок; второй, Танеска, внутри его есть четыре небольшие островка; третий, отстоящий от второго на одну с половиною милю, называется Углохмих; четвертой Кисселек; а пятый Кикукален: сии два последние составляют вершину Бобровой губы. Все сии заливы вдались внутрь острова, каждой на пространство от 2 до 3 миль; глубина их по средине более 50 сажен, но к вершине и к берегам не так глубоко. В них впадают текущие из гор ручьи свежей и чистой воды. От последнего залива Кикукален пошли мы возле другого берега Бобровой губы, к ее устью. Ночевали проехав небольшой водопад, низвергающийся с высокой горы.

7. Продолжая наше плавание миновали залив, называемый Унытхален, и от него в 2 милях другой, [13] по имени Угадага, внутри которого остановились обедать. Бывшие с нами Алеуты сказали нам, что от сего места через горы очень близко Капитанская гавань, названная так после Капитана Левашова, которой зимовал в ней. Господин Мерк согласился со мною посмотреть ее; а чтоб быть там сего же дня за светло, мы оставили свой обед и не мешкав ни мало, отправились пешком. Около двух миль подымались мы на гору, и взошед на верх, увидели высокой горной хребет, простирающийся по всему острову Уналашке; тут же приметна была на WTZ и огнедышущая сопка лежащая на северной стороне острова. Вообще все сии горы снизу до половины только покрыты мхом и травою, верхи же их голы и кончаются каменными скалами. В долинах, по берегам ручьев и озер в некоторых местах растет не высокий ольховник и тальник кустами. На вершине той горы, где мы были, есть два небольшие озера, имеющие пресную воду; железистая вохра составляет дно оных, и мокрые вокруг их места наполнены таковою же ржавчиною. Отсюда далее продолжали мы путь свой чрез невысокие горы, и в 5 милях спустились вниз под гору к Алеутскому селению, называемому Иллюлюк.

Селение сие лежит на берегу восточного предместия Капитанской гавани, при устьи небольшой речки, и [14] состоит из четырех разной величины юрт или землянок, которые вид имеют продолговатого четыреугольника; основание их вошло несколько в землю; они сделаны из выкидываемого морем лесу; покрыты травою и осыпаны землею; вход в них с верху, в небольшое отверстие, по бревну, на коем вырублены ступени. Внутри юрты, по сторонам ее живут Алеуты семьями, одна подле другой, в нарочно сделанных отделениях, где травяные рогожи посланы вместо постелей. Всякая женщина в своем отделении занимается рукодельем, которое состоит в плетении травяных ковров, мешочков и корзинок: работу сию делают они с отменным искусством и чрезвычайно хитро. Траву выбирают для того самую чистую и длинную, которая, будучи высушена, получает палевой цвет. На тонкие изделья траву разрезывают, вдоль на двое ногтем, и для сего у каждой такой мастерицы на указательном персте ноготь отращен и завострен, как ножик; оным не только траву, но и жилы морских зверей разделяет она на тонкие волокна, из коих сучат одними пальцами без всяких орудий, самые тонкие, ровные и чистые нитки, употребляемые для шитья платья и обуви. Иголки у них костяные без ушков, и нитки к ним привязываются. Когда ж достанут от Руских железную иголку, то всегда обламывают у ней ушки, и вместо их обтачивая тупой [15] конец на камне, делают зарубку, чтоб можно было привязывать нитку.

Собственные их иголки бывают из костей чаячьих ног, разной величины, толще и тонее, смотря по шитью. Самые тонкие употребляют для вышивания узоров, вырабатываемых с таким искусством и хитростию, что ни одна Европейская золотошвейка не в состоянии сравниться с ними. Вышивают обыкновенно на коже довольно твердой, выделанной из перепонки, бываемой в горле птиц. Вместо ниток служит им козья длинная шерсть; ею пришивают к коже волосы из лошадиного хвоста, переплетая их белою оленьею шерстью и разных цветов шелками, от чего шитье их походит на самой мелкой низанной бисер. Подобными узорами вышивают они праздничные мужеские парки, шапочки, пояса и зарукавья употребляемые только во время пляски. Парка или мужеское платье походит на рубашку, только нет у ворота разрезу и воротник круглой стоячий, которой делается обыкновенно из оленьей кожи. Парки шьются всегда из кож морских птиц, называемых топорками; украшают их козьею шерстью, и привешивают узенькие ремешки, выкроенные из котовой кожи (Котами называются здесь морские звери, величиною с малого тюленя, имеющие серую сребровидную шерсть.). [16]

Женское простое или буднишное платье одинакого покрою с мужеским, только шьется не из птичьих, но из котовых кож. Воротник бывает обыкновенно стоячий, в ладонь шириною, и унизан весь бисером, разными узорами. К передней части воротника, пришивают несколько длинных нанизанных бисером и коральками ниток, которые висят по платью. Подол парки и концы рукавов, обложены подзором. Нарядное платье такое ж, только на нем больше бисеру, поперек рядами пришита козья шерсть и обвешено кругом корольками, топорковыми носиками и ремешками. Мущины когда выезжают в море, имеют еще сверх обыкновенного платья рубашку с капишоном, сшитую из кишок морских зверей; штаны и сапоги носят сделанные из горла сивучей, а голову покрывают деревянною с навесом вперед шляпою, украшенною корольками и сивучьими усами. Когда Алеуты во всем своем наряде сидят в байдарах, тогда вид имеют величественной, но когда стоят, кажутся не проворными и вялыми. Ноги у них от многого сиденья в коленках не разгибаются прямо, но всегда согнуты не много вперед. Впрочем вид их несколько суров, но непротивен; рост посредственной, лице приятное, во всех частях довольно благообразное, только скулы не много выдались. Волосы на голов черные и жесткие, на бороде у многих совсем [17] нет; у некоторых же хотя и есть, но очень мало: Я видел у одного только старика седую маленькую бородку.

Мущины лица своего не портят, но женщины желая украшаться чрезвычайно себя безобразят, и все одинаким образом. Они накалывают и натирают углем на щеках, от нижней части носа к средине ушей по две дорожки, а от нижней губы к подбородку по одной широкой полосе, которые когда зарастут, получают синеватой цвет. В носовой мякоти под хрящом прокалывают они дыру, в которой носят род длинных серег, кои состоят из четырех ниток, нанизанных бисером, кораллами и янтарем. Бисер получают они от Руских, а кораллы и янтарь достают от Американцев с мыса Аляксы, и почитают как то, так и другое драгоценностию. Под губами прокалывают две дыры, и вставляют в них по одной длинной косточке. К ушам вокруг пришивают нитками из жил голубой и белой бисер.

Много есть однако ж женщин, которые из угождения к Руским, подобными украшениями себя не безобразят: сюда принадлежат вообще все те, кои происходят от смешения Руских с природными жителями. Из сих последних женщин многие имеют лице белое, совершенно Европейское, и волосы русые. Я видел некоторых толь приятного лица, что и в Европе почли бы их не последними красавицами. Женщины вообще на [18] голове ни чего не носят; задние волосы завязывают в пучок повыше затылка, а передние от половины головы зачесывают на лоб и обрезывают по самые брови. Впрочем кроме одной парки другого никакого платья не носят и ходят босиком.

Несколько Алеутов, бывших в тот день на промысле в море, возвратились к вечеру и сказали, что они в западное предместие Капитанской Гавани прибуксировали убитого ими небольшого Кита. Доктор весьма желал его видеть; почему переночевав в селении, поутру рано поехал его осматривать; (8 июня) а я между тем на трехместной Алеутской байдаре отправился описывать Капитанскую Гавань. День был самой прекрасной, погода тихая и приятная, и я смело пустился в море на такой маленькой лодке, коей длина была 23, ширина полтора, глубина три четверти фута; вся она вокруг обтянута сивучьими кожами, оставлены только для трех человек три отверстия: одно в передней части, другое в задней, а третие на средине. В первых двух сидели Алеуты, а я в последнем. Со мною поехали еще четверо Алеутов на одноместных байдарках; одному из них дал я лот, чтоб мерил, когда велю, глубину воды; компас взял к себе для определения румбов с байдары, а где можно было выходил я на берег и брал пеленга. Таким образом в один день довольно исправно описал я всю [19] Капитанскую гавань или губу. При входе с моря от северной стороны разделяется она гористым островом Амакнаком на два предместия или пролива, ведущие ко внутренней настоящей Капитанской Гавани. Ширина восточного предместия на одну милю, глубина на средине при самом входе 22 и 23 сажени; но если не много податься в море к Северо-Западу, то оная вдруг увеличивается до 100 сажен, и более. Далее ж внутрь по проливу на Юг как глубина, так и дно переменное; сначала уменьшается она от 23 до 10 сажень, на дне мелкой песок; потом на 3 кабельтова длины глубина 9 и 10 саженей, на дне крупной камень; засим далее увеличивается она постепенно до 25 сажен, на дне ил. В миле с четвертью от устья, у острова Амакнака есть залив, называемой Удахта, пространством на полмили, закрытый с моря узкою мелкокаменною косою; глубина в нем по средине от 17 до 20 саженей, на дне ил. От сего залива далее на две мили, против селения Иллюлюк, есть хорошее якорное место, имеющее дно иловатое, глубину 7, 8 и 9 сажен. Здесь пролив становится гораздо уже, и изгибается коленом к Западу, вдаваясь в остров Амакнах, служащий закрытием с моря от ветров и волнения. Пред входом в сие место на средине лежат выдавшиеся из воды камни; плыть должно по левую их сторону; расстояние между ими и берегом только 60 сажен, глубина же [20] от 5 до 8 саженей; по правую их сторону к острову Глубина 4 и 3 1/2 сажени. От селения по проливу далее на полторы мили, остров Амакнак кончится, и начинается внутренняя Капитанская Гавань; ширина ее одна миля; к Югу простирается она на 3 1/4 мили, глубина посредине 50 сажен, но далее внутрь уменьшается постепенно; на дне ил. При самой вершине ниспадает с гор ручей, неподалеку от которого в правой стороне есть четыре маленькие острова; за ними стояло судно Капитана Левашова, во время зимования его на семь острове. На небольшом набережном холме Алеуты показывали место, где построены были юрты для команды; но я никаких следов не приметил, а только нашел упавший деревянный крест, который почти весь сгнил; на оном едва мог я разобрать следующую надпись: С 1768 на 1769 год зимовал здесь с судном Флота Капитан-Лейтенант Левашов. Настоящий и безопаснейший вход в Капитанскую гавань, против южной оконечности острова Амакнака, по правую его сторону из западного предместия или пролива, шириною до 200 саженей. Сие предместие вдвое обширнее восточного; глубина его по средине столь велика, что лотлинем в 50 саженей не могли достать дна. При входе в него с моря, в правой стороне, на выдавшемся низменном мысу, есть Алеутское селение, называемое Пестряково; а в левой подле острова [21] Амакнака лежит маленькой остров, называемый Укнодок, величиною на одну милю. Глубина между сими островами 16, 12 и 7 саженей; дно пещаное.

В вечеру уже поздно возвратился я от описи в селение Иллюлюк, где ожидал меня Доктор Мерк, и много собравшихся Алеутов из ближних селений. — Я имел повеление осведомиться обстоятельно о худых с островитянами поступках, некоторых Руских промышлеников, бывших здесь за два года прежде нас. Поводом к исследованию сего дела, был донос Сержанта Буйлова, находившегося при вышеупомянутых промышлениках на сих островах, для сбору ясака. Он живучи с ними, примечал всякого рода притеснения, деланные ими островитянам, записывал оные в свой журнал, и по возвращении своем в Охотск представил его начальству, откуда препровожден оный и далее; наконец Генерал-Губернатор Иркутской, желая узнать справедливость того доноса, предписал Капитану Биллингсу, исследовать все описанное в журнале Сержанта Буйлова, на тех самых местах, где оное происходило; а как сие случилось в здешних селениях, то многие Алеуты подтвердили мне справедливость оных. Я уверил островитян, что виновные промышленики, за таковые грубые с ними поступки, претерпят достойное наказание, и старался внушить им, что Великая Наша Государыня весьма печется о благосостоянии их, [22] и что Руским наистрожайше запрещено делать им малейшее озлобление.

Коснувшись до обращения промышленников наших с Островитянами, почитаю я за должное объявить здесь мое о том мнение, тем паче, что Иностранные писатели часто в путешествиях своих весьма различно и не основательно о сем пишут: иные хвалят их, другие злословят, а многие с великою нелепостию заключают по оным и обо всех Россиянах (В изданном путешествии К. Биллингса от Секретаря его Соура глава XVI, там где упоминается о свидании Англинского Капитана Кокса на Алеутских островах с Рускими промышлениками и о сделанных им подарках штурману Прибылову, между прочим сказано: “Nothing in the world can astonish a Russian more than disinterested liberality, or any kindnefs without come prospect of future benefit. Greatnefs of soul is applied to every man who is just, and grants his cervants some few indulgences; every thing beyond this is called folly, and is sure to е imposed upon: nor have they any sentiment of feeling, except it е excited у blows. Taking this for the ruling character of the Russian hunters, it will е easy to conceive the astonishment of Pribuloff and his companions at the liberality of Mr. Coxe:,,,, Ничто в свете не может удивишь столько Россиянина, как бескорыстная щедрота, или какая-либо услуга без всяких видов своей в том пользы. Великодушным называют всякого человека, кто справедлив и оказывает своим подвластным некоторые малые снисхождения. Все же свыше сего почитается глупостию, и верно за то обманут будешь: они не имеют иных чувств, кроме тех, кои возбуждаются ударами. Приемля сие за главное свойство Российских промышлеников, легко можно представить удивление, в какое приведен был Прибылов и его товарищи щедростию Г. Кокса, и проч.,,

Иные прочитав выражение: nothing in the world can astonish a Russian, подумают что господин Соур говорит сие не об одних промышлениках, а вообще обо всех Россиянах; но такового безрассудного и нелепого заключения не можно сделать, ни Господину Соуру об нас, ниже благоразумному читателю о нем. Он разумеет под сим единственно промышленников наших, как из следующих нижесказанных слов его ясно усмотреть можно: Taking this for the ruling character ot the Russian hanters. Надлежит паче думать, что Господин Соур хотел описать сим свойство некоторых токмо известных ему промышлеников; ибо даже и вообще обо всех оных сделать таковое заключение было бы излишне строго: везде в России и в Англии бедных людей удивляет щедрота, но без сомнения в России меньше, нежели во всякой другой стране света; везде есть люди, которых чувства управляются больше страхом, нежели гласом чести и совести: мудрено ли находить их между промышлениками, когда не редко находятся они и между Философами?). Дабы иметь истинное [23] о них понятие, надлежит ведать, что Российские промышленики, отправляющиеся на купеческих судах в Восточной Океан, состоят по большой части из людей, которые или от невоздержного поведения своего, или от приключившихся с ними каких-либо нещастий, пришли в разорение, и доведены до того, что принуждены удалиться в толь отдаленные страны, и искать там с великими трудами и опасностию своего пропитания. Превеликая отдаленность Охотска от внутренности России, трудность пути к оному, и от оного морем до Америки на судах, не могущих, по скудости в тех краях и недостатку во всех нужных вещах, иметь ни прочного построения, ни той исправной оснастки, ни того достаточного снабдения, какое мореходному судну потребно, суть причиною с одной стороны малого числа охотников, а с другой невозможности набирать их по рассмотрению. Таковое сборище [24] разнозванцев не может следственно уподобляться благоустроенному обществу торговых людей, привыкших на подобие военнослужащих повиноваться поставленному над ними начальству, пекущемуся о соблюдении между ими порядка и благочиния. При таковых обстоятельствах ни мало не удивительно, что люди не токмо низкого и грубого состояния, но многие из них и пороками себя обесславившие, на отдаленных и никем кроме самих островитян не обитаемых островах, дерзают иногда впадать в предосудительное бесчинство и своеволие. Над бывшими с сержантом Буйловым промышлениками начальствовал один из них же самих выбранный промышленик, которому никто не повиновался; и так легко могли произойти некоторые Островитянам притеснения, состоявшие, по доносу сего сержанта, по большой части в том, что промышленики принуждали их ловить зверей, и отбирали у них оных, без всякой за то платы. Ныне торговое общество сие заводится на лучшем основании; многие морские Офицеры, иные отправились уже туда, а другие отправляются для начальствования над посылаемыми в Америку судами: а потому и надлежит ожидать, как в порядке и повиновении лучшего устройства, так и твердого соблюдения сего необходимо нужного правила, что ни какое торгующее с отдаленными народами общество не приобретет желаемой себе прибыли иначе, как основывая прибыток свой на справедливости, на [25] доверенности сих народов, и на взаимной с ними пользе.

Июня 9 поутру отправились мы из селения Иллюлюк обратно пешком по прежней дороге, к оставленной нами в Бобровой губе байдаре, куда и пришли около полудня, а после обеда начали паки плавание наше подле северозападного берега сей губы к ее устью. Пройдя три мили, пришли к заливу, называемому Агамгик, который лежит против самого пролива Спиркина. Алеуты сказывали, что в последнем году чрез пролив сей приходило Англинское купеческое судно, и стояло на якоре в заливе Агамгик. Сей залив простирается внутрь берега на полторы мили; ширина его в устьи одна миля, глубина по средине 50, но далее изнутрь уменьшается до 5 сажен; на дне ил, и местами песок. Чрез три с половиною мили от вышепомянутого залива пришли мы к Алеутскому селению, называемому Учуюг, которое находится в изгибе берега, при устьи текущего из гор ручья. Отсюда далее берег Бобровой губы идет утесом каменным; вдоль его есть подводные и наружу выдавшиеся камни; кончится он в 3 милях каменным утесистым мысом.

10 числа довершил я опись Бобровой губы, и возвратился к судну Слава России, которое уже было готово к выходу в море, и ожидало только попутного ветра.

Во все время стояния нашего на якоре, Алеуты [26] каждой день привозили нам свежую рыбу, палтусов и треску в таком достаточном количестве, что все люди нашего судна тем довольствовалися. Егери посыланные нами на остров Кигалгу, настреляли разных морских птиц и гусей особливого роду с черными головами: Доктор называл их Канадскими. На отдельном от острова и возвышающемся над водою камне убили они одного сивуча.

Священник наш, по желанию и просьбе островитян, окрестил здесь 92 человек, но по незнанию Алеутского языка, не мог их приуготовить как должно своими наставлениями к толь важному делу; почему сии новообращенные Христиане совершили один обряд таинства крещения, не имея должного понятие о догматах веры.

Хотя мы и совсем уже были готовы к выходу в море, но противные ветры и временем тишь задержали нас еще целую неделю. [27]

ГЛАВА II.

Плавание от острова Уналашки до острова Кадьяка. Описание виденных на пути Алеутских островов, острова Кадьяка и его жителей.

Июня 17, Капитан Биллингс ездил со мною на другую сторону Бобровой губы в селение Учуюг, где приготовлена была для нас баня, живущим там Руским промышлеником. Бани здесь только в тех селениях находятся, где живут Руские. Делают их в землянках, выкладывая одну только каменку.

Здешние Алеуты сказывали нам, что чрез гору очень близко подходит тот залив, в котором стоял с судами своими Капитан Кук. Мы хотели его осмотреть; но лишь только пошли туда, как увидели, что наше судно снялось с якоря, и идет под парусами. Почему оставили мы свое предприятие и возвратились на судно. Надобно знать, что от начальствующего Экспедициею приказано было Капитану Галлу сняться с якоря, как скоро сделается благоприятная погода. Исполняя сие, выступил он в путь при тихом попутном ветре, которой вывел только судно на средину Бобровой губы, и вдруг затих. В сие время бросили [28] лот, но на 120 саженях не достали дна. В вечеру начал дуть опять благополучной ветр, с помощию которого вышли мы из Бобровой губы в море тем же проливом, каким вошли, и направили путь свой к Востоку. Мне очень хотелось снять вид сего входа, но темнота ночная воспрепятствовала мне то сделать; в первой же раз, когда мы увидели сии берега, то есть 3 Июня, во весь день были от них близко (В ближнем расстоянии снимать виды берегов почитаю я не только бесполезным, но и вредным: по таковым рисункам нельзя узнать одного и того же места, ежели хоть мало переменишь свое положение. Особливо если отъехать далеко в море, то открывшиеся из-за ближних дальние горы, представят совсем другой вид, и чрез то мореплаватели могут обмануться.).

С острова Уналашки взяли мы с собою двух Алеутов и одну Алеутку, один из них изрядно говорил по Руски; оба бывали на всех островах, лежащих от Уналашки к востоку до Шумагинских островов, и знали их название.

С полуночи поднялся густой туман, продолжавшийся до семи часов утра. Тогда несколько прочистилось и открылся остров Акутан, горевшая на нем сопка и близлежащие небольшие острова. В 10 часов видны стали на острове Унимак верхи сопок, подобные сахарным головам. Одна из них огнедышущая, [29] из коей в то время выходил дым, называется Агаедан; она была от нас на NW 2°, 30'. Другая по имени Хагынан, на NO 13°, 00'; верх сей горы казался обвалившимся. Третья называется Кггидах-Ягуча, и была на NW 18°, 30'. В полдень находились мы по наблюдению под 53°, 52' широты, и под 194°' 41' долготы. Вскоре после полудни все острова скрылись от нас во мрачности. Продолжая плавание наше прямо к острову Саннаху; в полночь оказалось дно иловатое и глубина 60 саженей; но чем далее шли, тем глубина становилась меньше; дно было не одинаково, местами каменья с ракушками, и местами песок. (20 июня) По утру в 5 часов увидели мы в тумане, прямо перед судном, выдавшиеся из-под воды камни, и для того поворотили прочь от них. Вскоре потом туман несколько прочистился, и открылся позади камней, на Юговосток, остров Саннах в 7 милях, а в левой стороне остров Икатун, лежащий против Исаноцкого пролива, и часть Унимака. Глубина была 35 сажен; на дне серой песок. Тогда поворотя судно, пошли мы опять к острову Саннаху. Проходили мимо его, по северную сторону в расстоянии на две мили. В северозападной стороне сего острова есть гора, имеющая вид трех холмов. В прочем берег всего острова не высокой. Длина острова до 12 миль. С западной стороны идут от него в море на 6 миль [30] подводные и наружу выдавшиеся камни, на коих, по сказанию бывших при нас Алеутов, водится много бобров. На восточной стороне Саннаха, не в дальнем от него расстоянии есть три маленькие низменные острова.

В полдень находились мы в широте 54°, 22', долготе 197°, 52'. Глубина оказалась 40 сажен; на дне мелкой камень с песком и с ракушками; остров Саннах был тогда от нас на ZW, в 14 1/2 милях; отсюда стали мы держать на северовосток, прямо к Шумагинским островам. На пути сем миновали в левой стороне множество островов, из коих восемь более прочих, и называются: первой, от Саннаха к NNO в 12 милях, Нанимак; от него к ZO лежит несколько маленьких безымянных островков, показывающихся из воды холмами. Второй Анимак, он же называется и Оленьим, по причине находящихся на нем диких оленей; лежит от первого на Север в б милях. От него к Востоку и Юго-востоку есть много маленьких островков, подобных тем, кои находятся у Нанимака. Третий остров Лялюских, лежит от Оленьего к Северовостоку в 14 милях. Четвертой Агаянаксях, от третьего к Северу в 3 милях. Пятой от четвертого к Северо-Западу в 3 милях. Шестой от четвертого к Востоку в 2 милях, называется Куегдах. От него к OZO, в 3 милях лежит седьмой остров Китагогах. [31] Восьмой от шестого к Северо-Востоку в 2 милях, называется Унатхох. Между сими двумя последними в проливе есть высокой наружу вышедший острой камень. Примечания достойно, что против острова Унатхоха, на Аляксинском берегу видна высокая огнедышущая гора, у которой в 1786 году при возгорении с чрезвычайным громом, взорвало верхнюю часть, и обрушило.

21, подошли к Шумагинским островам, названным так от коммандора Беринга, по имени погребенного на одном из них матроза Шумагина. Всех их щитается 13; два побольше прочих; один называется Унга, другой Нагай; а меньших имена Кагай, Саюлюктусих, Нюняк, Тах-Кинях и Кюнюю-Тананы; прочие безымянные; все они гористые; лежат один близ другого. В полдень широта по наблюдению была 55°, 02', долгота 199°, 27'. Остров Кагай был тогда от нас прямо на Север в 3 милях.

После полудни увидели мы едущих к нам на маленьких байдарах Алеутов с Шумагинских островов. Хотя судно наше шло тогда по 4 мили час, но островитяне нас догнали; с ними приехал в трехместной байдаре один Руской промышленик, которой сказал, что он с купеческого судна стоящего в Исаноцком проливе, послан на Шумагинские острова с 80 человеками Алеутов, за промыслом бобров. [32] Мы пролежали в дрейфе три часа, пока между тем Капитан Биллингс изготовил и отправил с сим промышлеником повеление к начальнику их судна.

22, в полдень широта по наблюдению была 55°, 09’, склонение компаса найдено чрез азимуф 20°, 00', восточное. С полудни ветр почти затих. По морю видно было много разных птиц, а особливо великими стадами сидели глупыши, из коих несколько мы застрелили; они довольно жирны, только мясо их не очень вкусно. Кругом судна ходили киты, оставляя позади себя род жиру, которой плавал на поверхности воды, и кажется, служил пищею чайкам и глупышам. Сивучи и морские коты выныривали иногда очень близко возле нашего судна.

24, полуденная широта была 55°, 41', долгота 201°, 40'. После полудня сделался ветр от ZZO. Чрез час увидели на NO 40^о, 00', довольной величины утесистой камень, окруженный другими подводными и наружу вышедшими камнями, на коих водится много сивучей.

25, Подошли к Евдокеевским островам, коих считается семь. Имена первых трех: Алексиной, Семидин и Агеях; последние четыре не имеют названий и меньше прочих. Все они гористые; лежат один близ другого и окружены подводными и наружными камнями. В полдень, когда находились в самом проливе между островами, сделалось совершенное безветрие. [33] Широта по наблюдению была 56°, 10'; долгота 202°, 51'; глубина 40 саженей; на дне хрящ белой.

После полудни приехали к нам на судно в трехместных и двуместных байдарах Американцы, и с ними один Руской промышленик, которой сказывал, что послан он с острова Кадьяка из селения купца Шелихова с 300 человек островитян, для промыслу сивучей и птиц по островам.

Из приехавших к нам на судно Кадьякских островитян, один сорокалетний весьма безобразной мущина одет был в женское платье, лице у него вышито, а в носу повешены серьги из бисеру. Промышленик сказывал, что человек сей заступает место жены у одного молодого островитянина и исправляет все работы, приличные женскому полу.

По причине стоявшей тишины, судно наше неслось одним течением весьма тихо вдоль пролива. Г. Биллингс и Доктор успели в сие время съездить на острова и настрелять несколько морских птиц, которых там находится множество, потому что нет жителей, да и с других островов Американцы редко приезжают, и следственно никто их не пугает.

К вечеру хотя и сделался ветр от Юго-Востока, но в ожидании оставшихся на острове двух наших егерей пролежали следующую ночь до утра в дрейфе. Тогда они возвратились. Причиною их медления было [34] то, что занявшись стрельбою, запоздали они, и принуждены были дожидаться утра. Поставив паруса, стали мы держать к острову Кадьяку. В полдень широта по наблюдению была 56°, 20', долгота 203°, 20'. Чрез час после полудни увидели мы на ZO 56°, 00', низменной остров, называемой Укамок, в расстоянии от нас на 26 миль.

27, подошли близко к острову Кадьяку: в полдень западная его оконечность была от нас NW 4°, 30', в 23 милях, а югозападная NO 59°, 30', в 15 милях; широта тогда по наблюдению найдена 56°, 55', долгота 204°. 35'.

Хотя благоприятствовавшей нам ветр к вечеру совсем утих, однако восставшим северным маловетрием подвигались мы к островам Тугидоку и Ситхиноку, лежащим у югозападной оконечности Кадьяка. Ночь всю плавали вокруг нас киты и беспрестанно производили сильные по воде удары подобные пушечным выстрелам.

28, поутру приезжали к нам островитяне на двуместных байдарках: они безбоязненно входили на судно, осматривали оное со вниманием, к продаже нам ничего не предлагали и скоро возвращались в свои селение. С наставшим попутным ветром шли мы к югозападному мысу острова Кадьяка; глубина уменьшилась до 16 сажен, на дне песок и местами мелкой камень. [35]

В полдень, миновав низменной остров Тугидок, находились мы в проливе, между югозападным мысом Кадьяка и островом Ситхиноком. Близь Кадьяка, вдоль его берега лежат 4 небольшие островки, один за другим, первой из них более прочих и называется Анаяхталих. Выходя из пролива миновали мы и последний из оных, имеющий вид высокой горы, называемой Насикак. Обойдя его по южную сторону, поворотили мы на NNW между островом Кадьяком и островом Сяхлидоком к гавани трех Святителей. При входе с моря ширина сего пролива 4 1/2 мили, глубины по средине не могли достать, но далее внутрь оказалась оная 75 и 70 саженей, на дне ил. По утру на рассвете подошли мы к гавани Трех Святителей; тогда из оной приехал к нам на судно управитель находящегося там Российского селения, заведенного купцом Шелиховым.

В сие время сделалась тишина, почему спустили мы гребные суда и пошли буксиром. Пред полуднем задул свежей ветр от стороны гавани; мы воспользовались оным, и несколькими поворотами подошли к самому берегу: тогда убрали паруса и бичевой ввели судно в гавань Трех Святителей, называемую Островитянами Маникаксяк. Она лежит в проливе, по левую сторону острова Кадьяка, при входе в нарочитой залив называемой Ляхик. Сия гавань составляет [36] род небольшой заводи окруженной и закрытой с моря выдавшимся от горы низменным мысом, которой заворачиваясь дугою внутрь залива Ляхик подходит оконечностию своею опять к той же горе, оставляя узкой вход в гавань шириною 60, глубиною от 5 до 8 сажен; вся гавань в окружности 1 1/2 версты, глубина по средине оной 12 сажен, на дне ил.

В вечеру по положении якоря съехали мы на берег и осматривали селение купца Шелихова, которое построено по берегу в южной стороне гавани. Оно состоит из нескольких землянок, одного амбара и двух изб, построенных из елового лесу, которой привозили, за неимением здесь, с восточной стороны острова Кадьяка на галиотах. В сем селении живут Руские промышленики под управлением морехода Грека Деларова. В одной землянке видели мы Аманатов; детей взятых от Островитян в залог верности. Содержат их довольно хорошо и без строгости; позволяют во всякое время не токмо иметь свидание с родственниками, но и отпускают их на время в свои домы. Отцы обязаны их кормить и привозить для них все нужное.

Остров Кадьяк (Шелихов наименовал его Кыхтаком; но как сие имя на языке Кадьякских Островитян есть общее всякому большому острову, то я за лучшее почел следовать собственному его и давно известному всем наименованию Кадьяка.) 30 лет, как известен уже [37] Россиянам: в 1763 году был у оного и зимовал передовщик Глотов, на купеческом складственной компании судне. В 1765 зимовало другое купеческое судно, на коем был передовщик Брагин. В 1770 году заходил на него штурман Очередин. В первую Камчатскую Экспедицию Командор Беринг видел сей остров при возвратном его пути из Америки и северовосточной его мыс назвал мысом Иермогена. Капитан Кук тот же мыс наименовал Гревиль, а острова Тугидок и Ситхинок Троицкими островами.

30. Свезли мы на берег водяные бочки, к ручью текущему с горы против самого нашего судна. Бочки надобно было все переполоскать; ибо бывшая в них вода попортилась и имела отвратительной гнилой запах. На другом супротив нас лежащем берегу поставили мы астрономическую палатку и поблизости оной походную церковь.— Островитяне приезжали к нам ежедневно во множестве и с великим любопытством осматривали судно наше. Более всего дивились величине и отличности его от купеческих галиотов. Для продажи ничего нам не предлагали, как видно, по боязни от Руских промышлеников, которые кроме себя другим продавать запрещают.

Жители острова Кадьяка, хотя живут в соседстве с Алеутами, но совсем отменны от сего народа: гораздо их великорослее, лице имеют [38] шире и площе, говорят совсем другим языком. Одежда их состоит в одной птичей парке, сшитой просто без всякого украшения, и маленькой круглой плоской шляпе, сплетаемой из кореньев. Волосы подрезывают в кружок, и намазывают их жиром, а некоторые насыпают еще красным порошком и сверху налепливают белым птичьим пухом. У одного видели мы в носовой под хрящом мякоти продетую костяную спицу, длиною в 5 дюймов; у другого на место оной вложены некоторые коренья. Во время веселостей и игрищ каждой у себя лице намазывает красками, выводя по своему произволению разные черные, красные и белые узоры и полосы. Байдарки, или кожаные лодки, здесь вдвое шире Алеутских, гораздо короче и по большой части двуместные, однако есть и одноместные. Весла к ним употребляют однолопастные, короткие на подобие лопаток. Жилищ их я не видал, для того что поблизости нет их селений: Капитан Биллингс и Доктор Мерк ездили на остров Сяхлидок, видели оные, и сказывали что много походят на Алеутские. Число всех жителей на острове Кадьяк и на около его лежащих островах Афогнаке, Сяхлидаке, Шуехе, Тугидоке и Ситхиноке, по уверению Деларова, простирается до 3000 человек.

3 Июля поутру рано отправился я для описи залива [39] Ляхик. Он начинается от гавани трех Святителей, где ширина его одна миля, простирается внутрь острова Кадьяка на 3 1/2 мили, по румбу NTW1/2W, потом заворачивается на ZW, и в двух милях кончится. В вершине залива берег разделяется мысом на два небольшие пещаные изгиба, в кои впадают из гор две речки с чистою пресною водою. Залив Ляхик, начиная от устья своего до повороту, глубину имеет 55, 60 и 50 сажен, а от повороту далее внутрь 45, 40 и 30 сажен, на дне ил; к самой вершине глубина уменьшается до 7 саженей, на дне песок с мелким камнем. Берега залива везде гористые и местами утесисты; лесу никакого нет, кроме что по речкам и разлогам гор есть кустарниками ольховник. От описи возвратился я к судну в вечеру уже поздно.

К 6 числу Июля изготовились мы совсем к походу: исправили все нужное, налили пресною водою бочки, сняли астрономическую палатку и походную церковь.

Во время стояния нашего здесь на якоре, сыскана по наблюдению широта места гавани Маникаксяк 57°, 12'. Долгота от Гренвича чрез расстояние луны от солнца найдена Капитаном Биллингсом 205°, 47'. — Склонение компаса чрез Азимув вычислено 26° восточное. Высота прилива примечена от 3 до 4 футов, прикладной час 11 часов и 45 минут.

Управитель Деларов дал нам двух [40] Американцев в толмачи, один был уроженец острова Кадьяка, другой с берегов Америки, лежащих немного южнее мыса св. Илии: оба говорили изрядно по-руски.

Деларов узнав, что мы намерены идти в Кенайскую губу, выпросил у Капитана Биллингса позволение доехать на нашем судне до сей губы, где имел он под своим ведением артель руских промышлеников, которые известили его, что пришло Гишпанское трехмачтовое военное судно и стало на якорь у мыса св. Елисаветы. [41]

ГЛАВА III.

Плавание от острова Кадьяка к губе Шугачской. — Приключение во время стояния на якоре в сей губе.

6 числа Июля после полудни выведи мы судно из гавани, поставили паруса и пошли в море. В вечеру при выходе из пролива миновали юговосточной мыс острова Сяхлидока, от коего есть отделившийся в одной версте наружной камень.

7. Шли на Север вдоль острова Кадьяка. Берега его везде гористы и безлесны, местами видны большие заливы, в коих по уверению Деларова много есть хороших якорных мест. В полдень широта по наблюдению была 57°, 25' долгота 207°, 15', острова Кадьяка северо-восточной мыс отстоял тогда от нас на NW 37°, в расстоянии 15 миль. На Англинской карте назван он мыс Гревиль и положен южнее 13 милями. Командор Беринг идучи обратно от мыса св. Илии назвал его мысом св. Иермогена, а руские промышленики именуют его Еловым по причине растущего на нем сего лесу.

8. В полдень широта по наблюдению была 58°, 10', долгота 207°, 45', тогда маленькой островок [42] называемой Еврашичей, лежащий от острова Афогнака в двух милях, был от нас на NW 55°, 00’ в 10 милях. Капитан Кук назвал его островом св. Иермогена и положил южнее 15 милями: надобно думать, что когда он был здесь, то туман не позволил ему учинить наблюдение и потому вышла у него таковая ошибка в широте. В вечеру увидели мы, в устьи Кенайской губы или Куковой реке лежащие маленькие острова, называемые Шуиох, и в дали виден стал мыс св. Елисаветы; наступившая ночь и противной ветр не позволили нам приближиться к оным; потом при продолжительных туманах и безветрии, течением моря отнесло нас далеко к Востоку.

12. Туман прочистился и открылся к Северу в пяти милях от нас Американской гористой берег. Скоро после сего увидели мы двух Американцев в одноместных байдарках, едущих к нам. Они не доходя до нашего судна остановились, распростерли руки и повторяли сии слова: Ляли, ляли! мы чрез толмача призывали их на судно, но они не скоро на сие решилась, и по многом уже от толмачей наших уверении в безопасности, осмелились пристать к судну, и с немалым страхом взошли на оное.

От сих Американцов узнали мы, что видимая перед нами губа называется Нука, и что по восточную сторону ее казавшийся мыс есть остров, [43] отделенной от матерой земли узким проливом. Они сказывали, что в сей губе есть побочные пещаные заливы, в коих могут безопасно стоять суда на якоре, и в одном из оных находится их селение, куда нас усердно приглашали. Капитан Биллингс приказал поворотить судно и держать внутрь губы, тогда мы находились близь вышеупомянутого острова, и пошли подле его, оставя по левую сторону наружной камень, лежащий от острова в 3-х милях. Когда стали мы входить в самое устье губы, тогда Капитан Биллингс не рассудив идти далее поворотил судно назад, и мы пошли опять в море. Между тем Американцы от нас уехали.

Губа Нука имеет ширину в устьи 7 1/2, а в длину простирается до 9 миль; берега ее гористы, покрыты лесом. Внутри губы в одном разлоге между гор лежит столь толстой снег или лед, что поверх его видны местами одни токмо вершины деревьев.

13. Поутру сделалась совершенная тишь на море: Деларов видя, что мы не можем попасть в Кенайскую губу, отправился от нас на своей трехместной байдарке и поехал подле берег к мысу св. Елисаветы. В полдень широта была 59^о, 17', долгота 209^о, 26'. Губа Нука отстояла тогда от нас на NNW в 9 милях. [44]

До 16-го числа при маловетриях и тишине, течением носило нас вдоль Американского берега взад и перед; тогда подул ветр от Юго-востока; и мы направили плавание наше к Шугачской губе, названной Англичанами проливом Принца. Вильгельма. Между тем ветр отходил к Юго-западу и наконец сделался западной.

17. В полдень подошли мы к острову Цукли названному Капитаном Куком Монтегю, южная его оконечность была тогда от нас в 2 3/4 милях; широта места нашего по наблюдению найдена 59°, 46', долгота 212°, 32'. Миновав немного вышепомянутую оконечность поворошили мы к Северу и пошли по восточную сторону острова Цукли. Сей остров горист и местами покрыт лесом. Против средины его, двух милях к Востоку, есть пять камней, или маленьких островков, лежащих один близь другого. Подходя к оным остановило нас совершенное безветрие, глубина оказалась 45 сажен, на дне камень с ракушками.

18. В поддень широта была 59^о, 50', долгота 213°, 17’. Вышепомянутые камни отстояли тогда от нас на пять миль. После полудни при восставшем от юго-востока ветре пошли мы к Северу, подле острова Цукли.

19. В полдень широта но наблюдению найдена 60°, 02', долгота 214°, 09', тогда северозападная оконечность [45] острова Цукли была от нас на NW 16°, 00' в 10 1/2 милях. Наружные камни лежащие перед входом в Шугаческую губу находились от нас NO 56°, 00' в 31 милях; на сих камнях водятся сивучи.

После полудни приехали к нам на маленьких байдарках двое Американцов и не доходя несколько до нашего судна остановились, распростерли руки и кричали ляли, ляли. Хотя по долгом чрез толмача уговаривании, на конец и пристали они к судну, однако ж не взошли на оное. Мы дали им несколько стеклянных пронизок, после чего они скоро от нас уехали и обещали опять к нам быть с своими товарищами.

В вечеру вошли мы в устье залива называемого Нучек, лежащего при входе в Шугаческую губу на правой стороне против северной оконечности острова Цукли. Якорь положили за первым мысом на глубине 7 саженей, на пещаном дне, в трех кабельтовых от берегу, против текущего из разлогу гор ручья, из коего с удобностию могли наливать бочки водою. Весь берег и горы покрыты березником, ольховником и отменного рода деревьями, с виду похожими на ель.

20. Поутру рано приехали к нам Американцы, взошли на судно и с нами познакомилися. Следующие дни приезжали они в большем числе и предлагали нам в промен из старого распоротого платья бобровые [46] лоскутья, стрелы и домашнюю свою деревянную посуду; от нас охотнее всего брали стеклянные мелкие голубого цвету пронизки. При промене часто употребляли они слова амико и пленти; (Амико на Гишпанском языке значит друг, а пленти на Англинском много.) и сказывали толмачу нашему, что выучились оным от приходящих к ним судов; почему мы и заключили, что виделись они с Гишпанцами и Англичанами.

Здешние Американцы росту среднего, лицом смуглы, волосы на голове имеют черные жесткие и прямые, много походят на Алеутов; платье их состоит в одной птичей парке, на голове носят такие же кореневые маленькие шляпы как и жители на острове Кадьяк. - У некоторых Американцов разрезана нижняя губа, под самым ртом, впаралель его на полтора дюйма, и в сию дыру вкладывают из зеленой яшмы сделанные дощечки в 3/4 дюйма шириною, и в 2 3/4 дюйма длиною. - Байдарки здешних жителей одноместные и двуместные, точно такие же, каковые мы видели у Кадьякских островитян. Жилищ их мы невидали; ибо селений поблизости нет, и те Американцы которые к нам приезжали, сказывали, что живут далеко.

21. Капитан Биллингс объявил нам, что в Высочайшем ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА [47] Имянном Указе предписано по прибытии с вверенными ему судами к мысу св. Илии Всемилостивейше пожаловать его Капитаном первого ранга, а как по данным ему из Адмиралтейств Коллегии Картам достиг он до сего мыса, то и принял на себя оной чин.

22. Получил я от Капитана Биллингса письменное повеление ехать внутрь Шугачской губы, для осмотрения берегов, у коих стоим на якоре, и для разведания матерая ли то земля или остров.

Один Американец согласился сопутствовать мне на своей байдарке и сказывать имена островам и речкам: я его обласкал, подарил бисеру и коральков, позвал к себе в каюту и подчивал чаем, которой по сладости очень ему понравился: выпивши чай спрятал он чайную чашку под свое платье и хотел уйти; когда же я обратно оную потребовал, объясняя, что она мне самому нужна, тогда отдавая ее назад сказал, что он полагал ее уже своею и думал, что она отдана была ему с чаем вовсе. Замечания достойно, что здешние жители чрезвычайно склонны к воровству: редкой день проходил в которой бы они чего-нибудь у нас или у служителей не украли, а иногда вырывали из рук и поспешно удалялись, что делали они по большой части на берегу со служителями. Один Американец разговаривая дружески с егерем, вдруг схватил с головы его каску, побежал к своей лодке и хотел [48] уехать, но его поймали и взяли обратно каску; а другой у нашего портного вырвал из рук ножницы и убежал с ними. В прочем матрозы с сими дикими обходились всегда дружески и никогда не ссорились, только один раз вышло не большое неудовольствие, которое мы скоро прекратили: во время ужина матрозы в одной артеле пригласили Американца с собою есть грешневой каши, которой он взявши ложкой в рот пожевал немного, и как видно она ему не понравилась, то он выплюнул ее в ту же чашку, из которой ели служители; за таковое невежество матрозы так рассердились, что хотели его бить; но мы, услыша шум поспешили на помощь и избавили сего бедного от побой. Он не понимал за что на него сердились и спрашивал объяснение, когда же ему сказали, что это гадко и никто после его плеванья каши есть не станет, тогда он с неудовольственным видом отвечал, что рот имеет не поганый, и что земляки его всегда с удовольствием жеваное после него едали.

23. Отправился я на баркасе в предписанной мне путь; со мной послан для собирание по натуральной истории, Шихмейстер Гауз. Служителей всех было 16 человек, да один толмачь, которой взять был нами с острова Кадьяка. Сначала перешли мы устье залива Нучек, которое шириною 2 мили. На средине оного есть три наружные высокие камня. От залива Нучек берег простирается 11 миль, прямо на Север: потом [49] заворачивается на Восток; мы шли близь его. Сначала. на 4 мили, был он утесист и горист, но далее пошел низменной, обросший лесом. Здесь догнали нас на четырех байдарках 6 человек Американцов, и сопутствовали нам до самого вечера. Когда я остановился для ночлегу, они советовали мне пройти еще не много далее, к устью одной речки, уверяя что в оной довольно рыбы, но видя что я совету их не слушаю, оставили нас и поехали далее. Мы расположившись ночевать в небольшом заливе сварили на берегу себе только пищу и поужинав убрались все на баркас; отвели его от берега и поставили на дреке. Для безопасности же от нечаянного нападения диких, всю ночь стояли часовые.

Поутру на другой день поехал я далее и скоро миновал ту речку, в которую вчера вечеру Американцы нас приглашали. По близости оной видели мы постановленной крест с Латинскими литерами, какие обыкновенно бывают на Католицких крестах. Проехав 16 миль поворотили мы направо в залив, которой шириною был до двух миль, и шли внутрь оного 2 мили на ZZO, потом на NO. Оба берега сначала были низменные, но далее стали возвышаться невысокими горами.

В полдень повстречались нам на восьми двуместных байдарках Американцы, между коими находилось несколько нам знакомых, приезжавших на судно. Они были [50] в море за промыслами бобров и сказывали, что почитаемой нами залив, по которому мы шли, есть пролив при выходе в море столь мелкой, что они на своих маленьких байдарках едва могут проезжать в полную воду. По левую сторону берег называли они небольшим островом, отделенным от матерой земли таким же мелким проливом. К сему острову пристали мы для приуготовления себе обеда, чему последовали и Американцы. Они вытащили свои байдарки на берег, принесли мне недавно убитую бобровую самку с двумя ее детьми и ягод земляники; я дал им за оное бисеру и корольков. Между тем изготовили для меня обед, тогда некоторые Американцы подошли ко мне и с любопытством рассматривали мое кушанье; я просил их с собою обедать, на что они с видом удовольствия согласились, и так проворно принялись есть, что я с удивлением смотря на них должен был остаться без обеда. После сего и они взаимно потчивали меня вареным бобровым мясом, я отведав нашел оное непротивным, и будучи побуждаем голодом велел зажарить для себя часть молодого бобра: мясо его, когда еще было горячо, казалось мне довольно приятно и вкусом походило много на поросячье; но когда простыло, тогда отзывалось несколько запахом морских растений.

После обеда, оставив приятелей наших Американцов, пошли мы далее по проливу, и по причине нашедшего [51] густого тумана держались близь левого берега. Чрез два часа туман прочистился и открылся в правой стороне берег, а впереди море. Я поворотил поперек пролива, для промеру оного; глубина оказалась 2 1/2, 2, и 1 1/2 сажени, на дне песок; ширина пролива в сем месте до полуторых миль; тогда была полная вода, я боялся чтоб при отливе идучи далее не обмелеть с баркасом, чего ради в 7 часов вечера поворотил назад и пред утром вышел обратно из пролива в губу Шугачскую. Мне очень хотелось осмотреть всю сию губу, но как провизии было со мною токмо на 6 дней, да при том же и от Капитана Биллингса приказано мне было чрез четыре дни непременно возвратиться назад; по чему не смея пуститься далее и принужден я был идти обратно к судну Слава России.

25. Последнюю ночь ночевали мы не доходя до залива Нучек 6 1/2 миль, вместе с Американцами, которых нашли несколько семей расположившихся на самом берегу моря, как видно для промыслу рыбы; некоторые из них жили в составленных из досок шалашах, другие под тремя опрокинутыми большими кожаными байдарами. Увидев нас подъезжающих к ним, делали они обыкновенной обряд: простирали руки и кричали, ляли, ляли. Когда я вышел на берег, то один из них подошел ко мне и обняв меня прикладывал свои щеки к моим. Сей человек был приметно выше прочих и [52] имел лице вымаранное черною краскою. Толмачь сказал мне, что как он так и другой бывшей с ним, есть Тоены, или старшины в своих семьях. Приметно было, что они сначала нам не доверяли, и несколько боялись. Я обласкал их и уверял, что мы обиды им никакой не сделаем, а хотим быть друзьями. Тогда они указывая на Солнце, свидетельствовались оным, что худого намерения против нас не имеют: ”Вы к нам ласковы, говорили они, и лучше поступаете нежели прежде бывшие здесь на судах, так за что мы с вами будем ссоришься.,,

Я хотел знать какой наций здесь были суда, но они различить их не умели, а сказывали, что ныне каждой год приходят двухмачтовые и трехмачтовые, и в сем году были два судна, которые пошли к Кенайской губе. Мне. пришло на мысль спросишь их о коммандоре Беринге, не помнят ли его судна, которое самое первое должны они были видеть у сих берегов. Мне хотелось знать в котором месте сей мореплаватель стоял на якоре, ибо я сумневался чтоб Цукли был тот остров, которой назван мысом св. Ильи, как назначено на данных нам из Адмиралтейств Коллегии картах. Один из Американцов сказал мне, что он слышал от своего отца о сем судне и что оно приходило не к Цукли, но к острову называемому Каяк, которой от здешнего места лежит к востоку, на полтора дня [53] езды, где Американцы в летнее время обыкновенно промышляют бобров. Люди с сего судна сходили на берег и оставили в их шалашах некоторое число ножей и корольков. Чрез несколько лет приходило другое большое судно, которое разбилось на острове Цукли и ни один человек из бывших на нем не спасся.

В вечеру Тоены принесли ко мне две доски длиною около четырех, шириною около двух фут, а толщиною в полдюйма, и просили принять в знак дружбы. Я напротив подарил пм по зеркалу, по ножу и по нескольку бисеру, что они с великим удовольствием взяли, и предостерегали нас, чтоб мы прибирали далее свои вещи; и береглись от некоторых из их товарищей, которые могут нас обокрасть. На завтрее же поутру узнали мы, что они говорили справедливо: ибо при всей нашей осторожности один Американец украл у штурманского ученика парку, почти из под него, так искусно, что тот хотя и не спал, но не слыхал. Вор переоделся в другое платье, вымарал голову и лицо в красной краске и пришел опять к нам с прочими своими товарищами, которые видно знали о его воровстве; ибо когда я сказал Тоену о нашей пропаже, то оная того ж часу отыскана была, и тот же самой, которой украл, принес се, отдал с усмешкою ученику и советовал ему вперед лучше беречь свои вещи.

Матрозы сказали мне, что в лесу за озером [54] виден дым: я спрашивал о причине оного у Американцов и узнал, что там живут их товарищи. Полагая что в сем месте находится зимнее их жилище, хотелось мне посмотреть оного, и для того просил я их проводить меня до него; они охотно на сие согласились и повезли меня на своих маленьких байдарках: я взял с собою только шихмейстера Гауза и толмача. Чрез небольшую речку выехали мы на озеро, которое в окружности будет верст пять; оно не очень глубоко и дно обросло травою. Пристали мы к берегу на другой стороне озера близь устья небольшой речки, где нашли на место зимнего селение две вытащенные на берег и опрокинутые байдары, и один из досок сделанной шалаш, в коем было несколько женщин с малыми ребятами. Они расположились здесь для промыслу рыбы, ибо в устье речки шло очень много рыбы, горбуши. Сия речка так мелка, что рыба идучи верх по ней, имеет спинные перья сверх воды; мы видели, что собака очень удобно и скоро хватала рыбу в воде зубами и вытаскивала на берег.

Женщины имели на себе бобровые старые парки, волосы у них были завязаны на теме, в верх хохлом. Лица их не обезображены, так как у Алеуток. Одарив их всех бисером, коральками и иголками, поехал я обратно к своему баркасу.

В полдень простися с Тоенами, поблагодаря [55] их за ласку и уверя в нашей к ним дружбе, отправился я к судну Слава России, куда и прибыл в вечеру.

Во время нашего пути опасался я всегда нечаянного нападения от Американцов, и для того когда приставал к берегу, не позволял всем людям выходить из баркасу и далеко отлучаться; к ночи же приказывал всем собираться на оной, и отводил его нарочно далее от берега становя на дреке; сверх сего один человек был на карауле. Таковая предосторожность в то время многим бывшим со мною казалась не нужною, но после узнали все, что оная была не лишняя и может быть спасла нашу жизнь. С совершенною доверенностию на диких полагаться никогда не должно; ибо они не обуздывая желаний своих никакими нравственными рассуждениями следуют одним своим побуждениям и готовы всегда для маловажной причины отнять жизнь у человека: Мы едва не испытали над собою бедственного тому примера: бывшей с нами толмачь на сказал диким, что я имею много бисеру и корольков: сие самое возбудило в них непреодолимое желание завладеть таковым сокровищем; но как нельзя им было его украсть, то решились они всех нас перебить при первом удобном случае. В совет к себе приняли они нашего толмача, обещевая ему свободу и пособие доехать в его отчизну, при том запретили с великими угрозами сказывать о том мне. Он [56] действительно исполнил их приказание, и тогда не объявил мне ничего о сем умысле, а признался уже после, спустя несколько времени. Исполнение заговора против нас положили они сделать в первую ночь нашего пути, и для сего-то, советовали мне, когда я остановился ночевать, проехать еще далее, к одной речке, в которой сказывали, что много рыбы. Они тут надеялись иметь удобной случай перерезать всех нас, так как они учинили то некогда с неосторожными Гишпанцами, ловившими, как они сами сказывали, без всякого оружия рыбу, и положившимися совершенно на их верность. Другой раз намерение сих диких было сделать на нас нападение в то время, когда мы остановились с ними в проливе обедать. Американцов было тогда на осьми двуместных байдарках слишком 20 человек: в каждой байдарке по двое сидело в местах, а третий лежал внутри. С начала обошлись они с нами ласково и дружески; но напоследок возобновили заговор свой против нас; они ожидали, чтоб люди все сошли с баркаса на берег, и тогда намерены были увести его, уповая, что оставшись на берегу, должны мы будем сами отдаться им в руки; но как они в чаянии своем обманулись, то явно начали уже делать матрозам многие грубости: я приказал своим, чтоб сколько можно старалися избегать ссоры и обходились бы с ними дружески; а между тем, чтоб привесть их в некоторой страх, велел [57] егерю выстрелить из заряженного дробью ружья, по летающим над нами чайкам, из коих одну удалось ему убить; выстрел с начала устрашил их, потом с удивлением, и любопытством рассматривали они чайку и спрашивали, где стрелка, которою она убита; тогда я велел толмачу объяснить им действие наших ружей, и для большого их уверения приказал из заряженного пулей другого ружья выстрелить в колоду, сквозь которую пуля прошла на сквозь: оное их так удивило, что остались они надолго изумленными; между тем мы собрались на баркас, отвалили от берега и от них уехали.

Сии Американцы все были люди молодые, между ими не было ни пожилых, ни стариков, и надобно думать, что заговор сей сделали против нас самые предприимчивые из них и дерзкие, по которым не должно заключать, что таковы и все здешние жители. Те Американцы, с которыми мы ночевали последнюю ночь, обходились с нами откровенно и дружески; ничего против нас не умышляли, хотя и имели более случаев напасть на нас, нежели первые; а особливо, когда я отлучась от баркаса сам-друг только находился и без оружия между многими. Таковую доверенность имел я к ним потому, что видел между ими почтенных стариков и обстоятельных пожилых людей. [58]

27, прибыл я на судно; оно тогда не совсем было еще готово к походу; запасали дрова и наливали бочки пресною водою. Против самого судна на берегу вырубали в лесу запасные стеньги, реи, лиссель-шпирты и несколько бревен из Американской ели, которая хотя с виду и походит на нашу ель; но крепостию и вязкостию превосходит и самую листвень; хвоя на нем мягкая, как на листвени. Судя по величине деревьев можно из сего лесу строить небольшие суда.

Американцы свежей рыбы совсем к нам не привозили, а мы сами иногда ловили неводом горбушу и другую мелкую рыбу. [59]

ГЛАВА IV.

Плавание из Шугачской губы к Востоку до острова Каяк, и от оного обратной путь к Камчатке. Прибытие в Петропавловскую гавань и зимовка в ней.

Июля 30, снялись мы с якоря и пошли в море. В полдень были на средине пролива, между заливом Нучек и островом Цукли. Тогда широта места по наблюдению найдена 60°, 16', 49", долгота 213°, 02'.

До 3 числа шли на Восток, в параллель берега, которой казался пещаной, низменной, и за оным горы несколько в отдалении.

Поутру увидели впереди три острова: один из них именуется Каяк; Капитан Кук называет его Кее; оный горист, покрыт лесом, и от прочих близ его лежащих островов выдался в море; положение имеет от Северо-востока к Юго-западу, и на сем его конце есть отменно приметная гора, оканчивающаяся к морю высоким каменным утесом, столь белым, что лежащий под ним снег, издали различить почти нельзя. Сия Гора с восточной и западной стороны кажется плоскою, а с южной острою. От нее в море есть отделенный Кекур или каменный высокий [60] столб, на подобие пирамиды. (Таковые возвышенные над водою камни называются в Сибири Кекурами, и когда они находятся близ берега или утесов тогда именуются отпрядышами) На матером берегу в дали видна была между хребтами отменно высокая, покрытая вечным снегом гора, которую Капитан Кук назвал горою св. Ильи. Здесь также полагать должно и мыс тот, который от Коммандора Беринга назван мысом св. Ильи: ибо остров Каяк с Кекуром или отпрядышем, высокая гора или сопка, местоположение и сходность широты в журнале Коммандора Беринга, удостоверяют, что первое судно, о котором в Шугаческой губе сказывали Американцы, что отцы их видели оное у сего острова, есть точно то самое, на котором был Коммандор Беринг. Да и в журнале у Лейтенанта Вакселя написано, что 19 Июля, видели они мыс св. Ильи на ZWTW1/2W, и близ его отпрядыш на ZWTW; а за два дни пред сим высокая сопка была от них на NTW; по сим пеленгам из всех здешних берегов не может быть нигде сходнее сего места: на ZWTW нельзя видеть никакого мыса, кроме сего острова и острова Цукли, не имеющего никакого отпрядыша, да и сей последний не столь мал чтоб, как сказано в журнале г. Беринга, Мастер Хитров мог в один день объехать его кругом и возвратится [61] назад; к. тому ж между островом Цукли и другим берегом глубина не 5 и 6 сажен, но более ста.

31. Широта счислимая 59°, 49', долгота 214°, 58': южный мыс острова Каяка был тогда от нас NO, 70^о, 00' в 12 милях.

1 Августа находились мы по наблюдению в шпроте 59°, 21', долготе 215°, 6'. В вечеру при захождении солнца чрез Амплитуд сыскано склонение компаса 26°, 00' восточное.

От первого числа Августа, некоторых морских провизий у нас на судне, оставалось впредь не надолго, да и получить их нигде мы не могли, кроме Петропавловской гавани, до которой на переход, в рассуждении дальнего от нас расстояния, не менее двух месяцев полагать было должно: чего ради Капитан Биллингс, по совету всех Офицеров, предприял обратный путь к Камчатке. Мы надеялись, что по требованию Капитана Биллингса привезена сего лета из Охотска в Петропавловскую гавань на транспорте морская провизия, только крайне сожалели, что не приказано было доставить ее к нам на остров Кадьяк или Шугачскую губу, тогда бы не имели мы надобности идти зимовать в Камчатку, а с пользою могли бы употребить сие время на осмотрение Американских берегов лежащих далее к Югу, и препроводя зиму в теплых странах, в Марте месяце возвратиться опять [62] к Северу; на место того, что в Камчатке без всякого дела должны жить 7 месяцев праздно.

Капитан Биллингс располагал не заходя никуда идти прямо к Петропавловской гавани, почему и приказал иметь крайнюю бережливость в воде. Из провизии более всего недоставало у нас сухарей, и для того, стали производить служителям половинную только дачу оных.

4 Августа в полдень, широта по наблюдению была 57^о, 02', долгота 215°, 9'. Чрез амплитуд сыскано склонение компаса 24°, 50', восточное.

16. Были мы в широте 53°, 41', долготе 199°, 54’: склонение компаса найдено 20°, восточное.

29. Считали мы себя близ острова Уналашки, по чему Капитан Биллингс спрашивал совету у Офицеров, заходить ли на сей остров, для получения пресной воды, или продолжать путь прямо к Камчатке; на что все согласно положили, в рассуждении сближающейся осени и недостатка провизии, не терять время и поспешать к Петропавловской гавани, соблюдая всевозможную бережливость в воде. Находившихся у нас с острова Уналашки Алеутов, должны мы были по условию, на котором их взяли, доставить в их селение, при обратном нашем пути от Америки; они ласкались сею надеждою и были веселы, до тех пор, как увидели, что направили мы путь к Камчатке; [63] тогда чрезвычайно запечалились, и отчаяния их простиралось до такой степени, что один из них зарезал себя ножом по горлу. Штаб-лекарь осмотря рану, нашел что она не смертельна и можно было ее зашить, однако при всем старании, которое прилагали к его выздоровлению он по прибытии в Камчатку скоро умер.

30. После полудни в мрачности показалась на NW1/2W земля двумя холмами, которая скоро закрылась опять от нас туманом. После чего в два дни переменили мы разность долготы к Западу на 1 1/2 градуса, и 1 числа Сентября будучи в той же широте увидели опять ту землю на NO, 63°, 00'. Морские птицы показались в большем числе против прежнего; между коими были и урилы, которые по общему замечанию всех здешних плавателей есть знаком близости земли. В сие время по наблюдению были мы в широте 53°, 00', в долготе по счислению 190^о, 02'; но после узнали, когда случай позволил наблюдением чрез расстояние луны от солнца поверить долготу, что мы тогда находились восточнее на 7 градусов. Судя по оному и широте места, не могли мы видеть никакого берега из числа известных нам островов, и так полагать надобно, что показавшаяся нам земля есть какой-нибудь новой остров.

Я думаю, что по южную и северную сторону [64] известной гряды Алеутских островов, находятся еще многие не открытые ни кем острова; к сему мнению подают повод морские звери, как-то бобры и коты, которые в Июне месяце проходят с южной стороны мимо Алеутских островов к Северу; и после в Октябре месяце возвращаются к Югу, из чего заключить должно, что лето препровождают они на неизвестных островах, лежащих севернее гряды, а зиму на тех островах, которые южнее: первые должны быть не далее 60°, 00' широты к Северу, а последние не южнее 45°, ибо между сими только широтами бобры и коты водятся.

Сентября 4 числа после полудни нашедшим сильным шквалом, сломило у нас топ у фок мачты и фор-стенгу, которые на другой день исправили.

Противные ветры продолжавшиеся с отбытия нашего от Америки, удерживали нас беспрестанно, и мы всегда должны были идти в бейдевинд на те галсы, которые почитали выгоднее, почему в 52 дни перешли не много более половины всего пути. Судя по оставшемуся расстоянию до Петропавловской гавани, должны были соблюдать большую еще бережливость в воде, которой к 21 числу Сентября оставалось 20 бочек. Все на судне без изъятия, как Офицеры, так и служители с сего числа получать оной стали по одной только кружке в день, а чтоб не имели сильного [65] побуждения к жажде перестали давать соленое мясо, на место которого приказали варить горох.

24. Поутру открылись на N1/2W высокие горы острова Танаги, покрытые снегом, и на N высокая сопка острова Горелого, в 50 милях. На другой день поутру увидели ми небольшой и не очень высокой остров называемый Аматыгнак. В полдень был он от нас NW 19°, 00', в 19 милях. Широта по наблюдению найдена тогда 50°, 48', долгота 169°, 36', склонение компаса 11°, 19’ восточное.

Октября 5 числа, по наблюдению чрез расстояние луны от Солнца, сыскана долгота 167°, 10’ из чего увидели мы, что счисление наше впереди по долготе 11°, 16'. Таковая погрешность во время плавание от Шугачской губы произошла, как думать надобно, от неизвестных течений моря и противных ветров, которые по большой части были от Запада, склоняясь иногда к Юго-западу и Северо-западу; редко переменялися на Юг и Юго-восток. Восточный ветр был один раз 2 Октября и дул двои сутки; северных и северо-восточных совсем не было. Приметили мы, что при северо-западных, западных и юго-западных ветрах погоды стояли, хотя облачные, но не пасмурные напротив того юго-восточной, южной и восточной ветры всегда приносили с собою дождь или туман.

К 6 числу Октября пресной воды оставалось [66] у нас 7 1/2 бочек, а до Петропавловской гавани должно еще было перейти 350 миль, почему убавили мы дачу воды и стали производить по 8 только чарок в день на человека, как на варение пищи, так и на питье. Некоторые недостаток в воде сносили терпеливо; но многие чрезвычайно мучились жаждою и для утоления оной держали во рту свинец. Несказанно радовались когда шел дождь, тогда каждый старался собирать его всеми возможными способами. Будучи в таком положении малейшая перемена ветра производила сильное действие в душах наших; при благополучном все восхищались надеждою скорого прибытия в гавань; рассчитывали ход судна, оставшееся расстояние и время, в которое должны увидеть вожделенный для нас берег; но восстававший вдруг противный ветр часто разрушал надежду нашу и обращал в ничто все наши расположения: тогда с видом прискорбия взглядывали мы друг на друга с молчанием и удалялись в свои каюты. Чрез четыре дни при переменных ветрах и туманной погоде едва приближились мы к Камчатским берегам, и 10 числа к несказанному всех удовольствию увидели Шипунской мыс и высокую Вилюичинскую сопку, однако в Авачинскую губу не могли попасть прежде 13 числа вечера, а в гавань вошли после полуночи. Судно ошвартовили у берегу в том же месте где стояло оно и прошедшую зиму.

Нельзя описать той радости, каковую чувствовали [67] мы достигнув до пристанища и окончив благополучно плавание наше. Вода у нас вся почти вышла, и ежели б противные ветры продержали нас еще сутки с двои в море, тогда бы мы были в самом бедственном положении. Удивительно, что употребляя толь малое количество воды и то протухлой, все мы были здоровы и не чувствовали от того худых следствий. Когда привезли к нам с берегу свежую воду, все бросились утолять свою жажду, и тогда казалось, что мы во всю нашу жизнь не пивали никогда вкуснее сего напитку. Чрез два дни все служители перебрались на берег и поместились в прежних построенных нами юртах. Судно разоружили, провизию и припасы свезли в магазейны. Здесь в гавани ожидал нас присланный из Охотска галиот с провизиею, на нем также привезены оставшиеся в Охотске служители, с разбитого судна Доброго намерения.

До исходу Октября, погоды стояли хорошие, и тогда выпал снег и пошли морозы. Для сбережения провиантов и по тесноте в юртах, отправлено в Большерецкой острог 34 человека служителей.

Капитан Биллингс в прошедшую нашу здесь зимовку предпринял, для сопутствования судну Слава России, построить вновь катер на реке Камчатке, и для сего отправил тогда же в город Нижне-Камчатск Тимермана и плотников. Капитан Галл по старшинству [68] должен был командовать новопостроенным судном; почему 16 Декабря и отправился он из гавани, для надзирания за строением оного; за ним вслед посылали на собаках нужные к строению материалы и такелаж.

Провожая Капитана Галла, все ему завидовали, что едет заниматься должностию, на против того мы должны жить всю зиму в совершенной праздности и скуке, и при том в таком пустом месте, как Петропавловская гавань: четыре месяца оставалось еще ожидать нам, когда должны будем приниматься за работу и можно будет приступить к вооружению судна, Между тем, чтоб сократить как-нибудь скучное сие время. Капитан Биллингс, Капитан Беринг и я согласились ехать на несколько дней в Большерецкой острог, куда и отправились мы в исходе Декабря. Господин Беринг и я пробыв там две недели возвратились в Петропавловскую гавань, а Капитан Биллингс остался в Большрецке. При обратном нашем пути, когда проезжали мы между гор, лежащих на средине полуострова Камчатки, встретили нас жестокие морозы; но в тоже время, во сте верстах далее, на приморских местах Петропавловской гавани были оттепели и шел дождь.

Капитан Беринг с частию команды, назначенной на вновь строющийся катер, отправился в Нижне-Камчатск. [69]

С половины Генваря и в Феврале месяце были столь сильные морозы, что части Авачинской губы от Петропавловской гавани до Раковой губы, покрылась довольно толстым льдом, так что мы без всякой опасности ездили по нем в санках на собаках.

В начале Апреля месяца стали килевать судно, как для осмотрения у него подводной части, так и для очищения оной от морских растений; ибо по всему дну его выросла морская капуста на 5 фут длиною, и между оной к доскам пристала множеством гнездами мушелей и других ракушек.

Весь Апрель приуготовляли судно к походу.

Здешние жители сказывали нам, что близ Шипунского мыса есть хороший залив, почему для осмотрения оного отправился я Маия первого на деревянной большой байдаре. От устья Авачинской губы пошли мы при попутном ветре под парусами на NO1/2O, прямо к высокому утесистому каменному мысу, называемому Налачева гора. Берег к оному простирающийся небольшою излучиною от устья Авачи начинается каменным утесом, потом продолжается до самой горы низменной и пещаной. 6 миль не доходя до мысу, впадает в море речка называемая Налачева. От мыса или Налачевой горы, берег опять идет низменной и пещаной. В вечеру остановились мы ночевать у острова, лежащего в одной миле от берегу, против устья [70] небольшой речки называемой Островная. Налачев мыс был тогда от нас ZWTZ3/4W, в 5 милях. Вышеупомянутой остров горист и утесист, величиною в одну милю.

Маия 2 поутру, пошли мы прямо к устью Бичевинского залива, которой от помянутого острова лежит на WTN3/4W в 6 милях. Чрез два часа при безветрии пришли мы на гребле к устью сего залива. Берег от оного по обе стороны продолжается высокими горами; к Шипунскому мысу на OZO, а к Налачевой горе на NW, до речки называемой Вахильская, в которую прежде сего входили для зимовки купеческие галиоты, и для того на устье ее был маяк. Бичевинской залив при входе широту имеет одну милю, простирается внутрь берега между высокими горами на NOTN до двух миль. Далее есть еще внутренняя губа, или озеро, имеющее в окружности 4 мили; входить в оное можно небольшим проливом шириною в 50, глубиною от 3 до 4 сажен. Далее внутрь к средине озера глубина увеличивается до 15 сажен, на дне ил; напротив того в первом заливе пред входом в озеро глубины нет более 4 фут. Следовательно в сию превосходную гавань не могут входить никакие суда, кроме мелких гребных, и то только, когда нет с моря волнения. Переночевав здесь, поутру пошли мы обратно к [71] Авачинской губе. В полдень у Налачевой горы чрез наблюдение найдена широта 53^о, 04’.

5. Возвратился я в Петропавловскую гавань. Судно наше в сие время было уже вооружено и провизия вся погружена в него. но бывший еще в гавани лед, препятствовал вывести оное на рейд.

7 числа офицеры и служители перебрались на судно, и стали на якорь пред устьем Петропавловской гавани.