Н. Л. Рубинштейн в статье, посвященной деятельности Уложенной комиссии 1754 — 1760 гг. отмечал, что в правящих кругах России шла острая борьба о характере, направленности социально-экономической политики. Одна группировка, лидером которой был П. И. Шувалов, игравший руководящую роль в осуществлении внутренней политики в 50-х гг., выступая за укрепление экономических и политических позиций дворянства, вместе с тем полагала, что необходимо учитывать определенные интересы купечества. Другая, возглавляемая братьями Воронцовыми, отстаивала политику «с ярко выраженной дворянской направленностью» и ограничения торгово-промышленной деятельности купечества. В частности, эта политика предусматривала распространение дворянской монополии не только на винную, но и на другие отрасли промышленности ¹. Это мнение Рубинштейна было воспринято почти всеми последующими исследователями.

Публикуемая записка Р. И. Воронцова раскрывает новые черты социально-экономических и внешнеполитических взглядов одного из представителей сановно-бюрократической верхушки. Она дает возможность внести определенные коррективы в ставшую традиционной оценку взглядов Воронцовых и по-новому взглянуть на их отношение к монополиям и откупам, торгово-промышленную деятельность купечества, внешнеторговую политику правительства и т. д.

Воронцовы, Роман и Михаил Илларионовичи, принадлежали к древнему дворянскому роду. Они открыли себе путь к власти и высшим чинам активным участием в дворцовом перевороте 25 ноября 1741 г., завершившемся воцарением Елизаветы Петровны. Императрица возвела их в графское достоинство. Михаил Илларионович избрал карьеру дипломата, длительное время был вице-канцлером, а с 1758 г. канцлером, т. е. главой внешнеполитического ведомства России. Его старший брат Роман Илларионович при Елизавете стал генерал-поручиком, действительным камергером. В 1760 г. он был назначен сенатором и председателем так называемой елизаветинской Комиссии по составлению Нового уложения. В первый же день правления Петра III получил чин генерал-аншефа и орден Андрея Первозванного — высшую награду в России.

Р. И. Воронцов был человеком энергичным, инициативным, не терпел бездействия, отличался практической хваткой, не в пример своему младшему брату. Характерно, когда канцлер М. И. Воронцов добился передачи ему четырех казенных медеплавильных заводов на Урале, он тотчас же отдал их в «полное правление» своему старшему брату, ограничившись получением определенной доли прибыли ².

Современники были, мягко говоря, нелестного мнения о нравственном облике Р. И. Воронцова, обвиняя его в стяжательстве, Во время своего наместничества во Владимирской, Пензенской и Тамбовской губерниях он до того разорил их, что слух о его «неукротимом лихоимстве» дошел до Екатерины II. А. Т. Болотов, характеризуя Воронцова, писал о нем, как о человеке «особливого характера и свойств, не во всех отношениях похвальных. Наиболее обвиняем он был всеми за его корыстолюбие, и многие утверждали, что о том сведома была и сама императрица, и сыграла с [187] ним шутку, прислав однажды к нему пустой кошелек» ³, куда бы он мог класть деньги. Впрочем, в этом отношении Воронцов не был исключением среди сановных бюрократов.

В исторической литературе давно установлено, что в середине и во второй половине XVIII в. получила развитие предпринимательская деятельность дворянства. Это явление отражало начавшийся процесс разложения феодальной системы и формирования буржуазных отношений. Прежние методы эксплуатации вотчин не в состоянии были удовлетворить быстро растущие потребности, что определило переход дворянства к новым формам хозяйствования. Дворяне и многие представители сановно-бюрократической элиты стали участвовать во внутренней и внешней торговле, в казенных подрядах и откупах. Они строили винокуренные заводы, суконные, парусно-полотняные и другие мануфактуры, эксплуатировали металлургические предприятия, полученные от казны, и основывали новые ⁴.

Обширную торгово-предпринимательскую деятельность вели и братья Воронцовы. Роман Илларионович показал себя рачительным хозяином. В 1758 г, ему был передан казенный Верх-Исетский завод, оцененный почти в 36 тыс. руб. Новый владелец увеличил выпуск железа и построил на заводе медеплавильные печи. В результате его доходы выросли и он (единственный из всех вельмож) полностью и в срок расплатился с казной за полученный завод. Спустя 16 лет он продал этот завод, получив за него 200 тыс. руб., т. е. почти в шесть раз больше, чем он уплатил казне ⁵. Успешно управлял он в течение многих лет и четырьмя медеплавильными заводами, принадлежавшими его брату.

Привлекала Воронцовых и внешнеторговая деятельность. Канцлер добился от правительства разрешения на вывоз за границу значительного количества хлеба ⁶, а сенатор в 1759 г. — права на учреждение компании, которой предоставлялась монополия на торговлю с народами Средней Азии ⁷.

Участие и заинтересованность Р. И. Воронцова в русско-восточной торговле нашли отражение и в рассматриваемой записке. Она была подготовлена Воронцовым в связи с обсуждением в Сенате 15 июня 1761 г. вопроса о торговле с Закавказьем и Ираном и Персидской компании. Это обсуждение было вызвано, во-первых, тем, что Персидская компания, основанная в 1758 г., не оправдала возлагавшихся на нее надежд по увеличению объема торговли с Закавказьем и Ираном, а, напротив, привела к упадку этой торговли и, во-вторых, прошениями астраханского армянского купечества и московских владельцев шелковых фабрик об отмене монополии и упразднении Персидской компании.

В «Предложении» Воронцов затронул широкий круг вопросов, связанных с внешней торговлей России, особенно с восточными странами, коммерческой деятельностью Персидской, Темерниковской и Среднеазиатской компаний, с откупом рыболовных промыслов в Нижнем Поволжье, экономическим положением астраханского купечества. «Предложение» не опубликовано. Впервые краткая характеристика его дана в монографии С. М. Троицкого ⁸. В духе экономических теорий своего времени, с позиций меркантилизма Воронцов подчеркивает большое значение внешней торговли для экономического развития любой страны. Причем важно развивать торговлю не только с соседними государствами, но и «с отдаленными народами».

Воронцов высказал ряд принципиальных соображений против монополий и подверг резкой критике коммерческую деятельность Персидской компании. Несмотря на [188] это, он в отношении этой и других двух компаний (Темерниковской и Среднеазиатской) выдвинул компромиссное предложение. Объяснение такой позиции можно найти лишь в его личной заинтересованности в сохранении компаний для торговли с Востоком, поскольку он был основателем одной из них. В конкретных предложениях сенатора заметно стремление использовать в условиях России опыт деятельности торговых компаний, созданных на Западе. Однако некоторые из этих предложений вряд ли были осуществимы на практике, вследствие слабости российского купечества.

Итак, Воронцов не был принципиальным противником свободы торговли и последовательным сторонником монополий, каким он изображается в литературе, а скорее занимал в этом вопросе компромиссную позицию, Не был он и настроен враждебно к купечеству. Как представитель высших эшелонов власти, он понимал, что в интересах абсолютистского государства необходимо идти на известные уступки торговцам и промышленникам в вопросах экономической политики, но с условием, чтобы они не затрагивали интересов дворянства.

Заслуживают внимания и суждения Воронцова о налоговой политике государства. Суть их сводится к тому, что фискальная политика казны не должна вести к разорению населения. Эти суждения не оригинальны, в них отразились идеи просветителей XVIII в. Однако не это суть важно, а то, что их воспринял и высказывает Воронцов, что отнюдь не говорит в пользу общепринятого тезиса об отстаивании им узко эгоистических интересов дворянства. Правда, одно дело провозгласить ту или иную экономическую политику, а другое — проводить ее в жизнь.

В литературе уже отмечались экспансионистские тенденции, присущие Воронцову. Они находили отражение в призывах, обращенных к русскому правительству, следовать примеру европейских государств, осуществлявших в XVIII в. и ранее обширные колониальные захваты. Воронцов развивает программу экспансии в Среднюю Азию и предлагает создать опорные пункты в районе Астрабадского култука и на Балахонском заливе у Красных Вод. Эти пункты привлекают его своим выгодным географическим расположением.

Планы Воронцова не имели под собой реальной почвы. Сенатор весьма смутно представлял себе политическую обстановку и условия в этом районе. Но они отражают намерения правящих кругов к укреплению влияния России на Востоке и установлению непосредственных торговых связей со сказочно богатой Индией, сокровищами которой, по словам Воронцова, «теперь другие европейския державы обогащаются».

«Предложение» Р. И. Воронцова, по-видимому, специально не обсуждалось в Сенате. Во всяком случае, на его заседании 4 июля 1761 г., на котором были тщательно рассмотрены все поступившие к этому времени материалы, оно среди них не упоминается. Но в принятом Сенатом определении мнение Воронцова было в значительной мере учтено. Основные моменты этого определения таковы: разрешить свободную торговлю с Закавказьем и Ираном всеми незапрещенными товарами; Персидской компании производить торговлю на равных основаниях с другими; Астраханской губернской канцелярии рассмотреть вопрос об убытках, причиненных компанией армянским купцам Астрахани, и доложить Сенату; после утверждения этого решения императрицей опубликовать его в виде указа «для всенародного известия» ⁹.

Это определение подписали все присутствовавшие сенаторы, в том числе и Р. И. Воронцов. Однако два отсутствовавших сенатора (Н. Ю. Трубецкой, бывший генерал-прокурор Сената, смещенный в 1760 г., и А. Г. Жеребцов) с ним не согласились, что затянуло утверждение проекта указа, который так и не был апробирован при жизни Елизаветы Петровны. Вследствие этого вопрос об отмене монополии Персидской компании и откупа на астраханские рыбные промыслы был решен лишь указом 31 июля 1762 г. в связи с изменением общего курса экономической политики.

Разногласия в Сенате при обсуждении такого относительно частного вопроса, как монополия Персидской компании, обнаружили, что в правительственных кругах не было единодушия в отношении курса экономической политики абсолютизма в целом, который был провозглашен Конференцией при высочайшем дворе в начале 1761 г. и впоследствии продолжен и развит правительством Екатерины II. Эти [189] разногласия имели место и при обсуждении других вопросов внутренней политики самодержавия в 60-х годах XVIII в. и являлись отражением борьбы различных группировок господствующего класса, поскольку их интересы не во всем совпадали.

Публикацию подготовил доктор исторических наук А. И. ЮХТ.

В Правительствующий Сенат

/л. 1147/ Сколь много благосостояние и крепость всякаго государства зависят от коммерции довольно каждому известно, и сие единственно издревле многих государей и народов побуждало, чтобы всеми силами стараться о распространении оныя не только с своими соседями, но и с отдаленными народами. Особливо что касается до европейских государств, то некоторые из оных завели коммерцию толь с отдаленными народами, о которых в целом свете до того времени не знали, есть ли они на земной поверхности. Не скрылись они ни неизмеримою отдаленностию от трудолюбивых искателей, которых ни пространство морей, ни превеликие опасности, волнами морскими и дикими народами каждое мгновение ока угрожаемые, не могли удержать от того, чтобы они не стремились искать пути к обогащению себя и своих иноземцов. Ревность и усердие к своему отечеству все преодолевала.

Россия в попечении о коммерции хотя не может дать другим государствам преимущества, однакож она не столь в предприятиях своих щастлива, как другие народы. Блаженныя и вечной славы достойный памяти государь император Петр Великий прозрел премудрым оком, что подданные ево прежде не придут в сильное состояние, покамест коммерция от России с иными народами не приведена будет по примеру других европейских государств в цветущее состояние, Какое же попечение к достижению сего благополучия употреблено было доказывают то заведение морского флоту, строение мореходных судов, гаваней, то учиненные с многими державами купечественные трактаты и заведенные фабрики разных рукоделий.

Но как оный премудрый монарх из разных причин предусматривал, что с политическими европейскими народами /л. 1148/ неможно иметь толь прибыточной коммерции, какую с азиатическими, изобилующими несравненно больше серебром и золотом, то не упустил употребить высокомонаршаго своего попечения о разпространении издавна заведенной коммерции от Астраханского порту в Персию, с которою страною в то время только и можно было посредством Каспийского моря завести торги, а с другими народами, окружающими Каспийское море, тогда почти никакого знакомства и сообщения Россия не имела. Хотя и о том употреблено не малое старание, чтобы с другими [190] народами, около Каспийского моря живущими, завести коммерцию, или и покорить их, но легковерием князя Бекича ¹⁰ оное старание учинилось бесполезным.

Подлинно Астраханской порт находится в толь выгодном и способном месте, что для купечества он с наилучшими в Европе сравнен быть может. Россия могла бы от сего порту больше, нежели от других, пользоваться, ежели бы премудрому намерению и началу /л. 1148 об./ соответствовали следствия. Торг из сего порту производимой в Персию сначала был также мал, как и в других местах обыкновенно при начале бывает. Но потом так увеличился было, что уже иной год в казну е. и. в. тысяч слишком по 24 рублев пошлинных сборов приходило ¹¹, а притом немалое количество иностранного серебра и золота привозилось. Данные сперва привилегии астраханскому мещанству и купечеству также и других верховых городов купцам в вольном отправлении в Персию торгов сначала немало споспешествовали как к распространению коммерции, так и к обогащению российскаго купечества. Немало же, надеюсь, и то служило к прибыточному торгу, что купцы тогдашние, отправляющие торги, между собою, конечно, больше, нежели нынешние, согласия имели.

Теперь дивиться должно, что мещанство и купечество астраханское против прежняго знатно упало и пришло в толикую бедность /л. 1149/, что многие из них находятся такие, которые податей государственных платить и гражданских, служеб нести не в состоянии. Сверх того и таможенные зборы так умалились, что вместо 24 тысяч годовых пошлинных зборов едва десятая доля оных в казну приходит. Сие тем удивительнее, чем больше о распространении при сем порте коммерции употреблено старания, и что те самые средства, которые казалось для приведения в лучшее состояние купечества были употреблены, служили к большему онаго повреждению и к ущербу как коммерции, так и получаемым от оныя государственных доходов.

О причинах служащих к сему ущербу коммерции, сколько я оныя познать мог, намерен я при сем вкратце представить Правительствующему Сенату, будучи к тому побужден, как ревностию к отечеству и к приращению высокаго е. и. в. интересу, так и исполняя волю всемилостивейшия нашея монархини ¹², которая, имея неусыпное попечение /л. 1149 об./ о благоденствии своих поданных, указом прошедшего 1760 года августа 16 дня ¹³ всемилостивейше повелеть соизволила, чтобы всякой, кто только усмотрит что-нибудь к пользе или вреду государственному служащее как верной подданной и сын отечества представлял Правительствующему Сенату.

Главнейшие, кроме других, причины, послужившие к немалому упадку коммерции при Астраханском порте и к бедности мещанства и купечества астраханского, суть учрежденная Персидская компания ¹⁴, и отдача на откуп астраханских рыбных промыслов. Помянутая компания учреждена в 1758 году для большаго как казалось распространения коммерции, в чем и обещание просителей оной компании состояло, однакож вместо ожидаемой пользы принесла оная немалой ущерб прежде бывшим при Астраханском порте казенным сборам и отягощение народу, что ниже доказано будет. А прежде, нежели опишу [191] состояние, пользу и вред, произшедший от сей компании, кажется, не непристойно упомянуть, что значит /л. 1150/ слово компания, и на какой конец в других европейских государствах учреждается. Хотя оное и довольно всем известно, но я сие для того только при сем напоминаю, дабы ясняе можно было представить, имеют ли в России учрежденные компании сходство с иностранными.

Чрез компанию разумеется не что иное, как полюбовное содружество двух или многих персон на такой конец учиненное, чтобы соединенными силами, разумом, искренностию, щастием или взаимною друг другу помощию, советами, попечением и сложением вместе капиталов, состоящих в наличных деньгах или в действительных векселях, производимые сперва порознь торги могли потом с сильнейшею пользою продолжать совокупно, и дабы сим способом чего одному и одним своим капиталом нельзя было предприять, соединясь с многими, можно было производить в действо.

Из описания слова компании, каково оно от купцов разумеется, понять можно, что ежели от оныя ожидать /л. 1150 об./ желаемой пользы, то должно чтобы оную составляли не токмо честные и в купечестве знающие люди, но при том имеющие великой капитал. Из таких видно людей составлены Ост-и- Вест-Индския и прочия компании, которые неусыпными трудами своих членов привели в своем отечестве купечество в толь цветущее состояние, которому в древности нет примеров, и которому по справедливости все удивляются.

При учреждении вышеупомянутой Персидской компании и при отрешении в Персию вольных торгов, как видно, Правительствующий Сенат имел то же намерение и желание, чтоб посредством оной распространить с Персиею коммерцию, обогатить Россию иностранным серебром и золотом и умножить российского продукта товаров за дорогую цену. И без сомнения может быть и следствия с намерением и желанием были бы сходны, естли бы люди, кои составляют ныне оную компанию, имели нужные по вышеобъявленному к произвождению коммерции качества и достаточные капиталы. Но по нещастию /л. 1151/ досталось составить сию компанию таким людям, кои не только знания в торгах, что доказали самим делом, ни довольных к произведению коммерции капиталов не имеют, что также неоспоримо по малому выпуску за море товаров. Но сверх того, вместо нужнаго в компании единодушия, столько между собою несогласны, что они друг друга обманывая и один другому делая убыток, кажется, будто они сами обещали привести в упадок свою компанию. Какой же пользы можно надеяться от такой компании, какова Персидская, которая тем маловажнее, чем больше основана на обмане не только между собою, но и в разсуждении Правительствующаго Сената. Ибо оная, прося Правительствующаго Сената указа, чтоб ей только одной дозволено было торговать и на собственных своих судах продукты российские и другие перевозные европейские товары отвозить в Персию, обещалась положить в торг на первой случай двести тысяч рублев собственнаго капитала; да сверх того уговорить и принять верховых городов и московских купцов /л. 1151 об./ в ту же компанию для положения акций на 400 тысеч рублев, [192] чтобы сею действительною суммою начать производить в Персию торги, а естли не в состоянии будут уговорить чрез год купцов к положению 400 тысяч акций, то они обязались по прошествии года сами положить всю 600-тысячную сумму в компанию собственнаго капитала, в чем и не устояли. Из сего видим двойной директоров той компании обман.

Первой, что оные не только толикаго капитала, какой обещали положить в компанию, не имели, но еще, как известно, бывшие банкротами, в неоплатных долгах находились. Второе, что они, не имея собственнаго капитала, как вышеобъявлено, хитрым образом старались уговорить верховых городов и московских купцов положить акций не на иной конец видно, как только для того, дабы, употребивши в торг чужой капитал, начать коммерцию и с раззорением иных могли сами пользоваться.

На такой конец от директоров /л. 1152/ к положению акций многие как астраханские, так и другие московские и верховых городов купцы были склоняемы и приглашаемы, которые, однакож, видно зная несостояние их, а притом может быть и опасаясь их хитрости и коварства, не согласились положить в ту компанию своих капиталов, как на известную утрату. Таким образом, не исполнилось по желанию и надежде директоров и надобно стало содержать оную торговую компанию одним директорам обещанною двухсоттысячною суммою, прибавя к ним еще 400 тысяч акций, хотя они не только сих последних 400 тысяч, но и первых 200 тысяч наличного капитала у себя не имели.

В таких обстоятельствах будучи, начали они производить торги в 1759 году, но по малости своего капитала весьма с худым успехом, так что выпуск в Персию товаров знатно противо прежняго умалился. Сие ясно можно видеть из того, что они и в прошедшем 1760 году только на 29 367 рублев /л. 1152 об./ товаров в Персию пустили, как явствует из собранных пошлин в портовой таможне и из компанейских репортов в Коммерц-коллегию присланных. Сверх того, между отпущенными товарами, щитая в ту же сумму и чужих товаров немалое количество на их компанейские суда гружено было под именем компанейских, чем точно доказывается худое состояние компании. А по сему предузнать можно, что от сея компании не только и впредь ни малейшего распространения в Персию коммерции ни под каким видом ожидать не можно, но паче еще и справедливее должно опасаться, чтобы оная, вовсе упавши, не остановила торгу с Персиею.

Между тем по силе данной от Правительствующаго Сената сей компании привилегии запрещено, чтобы, кроме сей компании, никто не дерзал ни под каким видом как на собственных судах, так и на казенных вывозить /л. 1153/ в Персию товаров как российскаго продукта, так и перевозных из других частей Европы. От сего не только астраханское купечество и мещанство, но и других верховых городов купцы в торгах своих и промыслах при Астраханском порте претерпели великий урон и упадок, особливо же астраханские, которые прежде вольным отправлением в Персию торгов обогащались, теперь пришли в такую бедность и раззорение, что и податей казенных платить не в состоянии. [193]

Описав состояние Персидской компании, кажется, должно представить, что оная хотя действительно учреждена на тот конец, чтобы посредством оныя при порте Астраханском больше распространить коммерцию, однакож даны ей такие привилегии, которые совершенно желаемую пользу уничтожили. Первое, что в случае малого выпуску от компании товаров не дозволено никому, кроме той компании, торговать в Персию, ни на своих судах, ни на казенных. Второе, что обиженной той компании директо/л. 1153 об./ром или каким-либо той компании служителем должен искать суда и удовольствия своего в одном Правительствующем Сенате.

Первое, сколько вредно само по себе оказалось тем, что компания составилась незнающими купечества, бедными и некапиталистыми людьми, которые, не в состоянии будучи с желаемою пользою и с ожидаемыми государственными прибытками производить коммерцию с Персиею, весьма знатно противу прежняго умалили выпуск в персидские города российских и перевозных товаров, следовательно, по пропорции того и доходы казенные уменьшили. Ибо вместо того, что прежде пошлинных зборов в казну до 24 тысяч, а иногда и со излишеством приходило, теперь напротив того, и с самого начала той компании по сие время, едва ли четвертая часть прежняго годоваго збору в таможню от той компании пришла.

Второе, тем нанесло вред и самой /л. 1154/ компании, что хотя бы и сыскались охотники положить в ту компанию свои акции, но сверх того известия, которое они имели о недостатках и великих долгах зделанных директоров, также и прежде оказанных некоторыми из них худых поступок и обмана, опасались и того, чтобы в случае претерпенной от директоров или их комиссионеров обиды не принуждены они были для искания своего удовольствия ездить в толь дальний путь, каков от Астрахани до Санкт-Петербурга, что соединено с превеликим трудом и убытком, как по причине дальняго пути, так и дорогова житья и содержания в Санкт-Петербурге.

Впрочем должно, кажется, упомянуть, что хотя намерение было Правительствующаго Сената учредить сию компанию по примеру в других европейских государствах находящихся компаний, однакож не знаю, каким случаем оная учреждена совсем на ином основании. Первое, что в чужих краях, сколько известно, как-то в Португалии, /л. 1154 об./ Англии, Голландии и в прочих европейских государствах даются преимущественнейшие привилегии пред прочими купцами только тем, которые сами собою на собственных своих судах и на собственный свой кошт и страх наемными людьми заведут с какою-нибудь страною новое купечество, или откроют путь в какое-нибудь место или землю, до того времени землякам их незнаемую, и первые заведут с жителями оной незнаемой земли коммерцию, но и то не навсегда, но на некоторое время, и притом без малейшаго государственнаго убытку и отягощения народного, а по окончании срочнаго времени позволяют туда торговать и другим, кто только пожелает, инаким образом, кажется, коммерция никогда не была бы в толь цветущем состоянии, в каком ныне в Англии и Голландии находится. Персия же теперь для россиян уже не новое место, не [194] сыскано директорами нынешней Персидской компании. Россия издревле с Персиею торги отправляла, которые уже и пришли было в хорошее нарочито состояние /л. 1155/ и приносили несравненно больше прибыли государству, нежели нынешняя компания приносит. Итак, не знаю, для какой пользы четыре человека предпочтены купечеству целыя Российския империи, и для чего дозволено обогащаться четырем человекам с обидою всех купцов, с повреждением коммерции и с уменьшением государственных доходов.

Хотя же именным блаженныя и вечной славы достойнаго государя императора Петра Великого указом в 1723 году ноября 8 дня Коммерц-коллегии и повелено стараться о заведении компании между прочими и от Астраханского порту, но сие достославное намерение и желание великаго сего монарха к распространению в сем месте коммерции сим способом, кажется, простиралось только для того, что тогда весьма невеликое купечество при сем порте отправлялось, а притом и не имело российское купечество таких выгод, какие принес оному трактат, заключенный с Персиею в Гилянской провинции, /л. 1155 об./ в местечке Ряще называемом, в 1732 году в 21 день генваря ¹⁵, в 3-м пункте которого дозволено российским подданным во всех персидских землях и местах свободное и вольное отправление купечества без всяких пошлин, как с привезенных из России в Персию, так и с покупных обратно персидских и других тамо на мену полученных товаров. С того времени умножились в Астрахане жители, мещанство, увеличились торги и коммерция уже нарочито было распространилась. В том же имянном е. и. в. указе наибольше указано стараться о заведении компаний в Гишпанию и Португалию, но и то не голосно [Т. е. гласно.], дабы излишним ехом [Т. е. эхом.] не произвести вреда вместо пользы. Заключая же е. и. в. высочайший свой указ повелевает, дабы хотя в том указе чего и не написано, а сьпцется полезное, то бы оное чинить и во всем верно и ревностно о распространении коммерции стараться. Нынешняя же Персидская компания сколько вредна, о том уже довольно представлено. /л. 1156/

Впрочем хотя и. в других государствах учреждаются компании в известные земли, но совсем на противных нашей Персидской компании основаниях. Славная Ост-Индская компания ¹⁶ состоит не из двух или четырех, но из 17 выбранных купечеством директоров, которые при том не имеют права одни торговать в Ост-Индию, но только выбраны из всех голландских знатнейших городов знатнейшие и искуснейшие в купечестве люди в одно место для того, чтобы множеством голосов определить сколько, в какое время должно отпустить судов, с каким товаром и сколько онаго, по чему оной продать, какие брать из Ост-Индии и сколько, короче говоря, они должны распределять все главные и важные обстоятельства, касающиеся до Ост-Индской компании, и рассматривать притом, точно ли отправляемые на кораблях в Ост-Индию комиссионеры и живущие в оной безвыездно комиссары поступают по компанейским ордерам. Сии 17 /л. 1156 об./ директоров, выбранные из всех голландских знатнейших городов, удостаиваются [195] компании директорами не токмо, для великого своего знания в купечестве, но и для известной их всем честности и усердия к своим единоземцам, а при том и для того, что они сверх собственных своих великих капиталов имеют, как в своем отечестве, так и в других государствах знатные кредиты и во всяком случае в состоянии подать помощь своей компании как наличным капиталом, так и кредитом.

Вест-Индская компания ¹⁷ имеет 10 директоров, которые то же исполняют, что и директоры Ост-Индской. В Дании на таком же основании учреждены компании, почему и не удивительно, что сии все компании привели коммерцию в своих отечествах в толь цветущее состояние и приносят государственной казне, так и партикулярно своим единоземцам превеликие доходы. У англичан с Россиею отправляется превеликое купечество, также /л. 1157/ посредством компании ¹⁸, которая вышеписанным имеет подобные основания. Имеют они особливые компанейские конторы как в Лондоне, так и здесь имеют в Санкт-Петербурге своих корреспондентов, комиссионеров, домы, дворы и лавки и притом с некоторою выгодою противу российских подданных, а притом в компаниях своих предписали такие установления, дабы никто из английских купцов отнюдь под опасением штрафа, как в Россию не высылал товаров на имя российских купцов, так и из России выписывал бы чрез своих единоземцев, которые установления англичане хранят весьма строго. От сего то произошло, что они как здешним товарам почти всегда по своей воле устанавливают цену, так и свои продают по такой цене, по какой хотят.

Рассматривая прибытки, какие получаются англичанами от сих учреждений, можно легко узнать какую бы наше купечество и казна получали пользу и доходы, /л. 1157 об./ естли бы с российской стороны во всех землях с нею торги имеющих, такие же учреждении уставлены были. Но как в иных державах по силе заключенных купечественных трактатов таких учреждений зделать не можно, то по крайней мере нужно стараться о том, чтобы хотя такой порядок завести в тех державах, в которых можно. В персидских городах, и во всех оныя области местах, по 3-му и 6-му пунктам вьппеупомянутого с Персией трактата, все оное учредить можно. Дозволено, где только способно российским купцам покажется, строить магазейны, лавки, дворы, дома, анбары и содержать своих консулов и агентов. Надлежит только внутри России учинить надлежащие распоряжения, которые единственно от благоразумного учреждения контор и честных, разумных, ревностных и искусных в купечестве оными конторами директоров зависит. Впрочем, естли кто станет нынешнюю Персидскую компанию с вышеозначенными иностранными компаниями сравнивать и возьмет в рассуждение сих и тоя компании основания, то бес сомнения увидит, что оная находится в таких беспорядках, /л. 1158/ в таком слабом состоянии, что от оныя ни малейшей пользы ожидать не можно, а напротив того усмотрит ясно, что оная по причине, как вьппе представлено, своего худого основания, по несогласию и незнанию купечества директоров, по их бедности и недостатку как наличных капиталов, так и кредиту неминуемо пришедши в конечной упадок, нанесет несравненно больший ущерб государственным доходам, нежели теперь [196] приносит, и приведет в остановку коммерцию при Астраханском порте.

Предвидя от оныя такие опасные и вредные государственному интересу следствия, надлежало бы, конечно, стараться заблаговременно оную вовсе уничтожить. Но как вдруг пресечь коммерцию при сем порте также вредно, а притом и компании учинится весьма великая обида, потому что оная в надежде на данные ей от Правительствующего Сената привилегии употребила некоторой капитал на починку старых и снабдение новых мореходных судов, то мое мнение в том состоит, /л. 1158 об./ чтобы оную компанию вовсе не отрешать, а оставя ей каких-нибудь два сорта товаров, которых бы, кроме компании никто не ввозил в Персию, позволить прочими товарами торговать всем российским купцам и всем кто пожелает невозбранно на своих судах и на наемных, чем без сомнения распространится коммерция при Астраханском порте, прибавится знатно вывоз в заморье товаров российского продукта и других европейских перевозных товаров, умножится вывоз иностранного серебра и золота, также шелку, хлопчатой бумаги — нужнейших вещей для манифактур и возрастут таможенные в казну е. и. в. зборы.

Впрочем для пресечения в выпуске из России товаров и в привозе из Персии беспорядков, которые бы от самовольства, а иногда и от незнания произойти имели, за необходимое почитаю учредить контору по примеру контор в других европейских государствах находящихся, выбрать /л. 1159/ в оную директорами из тех купцов, кои похотят в Персию торги отправлять, самых искуснейших в купечестве, честных, капиталистых и довольной кредит имеющих людей. Выбор оных отдать на волю купечеству с тем, чтобы они могли их переменять тогда, когда недовольно знающими и не способными к отправлению директорской должности признаются от всех тех купцов, которые в Персию торги отправлять будут, дабы после от купечества не было никакого роптания и нареканий. Накрепко подтвердить директорам, чтобы они для отправления с товарами на судах, идущих в Персию, выбирали хороших приказчиков, которых бы честные поступки, обычность в торгах и усердие к отечеству довольно засвидетельствованы были, чтобы выбирали хороших комиссионеров, кои бы безвыездно жили в Персии и, проведывая о всех тамошних обстоятельствах и происхождениях, касающихся как до купечества, так и до прочих дел и состоянии Персии, присылали бы точные рапорты, чтобы всегда пересматривали также прилежно ли и точно всякой из судовых приказчиков и комиссионеров, /л. 1159 об./ живущих в Персии, отправляют порученные им должности.

Так же, чтобы в купечестве наблюдаем был надлежащий баланс, чтобы купцы одни перед другими в выпуске товаров не имели преимущества, чтобы в выписке и вывозе товаров не было никакого излишества, чтобы на российской товар в Персии не уменьшалась цена, а на персидской не возвышалась. Чтобы при отпуске товаров на бирже или на определенном для купеческих собраний месте в Астрахани всегда каждому отпускному товару прежде выпуску устанавливаема была цена, дабы купцы, продавая в Персии повольною ценою свои товары, не могли [197] чрезвычайным понижением цены зделать другим подрыву, чтобы старание употреблено, дабы больше привозимы серебро и золото было, так же шелк, хлопчатая бумага и прочие вещи для умножения здешних фабрик и для жизни человеческой нужных, а притом паче всего употребляемо бы было старание, чтобы российские товары продаваемы были на готовые деньги.

В главную дирекцию поручить ту кантору и купечество одному магистрату, /л. 1160/ а в потребном случае, чего магистрат решить не может, требовал бы резолюции от астраханского губернатора, которому в самой скорости довольствовать магистрат в требовании, дабы в купечестве от медления не последовало остановки и купцы имели бы в случае нужд близкое прибежище и скорое вспоможение. Сверх того, и магистрат, получая рапорт от купеческой конторы о произшествии всея коммерции, должен прилежно смотреть как по внутренним в России обстоятельствам, так и по состоянию Персии надлежащим ли порядком, справедливостью, знанием и усердием конторские директоры отправляют свои должности и, естли что усмотрит вредное в рассуждении казенного и купеческого интереса, старался бы оное исправить в самой скорости и без представления Правительствующему Сенату.

Мореходные суда для отвозу в Персию товаров дозволить строить только одному астраханскому купечеству и мещанству собственным своим коштом, чтобы оные, получая за отвоз в Персию товаров, могли поправить свое состояние. Впрочем /л. 1160 об./ на первый случай могут купцы удовольствованы быть ныне находящимися в готовности и исправности у нынешних астраханских директоров компании судами за договорную с провозу плату. А прежде бывшей судовой компании не возобновлять ¹⁹. Но чтобы пресечь беспорядки, какие имели бы произойти между хозяином судна и покладчиком товаров, то за полезное признаю установить от конторы точную цену по чему брать должно обыкновенно за провоз с товару, с весу ли, или на определенное время, или на расстояние от места до места и от порта до порта. Таким образом, пресекутся, кажется, все беспорядки, кои имели бы произойти в пути от излишних требований хозяев судна, и как покладчик товаров, так и хозяин судна будут знать, что кому дать и взять должно.

Впрочем другие распоряжения, касающиеся как до учреждения в Астрахани купеческой конторы, так и до определения, какие из России в Персию, а из Персии в Россию товары возить должно, равно /л. 1161/ как и при сем представленные мною мнения, предаю на разсуждение Правительствующего Сената, представляя притом, что от дозволения вольных в Персию торгов, как я надеюсь, сверх той пользы что коммерция непосредственно распространится с народами окружающими Каспийское море, прибудут государственные доходы, но и город Астрахань умножится жителями, естли астраханскому купечеству и мещанству дадутся надлежащие вольности и выгоды, которые бы побудить могли к выходу из чужих краев армян, персиян и других народов для поселения в Астрахань. Нынешние замешательства, происходящие в Персии, немало споспешествовать будут к достижению сего преполезного [198] желания. Теперь же, по причине отнятия прежних у астраханского купечества и мещанства вольностей, не только нет выходцев, но и прежде вышедшие, как слышно, расходятся. Почему не без основания опасаться должно, чтоб сей пограничный и важный для целой России город напоследок не пришел в /л. 1161 об./ конечное разорение и опустение. Сверх того, купечество и мещанство астраханское, также и других верховых городов купцы, имея вольность торговать в Персию, и увидя пользу, какая может последовать от складки вместе многих капиталов, без сомнения лутше по собственному выбору и воле товарищев составят такие компании, какие в других европейских государствах находятся.

Впрочем, как бы то ни было, кажется довольным служит доказательством бесполезности нынешним компаниям данных привилегий и то, что одним богатым мещанином не только целое государство, но ниже один город не обогащается, особливо в таком случае, когда средства, служащие к обогащению одного, другим его согражданам бедность и отягощение приносят. Притом совсем противно справедливости одним пред другими давать преимущество, когда они все одного состояния люди, равные платят в государственную казну подати и единые тое же монархини подданные. /л. 1162/ Об охотниках к отправлению в Персию купечества сомневаться не для чего, оных будет великое множество, потому что из астраханских купцов также и из других городов есть великое число таких, которые прежде учреждения Персидской компании в Персии торговали, знают тамошние обстоятельства, обхождение с жителями, нравы их и товары, какие куда привозить прибыльнее. Рассуждая же о нынешнем состоянии Персии, кажется, наибольше российские купцы могут получить прибыли от торгу в тамошних местах, а особливо отвозя туда российские продукты, ибо Персия, находясь в беспрестанных замешательствах, имеет как в хлебе, так и в других вещах, необходимо потребных к содержанию жизни человеческой, превеликую нужду и недостаток и поэтому принуждена привозное покупать за дорогую цену.

Впрочем теперь, кажется, довольно говорено о Персидской компании. Что же касается до другой Астраханской компании, коммерчествующей в Хиву и Бухарию ²⁰, то сия хотя несравненно пред /л. 1162 об./ Персидскою компаниею имеет больше права и справедливости остаться при данных ей от Правительствующего Сената привилегиях, как ниже показано будет. Однакож, дабы кто-нибудь не подумал, что я стараясь уничтожить одну, желаю сохранить другую, особливо для того, что оная мне от Правительствующего Сената отдана и поручена, представляю Правительствующему Сенату, что и сия компания, сколько я усмотреть мог, не может одна столько принести государству пользу сколько бы принесли многие купцы, имея свободу отправлять в Хиву и Бухарию торги. Предпочитая всегда государственную и общенародную пользу моей собственной, я за отменное щастие и удовольствие почту, естли мои единоземцы открытый старанием моим путь к новому обогащению употребят в свою пользу с желаемым успехом.

Впрочем, сей компании пред Персидскою первое должно дать преимущество в том, что оная первая по Каспийскому морю в левую сторону завела торги с дикими и [199] кочевными народами в таких местах, из которых до учреждения сей /л. 1163/ компании иных российские купцы вовсе не знали, а в некоторых хотя и отправлялся торг из Астрахани, однакож весьма малой, и то через приезжающих в Астрахань татар и индийцев, которые, покупая в Астрахани за дешевую цену российские товары, отвозили в Хиву и Бухарию сухим путем и в малом числе так, что казна от оного почти никаких доходов не имела. А умножение от левого берега Каспийского моря в казну доходов единственно сей компании приписать должно, так как и распространение в ту сторону морской коммерции, Второе то, что сия компания, не заимствуя из казны никакого вспомогательства, сама собою, единственным своим коштом построила и снарядила мореходные суда и на собственный свой капитал, покупая товары российского производства и иностранные перевозные, отправляет в дозволенные себе места. Третье то, что как в те места, в которых сия компания коммерчествует, никто прежде из российских купцов не торговал ни на собственных судах, ни на наемных, то следовательно, данными сей компании привилегиями никакой обиды и отягощения /л. 1163 об./ не учинено. Главная же причина, побудившая к установлению в Хиву и Бухарию торговой сей морской компании не что иное как ревность и усердие к отечеству, дабы распространить в те стороны коммерцию, доставить государству новые доходы без отягощения е. и. в. подданных, а естли возможно и изобрести способы такие, которыми бы без дальних затруднений, без государственного кошту и без потеряния людей можно было покорить народов в тех местах обитающих.

Пускай всякий подумает, можно ли было основателю той компании думать о своей прибыли, прося дозволения торговать в таких странах и с такими народами, которые не только города или пристани, но ниже малой деревни не имеют и беспрестанно, как дикие звери, с места на место переходят, не имея никакова обхождения с европейцами и на берегах им принадлежащих не имеют ни одного порту к пристанищу для торгу с ними приходящих судов способного. Почему суда, и ходя туда, принуждены останавливаться в знатном расстоянии от берегов и дожидаться покамест из тех кочевых народов /л. 1164/ кто-нибудь приедет к судну для мены или покупки товаров. Двухлетним отправлением с сими народами торгу посыланные на судах с товарами узнали их нравы, а притом все места, в которых оные в наибольшем числе живут, и несколько к себе их приласкали, что подает великую надежду к совершению великого и преполезного государству предприятия. Требуется только, чтобы рассуждая по слабости и недовольному толикого к произведению предприятия в действо, в те места коммерчествующих, прибавить туда судов торговых, выпуску товаров и отправления большого числа людей, что без всякого казенного кошту учинить можно, естли также, как я представлял о персидских торгах, в Хиву и Бухарию позволится всякому из мещанства и купечества астраханского, верховых российских городов и всякого состояния людям из российских вечноподданных свободно, кто ни пожелает, торговать.

Для содержателей же ныне торгующей в Хиву и Бухарию компании за употребленные ими в открытии [200] морского в те места пути труды довольно будет награждения, естли дастся им /л. 1164 об./ привилегия на несколько лет, чтобы желающие отправлять туда торги грузили свои товары на компанейские их суда, а собственных бы судов до времени не строили. А притом определить также на несколько лет какие-нибудь два сорта товаров на компанию с тем, чтобы тех сортов, определенных компании, отнюдь никто, кроме компании, в Хиву и Бухарию не вывозил и не выпускал разве с некоторым договором оное сама компания дозволит.

Впрочем, читая историю, много мы находим примеров, что многие народы как в древности, так и в новейшие времена, сперва посредством купечества в разных местах заводили свои селения, а потом, час от часу приходя в большую силу, покоряли оружием древних жителей под власть свою уже без всякого труда. Для чего же и нам не следовать толь достохвальным примерам, имея к тому довольно способности. Иные из них предпринимали дальнейший путь к незнаемым местам, к неведомым народам, подвергались великим бедствиям, употребляли великое множество людей, кошту и времени, но нам в предприятиях /л. 1165/ наших почти ничего того терять не надобно. Страны и жители уже нам известны, нравы их и род жития знаком, расстояние между нами и ими невеликое, следовательно, покорить их нетрудно. Теперь, по моему мнению, кажется, полезно дать свободу торговать в Хиву и Бухарию всякому, кто пожелает, как сухим путем, так и морем, и чтобы желающие туда отправляться с товарами объявляли только о себе конторе, которую не бесполезно учредить на таком же основании, как говорено о Персидской, как для получения надлежащего от конторы наставления, так и для того, чтобы контора об отправлении их была известна. Притом подтвердить, чтобы торгующие там всеми силами старались завесть совершенное знакомство и дружбу с тамошними народами ласкою, приветливым обхождением, а у владельцев сыскивали бы поверенность, хотя чрез небольшие подарки, что нынешняя компания по моему приказанию ежегодно делала. Чрез что могли бы получить дозволение построить там анбары и завести магазейны в выгодных и удобных для способнейшего произведения в действо к покорению под Российскую державу тех народов издавна уже принятого намерения местах. Для /л. 1165 об./ построения анбаров и заведения магазейнов места купить, хотя за деньги, что партикулярным людям учинить можно будет. Но выбирать местоположение и строить анбары так, чтобы оные в случае нужды могли служить защитою от набегов неприятельских. Я разумею, чтобы под прикрытием анбаров и магазейнов поделать небольшие цитадели и запасти для случая довольное количество провианту, дабы можно было со временем под видом купцов привозить туда небольшие гарнизоны. По построении таким образом магазейнов и цитаделей можно будет без страху заводить большие селения.

По объявлению достоверных людей наиспособнейшее к заведению крепостей и селения почитается место Астрабадский култук по изрядному своему и выгодному положению, по здоровому и благорастворенному воздуху и где, как сказывают, вечная весна обитает. Оное купить больше [201] всего стараться надобно для заведения полезной и прибыточной коммерции с трухменцами и с другими около того места кочующими народами. А другое место при Балахонском /л. 1166/ заливе у Красных вод, оттуда ближайший переход в Индию, тут же по близости живут хивинцы и бухарцы, ибо сказывают, что от того места посылаемые в Хиву и Бухарию в три дни назад возвращаются.

Сие место и для того важно, что со временем можно будет наиприбыточнейшую коммерцию завести с Индиею и обратить оные сокровища в Россию, которыми теперь другие европейские державы обогащаются, Впрочем все оное передаю на разсуждение Правительствующего Сената.

Что же касается до Кизляра, то, кажется, немалая польза последует, естли и сему городу дастся вольность и свобода отправлять торги во все горские места. Сие немало споспешествовать будет как к обогащению сего города, так и к умножению жителей.

Но как я здесь говорил о двух астраханских компаниях, то, кажется, не непристойно упомянуть и о третьей, Темерниковской ²¹. По моему мнению, кажется, и от сего порта полезнее учредить торги с турками таким же образом, как я предлагал о Персидской компании, и дать свободу, чтобы в турецкую землю всякой, кто пожелает из российских подданных /л. 1166 об./ ездил. Сие равномерно немало будет служить к облегчению и обогащению всего российского купечества, к общенародной пользе, к распространению коммерции, к умножению вывоза за море товаров российского продукта, чего двум или трем человекам совокупным своим капиталом произвести не можно, и потому и от них не можно ожидать желаемого распространения коммерции в турецкую землю и получить великие в государственную казну доходы. А чтобы и их компании совсем не уничтожать, то также определить им на компанию какие-нибудь два сорта товаров, как и вышеобъявленным компаниям, чтобы тех двух сортов, кроме компании, от Темерниковского порта через несколько лет никто не отпускал, а прочие товары, отпускаемые в турецкую землю, дозволить отпускать всем, кто пожелает, отчего последует государству несравненно большая польза, нежели от нынешней Темерниковской компании.

Впрочем, обращаясь к Астрахани, не могу преминуть, чтобы не представить Правительствующему Сенату о нынешних астраханских рыбных откупах ²², которые можно по справедливости почесть самым первым /л. 1167/ источником бедности и упадка нынешнего астраханского мещанства и купечества, Не можно почти без жалости представить нынешнего состояния астраханских жителей, особливо сравнивая оное с тем в каком оные пред сим незадолго находились. Ибо сколько прежде данными им вольностями и рыбными промыслами они довольствовались, столько напротив того теперь отнятием прежних привилегий низвержены в прекрайнюю бедность, так что они не только не в состоянии производить прежних своих промыслов, но и податей казенных платить чем не имеют. Сие, кажется, необходимо надлежит принять в рассуждение покамест еще вовсе не разорился сей пограничный и важный город.

Упадок оного начался, как вьппе объявлено, отдачею на откуп рыбных ловель, которые с начала построения и [202] заселения сего города находились в содержании астраханского мещанства и купечества, чем оные промьппляя, были богаты и без всякого отягощения платили всякие подати и отправляли градские службы. По умножении же рыбных промыслов и казна получала /л. 1167 об./ превеликие доходы как от собираемых на рыбные промыслы казенных окладов, так и за соль, которую мещанство и купечество астраханское и других российских городов купцы на соление рыбы покупали за готовые деньги, притом и рыбою за дешевую цену довольствовалась вся Россия с изобилием. Клей рыбий был также дешев, ибо сколько известно прежде отдания на откуп рыбных промыслов в Астрахани продавалась рыба: белуга десяток большой, средней и малой рук от трех до четырех рублев, севрюг сто от трех до четырех рублев, икра зернистая свежая весною и летом по 20 копеек пуд, а зимою копеек по 30 и 40, паюсная не свыше 60 копеек. Теперь же напротив того не только на всю рыбу цена возвысилась, но сверх того и в самой Астрахани с трудом за дорогую цену достают рыбу, в которой и во всей России от того времени последовала дороговизна и недостаток. Соль также противу прежнего имеет малый расход. Клей рыбий прежде покупали рублев по семи и по шести пуд, теперь оный покупается по 40 рублев. А сия дороговизна рыбьего клея /л. 1168/ со временем может быть лишит нас всего того прибытка, который Россия до сего времени получает от Англии за отпуск к ним рыбьего клея таким же образом, каким лишились мы великих государственных доходов, получаемых прежде за отпуск за море ревеня. Ибо сколько известно из ведомостей в Лондоне от правительства в народ публиковано, что тому дастся великое награждение, кто найдет материю и состав такой, который бы вместо рыбьего клея с такою же крепостию можно было употреблять к клейке. До чего старание человеческое не достигает! Может быть, кто-нибудь и зделает требуемый состав и тогда мы, конечно, лишимся получаемого от Англии великого прибытка. К такой же публикации англинское правительство не что иное побудило как дороговизна от нас покупаемого клея. К тому же естли взять в рассуждение и исчислить сколько рыбьего клея на казенные строения и потребы расходится, то едва ли не найдется, что откупщик больше, нежели казна получает прибыли. Сверх того казенный прибыток тот всегда бесполезен, который с отягощением и разорением народным получается. Государство то всегда богато, котораго жители богаты, и которые в случае надобности, какие бы ни возложены /л. 1168 об./ были на них подати, заплатить бы могли без отягощения. В обогащении народа состоит государственное богатство. Почему, кажется, полезнее казне претерпеть в десяти тысячах рублях убыток, нежели десять тысяч семей разорить до основания, так что оные в случае нужды не в состоянии будут помочь государству ни сами собою, ни деньгами. Для того, мне видится, необходимо надлежит для пользы и облегчения всего общества, для освобождения от крайней бедности мещанства и купечества астраханского, для приведения сего пограничного и важного города в прежнее состояние и для того, чтобы не лишиться, наконец, от рыбьего клея получаемых государственных прибытков, для умножения выходцев в Астрахань на [203] поселение, для отвращения народного роптания и нарекания, уничтожить нынешние астраханские рыбные откупы, отдать оные по прежнему в содержание магистрата и мещанства астраханского, сложа наддачу на внесенную откупщиками. С соли, покупаемой для соления рыбы с астраханских озер, сбавить цену и пустить в продажу по прежней цене, которая до 1748 года была ²³, естли /л. 1169/ оныя расходом наградится тот убыток, который произойдет от уменьшения нынешней цены. А сверх того немалый прибыток будет казне и от того, что умножится количество жировой соли с гребных судов в казну безденежно в городах собираемой. Притом указать, чтобы на рыбий клей цена внутрр государства никогда выше семи рублев, а в заморский отпуск больше 15 или 12 не возвышалась. Так же не бесполезно кажется естли и в других городах, где есть рыбные промыслы, отдадутся раков, как и астраханские, в содержание магистратов, уничтожа откупы. Что же касается до выпуску железа и стали как в Персию, так и в другие земли, окружающие Каспийское море, то мое мнение в том состоит, чтобы оные выпускаемы были только на казенный щет и из казенной суммы и притом такое повсягодно количество, какое с хорошей прибылью продать можно ²⁴. Естли соблаговолит Правительствующий Сенат, то я для получения точного известия о цене, по которой железо и сталь в Персии продается, нагрузя судно собственным железом, отправлю в Персию под /л. 1169 об./ присмотром директоров в Хиву и Бухарию коммерчествующей компании Фомы Рафаилова и Ивана Колчина с тем, что по продаже оного железа барыш отдам в казну.

Впротчем все вышепредставленное передаю на рассуждение Правительствующего Сената и за великое награждение трудов моих и усердия к отечеству и к исполнению высочайшего е. и. в. указа почту, естли все представленное мною примется в уважение.

Комментарии

1. См.: Рубинштейн Н. Л. Уложенная комиссия 1754 — 1766 гг. и проект Нового Уложения «О состоянии подданных вообще» // Исторические записки. М., 1951. Т. 38. С. 208 — 251.

2. См.: Павленко Н. И. История металлургии в России XVIII века. М., 1962, С. 349.

3. Болотов А. Т. Записки. СПб., 1872. Т. 3. С. 892.

4. См.: Фирсов Н. Н. Русские торгово-промышленные компании в первой половине XVIII века. Казань, 1922. С. 111 — 131; Павленко Н. И. Указ. соч. С. 327 — 457; Троицкой С. М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. М., 1974, С. 352 — 363 и др.

5. См.: Павленко Н. И. Указ. соч. С. 348 — 352.

6. См.: Троицкий С. М. Указ. соч. С. 354 — 356.

7. См.: Юхт А. И. Торговые компании в России в середине XVIII в. // Исторические записки. М., 1984. Т. 111. С. 279 — 288.

8. См.: Троицкий С. М. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII в. М., 1966. С. 86 — 87. В датировке записки Троицкий допустил неточность. Она была завершена Воронцовым не 21 июня 1762 г., а годом ранее.

9. РГАДА. Ф. Сенат. Кн. 2985. Л. 799—801.

10. Имеется в виду неудачная экспедиция князя А. Бековича-Черкасского в Среднюю Азию в 1716 г. с целью определения прямого пути в Индию.

11. Эти данные занижены. В отдельные периодьг (1737 — 1744 гг.) общая сумма пошлин от торговли России с Закавказьем и Ираном и европейско-иранской транзитной торговли через Россию (Петербург-Москва-Астрахань) в среднем составляла около 50 тыс. рублей в год. В 1754 — 1757 гг. таможенные сборы сократились вдвое с 37,9 до 18,5 тыс. рублей в год (См. Полное собрание законов Российской империи. — ПСЗ-I. Т. XV. № 10848).

12. Речь идет о Елизавете Петровне.

13. Указ 16 августа 1760 г. см.: ПСЗ-I. Т. XV. № 11092.

14. О Персидской, Темерниковской и Среднеазиатской торговых компаниях, о которых идет речь в записке Р. И. Воронцова, см.: Юхт А. И. Торговые компании в России в середине XVIII века// Исторические записки, М., 1984, Т. 111.

15. ПСЗ-I. Т. VIII. № 5935. Статьи Рештского трактата, касающиеся торговли, были подтверждены Гянджинским трактатом 1735 г. (Там же, № 6707).

16. Голландская Ост-Индская компания (1602 — 1798) пользовалась монопольным правом торговли, мореплавания, размещения факторий и т. д. в Юго-Восточной Азии, где захватила большие территории. Она играла первостепенную роль в создании голландской империи.

17. Голландская Вест-Ивдская компания (1621 — 1791) захватила часть территории Бразилии, ряд островов Вест-Индии, часть восточного побережья Северной Америки. Большую часть владений утратила уже во второй половине XVIII века.

18. Имеется в виду торговая компания английских купцов, основанная в 1555 г. под названием «Московская компания», которое сохранилось за ней в XVI — XVII вв. В следующем столетии ее именовали «Русской компанией». Она вела торговлю с Россией, а в отдельные периоды с разрешения русского правительства и транзитную торговлю через Россию с Ираном и подвластными ему территориями в Закавказье. Компания была тесно связана с английским правительством, в числе ее членов, наряду с богатыми английскими купцами, встречаются высшие правительственные и придворные чины.

19. Астраханская морская судовая компания была создана в 1752 г. и занималась перевозкой товаров российских и иноземных купцов в Закавказье, Иран и обратно в Астрахань. В нее вошли астраханские русские купцы, которым принадлежало свьппе трех десятков морских судов.

20. Речь идет о Среднеазиатской компании, основанкой в марте 1760 г. во главе с Р. И. Воронцовым. Ее официальное название «Торгующая в Хиву и Бухару компания».

21. Официально эта компания именовалась «Российской в Константинополь торгующей компанией», но в источниках она часто называется Темерниковской, потому что вела русско-турецкую торговлю через Темерниковский порт, расположенный в устье Дона. Компания была создана в январе 1757 г. тремя первостатейными купцами: московским армянином В. М. Хастатовым, калужанином Н. Т. Шемякиным, обер-инспектором таможни и впоследствии отщупщиком таможенных сборов, и А. И. Ярославцевым.

22. Астраханские, черноярские, царицынские и саратовские рыбные промыслы, изготовление и продажа рыбьего клея, вязиги и черной икры были отданы в 1760 г. на откуп сроком на 10 лет купеческой компании, возглавлявшейся коломенским купцом С. Поповым. Указом 31 июля 1762 г. откуп был отменен и рыбные промыслы переданы астраханскому купечеству с обязательным внесением в казну ежегодно установленной суммы (ПС3-I. Т. XVI. № 11630. П. 18).

23. Цена пуда соли в среднем по России в 30 — 40-х гг. была равна 21 коп. С 1 января 1750 г. правительство установило единую на всей территории России цену на соль в размере 35 коп. за пуд, что привело к значительному увеличению доходов казны, несмотря на сокращение количества проданной соли.

24. С подобным предложением, но еще более широким, в 1744 г. выступил выдающийся ученый и государственный деятель В. Н. Татищев, который в 1741 — 1745 гг. был астраханским губернатором, Русское правительство, исходя из военно-политических соображений, запрещало в XVIII в. вывоз в восточные страны железа, стали, оружия, военного снаряжения и материалов, необходимых для строительства и оснащения флота. Этими ограничениями стремились не допустить усиления в военном отношении кочевых народов и государств на восточных и юго-восточных границах, появления на Каспийском море другого флота, кроме русского. Татищев считал такую политику недальновидной, наносящей ущерб русско-восточной торговле, купечеству и государству в целом. «Сие запрещено мню для удержания от войны, дабы им оружия недоставало. Токмо сие мнение, чаю, не весьма право, естли рассудить, что не железо, ниже самое оружие, но люди воюют и побеждают», — резонно писал он. (Татищев В. Н. Записки. Письма. 1717 — 1750 гг. Научное наследство. М., 1990. Т. 14. С. 294).

Текст воспроизведен по изданию: «Государство то всегда богато, котораго жители богаты»: «Предложение» графа Р.И.Воронцова в Сенат об отмене монополии на торговлю с Персией, Бухарой и Хивой. 1761 г. // Исторический архив, № 2. 1994