АЛЕКСАНДР ФОМИН

ОПИСАНИЕ БЕЛОГО МОРЯ

ПИСМО II

Архангельск. Марта 21 дня 1793

Едва лишь я принялся за рассмотрение объявленных вам карт, из коих должно верное извлечь описание Белого моря, то и предстали мне важные между ними разности и оказались многие недостатки, предприятие мое частию затрудняющие и частию в неминуемую неясность ввергающие. Надобно было исследовать, найти истинну или по крайней мере доказательнейшую вероятность и дополнить, где возможно было, недостаточное. Все сие требовало от меня отчета и доказательств, дабы, не показаться своенравным: но таковой отчет везде предваряло сожаление, что я поставил себя на месте, кое необходимо принуждает говорить несколько невыгодно о делах людей, для всесветной надобности и пользы трудившихся. Я прошу вас л. д! убедить почтительно тех, кои возмнят сие разыскание лично до [10] них прикосновенным, что отнюдь нет моего намерения им досаждать, а тем меньше наносить обиду: ибо я должен говорить не о персонах, но о принадлежащем к Беломорскому описанию деле, коего исследования необходимо требует сие описание, дабы его представить, сколько возможно, в прямом и непогрешительном виде, и дабы таковым разысканием предостеречь других поползновения. Мы обязаны и одолжаемся взаимным почтением к человечеству вообще, и чем неупустительнее сию должность наблюдаем, тем более приобретаем их к себе самим уважение. Порок, по натуре нашего сложения, есть общий наш жребий: но одинаковая наша наклонность к порочности и ошибкам с одну сторону, и почтение к человечеству с другую, убеждают нас по взаимности, извинять оные тем более, что пороки не суть преступления. Оным подвержены чаще особым, от повеления других зависящие, и по тому, не всегда сами причиною их бывающие. Следовательно пишучи о погрешностях, должностию почитаю [11] дать перу простое и прямое течение, каковое в него сострадательное сердце вливает. Таковым образом упущения или ошибки, учиненные одним, дополняются или исправляются другими беззазорно, из добродетельного источника: и истинна, повторением, рассмотрением и утверждением многих приобретает собственную свою цену и достоинство. Сим чувствованием по должности писателя извиняясь и оправдаясь, обязан и долженствую открыть пред вами л. д. мои примечания, дабы приобресть вашу доверенность: следовательно переберу все карты, означенные в первом писме, следуя одну за другою, по тому ж порядку.

Генеральная карта Белого моря ¹ плоская, как по искуству и прилежанию, так по большей ее пред другими исправности, заслуживает преимущество и доставляет честь господам Офицерам, в сочинении ее трудившимся, возбудив к ним полезностию своею от отечественных и иностранных мореходцов общую благодарность. Она разделяется на градусы [12] северной высоты: но не достает в ней разделения долготы западной. Сия последняя мера, отдаления от меридиана, могла бы служить, как поверкою самой карты, подтвержденным астрономическими наблюдениями местам, так была 6ы ближайшим к точности означением пространств, подлежащих моему описанию.

Высоты полюсные, означенные от Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук в разных печатных известиях, суть,

Архангельска — 64° 33'

Сумского острога — 64° 16'

Кеми — 64° 58'

Умбы — 66° 44 1'2'

Поноя — 67° 04 1'2'

В означенной карте положены Архангельск, Кемь, Сумской острог, и Умба довольно согласно с оными астрономическими наблюдениями по северной высоте: но Поной от сего согласия к югу около 20 минут отдалился. Он положен под 66° 45' высоты полюсной: а следуя сему должно бы оставить положение Святого носа, под 67° 53', но здесь необходимо [13] следующее примечание, усматриваемое на самой карте. В ней взяты во основание протяжения Терских берегов по прежним Голландским картам, и означены оные протяжения чертою от деревни Пялицы до Поноя, означенного по тем прежним очерчениям согласно с астрономическими определениями под 67° 04 1/2', а оттуда до Лумбовских островов и лежащей за ними к западу губы. Но от сего места та прежняя береговая черта до Святого носа и с лежащею за тем Иоконскою губою до Ивановских крестов (по Голландски Klotna, а по языку военных навигаторов Плотна) проведена на той карте пунктиром. Сей по прежнему пунктированной Святой нос лежит под 68° 12' северной широты. Но господа сочинители Генеральной карты, по известным им убеждениям, означенным может быть в их журналах, от реки и деревни Пялицы провели на тойже карте другое новоизобретенное ими направление берега особою чертою восточнее, отдалили сей берег от прежнего в некоторых местах на 3 1/2 мили, и [14] изобразили его гораздо выпуклее: а Поной на сем новом очертании оказался под 66° 45' то есть южнее астрономических наблюдений около 20 минут. И так, естьли держаться астрономических определений, то надлежит прежнему положению берега дать преимущество, и по сему астрономическому положению Поноя должно считать Святой нос под 68° 12' северной широты. Западная долгота Святого носа, отдалившаяся по размеру от прежней к востоку на 6 миль, по неназначению на карте ее градусов, остается к исследованию будущим навигаторам ².

Фигура Кандалажской губы, в сей карте назначенная, имеет несогласной вид с напечатанными при Академии картами и с картою Архангельских землемеров. Она представлена в виде разширенном и округленном; но на помянутых последних картах значится протяженною и к концу своему суживающеюся. Господа сочинители, в приложенном при сей карте изъяснении признаются, что никто из них там не был, а начертали сию [15] губу с Голландских карт. Следовательно очерчение сей губы долженствует согласовать с Академическими и землемерческими картами.

В мореходных школах употребляют из древле карты, как кажется, Голландские и продолжают потому называть Российские места иностранными испорченными названиями, не смотря, что те места имеют существующие Российские имена. Голландцы, с перьвого начала их приходов, сколь худо и испорченно могли перенять те названия от старинных Русских рыболовов, столь хуже и превратнее наши выговаривают и пишут их (не разумев Голландской ортографии) российскими буквами. Голландцы на пример, понявши, что береговые, в море вытянувшияся протяжения или мысы, Руские называли носом, изобразили оное название по своей ортографии Noes (Нос); следовательно на картах своих означали они Святой Нос, Swete Noes, Канинской Нос, Cande Noes, Орлов Нос, Orloge Noes, и проч: а сему следуя наши выговаривают и пишут буквально Светеноес, [16] Канденоес, Орлогеноес; и далее, вместо Варзуги, Варзига, Лумбуские острова, Ламбаск, Мудьюжской остров, Модеско, Сосновец, Крюйс-Ейланд ³, Керецкой Нос, Канцес (вместо Голланского Катснюс) и проч. Для моего описания, выродочные названия делают немалое затруднение.

Я надеялся легко перейти сии трудности посредством ландкарт, сочиненных господами землемерами в начале формирования Архангельского Наместничества, замыкающего внутрь себя, с частьми Кемской и Повенецкой округ Олонецкого Наместничества, все Белое море: но сии Геодеты, имея тогда долг наскоре обойти и положить на карты земли, реки, озера и селения, все прочее принадлежащее к приведению в ясность и совершенство Географии оставляли в стороне. Таким образом морские заливы и губы, большие и малые, оставлены анонимами; острова, кроме лежащих близ матерой, вовсе не означены; самые морские берега без озирания на Астрономические положения, особливо Кольской округи, положены на карту с явными [17] ошибками. И так естьли сии карты служат в рассуждении морского описания пособием, то сие пособие получает свою выгоду от преждеприобретенных сведений.

Сожалетельно токмо л. д! что оные господа Геодеты, не дав знать свету о убедивших и оправдающих их причинах, в предосуждение укорененного почтения к прежним Землемерам и навигаторам, по положениям коих земные и морские карты издавна везде печатались, и к обиде всеобщих мнений, смело и отважно переиначили великие положения и направления. Из числа сих новизн отличнейшие суть, 1) направление Мурманского берега, 2) ограничение Канинского полуострова и 3) Течение реки Печоры.

Знаю, что вы согласно со мною желаете оставить в таком виде, как они суть, означенные новости может быть и справедливые, (кроме очевидной ошибки Мурманского берега, которой должен протягиваться в северозапад, а не запад) до времени их подтверждения или исправления: но оне [18] уже служат показанием и наставлением всему свету.

Морская карта Онежского залива, сочинена Голландским корабельщиком Мартином Барцом, бывшим поселенцом в Архангельске. Лесная Гомовская Контора, с начала ее существования, приняла сего Барца, для промеру фарватеров Онежского и Мезенского заливов, неизвестных иностранным корабельщикам, приходящим к погрузке лесов, и для проводов их до мест, на коих та погрузка производилась. Он, по сему, имея в своей команде особую яхту, делал порученные ему замечания и положил оные замечания на карту. Сия карта хотя не оказывает вида искуства, но согласует с генеральною выше означенною Белого моря картою, и по частности своей представляет в обширном виде гряду каменных островов, усматриваемых оным Барцом по большей части с восточную сторону до самого устья реки Онеги.

Морская ж карта Мезенского залива, неизвестного сочинителя. Она хотя в малых положениях разнствует [19] с генеральною Беломорскою картою, но во многих обстоятельствах доставляет пользу ее изъяснений.

Ландкарта Соловецкого острова, сочиненная покойным ключарем Михайлом Иерофевичем Кузнецовым и при ней описание оного острова, достойна примечания, по трудам сочинителя. Он не будучи учен даже математическим началам и не имев книжных геодезических поводов, около 1750 года предприял положить Соловецкой остров на карту. Основательность его разума и употребленное прилежание, во многие годы жития его в Соловецком монастыре, представляют карту его в набережных окружениях довольно согласующеюся с нижеописанными, от ученых людей составленными картами. Прилежность и многократное обозрение доставило его карте во внутренних замечаниях острова пред оными отменное преимущество. Описание острова, изъясняющее сию карту, сочинил он из пункта своего зрения, то есть, он описывал только веселые, угрюмые, сухие, болотистые, лесистые и возвышенные места; он [20] изъявлял в нем еще сожаление, что между церковными службами, при коих присутствен быть должен, недоставало ему времени в отлучке быть от монастыря для исполнения рассмотрительных его желаний.

Ландкарта Соловецких островов, с чертежем прожектированных укреплений около монастыря, сочиненная Советником Олонецкого Правления и Кавалером господином Арсеньевым, ордированным в 1790 году на Соловецкой остров, по бдетельной предосторожности Его Высокопревосходительства Генерал - Губернатора Тутолмина, для опасаемого впадения в Белое море воевавших тогда Шведов; и еще

Таковая ж ландкарта, сочиненная г. Землемерами. В обеих сих картах показываются все ближние и отдаленные выстройки на сих островах: при первой приобщен план монастыря с изъяснением. Недостает в них, правда, раздробления внутренней ситуации, но сие дополняет выше сказанная карта ключаря Кузнецова, в которой напротив того не [21] означено окольных островов; впрочем все сии три карты между собою довольно согласуют.

1 При сей карте приложено известие о основаниях, из коих она сочинена. Тщание Архангельской канторы над портом заслуживает, от всех любящих Географию, признательность, и я для сведения о сем тщании вношу здесь оное.

Часть 5) от E до F производимая аккуратной описью с промером глубины от реки Пялицы к норду до Орлова носа флота Капитан Лейтенантом … А от Орлова носа до Святого носа и до местечка Плотна … в 1778 и 1779 годех. Береговая опись Штурманов, первая Мялицына, а вторая Харламова. Оной описи сочинена карта на неправой компас, имеющий склонение 1 1/4 градус O — прочие же части положены на правой компас.

2 В вышесказанной при генеральной карте известии, объявляется первая специальная карта берегов от Архангельска к востоку до Мезени и на Канинском полуострове до реки Чижи 1756 года Штурмана Толмачева, о котором извещается, что он полагал по обсервациям высоты Канцеса (зимние горы), Окладниковой слободы, (что ныне город Мезень) и проч. Госп. последние описатели Белаго моря, которых имена из почтения к ним умалчиваю, не сделав сему Толмачева положению поверки (ибо об ней в том известии ни мало не объяснено) чинили промеры глубины и широты Беломорского пролива между Терским и Зимним берегами и между Терским берегом и Канинской землею во многих местах по словам того известия, аккуратно, и нет о справедливости и точности сего исследования ни малого сумнения: но Штурман Толмачев весма ощутительно ошибся в положении Канцеса и Воронова носа, уклоня их гораздо отдаленнее к востоку и несколько к югу. По сему, в сочинении карты с журналов, принужденным образом влеклось очерчение Терского берега от Пялицы до Поноя за Толмачевскою ошибкою, которая таким образом произвела разность положения Поноя с астрономическими обсервациями и соделала генеральную Беломорскую карту, при означении местечка Плотна, конфузною. Таковое замешательство, необходимо усмотренное во время сочинения сей карты, могло бы тогда ж без затруднения исправиться, естьлиб начальство, имеющее в своей власти возможность и способы, послало искусного и надежного человека для поверки высоты и долготы, к Канцесу и Воронову носу, которые Штурманом Толмачевым положены ошибчиво. Надежнее всего было бы, естьлиб держась астрономического положения Поноя, принаровили к оному Толмачевское очерчение Зимносторонских и Канцеских берегов: тогдаб сию карту можно было без зазрения вырезать на меди.

3 Голландцы назвали Сосновец Крестовый остров, по видимым на нем многим крестам. Беломорские жители имеют древнее обыкновение везде на морских берегах и в становищах, где им долго стоять случится, ставить деревянные брусовые кресты, с подписанием, ежели случится в них грамотной, времени того приключения. Таким образом на многих местах множество видно крестов, кои иностранные почитают за диво, но наши за благочестие. Ибо простота их, вместо святости невещественного креста, т. е. терпения Христианского, находит в вещественном изображении силу, прогоняющую демонские приближения.

Текст воспроизведен по изданию: Описание Белого моря с его берегами и островами вообще; так же частное описание островной каменной гряды, к коей принадлежат Соловки, и топография Соловецкого монастыря с его островами; с приобщением морского путешествия в 1789 году в оный монастырь, представленное в писмах, архангельским именитым гражданином, Санктпетербургской имп. Академии наук корреспондентом и членом вольного экономического общества, Александром Фоминым. СПб. 1797