|
ИНСТРУКЦИИ РОТНЫМ КОМАНДИРАМ,ЗА ПОДПИСАНИЕМ ПОЛКОВНИКА ГРАФА ВОРОНЦОВА,1774 ГОДА ЯНВАРЯ 17 ДНЯ,В 17 ПУНКТАХ СОСТОЯЩАЯ, НА 15 ЛИСТАХ.Три года тому назад хотя и предписана была господам ротным командирам инструкция касательно обучения солдат и прочего, но как опытами и временем многое мною отменено, иное пропущено, иное за настоящим военным временем неспособным мне оказалось, то поэтому прежняя инструкция назад отбирается, а эту новую к непременному и наиточнейшему исполнению господам ротным командирам здесь предлагаю. 1. Излишним почитаю распространяться о субординации (которая, действительно, есть душа службы), ибо об оной ясно и пространно в военном уставе и в военных артикулах показано; упомяну только то, что между артикулами, относящимися до солдата, которые ниже показаны будут и которые еженедельно дважды всем строевым чинам господа ротные командиры читать и толковать имеют, в особенности следует обратить внимание на 27-й артикул третьей главы 1. Вследствие оной субординации наблюдать, чтобы рядовой перед ефрейтором, оный перед капралом, капрал перед унтерофицером, сей перед сержантом, оный перед старшим сержантом и так далее во всех чинах роты младший перед [34] старшим, во всех делах по службе случающихся, в страхе, повиновении, покорном послушании и безмолвии неотменно всегда находился. За невыполнение сего никто в роте наказан быть не может, а имеет быть представлен к полку (в полковой штаб), так как кроме того, что за такое преступление должно последовать наижесточайшее наказание, каковое к роте учинить невозможно, наказание это должно быть еще и публичное, в виду всего полка, дабы примером одного все прочие воздержались. Вследствие той же субординации отныне, впредь и навсегда, запрещается наказывать старших через младших, то есть, если провинится ефрейтор или капрал, то не приказывать рядовым бить ого палками, и так далее, а приказать его выбить через унтер-офицера, унтер-офицера через сержанта, оного через старшего сержанта, а последующего имеет наказывать только сам ротный командир. Наказывать иначе противно военному порядку и оный совсем расстроивается, когда младший, долженствующий всегда бояться и почитать старшего, может иногда иметь случай бить оного; хота он это по приказу высшего командира делает, однакож он уже не может внутренно много почитать того, которого бил. Подобное обыкновение у нас в службе непринято, но как я его наиважнейшим считаю, то за исполнение оного я весьма строго взыскивать буду.2. Прежде чем приступать к поучению до разума и рассуждения солдат принадлежащему, должно объяснить все, что касается до их тела. Чистота и опрятность суть вещи, кои неотменно должно от солдат требовать, взыскивать и толковать, зачем они изыскиваются. Первая сохраняет их здоровье, другая дает им вид приятный и благородный поэтому неотменен заставлять их ежедневно умывать лицо и руки, чесать голову, промывать глаза, полоскать рот, стричь па руках ногти еженедельно два раза, ноги мыть раз в неделю, дважды в месяц стричь ногти на ногах; на квартирах каждую неделю ходить в баню, а в лагере, если есть река, то купаться. Каждую ночь, как в квартирах, так и в лагере, разуваться, ибо из лености иной, того не делая, так себе натирает ноги, что на оных делаются раны, которые потом с трудом залечиваются. Под нитяные чулки, или же на голую ногу под, сапоги, ничего шерстяного, гарусного или бумажного носить. не следует, потому что это для тела вредно, а при малейшей царапине растравляет глубокие и большие раны; подобные материи надо всегда носить сверх нитяных чулок или холстяных оберток [35] так как только одно льняное или посконное полотно или нитяные чулки для тела здоровы. Чистые рубахи переминять по крайней мере не реже как два раза в неделю; это необходимо как для здоровья, так и из экономии, потому, то рубахи более рвутся от долгой носки, чем от частого мытья.Опрятность состоит в том, чтобы не только все в солдате было чисто, но также ничто бы не висело и не было разорвано, а было хорошо зашито, так чтобы и нитки не были видны. Ветхий мундир носить нестыдно, а разодранный весьма неприлично; сколько бы на нем ни было заплаток, если они вшиты хорошо, обшиты ровно и плотно, так что нитки невидны, то и нет еще дурного виду. Этот пункт следует соблюдать и для экономии, потому что чем долее замедляют зашить разорванное, тем более оно рвется и, наконец, приходит в полную негодность. Не только в карауле и на вестях, но когда бы солдат ни выходил с квартиры, как бы просто ни был одет, всегда на нем ничто не должно быть разорвано, чулки и сапоги натянуты, штаны застегнуты лифными пряжками, галстук хорошо застегнут и чтобы рубашечный ворот из под него не вылезал, голова должна быть причесана и в плетушках, пуговицы неоторваны и чтобы не висели, грязи и даже пыли не должно быть на его платье. Одним словом, следует приучить солдат к чистоте и опрятности, необходимость в пользу оных толковать им и весьма строго за неисполнение того взыскивать. Те, кои поверхностно о существе дел рассуждают, считают все вышеписанное ненужными мелочностями и даже, думая развратно, наблюдение оного подлым для офицера упражнением почитают; но те, кои представят себе, что от чистоты здоровье зависит, а от опрятности солдат имеет вид званию его принадлежащий и тем от крестьянина видимо отличается, те удостоверятся в том, что нет ненужных мелочностей в службе и что офицеру стыдно не иметь попеченья, о том, что относится до солдата. 3. Если положение военного человека в государстве считается сравнительно с другими людьми беспокойным, трудным и опасным, то в то же время оно от них неоспоримою честию и славою, ибо воин превозмогает труды часто несносные и не щадя, своей жизни, обеспечивает своих сограждан, защищать их от врагов, обороняет отечество и святую церьков от порабощения неверных и этим заслуживает признательность и милость [36] Государя, благодарность земляков, благодарность и молитвы чинов духовных. Все это должно возможно чаще повторять и твердить солдатам; следует прилежно стараться вкоренить в них возможно более честолюбия, которое одно может возбуждать к преодолению трудов и опасностей и подвигнуть на всякие славные подвигн. Честолюбивый солдат все делает из амбиции и, следовательно, все делает лучше.Но прежде чем приступить к этим внушениям, надлежит истребить из солдата дух крестьянства, который не только в рекрутах, но нередко и в старых солдат, к сожалению и удивлению моему, остается. Для этого неотменно должно говорить, но возможности чаще, со всеми солдатами вообще и с каждым но одиночке. дабы каждый умел говорить, как прилично солдату, был бы смел, командира бы своего, если за собою ничего дурного не знает, не опасался; толковать ему все что до солдата относится; чтобы каждый знал свою меру, сколько вершков, свое, место, под кем и выше кого стоит, в которой шеренге, знал, бы имена всех офицеров и штабных в полку, и кто в какой, роте; знал бы бригадного, частного и дивизионного командира, каждого по имени, по отчеству и прозванию; знал бы фельдмаршала, которого славные дела им разсказывать; поминил бы всех генералов, у коих был в команде, надлежит внушать солдату любовь и привязанность к полку, в котором он служит, а как, честь заслуженную полком каждый старается переносить и на себя, что вполне справедливо в некоторых случаях, то, необходимо поддерживать и умножать подобные мнения, объясняя всякому полковую историю. Каждому солдату надо рассказывать, что полк наш, перед началом прошедшей прусской воины 2 имел честь и счастие быть сформированным в 1756 году нынешним главнокомандующим армии, то есть первым и наиславнейшим полководцем нашим 3, будучи собран из лучших гренадерских рот всей армии, полк этот отменно отличился в 1757 году, под Велау; на первой же с прусаками баталии; также с отличием он действовал в 1758 году, в сражении под Цорндорфом, где сам прусский король против нас командовал и где полк наш потерял более тысячи человек убитыми и ранеными; также этот полк более всех отличился в 1759 году под Франкфуртом, где опять сам прусский король своим войском командовал; в [37] последнем сражении самый выигрыш боя неоспоримо от всех приписывается нашему полку, потому что когда уже треть армии, была сильнейшим неприятельским огнем с места сбита, а прочие части лишь с трудом оборонялись, тогда первый гренадерский полк вступил в бой и принудил неприятеля к отступлению. Во время происходивших в Польше беспокойств, полк был раздроблен по частям, но все части его везде действовали со славою как, например, на штурмах Бара и Кракова.В нынешнюю войну 4, как весь полк, так и отдельные его части прославились, чему свидетельством служат те роты, кои от полка отделены были, и кроме генеральных сражений 7-го и 21-го июля 1770 года, еще потом при занятии Измаила, Килии, Акермана, Браилова, на двух штурмах Журжи и везде, по свидетельству корпусных командиров, выказывали дух неустрашимости, сохранили — честь полка и служили для других примером. Полк же сам по себе заслужил безсмертную славу в сражении под Кагулом, 21-го числа 1770 года, где, по свидетельству главнокомандующего армиею, действительно способствовал одержанной победе, о чем от фельдмаршала и государыне донесено было. В прошлую кампанию 1773 года, под Силистриею, полк снова отличился, состоя в передовом корпусе и будучи от оного послан вперед 12-го июня, имея всего восемь рот, в коих было только 600 человек, и не имея возможности, за большим числом орудий находившихся между батальонами, построить каре, полк хотя был окружен со всех сторон в восемь раз сильнейшим неприятелем, храбро оборонялся и, не имея долго пи откуда помощи, наконец отбил неприятеля. Затем 18-го числа того же месяца, также под Силистриею, полк наш, вместе с Куринским полком, отбил Черкес-пашу, который с 8,000 конницы шел на помощь к городу и всячески старался разбить наши войска. Одним словом, храбрость к отличные дела нашего полка за все время его существования всем известны и везде славятся, почему все командующие армиями и все генералы чрезвычайно любят и почитают первый гренадерский полк. Это и обязывает каждого гренадера, служащего в этом полку, вести себя отменно добропорядочно и храбро, дабы поведением своим не сделать полку стыда. В особенности надлежит каждому толковать, как необходимо нужны строй и порядок, и что оными победы также получаются, [38] как и храбростью; одна же храбрость без них ни к чему не служит. Пример тому турки, народ прехрабрый, но строя и порядка не знающий, отчего хотя они везде были сильнее нас, но мы там где строй и порядок сохраняли, всегда оставались победителями; напротив того, то малое число неудач, что мы в эту войну имели, произошли именно от расстройки и беспорядка. Если бы 12-го числа прошлого июля месяца, на только один, взвод, но хоть несколько рядов, пришли бы в замешательство, то, конечно, весь полк был бы изрублен, но, между тем, он устоял и отбил неприятеля, благодаря стройности, порядку и повиновению команде.Если солдаты будут, иметь амбицию и будут сохранять строй непоколебимо, то и непобедимы будут перед какими бы то ни было превосходными силами, и ничто против них не устоит. Я понимаю, что господам ротным командирам покажется трудным делать подобные поучения и толкования каждому рядовому, но знаю и то какая великая разница командовать людьми хорошо выученными и совершенно знающими доле своего звания и преисполненными благородным честолюбием, или же такими, которые, под именем солдата, образ житья, образ мыслей и дух крестьянства сохраняют; сколь лестно первыми, столь же гнусно последними предводительствовать. Для того требую я, повелитель в полку, точное исполнение сего артикула, и строго по оному взыскивать буду; а с другой стороны убеждаю господ ротных командиров их удовольствием, честью и славою. 4. Неотменно должно заботиться, чтобы каждый солдат умел чистить, белить и лощить свою амуницию, и чтобы он имел к тому охоту; для этого толковать каждому, как стыдно отставать от другого к этой исправности, или же других своих товарищей тем беспокоить, чтобы они за него чистили. За это должно неприлежных наказывать, а как в каждой роте есть такие, из коих один свое ружье лучше полирует, другой лучше ложе чернит и полирует, третий лучше белит перевязь, четвертый лучше чернит и лощит суму, то должно заставлять таких мастеров учить других, да не всех вдруг, ибо это невозможно, а постепенно, меняя обучающихся, и этим довести до того, чтобы вся рота непременно умела чистить и белить амуницию. Особых парикмахеров, как это ныне, отнюдь не должно быть: надо чтобы все без исключения, и малые и большие, и старые и молодые, непременно умели убирать волосы это вовсе не так трудно как кажется, ибо уборка [39] употребляемая в полку очень проста, самый вялый, непроворный и непонятливый легко может ее в три недели изучить. Господа ротные командиры должны неотменно заводить в своих ротах как можно более портных и сапожников и стараться, чтобы в каждом капральстве было не менее как по четыре тех и других; в этих видах следует старым мастеровым объявить, что их никогда не уволят от службы, пока они определенное им число учеников не подготовят. Из молодых же солдат следует выбрать, по крайней мере, по одному на капральство таких, которые бы учились брить, так как по одному фельдшеру и одному ученику на роту слишком мало.5. С приводом рекрут следует каждого из них отдать на руки старому и добропорядочному гренадеру, который должен смотреть за его поведением и учить его мало по малу разбирать и собирать ружье, чистить оное, а потом чистить амуницию; он же учит его одеваться, но все это ласкою и без наималейшей суровости. Маршированию же и приемам должен обучать рекруть сам ротный командир, а если рекрут много и ему времени не достанет, то на себя обязан взять некоторое их число, а прочих разделить по офицерам, унтер-офицерам или рядовым хорошо знающим службу; но и то обучение должно происходить в его присутствии. За маршировку и за приемы отнюдь не бить и не скучать показывать им как должно делать. Я часто примечал, что рассудительный, знающий и терпеливый офицер, уча приемам и маршированию, никогда не станет драться, особенно же с мало-умеющими; только ленивый и незнающий офицер в таком случае дерется, или потому, что не умеет людям хорошо растолковать, а сердится, что они дурно и ошибочно делают, или же показав разов пять, шесть, с досады, теряя несправедливо терпение и не понимая того, что не все родятся равно проворными, и что если есть между солдатами также, которые быстро все понимают, то большая часть их тупо принимаются за дело, и таковых-то бить особенно безрассудно и бесчеловечно. Неприлично и вредно, если солдат ружье свое ненавидит, а это легко сделать, если его бить за ученье и когда он на ружье иначе не смотрит, как на инструмент своего мучения. Как, делать приемы, при сем прилагается описание 5, а между [40] тем прибавлю, что всего нужнее учить заряжать скорым зарядом и прикладываться под мышку, держав ружье горизонтально, так чтобы дуло отнюдь вверх не подымалось. Необходимость этих двух предписаний нужно истолковать каждому солдату, объясняя, что чем скорее он заряжает, тем более будет бить неприятеля, а который уже убит, тот не станет но нем стрелять; относительно же горизонтального прикладывания следует изъяснять каждому, что если прикладывать иначе, т.е. так как у нас в армии обыкновенно делают, то дуло почти всегда будет выше замка и пули полетят все вверх, так что из ста тысяч пуль ни одна в неприятеля не попадет.6. Если новоприведенного рекрута начать обучать ружьем прежде, чем его выучат позитуре (стойке), поворотам и маршированию, то ружье его совсем изломает и он уже никогда не будет уметь порядочно стоять и маршировать. Поэтому-то прежде всего надо рекрута мало по малу, но прилежно учить позитуре (стойке), что должно заключаться в следующем: поставить его без ружья, вытянутым так, чтобы ни вперед, ни назад не нагибался, плечи держал ровно, не подымая одно выше другого, грудь вперед, живот в себя, колени, ляшки и каблуки вместе, носки выворочены правый вправо, а левый влево, как можно более; правая рука опущена вниз вольно, в натуральном положении, так чтобы она не оттопыривалась и не была прилипнута к телу; кисть руки должна быть свернута, но непринужденно, так чтобы не походила на сжатый кулак; вся рука несколько подана назад. Голову не нагибать вперед и не закидывать назад, а держать прямо; глазами смотреть быстро и весело; при этом должно толковать, что если солдат стоит во фронте, то должен смотреть только глазами направо, а голову лишь слегка поворачивать в ту сторону; когда же стоит на часах или идет рапортовать, то и голову должен держать прямо и смотреть прямо. Рапортуя и, во всяком случае, когда с кем-либо говорит, солдат должен быстро и прямо смотреть в глаза тому лицу, которое стоит перед ним. В такую позитуру должно ставить обучающегося не на долго, но повторять это чаще. Повороты направо, налево, направо кругом и во фронт делать на одном каблуке. а отнюдь не всей ступней. Когда рекрут дня через три или четыре будет знать [41] позитуру, на ногах будет стоять твердо, повороты делать нe шатаясь и проворно, тогда начать учить маршировать следующим образом: ногу поднимать с совершенно вытянутым коленом, так чтобы в нем не было ни малейшего сгиба; ступню как можно более выворачивать в поле, носок вниз; опуская же ногу, ступать прежде на носок, а отнюдь не на каблук; колена при этом не сгибать. Когда рекрут вполне выучится маршировать в-одиночку, то ставить его во взвод со старыми солдатами, дабы приучался с другими равнять ногу, так как в этом заключается вся краса марширования. Когда учат маршированию поодиночке, то должно учить также и поворотам на походе — направо, налево и направо кругом; последний поворот надлежит всегда делать ступив на левую ногу и на оной поворотиться. К поворотам следует приучать и при маршировании взводом, а затем перейти к обучению поспешным шагом, причем должно наблюдать, чтобы шаг был не так велик как в обыкновенном маршировании, но несравненно чаще, и чтобы при оном солдат держал все тело вперед.Когда рекрут будет все это знать, то начинать обучение ружьем, ставя прежде всего в позитуру с ружьем на плече и повторно это много раз, примечая, чтобы солдат от тяжести ружья не опускал одно плечо ниже другого и не терял свободного виду, а то человеку, непривыкшему к ружью, трудно сохранять с ним вполне непринужденный вид. Затем учить поворотам, имея ружье на плече, и маршированию поодиночке, следя, чтобы от тягости ружья обучающийся не шатался. Когда же и к этому привыкнет, то учить маршировать в шеренге, наблюдая, чтобы ужель равнять себя и свое ружье с прочими, а затем, уже перейти к обучению ружейным приемам, не отягощая рекрута долгими учениями: учить понемногу в день, с большими роздыхами, так, чтобы все это он делал с охотою. В то же время следует растолковывать ему всю должность солдатскую и наблюдать, чтобы учили его одеваться и чистить всю свою амуницию, обходясь при этом с ним ласково, примечая его нрав и стараясь развить в нем амбицию. Выученный таким образом солдат будет навсегда добропорядочным, надежным и прочным солдатом. 7. Всякого человека, командированного куда бы то ни было из роты, в караул ли, на ординарцы, или на вести, ротный командир должен неотменно сам внимательно осмотреть, и выпустить от себя лишь тогда, когда найдет все в исправности; всякая же [42] неисправность на одном солдате иди на многих будет взыскана с ротного командира. Как должно одеваться и обуваться, о том уже прошлогоднею зимой в Лесах сообщено во все роты от покойного премьер-майора и кавалера Олсуфьева, почему следует неуклонно следовать этим предписаниям, ни в чем оных не изменяя.В особенности ротный командир должен осмотреть исправность амуниции и ружья у каждого выходящего в караул и повторить ему, как он должен стоять в карауле бодро и осторожно, как должен думать о важности своей особы, когда стоит на часах, и внушить, что в это время никто, какого бы звания и чину ни был, не имеет нрава ему сказать брань или грубое слово, и вообще оказать какую-либо неучтивость; если же кто осмелится это сделать, то он, часовой, должен его убить и от воли его будет зависеть — убить ли штыком или прикладом; если же заметят, что он оказанную ему грубость стерпел и не наказал сказавшего оную, то по смене его беспощадно наказать. Поэтому-то господам как ротным командирам, так и прочим офицерам, под опасением жестокого штрафа, отнюдь не дерзать грубо и неучтиво с часовыми говорить и не следовать в этом примеру других полков, где капитаны, не зная службы и не имея терпения дождаться когда солдат сменится с караула, отваживаются в своих ротах бранить часовых, когда они в чем-либо провинятся. 8. Табели, арматурные и формулярные списки всегда должны быть в ротах в точнейшей исправности; ротный командир должен иметь великое попечение о ротном провианте и ответствует за целость его. Он же должен наблюдать, чтобы котлы в роте всегда были вылужены, так как от этого зависит здоровье людей. 9. При посылке куда бы то ни было двух или более человек, всегда один из них должен быть за старшего, и ему все прочие обязаны повиноваться, а он ответствует за всех. То же самое должно соблюдать и при расположении на квартирах: коль скоро ставится вместе несколько человек, то один должен быть за старшего и за все отвечать. 10. Два раза в неделю, по средам и воскресеньям, в каждой [43] роте всем нижним чинам должно читать воинские артикулы в присутствии офицера; при этом и самому командиру надлежит возможно чаще присутствовать. Чтение артикулов должно быть громко, нескоро и внятно. Читать же нижеследующие главы и артикулы: из, III-й главы артикулы — 26 и 27; из главы IV — артикулы 41. 44 45, 46, 47 и 49; в VI-й — артикул 59 и его толкование; в ХII-й — 94 и его толкование, 95, 96, 97, 98 и 99 с толкованием; в главе ХIII-й — 101 и 103; в ХIV-й — артикулы 104 и 105 с толкованием; в ХV-й — 117, 119, 121, 122; в ХVI-й — 124, 125, 126, 127 и 129 с его толкованием; в ХVII-й — 133, 135, 136, 137, 138; в главе XIX — 154, 155; 156, 157, 160, 151, 162 и 163; в XXI-й — 178, 179, 180, 182, 183, 184, 185, 188., 192, 194, 195; в главе XXII-й — артикул 196 с толкованием, 196, 198 с толкованием, 199, 200, 201, 202 и его толкование и 203. Все эти главы и артикулы должны быть в каждой роте списаны в особую тетрадь и читаться неприменно два раза в неделю, как сказано выше.11. Если нужно, чтобы каждый рядовой знал свои обязанности, то тем более, чтобы оные знали сержанты, унтер-офицеры, капралы и ефрейторы, а потому ротному командиру необходимо прежде всего озаботиться, чтобы они хорошо знали службу, так как они служат исполнителями его приказов, надзирателями их исполнения и должны во всем служить примером для рядовых, научать и поправлять их в экзерцициях, в одежде, в чистоте и опрятности. А как часто случается, что незнающие унтер-офицеры или капралы своим незнанием совсем рядовых развращают, то надлежит этих солдатских надзирателей почаще учить и экзаменовать, стараясь, чтобы они вполне соответствовали своей должности. А то, к крайнему моему неудовольствию, замечаю, что между ними много таких, которые и за ружье приняться не умеют, не знают, как стоять в карауле и даже как на часы следует разводить 12. Нужно также, чтобы все рядовые могли всегда и везде ходить мельд-ефрейторами 6, для чего каждого учить отдельно. Мельд-ефрейтор должен идти не скоро, по и не тихо, а натуральным шагом; ружье нести под курок, а под приклад брать в пятнадцати шагах от той особы, к которой послан; подошедши за три шага, остановиться и сделать ружьем (на караул), считая в [44] уме между каждым темпом — раз, два, три, четыре; говорить не слишком громко, но и не тихо, а как в обыкновенном разговоре говорится; слова должен произносить смело и явственно; делая ружьем и рапортуя, смотреть быстро и весело прямо в глаза начальнику; повороты должен делать проворно и невсегда непременно направо кругом, а в ту сторону, куда ему идти надлежит: ежели вправо, то просто направо и повернуться, если влево, то налево; если же прямо назад, то повернуться направо кругом и идти прямо; если же, отрапортовав, надо ему идти прямо вперед; как это часто в лагере и во дворах случается, то, никуда не поворачиваясь, следует идти прямо мимо той особы, к которой подходил и, пройдя шагов пятнадцать, опять взять под курок.Если мельд-ефрейтор идет в горницу и дверь отворена, то, проходя оную, дабы не зацепить ружьем, должен, как держал ружье на плече, вытянуть левую руку вперед горизонтально и поворотить кисть так, чтобы она была сверх приклада; миновав же дверь, снова поставить одним разом ружье в плечо, отнюдь не дотрагиваясь правою рукою. Если же дверь затворена: то, чтобы ловчее ее отворить, должен взять ружье правою рукою у того места, где берут делая к ноге, и, сняв с плеча, опустить его так, чтобы прикладом не касаться пола, левою же рукою отворить дверь и, войдя, затворить оную, а затем, вскинув ружье одним разом на плечо, идти куда надлежит. Мельд-ефрейтор отнюдь не должен быть застенчив, а, напротив того, смел, бодр и весел и должен уметь говорить и отвечать прилично; приобретается же это только частым обращением рядовых с офицерами и с ротным командиром; последний должен сколь можно чаще говорить с солдатами, для чего следует призывать их к себе на квартиру или в палатку, а также посещать и их на квартирах; где бы ни встретил. рядового своей роты, он обязан, не пропуская случая, спросить его о чем-либо и хотя немного поговорить с ним, надо также, чтобы он приучал к тому же и офицеров своей роты, дабы они как можно более вступали в сношения с гренадерами и толковали бы им почаще обязанности солдата. 13. Ротный командир должен учить офицеров своей роты, чтобы они в совершенстве знали экзерцицию ружьем, потому что если они этого не будут знать, то не будут в состоянии учить и поправлять своих подчиненных; чтобы они умели салютовать [45] ружьем на месте и на походе, командовать взводами и полудивизионами, и вообще знали все, что офицеру в строю знать надлежит; чтобы они знали военный устав, военные артикулы, пехотный строевой устав, все обряды службы и все что в полку относительно службы установлено. Когда рота стоит в сборе, на квартирах, или в лагере, то ежедневно в роте должен быть один офицер дневальный; обо всем случающемся в роте он должен ведать, и через него ротный командир отдает приказания и на нем взыскивает все беспорядки.Ротный командир обязан неприлежных офицеров возбуждать к прилежанию, стараться внушить им охоту к службе, а не успевая в том, уведомлять меня. 14. Об эволюциях я здесь ничего не предписываю, потому что это уже не ротное дело: когда люди хорошо выучены маршировать, колонны строить, деплоироваться и равняться фронтом, то из них можно сделать все что хочешь. Всего нужнее, чтобы ротные командиры приучали своих людей равняться при движении фронтом и нe терять ногу. Для достижения первого, надо каждому толковать, что-бы он, в той стороне куда равняются, мог видеть немного четвертого человека, а пятого вовсе не видел. Для приучения же идти в ногу, надо всегда, как сбились с ноги, приказать барабанщику подать короткую дробь, а после оной бить одни палки: первую для предварения, чтобы фронт обратил внимание на следующее, и затем, вместе с первым ударом палок, чтобы все начали маршировать с левой ноги. 15. Наказания должны делаться в роте за каждую вину, разбирая оную; например, за ученье ружьем драться не следует, и тех, кто но имеет надлежащего проворства, иначе не наказывать, как более продолжительным обучением. Наказывать должно лгуна, ленивца, неряху и пьяницу; но надлежит соблюдать, чтобы наказания не подходили к жестокости: довольно 30 и 40 палок; никто их охотно не пожелает получить и, конечно, впредь будет избегать заслужить их; если же давать более, то этим человека не попрвишь, а только в лазарет отошлешь. Если же кто сделает большое преступление, как, например, украдет, много ли или мало — ибо хотя бы украл на денежку, то это вины его не уменьшает — если в карауле напился пьян, если не послушал начальника, спорил с ним или нагрубил, то таковых отнюдь ротный [46] командир не должен наказывать в роте, а должен отправить их в полковой штаб, где они жесточайшим образом, без пощады, будут наказаны.16. Ротный командир должен всегда при себе иметь ротный список с показанием всех отсутствующих, а также ранжирный всей роты и третий с росписанием людей по капральствам; это необходимо для того, чтобы он, при всяком случае, мог дать удовлетворительные ответы своим начальникам. 17. Если необходимо, чтобы капитана, как главу в роте, все боялись и почитали, столь же необходимо, чтобы его любили и имели к нему полнейшее доверие. Он должен вести себя как отец с детьми, увещевая непорядочных, поправляя их советами, и наказывать милости недостойных, отличать и любить добрых, дабы они сами и все прочие видели, что есть наказание за зло и воздаяние за исправность и добродетель. Он должен входить во все подробности ротного хозяйства, помогать своими советами, изыскивать для солдат все выгоды, какие только от него зависят, без нарушения службы; иметь попечение о целости всего им принадлежащего; должен как можно чаще посещать своих больных, наблюдать, достаточно ли за ними призрения; одним словом, иметь о солдатах попечение как о своих детях. На подлинной подписано: Полковник Граф Воронцов. 17-го январи 1774. Моржевены.Комментарии 1. Буде офицеру или солдату в Его Величества службе от начальника своего что управить повелено будет, а он того из злости, или упрямства но учинит, по тому нарочно с умыслу противиться будет, оный иметь хоть вышний, или нижний чин, всемерно живота лишен быть. 2. Семилетней войны. 3. Генерал-Фрльдмаршалом графом Румянцевым-Задунайским. 4. Первую турецкую. 5. Описание этого не нашлось. 6. Посылаемые с донесением. Текст воспроизведен по изданию: Некоторые сведения об обучении русских войск во второй половине прошлого века // Военный сборник, № 11. 1871
|
|