|
НЕИЗВЕСТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ О А. Л. ШЛЕЦЕРЕВ фонде Г. Ф. Миллера находится 1 письмо И. И. Тауберта, занимавшего видное положение в Академии, к Г. Ф. Миллеру от 18 сентября 1767 г. ст. ст., которое недавно обнаружено П. Гофманом. Оно может пролить свет для характеристики А. Л. Шлецера. Упомянутое письмо содержит важное приложение: соображения Шлецера по изданию русской истории В. Н. Татищева. Штриттер, которого Шлецер привез в 1766 г. из Геттингена в Петербург, нашел в поместье В. Н. Татищева еще одну часть его литературного наследия, правда, в плохом состоянии. Эта находка послужила основанием для настойчивого требования Шлецера, как можно скорей и лучше издать, наконец, главный труд Татищева — русскую историю. Тут он высказал свои предложения. Но Тауберт скрыл эти предложения от Академии и послал в Москву противнику А. Л. Шлецера — Г. Ф. Миллеру. В 1768 г. под редакцией Миллера появилась первая часть первого тома произведения Татищева. Видно, что план Шлецера по изданию русской истории Татищева вполне соответствует образу мыслей Шлецера. Этот план вошел в подготовленный сборник «Шлецер и Россия» 2, куда включено 147 писем, написанных Шлецером и адресованных ему. Э. ВинтерПисьмо И. И. Тауберта Т. Ф. Миллеру 18 сентября 1767 г. Милостивый государь, коллежский советник Высокочтивый господин и покровитель! В доказательство моего заверения в полном доверии, ваше благородие беспременно получит со следующей почтой первый том истории Татищева, и как только оный будет напечатан, за ним незамедлительно последует и второй. Вероятно, будет составлен более определенный план издания всех его сочинений. Не угодно ли будет, вашему благородию, прислать копии оных, дабы я мог посмотреть, что я могу добавить из собственных материалов. Будет ли напечатано введение в русскую историю, которое составляет целый том и на считывает 50 глав? Явно ошибочные положения этого введения могли бы Вы; ваше благородие, легко исправить или вычеркнуть. Господин Шлецер охотно взял бы на себя эту работу, как это видно из его плана, приведенного ниже. Однако я узнал его ближе и поэтому избегал каких бы то ни было личных отношений с ним. Прошу, при первой возможности, вернуть мне это письмо. Его императорское высочество в результате покупки Корзийской библиотеки сделал прекрасное приобретение — 26-27 000 томов. В настоящее время она под моим наблюдением распаковывается и устанавливается в канцелярском дворце. Позже напишу подробнее. Передайте, пожалуйста, низкий поклон всем моим покровителям и друзьям и примите мои заверения в моем глубочайшем уважении и преданности. Ваш покорнейший слуга Трауберт С.-Петербург. 18 сентября 1767 г. [188] План издания Татищева 1. Книга должна отличаться от Нестора и всей Российской библиотеки, содержащей лишь источники, и должна быть напечатана в трех томах в большой 8°, а не в 4°, как это было в вышеупомянутых изданиях. 2. Печатать следует не слишком крупными литерами, дабы тома не были слишком толсты, а цена слишком высокой. 3. Полагаю, что 3000 экземпляров будет не слишком много. 4. Первую и вторую корректуру сделаю я, возьму на себя также предисловие и другое, связанное с печатанием. 5. Чтобы к изданию приступить, незамедлительно прошу, ваше сиятельство разобрать по листам и переслать мне экземпляр. Я буду тогда подчеркивать нужные моста тонким карандашом или делать еще какие-либо пометки, на которые наборщик должен обратить внимание. 6. Так как типография его сиятельства славится чрезвычайной быстротой печатания, а я в свою очередь буду неутомим в работе, в которую я и без того влюблен, то смею надеяться, что первый том уже в этом году получит оценку иностранных газет, во славу Вам, ваше величество, и во славу нашей Академии. Следующие, конечно, уважительные причины побуждают меня настойчиво просить об ускорении этого издания: I. Все счастье, весь ход и скорость завершения всех моих будущих трудов по русской истории положительно зависит от этой книги. Я беспременно должен иметь систематически изложенный полный курс русской истории, чтобы суметь объять ее в целом. Должен ли я потрудиться над этим сам? На это ведь потребуется целый год. Но когда Татищев будет напечатан, тогда я проложу ого бумагой, буду отшлифовывать один период за другим, буду заносить из отечественных и иностранных писателей все тотчас же на свое место, тогда я соберу варианты. И так за три года я сделаю столько, сколько другой не сделает и за десять. И не выигрывает ли при этом ваше величество столько же, сколько его воспитанник, который стяжает славу? II. Если одновременно выйдут в свет история Ломоносова, Казанская история Рычкова и Татищев, известный иностранцам уже по Хануэю (Hanway), и которого они все еще считают обиженным, то какая счастливая революция произойдет для чести Академии да и для всего теперешнего русского правительства в тех ужасных идеях, которые ходили везде за границей, словно в России было запрещено опубликовывать подобные вещи! А не стоит ли потрудиться, чтобы заслужить перед всеми учеными и тоскующими по русской история имя зачинщика такой счастливой революции? III. Если в Академии произойдут изменения, тогда будут думать о других вещах и опять пройдут месяцы, пока дойдет очередь до проекта и приступят к его осуществлению. Если же к печатанию приступят, то оно уже пойдет беспрепятственно своим ходом. IV. Прошу учесть, что во всем этом деле я действую с такой бескорыстностью, на которую вряд ли были бы способны люди моей профессии. Я действительно приношу в жертву свою честь моему русскому патриотизму. Татищев — русский. Он отец русской истории, и мир должен знать, что русский, а не немец явился первым творцом полного курса русской истории. Шлецер Архив АН СССР, ф. 21, оп. 3, № 284, лл. 116-118 — Автографы на немецком языке. Комментарии
1. Архив АН СССР, ф. 21, оп. 3, № 284. 2. Schloezer und Russland Eingeleitet uond herausgegeben unter Leitung von L. Richter und L. Zoil von E. Winter (Quellen und Studien zur Geschichte Osteuropa, Bd. IX), Berlin. 1961. Текст воспроизведен по изданию: Неизвестные материалы о А. Л. Шлецере // Исторический архив, № 6. 1960 |
|