1738–1791.

1.

Приказ в войска, начальству моему Высочайше вверенные.

Из опытов известно, что полковые командиры обучают часто редко годным к употреблению на деле, пренебрегая самые нужные, и для того я предписываю обучать следующему: [723]

Марш должен быть шагом простым и свободным, чтобы, не утруждался, больше вперед подвигаться. Конверции взводами и большими частями производиться должны со всевозможною скоростию, не наблюдая ровности шага, а, подобно конным оборотам, равняться по окончании оных.

Строить колонны и разводить оные во фронт с такою же скоростию должно.

Как в войне с турками построение в каре испытано выгоднейшим, то и следует обучать формировать оные из всякого положения.

Особенное употребить старание обучать солдат скорому заряду и верному прикладу.

Паче всего я требую, дабы обучать людей с терпением и ясно толковать способы к лучшему исполнению. Господа полковые и баталионные командиры долг имеют испытать наперед самих обер- и унтер-офицеров, достаточны-ли они сами в знании. Унтер-офицерам и капралам отнюдь не позволять наказывать побоями, а понуждать ленивых палкой не больше шести ударов.

Отличать прилежных и доброго поведения солдат, отчего родится похвальное честолюбие, а с сим и храбрость; читать притом, в свободное время, из военного артикула, чем солдат обязан службе. Не упускать в воскресные дни приводить на молитву.

В коннице также исполнять, что ей может быть свойственно. Выстроение фронтами и обороты производить быстро, а паче атаку, коей удар на ближней дистанции должен быть во всей силе; сидеть на лошади крепко с свободностию, какую казаки имеют, а не по-манежному — принужденно; стремена чтобы были не длинны.

Построение, как в коннице, так и пехоте, должно быть в две шеренги, ибо третья только мешает двум первым; полезнее прибавлять линии или резервы.

Артиллеристов обучать ежедневно и с порохом, разве бы погода не позволяла; егерей преимущественно обучать стрелять в цель.

Всякое принуждение, как-то: вытяжки в стоянии, крепкие удары в приемах ружейных, должны быть истреблены; но вводить бодрый вид при свободном держания корпуса, наблюдать опрятность, столь нужную к сохранению здоровья, содержание в чистоте аммуниции, платья и обуви, доставлять добрую пищу, лудить почасту котлы. Таковыми попечениями полковой командир может отличаться, ибо я на сие буду взирать, а не на вредное щегольство, удручающее тело. Князь Потемкин-Таврический. []

2.

Об одежде и вооружении сил. ³¹

1783.

В прежние времена в Европе, когда всяк, кто мог, должен был ходить на войну и, но образу тогдашнего бою, сражаться белым оружием и каждый, но мере достатка своего, был снабжен железными бронями, — защиты таковые простирались даже и до лошадей; потом, предпринимая дальше походы или строясь в эскадроны, навали себя облегчать: полные латы переменились на половинные, а наконец и те уменьшились так, что в коннице осталось от сего готического снаряду только передняя часть и каскет на шляпе, а в пехоте — знак и то только у офицеров.

Тогда более сражались по одиначке, то защиты таковые не мало обороняли, особливо же от копий; почему не напрасное имели к ним уважение, которое, превратясь в некоторое военное педантство, поставило цену и аммуниции вовсе не обороняющей; а как все казалось легко в рассуждении железного снаряда, то при перемене аммуниции ввели множество вещей излишних и нескладных.

В Россию же, когда вводилось регулярство, вошли офицеры иностранные с педантством тогдашнего времени; а наши, не зная прямой цены вещам военного снаряда, почли все священным и как-будто таинственным; им казалось, что регулярство состоит в косах, шляпах, клапанах, обшлагах, в ружейных приемах и прочее. Занимая же себя таковою дрянью, и до сего еще времени не знают хорошо самых важных вещей, как-то: маршированья, равных построений и оборотов; а что касается до исправности ружья, тут полированье и лощенье предпочтено доброте, а стрелять почти не умеют; словом, одежда войск наших и аммуниция такова, что придумать почти нельзя лучше к угнетению солдата, тем паче, что он, взят будучи из крестьян, в 30 почти лет возраста узнает узкие сапоги, множество подвязок, тесное нижнее платье и пропасть вещей, век сокращающих.

Красота одежды военной состоит в равенстве и в соответствии вещей с их употреблением. Платье чтобы было солдату одеждою, а не в тягость, всякое щегольство должно уничтожить, ибо оно — плод [725] роскоши, требует много времени и иждивения, и слуг, чего у солдата быть не может. На сем основании предложу по порядку о вещах, составляющих аммуницию.

Шляпа — убор негодный; она головы не прикрывает и, торча концами на все стороны, озабочивает навсегда солдата опасностию, чтобы ее не измять, особливо мешает положить голову и, будучи треугольником, препятствует ей поворачиваться, да и не выкрывает также от морозу ушей.

Кафтан и камзол с рукавами, — как сих вещей вдруг не носят, то которая-нибудь и есть излишняя. Покрой кафтана подает много поводу делать его разнообразных, следовательно, уравнения быть не может.

Штаны в коннице — лосинные, которым срок положен весьма долгий, так что, сберегая их, солдат должен на свои деньги делать другую пару суконных, — убыток несносный, коего требовать от него несправедливо, при том много заботят чищением и трудностию надевания; зимою от них холодно, а летом — жарко, под ними же нельзя иметь полотняной одежды. Ныне лосинная одежда не нужна; в старину ее носили для того, что употребляли железные латы, а как лосина больше могла сносить, нежели сукно, потому и предпочиталась.

Сапоги делают так узки, что и надевать трудно, а скидывать еще труднее, особливо когда намокнут; при том сколько подвязок, чтоб гладки были, и сколько лакированья, чтоб лоснились.

Для пехотного шпага — лишняя тягость, оружие неупотребительное, о котором главное старание у всех — как бы ловчее надеть, чтобы маршировать свободнее, также и ворочаться. Многие армии шпаг в пехоте не употребляют, а носят штыки.

Седло венгерское лучше всех седел, доказательством тому, что все нации, ездящие верхом, такие употребляют: венгры, татары, черкесы, казаки и поляки; они легки, лошадей вовсе не саднят, делать их в полках можно и дешевле старых.

О уборке волос.

Завивать, пудриться, плесть косы — солдатское-ли сие дело? у них камердинеров нет. На что же пукли? Всяк должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрою, салом, мукою, шпильками, косами. Туалет солдатский должен быть таков, что встал, то и готов. Еслиб можно было счесть, сколько выдано в полках за щегольство палок и сколько храбрых душ пошло от сего на тот свет! И простительно-ли, что страж целости [726] отечества удручен прихотями, происходящими от вертопрахов, а часто и от безрассудных!

Употребление солдатами пуколь и кос сопряжено с следующими невыгодами: уносят у них понапрасно много времени и изнуряет их; ибо когда бывает отряд на караул, то обыкновенно шесть, а когда эскадрону или целому полку назначается строй, то 12 часов употребить им непременно должно для убирания себе взаимно волос и препроводить целую ночь в сем беспокойстве, без сна, — отчего неминуемо должно последовать неизбежно упущение в других нужных исправлениях, ибо, препроводивши таким образом ночь, в сем изнурении, не имеют они ни времени, ни силы исправить других своих дел, как например, вычистить и накормить своих лошадей и проч.; или, ежели сего упущения не сделают, то, не будучи подкреплены сном, бывают слабы, нерасторопны и мало способны к таким действиям, где потребны бодрость, живость и сила. А притом следует раззорительное для бедных солдат иждивение, которые и так нуждаясь во многом по малости своего жалованья, должны еще из того употребить на пудру, помаду и косные ленты, в год каждый, по меньшей мере, по 1 рублю по 5 коп.

Суконные — лосинных штанов выгоднее тем, что суконные полагаются только на один, а лосинные на четыре года, — почему нижние чины принуждены бывают заменять оные суконными, покупая их на счет своего жалованья, что составит в год каждому не дешевле 60 коп. Во время осенних и дождливых погод лосинные причиняют великое беспокойство, а паче вновь приверстанным; зимою же оные ни мало не греют.

Лосинные — суконных убыточнее для солдат, поелику не только потребно их часто вохрить, на что в год изойдет, по меньшей мере, 20 коп., но надлежит еще иметь к ним пары три штиблет, манжет, что будет стоить в год, по крайней мере, 30 коп. Суконные же, по новому образцу, ничего того не требуют.

Просторные сапоги пред узкими и онучи, или портянки, пред чулками имеют ту выгоду, что в случае, когда ноги намокнут или вспотеют, можно, при первом удобном времени, тотчас их скинуть, вытереть портянкою ноги и, обвертев их опять сухим уже оной концем, в скорости обуться и предохранить их тем от сырости и ознобу; в узских же сапогах и чулках то учинять никак не можно, которых неудобно скинуть, ни свободно опять надеть нельзя, да и чулки невсегда бывает возможность переменить или высушить, чрез что бедные солдаты, имея беспрестанно ноги мокрые, подвергают себя нередко простуде и другим [727] болезням, не имея нужды, как (это делают) при узских сапогах, подвязывать крепко своих ног, солдаты могут и свободнее ходить, и больше переносить путевого труда, и обращение крови не останавливается.

Ежели все сии, столь очевидные в теперешних мундирных и других вещах, неудобства исправить, то солдат, сверх других многих выгод, будет иметь еще от своего жалованья в остатке, против теперешних издержек, до 2-х рублей.

Каска же, сверх выгоды и способности в употреблении своем, имеет пред шляпою и ту предпочтительность, что и вид делает пригожий солдату, и есть наряд военный характеристический. Князь Потемкин.

Сообщ. в 1868 г. М. А. Бестужев.

3.

Письмо к Екатерине II.

Елисаветград. 5 маия.

Цесарцы, заняв Яссы, не оставили их, но держут тамо деташемент из пяти тысяч, чрез что Хотин, не имея продовольствия, поставлен в нужное состояние. Взяли они и Шабац на Саве. Матушка, всемилостивейшая Государыня, все сие доказывает, что союзники начали действовать серьезно, а движения их в Молдавии принуждают нас переменить план и поддерживать их успехи, для чего армеи Украинской теперь действовать надлежит между Днестра и Прута.

Таким положением корпус Цесарской зависит будет от Г. Петра Але ³²: и Бендерской неприятель конечно прижмется в крепости. Союзники просят об общем тамо действии; нельзя их оставить без удовольствия, иначе они остановят начатые успехи: уже объявили, что будут принуждены и Буковину оставить. За чистосердечие тем же платить надлежит; мы, по повелению — согласить действия, решились на сей план ради предстоящих выгод. От меня Принц Линь требовал отзыву писменного; я ему дал, как и письмо ответное мое Графу, от которого сей час получил, где он меня благодарит за решительность и с сего копию прилагаю здесь ³³. [728]

Полки мои подходят к Бугу ближние, дальние же — в дороге но которые в Кременчуге переправляются, тем скоро быть нельзя по трудности переправы. Суда неприятельские у берегов Кринских и у Березани начали показываться: сии мне больше всего наскучат, а на сухом пути я рад их найтить. Текелию выступить приказал.

Теперь дела много; не дотого, чтобы заниматься о злодействах, на меня устремленных, а скажу только, что, Матушка Государыня, полагаю всю и во всем пространстве надежду на Вас и из за сей презираю злостью; принц Линь как ветреная мельница: я у него иногда Ферсит, а иногда Ахилесс; теперь превозносит меня до небес, а навалился на капуцина здешнего.

Прилагаю чертежи лодки канонерской большой и малой; я приказал сделать рисунок первой со всем вооружением: они несравненно лутче галер.

Касательно обращения ямщиков и мещан в казаки, нужно мне знать, сколько их где, дабы по сему росписать станицы; впротчем тут только будет стоить прислать с Дону старосту к приобучению их изворотам казацким и построению седел, что и буду ожидать.

О хорунгах, Матушка, Белорусских указ был дан мне и команда над ними; у меня все заготовлено для начатия, теперь же повелено Пассеку их формировать. Я боюсь, чтобы не вышло вздору, и как ему это дело производить; ежели изволите приказать от меня сему зависеть, то я преподам образ. Я сего прошу для пользы ваших дел. По смерть вернейший и благодарнейший подданный Князь Потемкин-Таврический.

Р. S. Я сделал девятсот верст на дрожках; поехал больной, воротился здоров; Матушка Государыня, целую ручки Ваши.

Сообщ. А. Ф. Бычков.

Комментарии

31. Это обозрение одежды и вооружения войска, написанное в 1783 г., было напечатано (по другому списку.) в сборнике «Пам. нов. рус. истор.» (т. III, стр. 311). Наш список более исправен и мы печатаем его вместе с приказом Потемкина, которого нет в помянутом сборнике. Ред.

32. Графа Румянцева-Задунайского. Это письмо относится ко времени второй войны России с Турцией, когда русские действовали под главенством Потемкина, в союзе с австрийцами. Ред.

33. Копии у нас не имеется. Ред.

Текст воспроизведен по изданию: Сподвижники Екатерины II // Русская старина, № 11. 1873