НОВЫЕ ДОКУМЕНТЫ О КРЕСТЬЯНСКОЙ ВОЙНЕ 1773-1775 ГГ. В РОССИИ

Среди документальных источников по истории крестьянской войны 1773-1775 гг. важнейшее значение имеют документы, вышедшие из лагеря восставших народных масс. В них отражены идеологические и политические устремления восставших и их военные планы, содержатся ценные сведения о ходе боевых действий отрядов Е. И. Пугачева против правительственных войск, освещаются взаимоотношения повстанцев с населением, говорится о пополнении повстанческих отрядов людьми, снабжении артиллерией, оружием, боевыми припасами, провиантом и фуражом.

Значительное число документов, исходивших от Е. И. Пугачева, Военной коллегии повстанцев, полковников и атаманов повстанческой армии, было опубликовано в первом томе известной публикации Центрархива “Пугачевщина” ¹. Но она не является, к сожалению, полным собранием всех сохранившихся документов повстанцев.

Первая группа настоящей публикации (док. №№ 1-11) вводит в научный оборот не известные до сих пор документы Е. И. Пугачева, его Военной коллегии и атаманов, которые освещают отдельные события повстанческого движения в ноябре 1773 — августе 1774 гг.

Именной указ Е. И. Пугачева казахскому салтану Дусали (док. № 1) примыкает по содержанию к числу тех указов и манифестов Е. И. Пугачева, с которыми он неоднократно обращался осенью 1773 г. к башкирам, казахам, татарам и калмыкам, призывая их к совместной борьбе против угнетателей и обещая наградить их за верность землями, водой, лесами, оружием, боевыми припасами, денежным жалованьем, одеждой и провиантом.

И. Н. Зарубин-Чика (“граф И. Чернышев”), ближайший сподвижник Е. И. Пугачева и руководитель повстанческого движения в Башкирии, в своем приказе атаману Нагайбакской крепости В. И. Торнову (док. № 2) предлагает использовать ближайшие окрестности Нагайбака для пополнения повстанческого отряда людьми и обеспечения артиллерией и боевыми припасами. Этот приказ интересен и тем, что он свидетельствует о неплохо поставленной разведке у повстанцев.

Указ Военной коллегии Пугачева атаману Нижне-Озерной крепости К. Разнолишникову (док. № 4) свидетельствует о заботе повстанцев об обеспечении продовольствием неимущих слоев населения.[128]

Живое, не без иронии составленное письмо Военной коллегии повстанцев (док. № 3) извещало оренбургского губернатора И. Рейнсдорпа о перехвате его секретного письма к командующему авангардом правительственных войск генералу князю П. Голицыну с просьбой об оказании помощи Оренбургу, осажденному армией Е. И. Пугачева.

Ход. повстанческого движения в Гурьеве городке и на нижнеяицких форпостах в январе — апреле 1774 г. освещается в документах №№ 5-8.

Гурьев городок был захвачен отрядом пугачевского атамана Андреи Овчинникова 26 января 1774 г. На следующий день атаман Овчинников ордером на имя яицкого казака Евдокима Струняшева (док. № 5) назначил его атаманом казачьей команды в Гурьеве городке, дал ему наставления об управлении командой, а также о порядке взаимоотношений с казахами (“киргис-кайсаками”) и другими нерусскими народностями.

29 января 1774 г. отряд Овчинникова отправился из Гурьева в Яицкий городок, увозя с собой около 60 пудов пороха ². В последующем руководители восстания постоянно поддерживали связь с гурьевским атаманом Струняшевым, учитывая важное значение Гурьева городка как опорного пункта для крепостей и форпостов, расположенных южнее Яицкого городка, и как базы для снабжения повстанческих отрядов боевыми припасами и провиантом.

В связи с острой нехваткой пороха для осадных работ в Яицком городке Е. И. Пугачев 11 марта 1774 г. обратился с именным указом к атаману Струняшеву (док. № 6), предлагая ему немедленно доставить порох из Гурьева в Яицкий городок.

Непосредственное управление Гурьевым городком в феврале — начале апреля 1774 г. осуществлялось из Яицкого городка повстанческим атаманом Яицкого войска Н. А. Каргиным и войсковыми старшинами А. П. Перфильевым и И. Фофановым. В ордерах от 5 и 6 апреля 1774 г. (док № 7 и 8) они дают гурьевскому атаману указания о порядке управления казачьей командой, об укреплении ее дисциплины, о наказании провинившихся, о выдаче денежного жалованья казакам. Особый интерес имеет ордер от 6 апреля 1774 г., в котором, в связи с начавшимся наступлением правительственных войск от Астрахани, были предложены конкретные меры по обороне Гурьева путем укрепления крепости, стягивания в Гурьев повстанческих отрядов, расположенных в крепостях и форпостах по Нижнему Яику, набора в отряды ватажных бурлаков. В случае превосходства неприятеля и невозможности дальнейшей успешной обороны, отряд Струняшева должен был отступить вверх по Яику к Калмыковской крепости, захватив с собой из Гурьева провиант и денежную казну. Но этим планам не суждено было сбыться. В середине апреля правительственные войска захватили Яицкий городок и тем самым отрезали пути отступления гурьевскому отряду на север — к районам повстанческого движения.

1 мая 1774 г. отряд подполковника Д. Кондаурова захватил Гурьев городок и арестовал атамана Струняшева и казаков его отряда ³.

Как известно, в середине августа 1774 г. основные силы Пугачева, теснимые правительственными войсками, покинули районы наибольшего размаха крестьянского движения (в Нижегородской, Казанской и Воронежской губерниях) и вышли в Нижнее Поволжье. Здесь Е. И. Пугачев и Военная коллегия повстанцев в целях пополнения своих отрядов новыми силами обращаются с указами-воззваниями к донским и волжским казакам ⁴ и к калмыкам, в которых призывают их присоединиться к главной [129] армии повстанцев и жалуют их различными вольностями и привилегиями (см. док. №№ 9-11).

Продвижение отрядов Пугачева вниз по Волге и взятие ими верховых городов Астраханской губернии Петровска, Саратова, Камышина вызвали сильную тревогу и растерянность среди местной правительственной администрации. Документы, вышедшие из ее лагеря, составляют вторую группу данной публикации (см. док. №№ 12-14). Ценность их заключается в том, что они, с одной стороны, детализируют и дополняют сведения, содержащиеся в ранее опубликованных материалах о положении в Нижнем Поволжье, и с другой — содержат ряд новых фактов о положении в Астрахани в этот период.

19 августа 1774 г. астраханский губернатор Кречетников созвал Военный совет, на котором обсуждалось положение, создавшееся в Нижнем Поволжье в связи с подходом Пугачева к Царицыну, и письмо бывшего астраханского губернатора Бекетова, который советовал Кречетникову выехать с имеющимися в его распоряжении воинскими частями в Царицын и взять на себя руководство обороной города, ибо Царицын, по мнению Бекетова, тем “всех важнее, что оный — ключ к Дону” (док. № 12). Но Военный совет отверг предложение Бекетова, так как члены совета и сам губернатор выразили опасение, что у Пугачева имеется намерение занять Астрахань и выйти в устье Волги к морю или “пробраться к Тереку, и далее в горы” (док. № 12). Эти опасения местных властей переросли в уверенность после рапорта царицынского коменданта Цыплетева, который доносил об отходе Пугачева от Царицына вниз по Волге к Астрахани.

Документ о другом Военном совете, состоявшемся 24 августа 1774 г. показывает, с какой лихорадочной поспешностью были приняты меры, направленные на укрепление обороны Астрахани (см. док. № 13).

Между тем трудящиеся слои города и часть его гарнизона с сочувствием относились к действиям повстанческой армии и были готовы поддержать ее.

Классовая борьба, в основе которой лежали резкое имущественное неравенство и социальная дифференциация населения Астрахани, усугублялась тем, что положение в городе значительно ухудшилось в связи с недостачей хлеба. Голод, вызванный прекращением доставки хлеба с верховьев Волги в результате действий Пугачева, усилил недовольство угнетенных слоев города, а выход Пугачева в Нижнее Поволжье еще более обострил классовую борьбу в Астрахани. Вот почему астраханский губернатор обосновывал необходимость остаться в Астрахани неспокойным положением в городе (см. док. № 12)..

Одним из фактов, свидетельствующих о том, что мнение Кречетникова отражало действительное положение вещей, служила агитация сторонников Пугачева среди воинских частей гарнизона. Так, в третьей легкой полевой команде действовали Осип Козлюков, Максим Сурков, Василий Винокуров и Василий Иванов, которые “переклоняли солдат к побегу” в лагерь повстанцев (док. № 14). Хотя побег не удался и участники его были сурово наказаны, но сама попытка солдат гарнизона перейти на сторону восставших говорит уже о многом. Поэтому легко понять, с какой радостью астраханский губернатор встретил известие о поражении Пугачева у Солениковой ватаги.

Однако радость губернатора была преждевременной. Отдельные уцелевшие группы повстанцев продолжали действовать в низовьях Волги. Постепенно активность их выступлений возросла до такой степени, что Кречетников был вынужден отдать приказ коменданту астраханского гарнизона Левину об отправке воинских частей “...в те реки и протоки, к морю [130] лежащие, наискорее и велеть их, разбойников, со всяким старанием сыскивать и, нашедши, всех переловить или искоренить” ⁵. Но, несмотря на эти меры, повстанческие отряды в устье Волги продолжали вести борьбу в течение всего 1775 г.

Интересным источником для изучения экономических последствий крестьянской войны 1773-1775 гг. в России является “Генеральная ведомость” (док. № 15), в которой указаны суммы чрезвычайных издержек по 19 губерниям Европейской России и Сибири на финансирование мероприятий по борьбе с восстанием Е. И. Пугачева и по ликвидации его последствий. Общая сумма чрезвычайных издержек губернских, провинциальных и городовых канцелярий этих губерний достигала весьма внушительной величины — 1 165 401 рубля с копейками. Если принять во внимание, что среднегодовая сумма всех государственных расходов России в период 1773-1775 гг. равнялась 31 670 000 руб. ⁶, то сумма чрезвычайных издержек только провинциальных властей составляет около 3,7% общей суммы государственных расходов за год.

“Генеральная ведомость” отмечает, что наибольшие издержки оказались в тех губерниях, которые были ареной более активных и массовых действий повстанцев. Так, издержки казны по Казанской губернии достигали 670 тыс. руб. ⁷, по Оренбургской превышали 362 тыс. руб., а по Тобольской — 30 тыс. руб., по Нижегородской составляли около 24 тыс. руб и т. д. Основная часть средств, издержанных казной, шла на содержание войск, на выдачу им прогонных денег, на строительство укреплений, на помощь дворянству, пострадавшему от повстанцев, на закупку провианта и фуража и т. п.

В ведомости указаны также затраты по губерниям, весьма отдаленным от районов повстанческого движения. Здесь затраты были произведены на выдачу прогонных денег войскам, отправленным на “усмирение” восстания (Белгородская, Слободская, Смоленская, Киевская, Новгородская, Московская, Могилевская губернии и Малая Россия), на перевозку пугачевцев к местам отбывания каторги, поселения и ссылки и на выдачу им кормовых денег (Архангелогородская, Иркутская, Рижская и Выборгская губернии).

Документы №№ 1-11 и 15 настоящей публикации хранятся в Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА) и выявлены и подготовлены к печати Р. В. Овчинниковым; документы №№ 12-14 хранятся в Государственном архиве Астраханской области (ГААО) и выявлены и подготовлены к печати Л. Н. Слободских. Все документы публикуются впервые.

Р. В. Овчинников, Л. Н. Слободских

Именной указ Е. И. Пугачева салтану Малой казахской орды Дусали с призывом к совместной борьбе против общих врагов и о пожаловании казахов за верную службу ⁸

Ранее 17 ноября 1773 г. ⁹

Божиею милостию мы, великий император и самодержец всероссийский, всемилостивейший, правосуднейший, грознейший и страшнейший, прозорливый государь Петр Федорович прежний и прочая, и прочая, и прочая.

Сим нашим высочайшим указом всем нашим верноподданным и нам истинную веру подавающим людям, а особливо в нашей верной службе находящемуся Абулгаир-хана киргис-кайсацкого сыну Досали ¹⁰ - салтану, чрез сих нарочно посланных от нас посланцов, сей наш высочайший указ объявляется, дабы об оном каждому было ведомо.

Если нам господь всевышний да поможет целости и благополучию, то, действительно, вы землею, водою, лесами, оружием, свинцом, провиантом, одеждою и всяким съестным припасом и деньгами от головы до ног от нас снабжены и пожалованы будете, только б из вас никто, ни в которую сторону не передавался, а поступали б все нам верноподданныя в силу сего посланного нашего высочайшего указа без проступка. А в противности поступка всех, от первого до последнего, в состоянии мы рубить и вешать, дабы никто к искушению диявольскому себя не предавал, генеральских и боярских речей не слушался. Естьли же вы ныне при сем случае ко мне с двести человек пришлете, то оным мы весьма будем довольны, для того, что, как на тебя, так и на нас, злодеев весьма много, от которых да сохранит нас господь бог. Однако, напротив того, должны вы стараться таковых ко мне склонить и покорить, для чего и сей наш высочайший указ за подписанием нашей руки с приложением печати к вам послан.

При окончании подписано: Я, великий Петр Третий, своеручно подписую.

На л. 172 отметка на полях: Перевод с копии.

На л. 172 об. под текстом отметки: Месяца Шабана, то-есть ноября, 20-го дня 1773-го года.

В сем письме находятся такие слова, которых за неправописанием никоим образом разобрать и перевесть не можно, и для того оныя подчерчены карандашем. Переводил Коллегии иностранных дел переводчик Илья Муратов.

ЦГАДА, ф. Госархив, разряд VI, д. 504, ч. 1, л. 172. — Перевод с копии. [132]

23 января 1774 г.

От его высокографского сиятельства Ивана Никифоровича Чернышева находящемуся в Нагайбацкой крепости ¹¹ командиру Василию Торнову

Приказ

На присланной от тебя репорт даю мою резолюцию:

Требуете вы, чтоб прислано было к вам команды со алтилериею, то-есть пушек, пороху и свинцу. Но как здесь наличного ничего не имеетца, а только для здешнего места, но еще и ис протчих мест [привозом] набираем.

Того ради и должно тебе набирать из окольных мест как команды, так и протчей алтилерии.

Да слышно мне, что выехала из Казани гусарская злодейская партия, то как можно старатся перехватывать, ловить и искоренять.

Чего ради для всякого вероятия с подписанием и с приложением моей печати и дан в селе Чесноковке ¹² генваря 23 дня 1774 году.

Граф Иван Чернышев

На л. 8 над текстом печать красного воска с надписью: Печать графа Ивана Чернышева.

На л. 9 об. надпись: Находящемуся в Нагайбацкой крепости командиру Торнову.

ЦГАДА, ф. Госархив, разряд VI, д. 422, лл. 8, 8 об. и 9 об. — Подлинник.

Позднее 23 января 1774 г. ¹³

Вашему высокопревосходительству, господин губернатор, генерал Иван Андреевич.

За что вас благодарит великий государь на твоих письмах и секретных объявлениях. Только от вас с коими людьми послан твой секрет, тех великий государь перехватал. А наперед вашему высокопревосходительству чтоб отнюдь того не делать и почту воровски не посылать. И сколько бы ваши воровские почты откуда не шли, а великому государю все приходят в руки. А ты не надейся, чтоб ожидать откуда себе какие помощи. А впредь ты изволь посылать почты к великому государю прямо, которые и будет отсылать в надлежащее место.

ЦГАДА, ф. Госархив, разряд VI, д. 494, л. 244. — Подлинник. [133]

19 февраля 1774 г.

Указ

его императорского величества самодержца всероссийского из Государственной Военной коллегии Нижней Озерной крепости ¹⁴ командиру. По поданному в реченную Коллегию доношению Илецкой станицы отставного казака Егора Загребена, а по прописанным во оном обстоятельствам Государственная Военная коллегия определила послать к вам указ, которой и посылается. И определяется вам по получении сего отпустить ему, Загребену, ис тамошнего магазейна казеннаго правианту с роспискою муки две четверти. И Нижней Озерной крепости командиру о сем ведать и учинить по сему его императорского величества указу. Февраля 19-го дня 1774 году.

Иван Творогов
Секретарь Максим Горшков
Повытчик Семен Супонин

ЦГАДА, ф. Госархив, разряд VI, д. 420, л. 12. — Подлинник.

Ордер атамана яицкого казачьего войска А. А. Овчинникова яицкому казаку Е. Струняшеву о назначении его атаманом казачьей команды в Гурьеве городке ¹⁵

27 января 1774 г.

Ордер

Гурьева городка войска Яицкого походному атаману Струняшеву.

Понеже указом его императорского величества велено мне з бывшим атаманом Филимоновым, яко с сущим злодеем, поступить и притом с участниками ево (во исполнении которого мною генваря 26 числа с теми и учинено), и того ради определяю вас у находящихся здесь, в Гурьеве, над старшинами и казаками быть атаманом, которых принять в точную команду [и] которым сего числа сочинить именной список о наличном числе людей и лошадей с военного исправою. И притом по указу его императорского величества склонных к верноподданнической должности всех вравне в службу употреблять. А противу киргис-кайсацких и протчих народов поступать на основании его императорского величества законов, как верноподданному рабу принадлежит ¹⁶.

Генваря 27 дня 1774 года. Вместо войсковаго атамана Андрея Овчинникова по ево приказу подписал писарь

Гаврила Краснов.

ЦГАДА, ф. Казанская секретная комиссия, д. 7279, л. 2. — Подлинник. [134]

11 марта 1774 г.

Указ его императорскаго величества великаго государя третьего императора Петра Федоровича самодержца всероссийского и прочая, и прочая, и прочая.

Находящемуся в Гурьеве городке войска Яицкого команду имеющему атаману Авдокиму Струняшеву.

Имеющейся у вас в Гурьеве городке оставшей атаманом Авчинниковым порох, которой по получению сего, в силу имяннаго моего императорского величества повеления, имеете оной прислать сюда, в войска Яицкое казачей городок, в немедленном времени с крайним поспешением, ис коего вам оставить одну бочку на тамошния ваши городовые потребы. По сему чинить вам в силу имяннаго моего императорскаго величества указу непременное исполнение без упущения.

Petr.

Марта 11-го дня 1774 году.

ЦГАДА, ф. Казанская секретная комиссия, д. 7279, л. 3. — Подлинник.

5 апреля 1774 г.

Ордер

войска Яицкого войсковаго атамана Никиты Афанасьева с старшинами гурьевскому атаману Авдокиму Струняшеву

Имеющиеся в команде вашей казаки Иван Щапов и Иван Иванов Осипа Иванова сын, при которых имеется множество разных вещей имения, получа сей ордер, ото оных отобрать товары или деньги и хлеб и положить за печатью, где имеется казенные вещи, а нам знать дать. И надо оным вам иметь смотрение, чтоб не могло от них воспоследовать какаго неспособного случая. А ежель ими что воспоследует неприятельское какое дело, тоб с таковыми поступать по силе законов.

А посланной от вас казак Иван Горин, и оному Горину определяем мы вам выдать жалованье, как в другом ордере о протчих казаках прописано, по пяти рублев, а сему Горину противу тех излишние три рубли, и всего восимь рублев, чтоб имел труд перед протчими преимущество за ево верные услуги, дабы, видя таковое дело, и протчие к тому ревность свою показывать имели, а великий государь наипаче будет таковых жаловать.

А когда пребыв реченной казак Горин к вам в Гурьев городок, повелеваем в прежней ево чин определить и произвесть и почитать за [135] действительного вернослужащаго и непорочного казака и к тому порицания не иметь никому, а, паче чаяния, от такового падения соблюдатца, а не осуждать, якож и господь рече: “Не осуждайте, да не осуждени будете”. И о всем вышеписанном чинить непременное исполнение.

Апреля 5 дня 1774 году.

Вместо войскового атамана Никиты Афанасьева и присудстсвующих старшин Афанасья Перфильева, Ивана Фофанова по их приказу подписал

Петр Живетин

Па л. 5 об. надпись: Яицкого из Войсковой канцелярии Гурьева городка походному атаману Авдокиму Струняшеву ордер по секрету.

ЦГАДА, ф. Казанская секретная комиссия, д. 7279, лл. 4-5 об. — Подлинник.

6 апреля 1774 г.

Войска Яицкого войсковаго атамана Никиты Афанасьева [с] старшинами гурьевскому атаману Авдокиму Струняшеву

Минувшаго марта от 26 числа посланные рапорты из разных команд Гурьевского городка и Кулагинской крепости ¹⁷ чрез казака Ивана Горина, кои исправно получены ,в которых приписуете о команде Тополинской ¹⁸. Того ради приговорили: следовать Тополинской команде в Гурьев городок, окроме жен и детей, а детей повелеваем им отправить в Кулагиную крепость и потому предлагаем им свое мнение, что состоит Гурьев городок за водою, а ежаль, паче чаяния, какие неприятельские нападении, в то время детей отправить в самоскорейшим времени будет невозможно, а притом полагаем на их разсмотрение. Когда ж отправив жен и детей в Кулагину крепость, и повелеваем следовать кулагиной команде до Калмыковой крепости ¹⁹ и быть вам всем обще, а когда сообщитись, то в самоскорейшим времени рапортовать в Войсковую канцелярию.

А которые при вашем Гурьеве городке состоят ватажные бурлаки и отправить оных до Кулагиной ж крепости, смотря по их обстоятельствах, и иметь от оных всякое опасение и предосторожность, чтоб присматривать надо оными: чистосердечное и желательное их попечение и к службе его императорскаго величества усердие. А когда пребудет Шапошников атаман в Гурьев городок, и как пребыв, то наложив провианта на свою команду, так и на калмыковскую, чтоб и та имела от вас пропитания.

А которой имеется в Гурьеве городке интерес ²⁰, тоб взяв онаго большую половину, а достальную малою часть тамо оставить, в Гурьеве.

Ежаль кто ис команды вашей будут какие оказывать противности и злодейства учинять, тех, по имянному его императорскаго величества высочайшаго повеления, повелеваем предавать смертной казни, чтоб, на [136] то смотря, и другие к тому не отваживались на оное и иметь будут всякое опасение.

Нежели поближности Гурьева городка есть какое построение, то вам сломать реченное построение и обставить на нижней стене частоколом ²¹, дабы не могли злодеи какой сыскать способ, а достальное построение забрав в городок.

Да что требуете от нас дозволения о посланных из Астраханской губернской канцелярии два казака и один салдат с письмами до Нурали хана и Акчуваш салтана ²², и оные письма чрез тех же казаков Василья Фралова, Ивана Сарафанникова нами исправно получены. А вышепрописанных казаков и салдата содержать вам под крепким караулом и не допущать ни до малейшего их дозволения до воспоследования его императорскаго величества именнаго повеления. Сверх сего предлагаете прозбу к нам о команде своей для жалованья, а когда воспоследует от его императорского величества высочайшее повеление как войску Яицкому о выдаче жалования, так и всей вашей команде определена быть имеет с преложенным к вам ордером и отколь она определится.

Находящиеся при вашем городке ватажные бурлаки, ежаль которые желают чистосердечно великому государю в подданической должности с верными рабами служить добровольно, и тем по[веле]ваем выдать на каждого по одному рублю со описанием имен их и представить рапортом при реестре ²³ имена их в Войсковую канцелярию на разсмотрение. А что после оной выдаче останется помянутой казенной суммы, которою доверив, да имевшиеся у вас хлебной привиант и крупы, обо вс[ем] сюда со обстоятельством, коликое число и как помянутых денег так и хлеба и круп, об оном репортовать.

А что впредь происходимо будет в команде вашей, о том в Войсковую канцелярию самоскорейшим успехом репортовать же.

И о всем вышеписанном чинить вам непременное исполнение.

Апреля 6 дня 1774 году.

Войсковой атаман Никита Каргин и войсковыя старшины Афанасей Перфильев, Иван Фофанов. По их приказу подписал

Петр Живетин

На л. 7 об. приложена красновосковая (осыпавшаяся) печать.

ЦГАДА, ф. Казанская секретная комиссия, д. 7279, лл. 5-7 об. — Подлинник.

Именной указ Е. И. Пугачева князю калмыцкой орды Банбуру о присоединении калмыков к “главной армии” и о пожаловании их за службу ²⁴

14 августа 1774 г.

Божиею милостию мы, Петр Третий, император и самодержец всероссийский и проч., и проч., и проч.

Объявляется Калмытской Орды господину князю Банбуру и всей Калмытской Орде во всенародное известие.

Мы уверены обстоятельным слухом, что вы, господин Банбур, с Калмытской Ордой следуете к нашему величеству для оказания к службе [137] ревности и усердия, о чем к вам и прежде Покровской слободы с атаманом послан наш всемилостивейший указ со изъяснением: как уже вы довольно претерпели от злохидных и вредительных обществу дворян великия притеснения и несносности, как-то: жены ваши беззаконное надругательство, деты же ваши отнимаемы и запродаваны были в другие земли в порабощение.

А как мы ныне, стараясь от всего онаго освободить и учинить вам свободную вольность, посылаем сей наш всемилостивейшей указ с монаршим и отеческим нашим милосердием.

Того ради, по получении сего, имеете следовать вы, господин Банбур, с находящейся при тебе Калмытской Ордой для присовокупления в главную нашу армию, где мы и сами присудствуем, и перебраться с луговой на нагорную сторону против города Камышенки. где от нас повелено о том учинить камышенским жителям вам вспомоществование и приуготовить для вас завозки и лотки, съестного хлебного и протчего припасу достаточное число, для сего прислать за известием человека с три немедленно. По прибытии ж вашем в нашу армию без монаршей нашей милости и награждения [не останетесь]: на первой случай каждому невзачет жалованья по десяти рублев, а по оказательству вашей ревности и усердия и вящую монаршую нашу милость и награждение получить можете.

Во свидетельство того мы собственною рукою подписать с приложением нашей короны соизволили. Писан августа 14-го дня 1774 года.

На под[линном] Петр.

На л. 270 над текстом отметка: Копия с воровского указа, взятого в Камышенке.

На л. 270 над текстом печать красного воска с надписью: Петра III Б[ожиею] м[илостию] императора каруна.

ЦГАДА, ф. Госархив, разряд VI, д. 490, ч. 1, лл. 270 и об. — Копия.

14 августа 1774 г.

Указ

его императорского величества самодержца всероссийскаго из Государственной Военной коллегии заволской Николаевской слободы атаману Михайле Молчанову

По указу его императорскаго величества и по определению Государственной коллегии велено во время следования господина князя Банбура с Калмытской Ордой Николаевской слободе и живущим в нем обывателем обид и налог не чинить, понеже имеют быть награждены от его величества жалованьем, как о том вам в прежде посланном указе предписано. Августа 14 дня 1774 года.

Подлинно подписал Иван Творогов
Секретарь Алексей Дубровской
Повытчик Герасим Степанов

На л. 271 над текстом отметка: Воровской указ, взятой в Дубовке.

ЦГАДА, ф. Госархив, разряд VI, д. 490, ч. 1, л. 271 — Копия. [138]

Не ранее 18 августа 1774 г. ²⁵

Указ

его императорского величества самодержца всероссийского из Государственной Военной коллегии Вольскаго войска господину атаману Василью Генеровскому ²⁶.

В именном его императорскаго величества указе изображено, что почти уже вся Россия по прежде обязанной своей присяге добропорядочным образом под скипетр и корону его величества склонилась ²⁷; сверх того, несколько Донскаго и Вольскаго войска, за что без награждения всевысочайшей его императорскаго величества милости не оставлены и утверждены в тишине и спокойствии, и жалованы древняго святых отец предания крестом и молитвою, головами и бородами, и вечно вольностию и свободою без всякаго от злодеев, возмутителей и разорителей империи — дворян притеснения, за что вольно оказывают к службе нашей ревность и усердие.

Того ради, по указу его императорскаго величества и по определению Государственной Военной коллегии, велено послать к вам сей указ, каков и посылается, с тем чтобы команды твоей Вольскаго войска казаков военнослужащих и из отставных, и из малолетних, годных в службу собрав, притом и самому тебе приготовиться в поход обще с армиею его величества, заслуживая себе равным образом с прочими наивящую милость и награждение.

О чем имеешь вы, господин атаман, учинить по сему его императорскаго величества указу во всем непременно.

Августа дня 1774 года ²⁸.

Подлинно написал: Иван Творогов
Секретарь Алексей Дубровской
Повытчик Герасим Степанов

На л. 272 над текстом отметка: Воровский указ, взятой в Дубовке.

ЦГАДА, ф. Госархив, разряд VI, д. 490, ч. 1, л. 272. — Копия

№ 12

19 августа 1774 г.

По указу е. и. в. генерал-майор, кавалер и астраханский губернатор Кречетников и призванные на совет: пребывающий в Астрахани главный военноначальник генерал-майор и астраханский обер-комендант Левин, [139] и губернаторские товарищи коллежский советник Баранов и полковник князь Долгоруков, Астраханской губернии прокурор Толстов, флота первого ранга капитан Токмачев и инженер-полковник Озеров, слушав предложения, поданного сего течения 14 числа на имя Астраханской губернской канцелярии от господина генерал-порутчика, сенатора и кавалера Никиты Афанасьевича Бекетова, в котором написано, что по поводу нынешних несчастных дел здешнего края и для всех сожаления достойных обстоятельств на требование от него, господина сенатора, им, губернатором, ево мнения дано уже знать чрез коллежского советника Баранова и его сиятельства князя Долгорукова, что он, господин сенатор, за необходимое почитает, повелевши укрепить Астрахань, сколько время дозволит, находящемуся здесь из инженер-полковников под смотрением оберкоменданта. Приказывать сверх того все суда и лотки от самого Царицына собрать по способности каждому месту под крепостное пушечными выстрелами защищение с таковой предосторожностью, чтоб в случае нужды разом созжены быть могли, а всего необходимее и полезнее, ни часу не мешкав бы, самому губернатору ехать чрез скорейшую почту в Царицынскую крепость, которая главнейшим предметом в нынешнем дел положении почитатца должна потому:

1.Что сей город с линиею ²⁹ служит ему преградою, как отсюда, так и от Дона, да и от самой Кубани.

2. Все войска, могущие быть в поле, с успехом при хорошем искусном командире находятца уже в тех местах, где и быть должно.

3. Предводитель князь Дондуков, хотя и находился в регулярной службе, но весьма далек, сколько ему, господину сенатору, верно известно из долговременного с ним знакомства, от совершенного искусства предводителя необходимо нужного. Цыплетев же с ним равного чина и так желаемого друг другу в случае нужды повиновения ожидать не можно, а ничто так не обезоруживает подкомандующих, как слабая субординарция в вышних. Против того, всево более оживотворяет целой корпус, как душа тело, надежной командир, которому всякий целым своим повиновением и во всякое время долженствует, в легкомысленных же, ис коих здесь состоит главная наша сила, сие последнее сверх человечества действует, что он, господин сенатор, в десятилетнее здешних дел управления безошибочно и не однажды мог приметить из самых опытов. Например, когда дербети волновались после ухода калмыцкого, производя и в других оставшихся собратии своей вредные толки, тогда он, господин сенатор, другим способом утешить оное лутчее ни чем не мог, как выехать в Царицын и быть у них ближе. Да и самый царицынский бунт, происшедший от равного нынешнему самозванцу, скоро прекращен одним только ево в то время пребыванием ³⁰. Словом сказать, одно имя главного командира, с ними пребывающего, делает в подлости неописанное возбуждение к добру и служит непреоборимым препятствием в злых их предприятиях всякого рода.

4. Что ж касаетца до Астрахани, то она по мнению ево, господина сенатора, от него безопасна по неоспоримым доказательствам, когда только нужные меры приняты будут. А именно: как Волга, хотя река широкая, однако в некоторых местах форватор свой имеет близ самых берегов, в таком случае, а паче для большей безопасности, на луговой стороне, а еще лучше на острове, естли построены будут надежные редуты и снабдятца оные достаточно артиллерией, то ни единого судна, противного здешним интересам, пропущено вниз не может. Нагорная же степь и небольшому корпусу по пустоте своей в пути причинить неминуемую невозможность в войске за собою довольного числа провианта, не упоминая o фураже, ибо, хотя и летнее время, но для российской лошади, [140] привыкшей к овсу, подножной корм в трудном походе не доволен, а при том степи уже погорели, а займищи на нагорной стороне не во всех местах столь распространены, чтоб могли продовольствовать и на короткое время большого корпуса табун.

5. Из всего видно, как Астрахань для самозванца неприступна, онако ж, неинако как единым удержанием за собой верховых ее мест, напротив того, когда оные и отымутца и пресечена будет ей самой коммуникация, то может она пропасть не от насилия ево, но от своих недостатков, как здесь все нужное получаетца сверху. Следственно, и всегда настоять он, господин сенатор, будет, что по нынешним обстоятельствам для здешнего губернатора необходимое место призвания — Царицын, куда бы надлежало ехать еще тогда, как пришло известие о приближении толпы сей к Пензе. Но минувшего возвратить не можно, так как и последний способ к достижению сего важного поста и сие упустить никак не должно и необходимо следует в нынешней неизвестности попытатца и ехать скоро-наскоро, имея пред собою казаков или легкой команды на их переменных лошадях драгун, кои, разведывая о тех злодеях впереди, форпост от форпоста без сумнения зделать могут ево безопасным, имея за собой свободный путь и приготовленных для того свежих лошадей. Со всем тем, естли не удастца пробратца до Царицына, то лучце Астрахани остатца в Черном Яру или хотя, наконец, в Енотаевской крепости, которые места должно тотчас усилить из здешнего гарнизона, естли до нее оные оставлены в прежнем их состоянии, ибо и их удержать за собой по тем же вышеписанным обстоятельствам немного менее для Астрахани полезно царицынского сохранения. Царицын же всех важнее, что оный ключ к Дону, который служит большим усиливающем сего врага отечества, и так, когда он наберет к себе важную толпу, то уповать надобно, не будет думать он о астраханских пустых степях, а поворотитца куда-нибудь и все конечно на обитаемые губернии, естли не захочет удалитца совсем из границ наших. Но и в таком случае Астрахань ему не нужна, потому что сообщники ево к мореплаванию не мало не способны, а сухим путем отсюда по степям итти непроходимым никакой нужды ему настоять не будет, имея всюды отворенныя пути к уходу своему способнейшия. И вразумления всего того Астрахань есть место последнего примечания достойное и главному командиру держатца в нем, ожидая всей крайности, от чего боже нас сохрани, весьма предосудительно, бесполезно и всего опаснее потому, как выше сказано, что Астрахань сама по себе гибель по нынешнем недостатке в городе не только в съестных припасах, но и всем хлебе, что, всякому будучи известно, и храброго обезоружить может. Наконец, и сего не можно обойти молчанием, что естли губернатор будет впереди чем далее, тем лутче и тем ближе к сим разбойникам чрез то же самое от очевидности движений вернейшия может делать распоряжения, не утверждаяся на репорты безмозглых простых куриеров или мелких и довольно не сведующих комендантов. Со всем тем, естли он останетца в одной малой крепостице, однако ж против сих наглецов совсем безопасной, итак естли б. обойдя его, и к Астрахани подъедут, в таком случае ведая и слабейшие под нем места не могли взять, то и самой труд огражденный здесь посредственным гарнизоном и большими реками с достаточным в потребных местах укреплением будет храбро, получая от губернатора вернейшие себе настовления, которых пресечь по Волге в летнее время никакой не возможно, когда и лотки все по вышеписаному сохранятца от завладения их. Впротчем, предает он, господин сенатор, все оное в полное губернской канцелярии и всех достойных того людей разсуждение, что ж до него, господина сенатора, касаетца, чтобы он без всякого отлагательства и дальнего размышления все сие исполнить употребил до крайности все свои [141] силы и возможности, но еще на том предложении по скрытою рукой его, господина сенатора, преисполнено, когда де злодей сей был в дальнем от Астраханской губернии разстоянии, то и тогда вышним правительством поведено было остатца губернатору в Саратове. Следственно, как толпа сия противу всякого чаяния пришла к Казани, то без сумнения должно было принять прежний свой пост и, будучи там, защищать вверенную ему губернию. А он, господин сенатор, уповает, что полутче ево в делах военных сведению, конечно бы сей город не потерпел бы вторичного себе разорения, но теперь Царицын удерживать с линиею дело еще того нужнейшее, а понеже, по прежде полученным ис Казани от тамошнего господина губернатора и от городовых комендантов о известном государственном злодее Пугачеве уведомлением о приключаемых от него во многих местах разорениях, и о восприятии наикрепчайшей предосторожности по городу Саратову, и о укреплении ево всем тамошним обществом, саратовскому коменданту полковнику Бошняку довольное наставление предписано было, и в самой приход ево, злодея, к Саратову, надлежаще укрепясь, отпор оружием и защищение городу командою своею военными людьми чинил по самое то время, покуда вся команда согласна была. А как из оной баталионный командир майор Салманов с некоторым числом гарнизона и часть артиллерийских служителей, а первое всего тамошнее купечество и казаки изменили и предались в толпу злодеев, то он, комендант, будучи безсилен, з остальною при нем командою принужден был, оставя город, ретироватца оттуда и прибыл в Царицын. Поколи и уже обращения злодейские доходили к Саратову, то он, губернатор, намерение имел поспешить на вспоможение, во-первых, к Царицыну, а потом итти и дале. смотря на злодейские стремления, к чему и определил, сколько можно собрать здесь военных людей из астраханского гарнизона пехотной команды пятьсот человек и третью легкую полевую команду с ними же к походу приуготовить, также казаков и калмык и со всеми с ними ехать на побеждение и искоренив упомянутых злодеев к царицынской линии. Но, как 12 числа сего течения получены от царицынского коменданта полковника Цыплетева и тамошней легкой полевой команды от майора Дица два репорта, да от возвратившегося оттуда посланного от него, губернатора, куриера взято объявление, что город Саратов 6 числа августа злодеем взят я зачинщик их, варвар Пугачев, намерен итти к Дмитреевску и находитца в селе Золотом. По сим обстоятельствам ими собранными господами того же 12 числа консилиум заключено, что он, губернатор, по несобрании здесь конных войск, ни казаков, ни калмык, скорого воспомоществования городу Царицыну и тамошней линии учинить не в состоянии, и была бы езда ево туда тщетна. А выводом отсюда и тех последних войск самая Астрахань зделалась бы обнаженной, и как злодейство ево, варвара, вошло уже в Астраханскую губернию, кое и город Саратов обнело. откуда оно простиратца будет и далее вниз по Волге и может дойти к самому Царицыну, где по посланным от него, губернатора, ордерам могут быть готовыми выкомандированные полковник князь Дондуков с калмыцким войском и казаками, и, кроме того, имеетца у тамошнего коменданта часть донских казаков, снятые с царицынской линии более трехсот, да регулярных военных людей в двух баталионах до осьмисот и легкая полевая команда. К тому ж в помощь присовокупляетца со стороны Дона генерал-майор князь Багратион с своим деташементом, и по войску Донскому, как по присланной из войсковой канцелярии промемории явствует, предосторожность на истребление их воспринята. Следовательно, всех тех выступивших войск на защищение Царицына и линии довольных быть может. Напротив же того, при самой Астрахани воинских сил весьма недостаточно, и никого из конных казаков, татар и калмык в собрании [142] нет, без чего здешний город и остаетца беззащитным и по случаю нападения злодейского оборонитца будет, конечно, некем, кроме что вся надежда полагаетца во укреплении города, на речные берега сей город окружащие. И потому, не отлагая вдаль времени, определенно приступить ко укреплению здешнего города Астрахани землею и водою и в приуготовление к обороне воинских людей, как в военном консилиуме подробно описано, по каковым обстоятельствам отъезд ему, губернатору, отсюда в Царицын иметь не можно, о чем Правительствующему сенату с нарочным куриером 14 числа донесено. К тому ж со стороны Казани также следует за ним, злодеем, на попрание отряженные с войсками господин генерал-майор и кавалер Мансуров, подполковник Михельсон и майор граф Мелин, коих он и поспешением со всех сторон не останетца. Однако ему, губернатору, недовольно для одного того градского укрепления, но наипатче всего должно и ради самого предостережения в здешнем народе волнования на месте оставатца, ибо в Астрахани находитца всяких сбродных неистовых людей из бурлак, коих и по рыболовным ватагам обращаетца в работах, также имеетца и в содержании колодников, а притом жительствующих разного рода и приезжих азиатцов не малое число, и во всех в них накрепко надлежит всякого возмущения и неистовых разглашений наблюдать, как есть в самом пограничном и ближайшем к морю и Персии городе, дабы оные злодеи не могли зделать сюда нападения, или миновав и обойдя оной с моря, захвати купецкие и другие промысловые суда и лотки и разоря рыбные ватаги, уйти в Персию и тамо, возмутя народ, по морю разбойничать, чрез что вся комерция принуждена будет погибнуть к повреждению высокого е. и. в. интереса и подрыву всему здешнему купечеству в торгах и в рыболовных и тюленьих промыслах. Со всем тем, естли он злодей к Астрахани не пойдет, то всемерно клонитца, пробившись сквозь царицынской линии, к кизлярской, к кубанской и горской стороне, как о сем по полученному от царицынского коменданта нынешнего 19 дня репорту и по присланного к нему от полковника князя Дондукова сообщению по объявлению пойманного из злодейской толпы яицкого казака известно, что он намерение имеет пробратца к Тереку и далее в горы. Следовательно, по сим основательным известиям, необходимо нужно предостережение взять в недопущении сих злодеев в здешние места и повсюду ево преследовать и содержать обитающий здесь народ в спокойствии и до смятения ни малейшие не допускать, причем, больше и требуетца пребывания самого ево губернатора и все то исправлять своею очевидностью, нежели удалитца к Царицыну, где на попрание тех извергов полковник князь Дондуков с калмыцким войском и с легкою полевой командою не только приуготовлен, но и совсем против их выступил, с ними, злодеями, сближался у казачей Балыклеевской станицы 15 августа, чрез кое время может быть и поиски над ними с хорошим успехом произвел. А к тому царицынской комендант во укрепление города и во искоренение злодеев весьма порядочное распоряжение учинил и о том ево, губернатора, вчерашнего дня репортовал. Да и генерал-майор Багратион, без сумнения, теперь в Царицын прибыл, почему ему, губернатору, о Царицыне и нет опасности, как больше подает надежду ево, злодея, со всею толпою калмыцким войском и довольным царицынским гарнизоном и вспомощными с Дону войсками тут удержать и совсем поразить и искоренить, и затем удалитца отсюда к Царицыну и надобности теперь не придвидетца, а важнее держатца по вышеписанным резонам своего поста города Астрахани. Что ж в предложении его генерал-порутчика Бекетова припомянуто, что должно бы ему, губернатору, ехать в Царицын еще в то время, когда злодей был близ Пензы, но об оном городе, что злодейская толпа находилась от Пензы в двенадцати верстах, от [143] саратовского комеданта знать дано сюда 8 числа, когда уже город Саратов был занят и они, злодеи, спускались вниз по Волге реке. В таком случае, поспешать [к] оному городу да и Царицыну, да, еще без войска, одному, ему, губернатору, было б бесплодно и для того положено остатца ему, губернатору, на соблюдение здешних мест в Астрахани и во укреплении города, и в собрании на оборону военных людей поступать, по тому учиненному 12 августа консилиуму и по ево, губернатора, яко главного по всей губернии командира, предусмотрению в защищении наилутших к предохранению и истреблению способов. Касательно ж до собрания по ево, господина сенатора, предложению от самого Царицына судов и лоток под пушечные выстрелы, о сем до сего ево предложения те консилиумом заключено и посланными к царицынскому, черноярскому и енотаевскому комендантам ордерами велено во время злодейского приближения все суда и лотки зжечь или, отведя на другой берег, затопить и проезжающих из городов к той же стороне удалить и от захвата и переправы туда злодеев крайне предостеречь. Равно и от всех казачьих станиц большие лотки отобрать и спустить их к Астрахани и взять почтовому правлению под свое смотрение, а при станицах для необходимых казакам повозок оставить только самых малых по две лотки. Наконец, не оставляет он, губернатор, изъяснитца, что когда о занятии злодеями Саратова 12 августа известие получено и по совету вышепомянутых персон положено по вышеписанным опасностям в приближении злодея и здешнему месту, отъездом в Царицын ему губернатору ударжатца при Астрахани, тогда он, губернатор, с учтивости и почтения, яко знатному согражданину, и к нему, господину сенатору, того ж числа посылал товарища своего коллегии советника Баранова требовать на то ево общего с нами согласия, который, возвратясь, ответствовал ему, губернатору, что он, господин сенатор, по тому положению согласен. А после половины дня приехал к нему, губернатору, другой товарищ ево, полковник князь Долгоруков, объявил, что призывал ево он, господин сенатор, к себе и приказал сказать губернатору против первого согласующегося с ними своего мнения другое отменное, описанное потом в присланном от него на имя губернской канцелярии предложении об отъезде ему, губернатору, в Царицын, которое оставляло уже прежде того ево предложения вышеобъявленным советом, да и Правительствующему сенату об оном донесено.

Петр Кречетников, Василий Левин, Данила Озеров, Токмачев, Михаил Баранов, князь Николай Долгоруков, Иван Толстов

ГААО, ф. 394, on. 1, д. 3777, лл. 80-85 об. — Подлинник.

№ 13

24 августа 1774 г.

По секрету

По указу е. и. в. генерал-майор, кавалер и астраханский губернатор Кречетников и по силе данного всем губернаторам наставления и особо гласящих указов и воинского артикула, собранные на совет пребывающие в Астрахани: главный военноначальник генерал-майор и астраханский обер-комендант Левин и губернаторские товарищи коллежской советник Баранов и полковник князь Долгоруков, Астраханской губернии прокурор Толстов, флота первого ранга капитан Токмачев, инженер-полковник Озеров, разсуждая по полученному сего числа по полуночи в 12 часу от [144] господина полковника и царицынского коменданта Цыплетова с нарочным куриером и репорта, пущенному от 21 сего месяца, коим он доносит, что из осажденного городка злодей с толпою пришел в первом часу, начал со своей артиллерии сильную атаку ядрами и бомбами опсыпал по крепости, но, слава богу, еще не удалось ничего. Зажигаемое им строение отряженою заблаговременно командою утушалось скоро, и люди спаслись, а наши артиллеристы пускали выстрелы на тех, что многие батареи у него збиты, не дали ему выгодного места ни одного и ничем не страшен оказался и все у нас до одного бодрствуют, казаки донские вполне имели великое с его толпою дело, но что их много одолеть не с кем. От князя Багратиона малороссийских Нежинского полку до семидесяти казаков пришло, а сам с полевою артиллерию не подоспел, и так теперь видно чрез линию тянутца проклятого изверга обозы, что им означило поход ево на нис, о чем уведомить поспешаем.

А понеже из оного репорта видимо, да и прибывший с ним куриер объявил, что он, злодей, с своею толпою спустился внис Царицына к реке Елшанке, где он, куриер, презжая водою, видел его остановившегося, и с чего понимательно, что он нападение будет чинить на нижние к Астрахани крепости Черноярскую и Енотаевскую и протчие между ними жительства и не покусился бы пройти и к Астрахани, где во всех местах воинских сил весма недостаточно, а на калмык положиться худая надежда и опасно от них еще предательства в злодейскую толпу, также и волноватца от множества здесь разных азиатцов, для чего согласно положили учинить следующее.

1. Для разведования послать до Черного Яру из здешнего гарнизона двух обер-офицеров с выдачею им на съезд туда и обратно к Астрахани надлежащего числа прогонных денег. Первому велеть, проехав только выше Енотаевской крепости за тридцать верст, и разведать о движениях помянутого здесь злодея Пугачева, куда он с воровскою толпою своею от Царицына спуститца внис и что точно от него в злодействе происходит, с тем возвратитца назад и дать о сем знать енотаевскому коменданту, что, естли он злодей идет сюда, то б он по посланным ордерам ему защищение крепости наисильнейшее чинил и накрепчайшим образом и старался их отбить, а потом, приехав в Астрахань, и губернатора репортавать. Другому ехать до самого Черного Яра и, о том же самом осведомясь и взяв об оном от тамошнего коменданта уведомление, ехал сюда, о чем обоим им и дать ордеры, каковыми и ему, и енотаевскому коменданту особо написать о укреплении и обороне и защищении себя и жителей всем обществом и военными людьми наисильнейшим образом, ссылаясь на прежде посланные ордеры, еще подтвердить с требованием о злодейских движениях частой присылке сюда репортов.

2. Как слышно, что луговою стороною идет воинская от господина генерал-майора и кавалера Мансурова, а полковник Михельсон нагорною стороною с деташементом войск на преследование злодеев следуют, то и послать к ним навстречу нарочного штаб-офицера до крепости Енотаевской, а оттуда, взяв ему три подводы и в конвой казаков шесть и калмык десять человек, ехать к ним на встречу, и где их найдет требовать от них воинными людьми Астрахани вспоможения и поспешения сюда, для чего, посадя войско на лотки, спустили сюда, о чем и дать ему, штаб-офицеру, обстоятельный ордер, да на съезд и на другие в пути необходимые расходы прогонных денег до крепости Енотаевской с возвратом всего 32 рубля 40 копеек из губернской канцелярии.

3. Укрепление города по батареям учинить по назначенному в плане, командировав к ним солдат с оружием и для работы обывателей, расписанию. [145]

4. По реке Волге выше Болды поставить три барки и четвертый бот морской с пушками и на них дать солдат 100 человек со офицерами на каждое судно. А надо всеми командами иметь одному штаб-офицеру и пушками артиллерийского офицера определить, и завтрашний день по назначенное место суда отвесть, а нынешней день того штаб-офицера да и артиллерийского офицера для приема судов к выше писанному капитану Токмачеву послать.

5. Легкие войска, сколько здесь при Астрахани ни соберетца, при бавя от полевой команды драгун, разставить по Болде внис под командою майора Сверчкова.

6. В кремле, в проломах, зделать укрепления завтрашним днем.

7. В городе по берегу реки главную команду иметь инженер-полковнику Озерову за Вознесенские ворота до угольной башни до Армянского базара, а по задней за нею стене города до кремля полковнику Бекетову,
а протчих штаб-офицеров по батареям расписать господину обер-коменданту, в кремле же быть полковнику Лебедеву.

8. На оборону адмиралтейства и гарнизона 50 человек при штаб-офицере определить.

Легкой полевой команде иметь свое сборное место, на самом том месте, где она теперь пребывает на случай востребования к движению, куда нужна будет, и что до кого по сему консилиуму касаетца — оному каждое исполнить без упущения и кому следует дать ордеры.

Петр Кречетников, Василий Левин, Данила Озеров, Токмачев, Михаил Баранов, князь Николай Долгоруков, Иван Толстов

ГАЛО, ф. 394, on. 1, д. 3777, лл. 119-120 об — Подлинник.

29 ноября 1774 г.

По указу е. и. в. Астраханская губернская канцелярия, слушав предложения от его превосходительства господина генерал-майора, кавалера и астраханского губернатора Петра Никитича Кречетникова, в котором изображено, что его сиятельство господин генерал-аншеф и разных орденов кавалер граф Петр Иванович Панин сообщением от 24 минувшего октября, полученным здесь 25 числа сего ноября, дал ему, господину губернатору, знать, что представляемые от него впервые к покойному господину генерал-аншефу и кавалеру Бибикову, потом к генерал-порутчику и кавалеру князю Щербатову и за неполучением ни от того, ни другова, наконец, уже от 29 сентября его сиятельству дошедшие 18 октября месяца, с производимого в астраханской губернской канцелярии во общем с астраханским обер-комендантом господином генерал-майором Левиным присутствии, о приличившихся в намерении приобщатца к шайке известного государственного злодея и самозванца Пугачева, содержащегося теперь тамо, в Симбирске, у его сиятельства в оковах и ожидающего заслуженной им казни, третьей легкой полевой команды о ниже расписанных воинских чинах и двух крестьянах с экстрата и мнения копии его [146] сиятельством разсматриваны и по мере злодейских их преступлений, соображаяся с законами, его сиятельство определяет учинить следующее:

1. Как ис числа тех продерзателей отлучившиеся с караула солдаты Максим Сурков — первой разгласитель неистывых о помянутом злодее и самозванце Пугачеве слов, а солдат же Василий Винокуров и каптенармус Василий же Иванов были ему последователи, последней же и паче еще был в ундер-офицерском чине, в таковое преступление впал, преклонясь вообще с Винокуровым солдат к побегу в злодейскую толпу, то оных, а равномерно и салдата Спиридона Карякина, преступление столь важно, что по всем государственным правам принадлежат они смертной казни. Но его сиятельство по данной ему е. и. в. полной мочи и власти, соображаясь с материным е. и. в. милосердием и человеколюбием, от оной их избавляет, и вместо того, во-первых, объявить им смерть и которою по закону и приготовить. Потом, по собрании воинских команд, вывесть на назначенное к казни место, где б были приготовлены виселица, колесо и глаголь, и тут, по протчении их вин и определяемой за то четвертованием смертной казни, после сего уже объявить помилование и тут же каждого прогнать шпицрутен чрез тысячу человек по двенадцати раз, на другой или третий день, дабы они от страха смертного наперед в силу пришли.

2. Капрала Ивана Теряева и солдат Никиту Ефремова, Степана Кондакова, Максима Баскакова, Ивана Суркова, Герасима Алексеева, Егора Иванова, Семена Мящева и Лариона Иванова за то, что они, слыша таковые дерзские о злодее произношения, по команде не объявили, а последние из сих четыре человека еще и к побегу намерение имели, сходствуя со мнением господина астраханского обер-коменданта, прогатъ же шпицрутен чрез тысячу человек первых пять — по три, а последних четыре человек — по шести раз. И, по учинении вышепрописанного наказания, Суркова и Винокурова и Иванова написать в погонщики, а Карякина вечно в профосы, протчих же по прежнему в рядовые. Крестьян Осипа Козлюкова, Ивана Васильева за таковое ж о самозванце разглашение, а первого еще и за подговор солдат к побегу под висилицею высечь кнутом. Козлюкову дать семьдесят пять, а Васильеву пятьдесят ударов и урезать у перваго оба, а у последняго одно ухо. Потом, с прописанием сего, дав билеты, отпустить на прежнее их жилище, а канцеляриям сообщить как для сведения, так и поставления в селениях на память злодейских их дел законов кары, то есть виселиц, колес и глаголей, что все ему, господину губернатору, и рекомендовано исполнить. Чего де ради, данным от него, господина губернатора, астраханскому обер-коменданту господину генерал-майору Левину ордером велено, зделав в пристойном месте за городом виселицу, колесо и глаголь, где всем означенным продерзателям военным людям определенное его сиятельством наказание учинить и по исполнении его господина губернатора репортовать, а о зделании притом же наказания и отпуска к объявленным двум крестьянам Астраханской губернской канцелярии он, господин губернатор, предлагает. А понеже объявленное наказание вследствие сего его превосходительства предложения и прописанной в нем конференции вышепомянутым крестьянам Козлюкову и Васильеву следовательно учинить при показанной же производимой военным людям экзекуции, но, в какое время и где оная произведена быть может, губернский канцелярии неизвестно, а как выше значит все то распоряжение ордером его превосходительства возложено на господина генерал-майора и астраханского обер-коменданта Левина, для того приказали к нему, господину обер-коменданту, сообщить и требовать, дабы благоволил бы, которого именно дня и в какое время и где выше объявленная экзекуция чинена будет, о том бы губернскую канцелярию [147] заблаговременно уведомил письменно. А по получении сего в назначенное время вышеописанным крестьянам Козлюкову и Васильеву, прочтя преступления их, за которое они тому наказанию осуждены, учинить под виселицею то наказание кнутом и дать Козлюкову семьдесят пять, Васильеву пятьдесят ударов и урезать у первого оба, а у последнего одно ухо, потом с прописанием сего, дав им для пропуска до прежних их жилищ билеты, из-под караула освободить и по исполнению сего к господину губернатору за известие подать меморию.

Михаил Баранов
Князь Николай Долгоруков

ГАЛО, ф. 394, on. 1, д. 3779, лл. 213-214. — Подлинник.

Генеральная ведомость чрезвычайных издержек губернских, провинциальных и городовых канцелярий в 1773-1775 гг. на финансирование мероприятий по борьбе с восстанием Пугачева и по ликвидации его последствий ³¹

Ранее 10 января 1779 г. ³²

В 1775 году, февраля от 12 числа, по определению Правительствующего сената, а по предложению господина действительного тайного советника генерала-прокурора и кавалера, посланными к господам губернаторам указами предписано, чтоб они каждой ведомства своего от губернских, провинциальных и городовых канцелярий собрали и прислали в Сенат обстоятельныя ведомости: во время бывшего от злодеев замешательства какие, когда, в каком числе и из каких имянно доходов от каждой канцелярии особо по тем злодейским делам были чрезвычайные из казны издержки.

Вследствие сего от господ губернаторов при репортах ведомости и присланы, в которых по целым губерниям и из каких имянно доходов значит под сим:

Секретарь Алексей Поленов

На л. 38 под текстом помета: Слушано 10 генваря 1779.

ЦГАДА, ф. Госархив, разряд VI, д. 517, лл. 38-39. — Подлинник. [148]

Комментарии

1. "Пугачевщина", т. 1, "Из архива Пугачева (манифесты, указы и переписка)", М. - Л., 1926. Отдельные документы повстанцев были опубликованы ранее в работах Н. Ф. Дубровина, Пугачев и его сообщники, тт. II и III, СПб., 1884 и А. И. Дмитриева-Мамонова, Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири СПб., 1907, а также в "Русском архиве", "Русской старине", "Красном архиве" и в других периодических изданиях.

2. См. "Красный архив", т. 69-70, стр. 204-205.

3. Н. Ф. Дубровин. Ук. соч., т. II, стр. 307-308.

4. "Пугачевщина", т. I, стр. 41-43; т. II, стр. 151, 152. 222; "Красный архив", т. 69-70, стр. 220.

5. ГААО, ф. 394, оп. 1, д. 3777, л. 348.

6. Н. Д. Чечулин. Очерки по истории русских финансов в царствование Екатерины II. СПб., 1906, стр. 290.

7. Интересно сопоставить эту сумму издержек по Казанской губернии с суммой тех потерь, которые понесли казна и частичные владельцы той же губернии в результате военных действий повстанцев. По ведомости казанского губернатора, общая сумма потерь по губернии составляла 2 008 725 руб. (см. Центральный государственный исторический архив в Ленинграде, ф. Кабинет е. и. в., д. 2, лл. 631, 632).

8. Этот указ был послан Е. И. Пугачевым к салтану Дусали с целью привлечения казахов в отряды атамана М. Толкачева, посланного из-под Оренбурга для захвата Яицкого городка. Однако салтан Дусали уклонился от предоставления повстанцам крупного отряда казахов, ограничившись присылкой в стан Пугачева десяти человек, в числе которых был и сын салтана Дусали Саитгалей-салтан (См. "Красный архив" т. 69-70, стр. 203-204; "Пугачевщина", т. 1, стр. 170-171).

9. Датируется на основании сопоставления с датой письма хана Нурали от 17 ноября 1773 г. к коменданту Яицкого городка полковнику Симонову с уведомлением о получении салтаном Дусали этого указа Б. И. Пугачева. (ЦГАДА, ф. Госархив, разряд VI, д. 504, ч. 1, л. 169 об.).

10. Так в тексте. Правильно: Дусали.

11. Нагайбак - крепость на р. Ик (левый приток Камы), в 100 верстах к северо-западу от Оренбурга и в 64 верстах к югу от города Мензелинска. (См. П. И. Рычков. Топография Оренбургской губернии. Оренбург, 1887, стр. 379-382).

12. Чесноковка - село под Уфой, в котором были расположены руководимые И. Н. Зарубиным-Чикой отряды повстанцев, осаждавшие Уфу.

13. Датируется на основании предположения, что письмо Рейнсдорпа от 23 января 1774 г. могло быть перехвачено повстанцами в ближайшие дни после 23 января и тогда же на обороте перехваченного письма было составлено публикуемое письмо к Рейнсдорпу.

14. Нижне-Озерная крепость являлась основной продовольственной базой для отрядов, действующих под Оренбургом. По распоряжениям Военной коллегии Пугачева продовольствие выдавалось и неимущему населению ("Пугачевщина", т. I, док. № 49, 53).

15. Этот документ, а также три последующих (№№ 6-8) были отобраны у гурьевского атамана Е. Струняшева при его аресте 1 мая 1774 г. Астраханский губернатор П. Кречетников переслал эти документы в Казанскую секретную комиссию при своем письме от 30 мая 1774 г. (ЦГАДА, ф. Казанская секретная комиссия, д. 7279, л. 1).

16. Здесь имеются в виду известные манифесты - обращения Е. И. Пугачева к башкирам, казахам, татарам и калмыкам, освобождавшие эти народы от притеснений царской администрации и предоставлявшие им права на землю и другие льготы ("Пугачевщина", т. I, док. №№ 1, 3, 4, 6, 9, 16, а также док. № 1 настоящей публикации).

17. Кулагина крепость была расположена на правом берегу р. Яика, в 154 верстах выше Гурьева городка (П. И. Рычков. Ук. соч., стр. 295).

18. Тополевская команда повстанцев, очевидно, находилась в Тополевском форпосте, расположенном на правом берегу р. Яика в 117 верстах выше Гурьева городка (П. И. Рычков. Ук. соч., стр. 295).

19. Калмыкова крепость (городок) была расположена на правом берегу р. Яика, в 216 верстах выше Гурьева городка (П. И. Рычков. Ук. соч., стр. 295).

20. Здесь имеется в виду денежная казна.

21. В тексте ошибка: "чесноком".

22. Айчувак - один из салтанов казахских кочевий на левобережье р. Яика.

23. В тексте ошибочно: "эрестре".

24. Этот документ, а также последующие (№№ 10 и 11) были захвачены в Камышине и Дубовке после ухода оттуда отрядов Е. И. Пугачева. Эти указы были пересланы графу Панину, который приказал снять с них копии, а оригиналы были сожжены палачом под виселицей на городской площади в г. Щацке. Копии были приложены к рапорту Панина Екатерине II от 30 августа 1774 г. (Сборник Русского исторического общества, т. VI, стр. 128).

Калмыки орды князя Банбура не сумели соединиться с армией Пугачева, зато около Дубовки к повстанцам присоединился трехтысячный отряд калмыков во главе с князем Ценденом. Этот отряд вместе с армией Пугачева участвовал в штурме Царицына, а затем был отпущен в свои улусы.

25. Датируется на основании указания об избрании А. И. Венеровского 18 августа 1774 г. походным атаманом Волжского казачьего войска. Н. Ф. Дубровин. Ук. соч., т. III, стр. 231. Очевидно, указ Военной коллегии мог быть дан Венеровскому только в период пребывания Е. И. Пугачева в Дубовке (17-19 августа 1774 г.).

26. Так в тексте. Правильно: Алексею Венеровскому.

27. Здесь, очевидно, имеется в виду именной указ Е. И. Пугачева казакам Антиповской станицы ("Пугачевщина", т. I, док. № 22).

28. Так в тексте.

29. Здесь имеется в виду Царицынская линия укреплений между Волгой и Доном, на которой кроме Царицына стояли еще четыре крепости (Мечетная, Грачевская, Калтыбанская, Осокорь) и 25 форпостов.

30. Здесь Бекетов имеет в виду волнения среди населения Царицына в марте 1772 г., поддержавшего выступление солдата Федора Богомолова, который выдавал себя за Петра III.

31. "Генеральная ведомость" извлечена из дела, которое содержит переписку Сената с губернаторами о доставлении в Сенат ведомостей об издержках губернских, провинциальных и городовых канцелярий в период "замешательства" 1773-1774 гг. В деле содержится также журнал собрания Сената 10 января 1779 г. (л. 40), которым было определено сообщить о чрезвычайных издержках губерний в Экспедицию государственных доходов и расходов Сената и передать туда ведомости, полученные от губернаторов. При публикации из состава "Генеральной ведомости" исключено 13 вертикальных граф, в которых были приведены сведения о том, из каких доходов и в каком объеме производились издержки по каждой губернии.

32. Датировано на основании пометы о рассмотрении ведомости собранием Сената 10 января 1779 г.

Текст воспроизведен по изданию: Новые документы о крестьянской войне 1773-1775 гг. в России // Исторический архив, № 4. 1956