|
ДУЭЛЬ ГРАФА РОБАССОМА С ГРАФОМ
БИЛАНДОМ
(Доклад Потемкина императрице Екатерине II). “Всепресветлейшей державнейшей великой государыне императрице и самодержице всероссийской. От генерал-аншефа, военной коллегии вице-президента и кавалера, князя Потемкина всеподданнейший доклад. Вследствие высочайшего вашего императорского величества указа, над кавалером военного ордена графом Робассом в заколонии им бывшего в российской морской службе бригадира графа Биланда, произведен был военный суд, который, рассмотрев ответы его и бывших во время сего происшествия служителей, нашел, что следствие сего несчастного случая произошло против всякого чаяния, а именно: граф Биланд, будучи должен графу Робассом 500 руб. и обнадеживая его платежом чрез долгое время, наконец когда Робассом, узнав что Биланд, получа увольнение от службы, сбирается ехать в отечество, послал к нему с человеком своим письмо, то граф Биланд, не приняв оного, отозвался с грубостью, и когда граф Робассом приехал к нему в трактир, где он тогда находился, и требовал, как в допросе своем объявляет, заплаты тих денег; то граф Биланд в разговорах с ним дошел до несносных грубостей, сказал ему Робассом, что тот час приедет его карета, и они разочтутся, но приезде которой, вышел он из трактира, велел следовать и ему, Робассом, за собою, и так будучи они за Калинкиным мостом на петергофской дороге, остановясь там и вышел из кареты, сняли свои шубы и отдали своим людям, приказав им от карет не отлучаться, сами же пошли обратно по большой дороге, и отошел несколько шагов, поворота направо пошли по узкой дороге, лежащей между домом, где саксонский министр Сакен живет, и дубками, к стоящему напротив оного пустому дому графа Строганова, подле коего прошел несколько шагов в дубки, граф Биланд, обратясь, бросился вдруг на графа Робассом с обнаженной шпагой, [186] начал наносить ему удары и искал лишить его жизни. Сей последний, увидя себя в такой крайности, принужден был оборонять свою жизнь и дал ему своей шпагой удар, от коего он, Биланд, отступя несколько шагов, упал и сказав, что он ранен, просил помощи. Граф Робассом, желая ему помочь, звал людей и извозчиков, но они, узнав о происшествии сем, от страха и с каретами уехали, от чего граф Биланд, оставшись несколько часов без помощи на месте, кончил свою жизнь, в чем граф Робассом в допросах своих и утвердился, а чтоб за временное было к дуэли согласие, в том он не только в суде, но и при увещевании каталицкого священника не признался, и все свое показание присягою подтвердил. По свидетельству же штаб-лекарскому графа Биландова тела оказалось: что ранен он шпагою треугольным клинком в грудь, которою разрезана меж ребрая и ровеная (?) бьющая жила и вонзена в правую часть легкого, каковая рана и не смертельна; но от нескорого получения помощи изошел он кровью. И хотя военный суд, состоящий по воле вашего императорского величества из кавалеров того ордена, по силе воинских 156-го и 157-го артикулов морского устава, 5-й книги, 15-й главы, 110-го артикула ж, по праву оборонения приговорил его, Робассом, отдав шпагу, освободить. Но как обстоятельства сего дела о бывшей между оными графами дуэли наводят на него, графа Робассома, подозрение в том, что они, остановясь на дороге, оставили шубы и согласно приказав людям за собою не ходить, пошли в пустому дому одни, где зашел в лес и произвели между собою бой; есть ли же бы граф Робассом подлинно не знал о таковом намерении графа Баланда, то бы под видом яко бы получения должных от Биланда денег не имел он причины идтить с ним в такое пустое место, а должен бы был, приняв потребную в сем случае осторожность, по крайней мере спросить, куда он его ведет; но он того не учинил и шел за ним беспрепятственно, следовательно и приводить себя в немалое подозрение, а потому как с приговором военного суда согласиться, так однако ж и за злодейственное дело в заколонии им графа Биланда причесть не можно, а единственно преступление и вина его, графа Робассом, состоят против учрежденных на такие дела законов. Я всеподданнейше поднося вашему императорскому величеству сей военный суд, осмеливаюсь представить мнение мое, что граф Робассом нарушением помянутых узаконений навлек на себя всю строгость тех законов; в случае ж подверженном некоторому сомнению военного процесса 5-й главы 10-й пункт повелевает: „Ежели судья совершенного основания не имеет подозрительную особу доказать, тогда пристойнее есть оное дело предать воле Божьей и положится в том весьма на Бога", так же следует уважить молодость его, графа Робассома, лет, оказанные им во время прошедшей войны отменные подвиги, а при том имоверным быть кажется и то, что граф Биланд обманом в платеже должных ему денег наглою причиной своей смерти состоит сам. Но более всего ходатайствует за него без прикладное вашего императорского величества человеколюбие, которое смотрит не столь на действие, как на намерение винного, в чем графа Робассом уличить невозможно, чтоб он имел злое. Посему вашего [187] императорского величества беспримерному свойству подвергаю суд, мнение мое и преступника в несумненном уповании смягчения законов. Граф Потемкин имп. римс. князь. Апреля ... дня 1777 года”. На этом докладе императрица написала следующую резолюцию. “В рассуждении заслуг его, графа Робассома, при армии нашей во время последней воины, всемилостивейше облегчая наказание, которому по роду преступления законы его подвергают, повелеваем заменить ему в оное пятимесячное под стражей задержание, и выслать его за границы империи нашей с запрещением когда либо возвращаться в оные; при чем отдать ему шпагу его. Екатерина. В С.-Петербурге, Апреля 29 д. 1777 года”. А. П. Коломкин Текст воспроизведен по изданию: Дуэль графа Робассома с графом Биландом. (Доклад Потемкина императрице Екатерине II) // Исторический вестник, № 5. 1881 |
|