Комментарии

Оригинал манифеста не сохранился; он написан в Бердской слободе под Оренбургом. Предполагаемый составитель манифеста — секретарь Балтай Идеркеев. Составитель использовал некоторые ранее объявленные послания Пугачева. Наблюдается, в частности, близость отрывков текста “Всех моих верноподданных рабов... ничем себя не защитит”, “А ныне ж я для вас всех... никак нельзя” к соответствующим положениям манифеста 25 ноября 1773 г. (док. № 21). А содержащиеся в манифесте 1 декабря 1773 г. тексты: “И естли кто ныне познает... отягощения не понесте” и “А кто ж сей мой милостивой указ получит... будет всем полезно” опираются на положения указов Пугачева от 1 октября 1773 г., обращенных к башкирам Оренбургской губернии (док. № 6, 7 и 8).

Можно отметить и оригинальные разделы текста манифеста 1 декабря 1773 г. Первый из них — о следовании Пугачева — “Петра III” заветам и делам своего “деда” Петра I - явно навеян содержанием манифестов и указов императрицы Елизаветы Петровны и реального Петра III, постоянно ссылавшихся на указы Петра I.

Другой оригинальный раздел манифеста 1 декабря 1773 г.— “А естли кто не будет..., а вам отягощение и раззорение” — дает развернутую критику крепостнических порядков в России, призывает к истребительной войне против помещиков и вотчинников, которые неправедно нажили имения и богатство путем эксплуатации трудового народа, захвата “крестьянского кошта”. Благодаря этому, манифест 1 декабря 1773 г. (наряду с воззваниями атамана И. Н. Грязнова в осажденный Челябинск, от января 1774 г.) выглядит как самый яркий антифеодальный документ ставки Пугачева первого периода Крестьянской войны, направленный против крепостничества и помещиков, как прямой предшественник знаменитых Июльских манифестов (28 и 31 июля 1774 г.— см. док. № 39, 41), относившихся к апогею Пугачевского движения.

Судя по ареалу действия сохранившихся копий манифеста 1 декабря 1773 г. (районы Прикамья и Среднего Урала) и потому, что все они исходят из Чесноковского штаба атамана И. Н. Зарубина-Чики, можно предположить, что оригинал этого документа был получен Зарубиным-Чикой в начале декабря 1773 г. на Воскресенском заводе, откуда он был командирован под Уфу для руководства повстанческим движением. Татарский оригинал манифеста и был предназначен для вовлечения в ряды повстанцев местного нерусского населения (башкир, татар, чувашей и др.) Уфимского уезда и его округи. Для агитации среди русского населения края (помещичьи и заводские крестьяне, казаки, городские низы) штаб [380] Зарубина-Чики использовал манифесты Пугачева от 25 ноября и 2 декабря 1773 г. (док. № 21 и 23), а также переводы на русский язык манифеста 1 декабря 1773 г.

Печатаемый экземпляр перевода манифеста 1 декабря 1774 г. имеет надпись: “Переведен с татарского письма на российский диалект сотником Юскеем Кудашевым” (ЦГАДА, ф. 6, д. 415, л. 30 и об.). Кудашев был новокрещеном из татар, крестьянином помещика и заводовладельца Тевкелева (по другим данным, Кудашев был мурзой, татарским князьком). В списке колодников Казанской секретной комиссии от февраля 1775 г. сообщается, что в декабре 1773 г. он ездил в ставку к атаману Зарубину-Чике под Уфу (ЦГАДА, ф. 6, д. 507, ч. III, л. 115). Там, очевидно, он и сделал перевод манифеста Пугачева 1 декабря 1773 г. на русский язык. В том же месяце он в звании сотника служил помощником у Бакея Абдулова, пугачевского полковника, отряды которого захватили в Прикамье Рождественский, Камбарский, Шермеяитский, Аннинский и Варзино-Александровский заводы (“Крестьянская война в России в 1773—1775 годах. Восстание Пугачева”, т. II, стр. 385—386). 1 января 1774 г., когда на Ижевский завод прибыл повстанческий отряд, крестьянам и мастеровым был оглашен присланный от Кудашева манифест, “в коем написано было, что все заводские жители как от работ, так и от платежа подушных денег оставляются свободными”. Крестьяне, выслушав манифест, “единогласно сказали, что естли он подлинно государь, так они верят” (показания унтер-шихтмейстера Ижевского завода А. Е. Губанова на допросе в Казанской секретной комиссии.— ЦГАДА, ф. 6, д. 507, ч. IV, л. 592). Несомненно, что в этом показании речь идет о публикуемом экземпляре перевода манифеста.

Сохранилось еще четыре копии перевода: 1) Экземпляр (ЦГАДА, ф. 6, д. 467, л. 108 и об.), доставленный в Казанскую секретную комиссию от управителя Воткинского завода А. Клепикова, в Воткинск был прислан 14 марта 1774 г. от атамана Рождественского завода С. И. Волкова. Приехавший с манифестом в Воткинск угольный мастер В. Колесов показал на допросе в Казанской секретной комиссии, что документ этот привез на Рождественский завод Волков, ездивший в феврале 1774 г. к Зарубину-Чике под Уфу (там же, л. 109 и об.). 2) Идентичная копия (ЦГВИА, ф. 20, д. 1236, лл. 414 и об., 419), полученная генерал-аншефом А. И. Бибиковым от администратора Сарапульской дворцовой волости И. Гурьева 26 марта 1774 г., к Гурьеву попала из Воткинска от управителя Клепикова. 3) Сходный с двумя названными экземпляр сохранился в бумагах Н. Ф. Дубровина (ЦГВИА, ф. 249, д. 1, лл. 3—4); его происхождение не установлено. 4) Экземпляр (ЦГАДА, ф. 6, д. 507, ч. I, л. 340 и об.), выкраденный дьяконами села Покровского (Мутан-Тукля) Малмыжского заказа Казанского уезда Т. и А. Петровым у сотника пугачевца Максима Иванова-Тукмача и доставленный в Казанское духовное правление, а оттуда пересланный 6 мая 1774 г. в Казанскую секретную комиссию.